Двадцать седьмое сентября две тысячи шестнадцатого года. Морг. Токио.
- Если смотреть на патологические изменения, - с умным видом говорит доктор-Инуи, держа в руках медицинское заключение. - Можно сделать вывод, что это самоубийство. А именно, падение с большой высоты. При первичном осмотре так и заверено. Разрыв миокарда, перелом поясничного отдела позвоночника, сломаны так же истинные рёбра, отсюда - повреждение легочных тканей… В общем, много чего… - Но… - Коко уже устал слушать медицинскую нудятину, и хотел скорее перейти к сути. В кабинете у Сейшу мятой даже не пахло, как успел заметить Хаджиме. Странно, что Коко вообще стал повсюду, где находится блондин, искать связь с ментолом, он ведь не кот вовсе, а детектив. Но тут пахнет сыростью и чем-то мертвым. Коко никогда не любил больницы. Кто сказал, что лечебницы - это место где помогают людям и прекращаются страдания? С уверенностью можно сказать, что у большинства они ассоциируются, как раз таки, с болью, плохим самочувствием и негативными эмоциями. Больше, чем больницы, Хаджиме не любил морги. За что их, вообще, любить? Чистилище смерти, трупной вони, гнили и мерзости. Поэтому, Сейшу, на фоне всего этого, был подобен ангелу. Его ординаторская светлее, чем все остальные помещения морга — стены белее. И Сейшу, одетый в длинный белый халат, со своими белёсыми волосами, вступает в гармоничное сочетание с интерьером. Сразу заметно — он тут на своём месте. В кабинете полно зелёных растений. Комнатные пальмы, фикусы, или что это? Коко особо не разбирается в цветах. "Но они выглядят очень красиво", - думает он. - Но… - в тон Коконою, тянет доктор. - В области бедра у погибшего обнаружено пулевое ранение. Сейшу двумя пальцами берет со стола небольшой пакетик и передаёт детективу. Коко смотрит пристально, внимательно, изучая взглядом патрон. Пуля немного потеряла форму от столкновения с мышцей, но навскидку можно определить её длину - примерно три сантиметра. - То есть, спрыгнул он не сам. Ему помогли, - заключает детектив крутя улику, завёрнутую в полиэтилен, между большим и указательным пальцами. - Возможно, был какой-то конфликт. Убийца промахнулся, а Сендо - пытался сбежать и спастись. И как итог, сорвался с крыши.-… Сорок пятый? Не табельный. - …Это мой.
Диалог с Наото, как вспышка, взрывается в сознании, когда в руке лежит пуля сорок пятого калибра. А ведь это было только вчера. Только вчера он заметил оружие у коллеги. Нет, думает Хаджиме, это какой-то бред. Быть такого не может.- …Дела с наследством.
Убирая пакет с пулей в задний карман брюк, детектив протяжно выдыхает. Поднимается с кушетки, на которой располагался и слушал заключение, подходит близко к доктору, забирая документ из его рук. - Хочешь спросить, был ли я знаком с убитым и были ли у него враги? - говорит Инуи, складывая руки на груди и опираясь бедром на стол. - Во-первых, хотите, - Хаджиме выделяет последний слог по буквам. - Во-вторых, вы все равно не расскажете мне ничего полезного, доктор Инуи. Сейшу снова не заметил, как Коконой поменял грани. Это всегда происходит внезапно, с известной одному лишь Хаджиме закономерностью. И подстраиваться под правила этой игры получается не всегда. В принципе, невозможно соблюдать правила, которых не знаешь. Сейшу тоже не знает, но это совсем не значит, что в игре он не участвует. Только у каждого своя тактика. - Могу ли я осмотреть тело сам? - интересуется Коко, дочитывая заключение. - Разумеется, - деловым тоном отзывается Инуи, выпрямляясь и становясь напротив детектива. Бледные пальцы касаются ворота рубашки, будто бы поправляя оный. Затем, скользят по плечу и достигают портупеи. Коко замер, наблюдая за действиями доктора. Чувствует эти украдкие прикосновения, которые вышибают размышления о деле, подозрениях, пулях и теле. Хотя, о конкретном теле мысли всё же остаются. Теперь, в рациональном мозгу для них отведено процентов семьдесят пять. Сейшу проводит пальцами по кожаному ремешку, слегка оттягивая его на себя. - Вы можете взглянуть на тело, если хотите, - приглушенно проговаривает блондин. - Только, это нужно снять. В секционную в таком виде нельзя. Коко ухмыляется – принимает игру. И, к огорчению блондина, играет он намного лучше. - Предлагаете мне раздеться, господин Инуи? Сейшу пожимает плечом и отводит взгляд, позволяя Хаджиме заметить свору чертят, что сейчас пляшут в голубых омутах. Рукой водит по ремешку портупеи вверх вниз, делая это движение заигрывающим. И Коко будет последним лжецом, если скажет, что его это не заводит. Детектив делает небольшой шаг вперёд, оставляя между собой и доктором расстояние сантиметров в десять. Аккуратно, грациозно, словно хищник. И глядя прямо в глаза, произносит: - Хорошо, только есть одно условие. Хаджиме становится ещё ближе, обдавая тёплым дыханием щеки, покрытые легким румянцем, и мочку уха. - Всего одно, господин Инуи, - повторяет он шепотом. - Подéржите мой ствол? Напряженный сковывающей близостью, Сейшу отрывисто выдыхает, не находя в себе смелость что-либо ответить. Коко слева от него, также горячо дышит и, вероятно, ждёт ответа, но даже не собирается отдаляться. - Что? - всё-таки спрашивает Инуи, также шёпотом и на выдохе. - Ну, ствол, - Сейшу чувствует, что его руки, сжимающей ремешок портупеи, касается горячая ладонь и ведёт её по торсу вниз. – Мой, – на тыльной стороне Инуи чувствует тепло чужой руки, на лицевой - ткань рубашки, под которой запрятано крепкое, напряжённое тело. – Подéржите? - под пальцами ощущается кожаная кобура и блондин понемногу начинает понимать. Ещё мгновение и, бледной, вспотевшей ладонью, Сейшу чувствует холодную сталь табельного оружия детектива. - А, этот, - с облегчением вздыхает Инуи, покрепче беря в руки пистолет. - Были другие варианты? Хаджиме блестит лисьими глазами, внутри себя понимает, не подавая вид, - он снова тонет. Тонет в атмосфере близости, в запахе мяты, что исходит от молочной кожи. Тонет. А Сейшу, кажется, даже не думает протянуть ему руку или бросить спасательный круг. Хотя, происходящее больше напоминает хождение по потёртому канату, главное - не сорваться вниз. Игра очень опасна, если сам едва сдерживаешься, чтобы не поддаться соблазну. Впрочем, на кон ставить-то нечего, но проиграть Коко всё равно не хочет. Кому угодно, только не Сейшу. - Н-нет, - отвечает Инуи, когда Коко, едва касаясь кожи, губами скользит по его шее. Хаджиме играет. Дразнит. Влечёт. - Почему вы так дрожите? Это просто металл, - Хаджиме шепчет в кожу и сильнее сжимает свою руку на ладони доктора, вынуждая взять оружие ещё крепче. Лист заключения падает на пол и, освободившейся рукой, Коко притягивает блондина к себе, обхватив талию. Выпрямляется, оказываясь напротив лица Сейшу. Ловит губами каждый его выдох и вдох, наслаждаясь запахом мяты. Пара сантиметров, одно движение, всего один рывок нужен для того, чтобы губы сомкнулись с чужими. Но нет, в правила это не входит. Оба знают их и ждут, когда же оппонент сдастся и проиграет. Ждать здесь, на самом деле, нечего - никто из них не позволит себе перейти невидимые границы. - Хотите узнать, где ещё у меня есть металл? - детектив проводит языком по нижней губе, показывая шарик пирсинга. Сейшу хочет. Очень хочет. До дрожи в коленях испытывает забытые ощущения. В груди приятно трепещется, а внизу живота становится непривычно тепло. Горячее дыхание детектива на собственных губах, вперемешку с дурманящим парфюмом. Сейшу ощущает его руку на своей талии, сильную, крепкую. От этой хватки мурашки проходят по спине, а ноги становятся ватными. Собственное тело больше не слушается. Инуи приоткрывает губы, намереваясь сдаться, преодолеть эти пару сантиметров. Наверняка губы Коконоя с привкусом горького табака, проносится в голове, когда Сейшу все-таки начинает двигаться вперёд. Но вместо губ ощущает воздух. Тело больше не чувствует другое по близости, и из ладони неожиданно пропала кобура и пистолет. Коко резко отстранился. Сейшу еле удерживает равновесие, а детектив невозмутимо подходит к столу, снимая с себя полицейскую портупею. - Если задумаете ещё поиграть со мной, доктор Инуи, только намекните, - повернувшись через плечо, говорит детектив. - Повторим мою победу. Коко вновь ухмыляется, бросая портупею и табельное на стол, подходит к открытому шкафу, достаёт оттуда сменный халат Инуи и скрывается за дверью. Без слов, без подколов, без насмешек. Так, как надо. Так, как может только Хаджиме. Минуту назад томно дышать, прижиматься, шепча двусмысленные выражения, а после - стать холодным, отдалённым, покрывая атмосферу тонкой корочкой льда. Этот лёд не растопить, Сейшу много раз пытался раньше. Он тает только тогда, когда хочет сам Коко. Но ведь, думает Сейшу, глядя на оставленные детективом ремешки... "Если ты проиграл одно сражение, - не значит, что проиграл войну".***
Двадцать седьмое сентября. Полицейский участок.
В отдел Хаджиме вернулся после полудня. Сознание перестало прокручивать пластинку с названием «слабости доктора-Инуи», и поставило новую - «подозреваемый Наото». В том, что именно Тачибана способствовал самоубийству Сендо, Коко не сомневался. Даже толики противоречия в этом утверждении не возникает, потому что Хаджиме уже знает: почему и как всё произошло. Детектив уверенно и твёрдо следует к кабинету коллеги, замечая на пути Чифую с огромной коробкой в руках. Из-за горы бумаг внутри оной, Мацуно вряд ли видит дорогу, по которой неуверенно шагает, и детектива, идущего навстречу. - Куда-то собрался, Мацуно? - Коко успевает поймать папку, скатывающуюся вниз. - Дай угадаю, вы расстались с Баджи и он выгнал тебя из кабинета? - Просто перевожу свои вещи... Так, стоп! - Чифую выглядывает из-за стопки бумаг, смиряя Коконоя пристальным взглядом. - Вы знаете, что мы с Баджи-саном?.. Мацуно стесняется произнести вслух определение их с Кейске отношений, оттого мнется, закусив нижнюю губу. - Конечно, знаю. Так, значит, не расстались? - Нет, - бурчит Чифую, покрепче перехватывая коробку. - У меня закончилась практика, я возвращаюсь в академию. - А, ну, в таком случае, удачной службы. Коко помещает пойманную папку поверх бумажной горы, и следует дальше, к кабинету Наото. Он не складывает в голове фразы, и не думает, как начать диалог. Всё уже давно продумано. Точнее, сложено по щелчку пальцев. Так работает дедукция: звенья в одно мгновение собираются в единую цепь. Нужен только триггер, позволяющий мозгу начать их складывать. В данном случае, триггер - пуля сорок пятого калибра. И Коко знает, из чьего пистолета она выпущена. Знает, но сам в это не верит. Не может быть такого, чтобы его коллега, тоже детектив, смог выстрелить в невинного человека. Друга погибшего зятя. Странно всё это, думает Хаджиме. Дело набирает обороты. Детектив заходит в кабинет без стука, заставая Наото, читающим какие-то документы. Ну, хорошо, что он вообще на месте. - Привет, Коко, - Тачибана улыбается, будто бы рад видеть Коконоя. - Добрый день, Наото, есть разговор. Хаджиме решил вести беседу с порога. Это такой детективный метод, похожий на тот, которой Коко пытался применить с Хинатой. Серьезные обвинения, подкрепленные весомыми доказательствами, способны вывести человека на чистую воду. При применении такого метода, обвиняемый либо признает свою вину, либо выдаст настоящего преступника, или всё, что знает о деле. Человеческий фактор - другому роем яму во много раз активнее. - У меня тоже, - обрывает Наото, доставая из ящика несколько внушительной толщины папок. - Это досье на подростков с фотографии. Коко в удивлении вскидывает брови, подходя ближе и забирая папки из рук. - Манджиро Сано, сейчас находится на Кубе, но я уже сообщил о розыске местным копам, - продолжает Наото. - Дальше, Кен Рюгуджи. Проживает в Токио, пока ещё выясняем его местоположение, потом - по приказу Вакасы доставим в участок. И третий неизвестный - Такаши Мицуя. - Мицуя? - перебив коллегу, переспрашивает Коконой. - Так, я его знаю. Наото, не понимая, хмурит брови, а Хаджиме показательно поднимает одну ногу, указывая пальцем на кроссовок: - Бренд. - М-да... - тяжело вздыхает Наото. - Так вот, Мицуя сейчас в Милане, он дизайнер или типа того. Сводку на него я тоже отправил. Кстати, на всё это у меня ушло меньше, чем полдня. Коко хмыкает, оставляя папки на столе и усаживаясь на стул, стоящий рядом с рабочим столом Наото. Он понимает, что Тачибана сейчас откровенно хвастается своей продуктивностью, но нет ничего особенного в том, что Наото в спокойной обстановке разговорил свою сестру и узнал информацию о подростках. Хаджиме уверен, что так оно и было. Детектив достаёт из кармана пачку сигарет, выуживая из неё белую палочку и зажимая оную губами. Что ж, пришло время и ему блеснуть своей дедукцией. - Замечательно, но теперь говорить буду я. Прошу меня не перебивать, вопросы задашь после того, как я закончу. Тачибана становится серьезнее, наблюдая, как Коконой закуривает сигарету. Серая дымка легкой поступью смешивается с воздухом в кабинете, неприятно щекоча в носу. Наото никогда не любил запах сигарет. - Я наблюдал за тобой, Наото, - начинает Хаджиме, затянувшись. - Всю прошедшую неделю. У тебя были дела… дела, дела, дела… Хаджиме делает глубокий вдох. Очень сложно составлять подобный диалог не с преступником, а с, вроде как, близким человеком. Коллегой, боевым товарищем, другом, пусть и звучит это слишком громко. - Ты сказал, дела с наследством, - все-таки собирается с мыслями детектив. - А сегодня утром ко мне попадет дело Ацуши Сендо. Кажется, Наото сейчас воспламенится под пронзительным взглядом чёрных глаз. - И вроде, можно предположить, что потенциальных убийц могло быть много. Сендо важная шишка в бизнесе, вокруг него крутится много дел, денег, бумаг и связей. Только вот, - Коко приподнимается, доставая из заднего кармана пакетик с патроном. - Пуля в нём – твоя. Хаджиме бросает пакетик на стол. - Проверим? - с вызовом говорит он, поднимаясь и подходя к Наото. Тачибана, мрачнее августовских туч, без слов достаёт свой персональный пистолет. Поняв, чего сейчас требует Коконой, Наото разбирает магазин, одним движением вытряхивая все патроны из него на стол. - Двенадцать, - безжизненно говорит Тачибана, пересчитав пули. - В пистолетах сорок пятого калибра должно быть тринадцать патронов, Наото, - произносит с горечью Хаджиме и, держа сигарету в зубах и просовывая руки в карманы, начинает измерять кабинет короткими шагами. - И мотивы у тебя, блять, были. Твои завуалированные «дела с наследством» - сделки с нотариусом. Согласно завещанию, все имущество переходит во владение твоей сестры. И, естественно, Сендо был недоволен. Кому же не хочется денег? - Коко выдыхает большое облако дыма и снова пронзительно смотрит на коллегу. - Я не знаю, какую долю требовал Сендо, но видимо, этого было достаточно, чтобы его убрать. Но получилось так, что Ацуши сам упал с крыши, только с простреленной ногой. Хаджиме бросает короткий взгляд в окно, болезненно щурясь и затягиваясь сигаретой. Вторая рука по-прежнему в кармане, а волосы скрывают правую половину лица. Он в который раз глубоко вздыхает, переводя взгляд на коллегу. - Наото, я утверждаю, что ты покушался на жизнь Ацуши Сендо. Тачибана молчит. Возражать нет смысла. Под каждым словом, сказанным Коконоем, можно подписываться кровью - настолько он прав. - Хината пьёт много лекарств и её состояние оставляет желать лучшего, - продолжает Коко. - Поэтому, всеми ее делами по бизнесу сейчас заведуешь, ты. И денежный конфликт с Ацуши был одним из таких дел. Ты заботливый брат, Наото, и не мог позволить ему давить на свою сестру. Наверное, дело здесь даже не в деньгах. Хаджиме угрюмо усмехается, крутя дотлевающую сигарету между пальцами. - И обвинять тебя может быть не за что. Всё-таки, обстоятельства больше походят на самоубийство. Я почти уверен, что ты не хотел этого делать, коллега, - в последнее слово Хаджиме вкладывает все самые негативные эмоции, которые только могли возникнуть в этой ситуации. - Странно, - опустошенно прыскает Тачибана. - Я думал, ты сейчас и убийство Такемичи ко мне приплетешь. - Ханагаки убил не ты, - уверенно отрезает Хаджиме. - Это я знаю на сто процентов. Коко подходит к столу, бросая бычок в цветочный горшок с кактусом, двумя руками опирается на столешницу и в упор смотрит на коллегу. - Дело Ацуши моё. И я замну его, не стану сажать тебя за решётку, Наото. - Спасибо, Коко, - немного дрогнув голосом, говорит Тачибана. - С твоим «спасибо» я ничего хорошего не сделаю. Ты теперь мне должен, - грубо отвечает детектив. - Сколько? - Сколько? - усмешка. - А кто сказал, что речь идёт о деньгах?***
Двадцать седьмое сентября. Вечер. У здания морга.
В Токио начался сезон дождей. Обычно он наступал в конце октября или в начале ноября, но в этом году пришёл раньше. "В этом году, вообще, всё по другому", - думает Коко, присев на мокрый капот своей машины. Холодные капли непогоды нещадно мочили черную макушку, стекая по неприкрытой шее и вызывая мурашки. Неприятно, но всё равно. Табачная бумага тоже быстро промокает, и делать затяжки становится трудно. Белая рубашка, как и вся остальная одежда, мокрая почти насквозь, но и это не заботит детектива. На всё сейчас наплевать. Коко думает о деле, по привычке прикусив пирсинг. Три тела - трое разных убийц. И вроде хорошо, что найден хотя бы один. Но плохо, что этот "один" - Наото. Да, вот он, человеческий фактор. Ради денег люди даже самым близким зубами глотку могут перегрызть. Отвратительная реальность. Досье подростков переданы следователям, значит, стоит ждать звонка, когда разыскиваемых привезут в отдел для дачи показаний. В последнее время Коко много чего ждет. И это ожидание сводит с ума. - Заработаешь воспаление лёгких, - слышится со стороны входа в морг. - И ты его заслужил. Сейшу, стуча каблуками по мокрому асфальту, направляется к машине. Вот, одно из ожиданий подошло к концу. Таксист дождался своего заказчика. Коко не отвечает на колкости. Отбрасывает в сторону недокуренную сигарету, огибая машину и открывая дверь с пассажирской стороны. Не все таксисты, конечно же, так делают, но Хаджиме ведь не простой. Сейшу хмурится, замечая опечаленный вид детектива, но не произносит ни слова. Золотое правило – с таксистами диалогов не вести.***
Во время поездки в салоне царствовала тишина, нарушаемая лишь шумом от проезжающих мимо машин, и стуком дождя по стёклам. Сейшу молчал, не изменяя своим уставам. Коко молчал, потому что не было настроения что-либо говорить, шутить, подкалывать и язвить. Что, кстати, очень не похоже на него. Хаджиме просто выбит из реальности этим чертовым делом. Он устал. Ужасно устал. По окончании поездки, Сейшу не выходит из машины. Как в прошлый раз. Он оглядывает детектива, прикусив нижнюю губу изнутри. Мокрая белая рубашка нескромно липнет к телу, просвечивая кожу сквозь себя. Чёрные волосы, тоже мокрые от дождя, собрались в несуразные сосульки, нарушая привычную коконоевскую укладку. Сейшу скользит взглядом по ремешкам портупеи, которую сегодня утром ощущал собственной кожей. Кобура, пистолет, рядом обтянутые брюками бёдра… Хаджиме очень идёт быть мокрым, думает про себя блондин. - И часто вы пялитесь на таксистов, господин Инуи? Неловко ойкнув, Сейшу отводит взгляд, волнуясь и не зная, что ответить. - Или я первый? - снова спрашивает Коко, но тон его по-прежнему недовольный. - Да… Да, вы первый, - начинает оправдываться Сейшу, опустив взгляд вниз. - Вам бы переодеться. Вы очень промокли. Коконой хмыкает, откидываясь на спинку сидения: - Звучит, как приглашение на чай из дешевых мелодрам. - Пусть будет так, - соглашается Инуи, слегка дергая плечом. Хаджиме улыбается уголком губ и выходит из машины. Обходит оную, чтобы снова открыть пассажирскую дверь. И даже подаёт Сейшу руку, как настоящей леди. Коко мысленно ухмыляется этому несуразному сравнению, ставя машину на сигнализацию. Внутри у Сейшу поселяется некое волнение, когда он открывает входную дверь, приглашающим жестом, впуская детектива в свой дом. - Нескромный вопрос: ты всех таксистов на чай приглашаешь? Опять? Инуи закатывает глаза. То ли оттого, что Коко задаёт провокационные вопросы, то ли оттого, что вновь не заметил, когда детектив сменил манеру разговора. - Извини, не знал, что ты такой обидчивый, - отвечает Сейшу, проходя вглубь жилища. Прикрыв дверь и сняв обувь, Коко следует за ним, оставляя на паркете мокрые следы. Здесь уютно, думает он. Комфортнее, чем в собственной квартире. Стены из красного дерева, гладкие, лакированные. Отражают блики тусклого света из больших окон, которые занавешены светлым тюлем. Красные занавески на оных выглядят очень пошло. Странный у Сейшу вкус. Но все же, обстановка довольно гармоничная и приятная. - Примешь душ, - утвердительно говорит Сейшу, остановившись в небольшой гостиной. - Я дам тебе сменную одежду. - Что-то из твоих павлиньих прикидов? - хмурится Коко, нащупывая в кармане пачку сигарет. Промокла. - Нет уж, спасибо. Лучше голым уйду. - Это не попытка навязать тебе нормальный вкус, - отвечает Инуи, стягивая с себя пиджак. - Просто не хочу, чтобы ты заболел. На самом деле, есть и другая причина, почему Сейшу пригласил детектива к себе — он заметил его настроение. Коко редко выдаёт свою печаль, он как следует умеет её скрывать. Но утаить это от Инуи вряд ли получится. Сейшу видит Коконоя насквозь. - Чего застыл? - спрашивает блондин, глядя на потупившего взгляд Коко. - Ванная - последняя дверь по коридору. Полотенце там же, сменную одежду принесу позже. Иди, и чтобы следующие минут двадцать я тебя здесь не наблюдал. Сейшу огибает журнальный столик и скрывается в дверном проёме, сразу же исчезая в темноте помещений. - Нихрена себе, - бурчит Коко, следуя в указанном направлении. Такой Инупи, на самом деле, ему нравится больше, чем неуверенный в себе подросток из прошлого. Настоящий Сейшу умеет осаживать, командовать, язвить и, быть может, доминировать. Чем-то напоминает Коконою самого себя. Только, Хаджиме таким был всегда, а Сейшу неизвестно, что изменило. Но узнать безумно хочется. Хаджиме скидывает с себя одежду, не заперев за собой дверь. Забирается в душ, включая воду и подставляясь под горячие струйки. Есть такие желания, в которых человек вряд ли признается самому себе. Мы не озвучиваем их близким, не пишем о них в личных дневниках и не думаем ночами, потому что, точно параноики, боимся, что наши мысли могут быть кем-то услышаны. Об этих желаниях мы помним всегда, но отрицаем их даже перед собой. У Коко, как и у любого нормального человека, есть такое желание. Он смотрит на капельки воды, в причудливом узоре стекающие по кафельной стене, и мечтает о том, чтобы в душевой кабине он был не один. Не озвучивает имени мысленно, потому что и так знает, о ком его фантазии. Банальная зависимость, но способа от нее избавится человечество еще не придумало. Изобрело тысячу средств от никотиновой: пластыри, таблетки, спреи… Ерунда. Коко даже от сигарет не может отказаться, не то, что от Сейшу. Хоть на лоб пластырь против Инуи-зависимости прилепи, все равно не откажется. Что мешает оставить подобные мысли? Невысказанные слова? Неисполненные планы, действия? Может быть. Может быть, именно они кружатся над совестью, словно вороны над могильной плитой. Постоянно подклёвывая, добавляя жути и кладбищенского холода. Хаджиме не знает, что мешает забыть Её, Сейшу, да и вообще всё семейство Инуи, которое стало для него проклятьем или, скорее, диагнозом. Не понятно, какое слово подобрать, но это явно клинический случай, потому что Коко понимает одно — без Сейшу он не может. Восемь лет как-то прожил, а теперь, опять не может. Всё поменялось с невероятной скоростью, что Коко и не заметил, как поезд под названием «Спокойная Жизнь» пронёсся мимо него. А сам он остался на перроне, с багажом чувств, эмоций и желаний в руках. И стоит ли ждать следующего? Сквозь шум, Хаджиме слышит глухой стук в дверь. Одним движением закрывает воду, и выходит из душевой кабины, оборачивая полотенце вокруг бёдер. Прохладно. - Хаджиме, я принёс одежду, - слышится за дверью. - Заходи, - отвечает Коко, промачивая волосы вторым полотенцем. - Ты прикрылся? - чуть приоткрыв дверь, спрашивает Сейшу, но не заглядывает внутрь комнаты. - Блять, Инупи, боишься что-то новое увидеть? - с нотками раздражения спрашивает Хаджиме. - Я просто уважаю чужие личные границы. Блондин заглядывает внутрь, сразу же замечая обнаженный торс детектива. Будто бы ничего другого в комнате нет. Будто есть только грудь, предплечья, пресс, широкая спина. Проходя в комнату, Сейшу сильнее сжимает ткань костюма, который принёс, и кажется, видит все капельки, стекающие по светлой коже и оставляющие неровные мокрые узоры. Инуи смотрел бы вечно на перекатывающиеся под кожей кубики пресса, только вот, Хаджиме отворачивается к зеркалу, устроив одно полотенце на плечах. Но и на спине, оказывается, есть завораживающие капельки, которые ещё не успели испариться. Сейшу цепляется взглядом за одну из них, провожая её путь по позвоночнику вниз. Капелька скрывается под полотенцем, что обвязано вокруг бёдер, и взгляд Сейшу замирает там же. Хаджиме водит по стеклу рукой, чтобы стереть осадки пара и рассмотреть себя. Но замечает в отражении Инуи и его липкий взгляд. - Ты снова пялишься, - замечает Коко, рукой поправляя полотенце на бёдрах. Блондин на грубое замечание реагирует мгновенно, и отводит взгляд в пол, вниз, потом вбок – куда угодно, только не в сторону Коко. Разгоряченный воздух, вперемешку с паром от душа, усугубляет положение. Становится душно. Сейшу не замечает, в какой момент Коконой оказывается напротив него, пристально изучая чёрными глазами раскрасневшееся лицо. - Что за херня, Инупи? - Чего? Инуи плохо слышит вопрос, потому что сейчас будто бы находится в другом пространстве. Перед глазами мутно, звуки приглушены, словно он вовсе не в собственной ванной, а в вакууме. - Я спрашиваю, что это? - Коко забирает из его рук принесенную одежду, недовольно разглядывая её. Первым на глаза попался укорочённый пиджак. Глянцевый, зеленый, с вышитыми золотистым цветом узорами и, кажется, драконами. - Это атлас, - тихо произносит оживший Сейшу. - Да хоть глобус, Сейшу, я не надену эту хрень, - проговаривает Хаджиме, подпихивая костюм обратно в руки блондину. - Тем более, ты так внимательно разглядываешь мое тело, думаю, будешь не против, если я побуду без рубашки. Сейшу не успевает крепко взять одежду и, когда Коко отпускает оную, гладкая ткань выскальзывает из рук и падает на пол, между парнями. Проводив падающий костюм опечаленным взглядом, Инуи поднимает взор прямо в глаза Коконою, и ехидно прыскает: - Вы у всех свидетелей полуголым по дому ходите? Непобедимого бойца нужно брать его же оружием, его же методами и способами. Начинается второй раунд. Хаджиме тянет самодовольную улыбку, в предвкушении новой победы. Переступает через упавший костюм, прижимаясь почти вплотную к доктору, и в той же манере, отвечает: - А вы, господин Инуи, у всех детективов берёте в руки ствол? Фактически - Сейшу держал пистолет в руках, так что Коко сейчас в полном праве по новой сыпать двусмысленными выражениями, вгоняя Сейшу в краску. - Не у всех, - ничуть не смутившись, говорит Сейшу. - Это ведь «просто металл», так вы сказали? В ответ детектив мычит, что-то невнятное, притягивая двумя руками блондина, и прижимаясь к нему всем телом. Коко снова примыкает к его шее, совсем наплевав на правила – они ведь такого не позволяют. Сейшу старается на эти действия не обращать внимания. Очень сложно, да. Но победа желаннее. - Кстати, вы так и не показали, где у вас ещё есть металл, - невозмутимо продолжает Инуи, сразу же закусывая губу и прикрывая глаза, потому что чувствительной тонкой кожей на шее, ощущает небольшой твёрдый шарик. Коко проводит языком по коже, оставляя влажную дорожку, и отдаляется, шепча на ухо уже знакомую фразу: - Почему вы так дрожите? Это просто металл. Каждый из них понимает, что происходящее до нельзя неправильно. Неправильно - прижиматься друг к другу, крепко обвивая чужое тело руками, настолько сильно, что сделать вдох становится сложно. Неправильно - водить бледными пальцами по оголенной коже, вычерчивая причудливые узоры. Неправильно - это быть здесь, рядом с ним. Неправильно - прикрываться зависимостью. Неправильно - любить того, кто когда-то тебя разрушил. Скрывать не стоит, им обоим уже нет дела до правил выдуманной игры. Обо всех ограничениях забываешь сразу, когда кажется, что весь кислород, имеющийся в комнате, сосредоточен лишь в его губах. И Коко очень хочет вдохнуть поглубже. Отрывисто целует родные губы, боясь сопротивлений. Нежно. Мягко. Чувствует своими каждую маленькую трещинку на них. Сейшу все-таки убеждается - губы Коконоя с привкусом горького табака. Он давным давно не пробовал никотин и, кажется, уже забыл вкус сигарет, но этот безоговорочно запомнит. И этот момент, в самом деле, как кислород. Вздохи, пойманные с чужих губ, оживляющие, исцеляющие от долгих лет одиночества, потерянности, неведения. Хаджиме обнимает покрасневшие щеки блондина тёплыми ладонями, успокаивающе водя пальцами. Сопротивлений нет, как и смущения. В существование души Коко, конечно же, не верит, но сейчас материально ощущает в ней тепло. Сердце бьется так часто, что пропусти момент – выпрыгнет из груди. Бояться нечего – Сейшу поймает и не даст ему упасть. С каждым касанием Хаджиме убеждается, что проиграть этим губам совсем не страшно. Страшнее было бы к ним не прикоснуться. Возможно, завтра они оба сделают вид, будто бы ничего не было, завуалировав свои чувства под непроницаемым «сам знаешь». Возможно, снова не зайдут дальше взаимных подколов и двусмысленных фраз. А может быть, и вообще не встретятся, и проведут пару дней вдали друг от друга. Но… Какая разница, что будет завтра, верно? Ценить нужно «здесь и сейчас». - Хаджиме… - шепчет Сейшу, разорвав поцелуй и прислонившись своим лбом к чужому. - Ты проиграл.