Постучись ко мне

Профессор Джефферсон был не только единственным профессором-омегой на факультете, но еще и единственным вдовцом. Он все время вздыхал и вспоминал свое «несчастное замужество», хотя все говорили, что муж его, академик с мировым именем, был смирный человек прогрессивных взглядов, во всем поддерживающий и не вмешивающийся в его дела. А он называл покойного супруга «тираном», часто на практиках рассказывал, что никогда не жил в счастье и любви, но верит, что вскоре «час его пробьет, и в душе зацветет весна». Словом, ему хотелось, чтобы кто-то был в него непременно влюблен. И так получилось, Китти не знал, как именно и что этому вообще могло способствовать, выбрал-то он своей жертвой профессора Адамса: носил ему коллекционные выпуски профессиональных журналов, сидел подолгу в его кабинете и звал обедать наедине, подальше от коллег и надоедливых студентов. В свою очередь, профессор Адамс не считал его круглым идиотом и даже пару дней назад предлагал съездить на озеро близ Канады, развеяться и посмотреть на северные красоты. Почему омега отказался, Китти не понимал, однако с тех пор практика по начальному архитектурному планированию стала похожа на игру в «Сапера»: одно неосторожное слово или действие могли вывести профессора Адамса из себя и заставить его читать нотацию о том, как раньше никто и рта раскрыть в присутствии мастера не мог, не то, что сейчас… — Мистер Тикк! — рявкнул он, даже не отрываясь от чтения какой-то книги. — Я вам рот зашью. Скоро на вашем кульмане мы картошку будем выкапывать. — Третий час рисуем… — ныл Лизз, но пакет чипсов скомкал, запихнув в сумку. — Да! Профессор, почему снова от руки? — конопатый альфа повертел шеей, разминая напряженные мышцы. — На кнопки тыкать и шимпанзе научится, — все так же поглощенный перипетиями сюжета, отрезал профессор. — Пф! Будто по щелчку, альфа поднял голову и, пальцем зажав только что прочитанное предложение, обвел «молодняк» режущим взглядом из-под тяжелых век. В сочетании с плотно сжатыми губами этого хватило, чтобы все разом, даже те, кто ранее своего возмущения не высказывал, сползли на стульях как можно ниже, прячась за кульманы. — Работайте. Китти обреченно вздохнул и повертел в руках линер. Обычно за работой время летело незаметно. Так было всегда, когда Китти погружался в мир расчетов, линий, пропорций, таблиц и формул, но сегодня его постоянно что-то сбивало. Не получалось отстраниться от окружающего, увидеть картину в целом, полюбить ее, загореться — словом, войти в раж. Поначалу Китти грешил на шуршащий в руках Лизза пакет с чипсами, затем на вечный хруст блистера жевательной резинки у кого-то из первого ряда, чтобы в итоге осознать, что мешала ему мысль, настойчиво зудящая в голове. Конечно, он знал какой именно эта мысль была, ровно, как и знал, почему все идет через одно место, и вовсе не из-за того, что сегодня Юпитер находился в девятом доме, как с утра решил оповестить его Лизз. У этой причины имелись стальные мышцы — вообще, нельзя подобрать майки на размер побольше, чтобы они не трещали при каждом движении? — янтарные глаза и хамоватая, надменная привычка кривить губы на любое его слово. — Пс, — шикнул друг, и Китти сдавил переносицу пальцами. С меткой необходимо срочно что-то сделать. Но впереди конкурс, потом начинается основной семестр, затем подготовка к балу. Как же выделить целых две недели при таком напряженном графике? — Тебе не кажется, что надо пойти и взять кофе? — Мистер Тикк! — раздался басовитый голос профессора Адамса. — Ладно вы у нас ни на что уже не надеетесь, но отстаньте от мистера Верано. Или хотите лишить своего друга карьеры в «Дэструаме»? Лизз закатил глаза. — Мы за кофе хотим сходить, — проговорил он и положил ладонь под сердце. — Можно, профессор? Пожалуйста! — Идите, — лениво махнул тот рукой. — Мистера Тикка лишние пятнадцать минут не спасут, а вам, Верано, не помешает проветриться. Всех касается, ясно? Кто не следит за телом, у того вот здесь, — он постучал по виску указательным пальцем, — ничего нормально не работает. Идите, пятнадцать минут перерыв для вс… Обычно профессор Адамс расползался мыслью по древу, и выделенный перерыв быстро заканчивался, но тут дверь в аудиторию неприятно скрипнула. Вообще она скрипела всегда, сколько Китти здесь учился, и каждый раз профессор Адамс клялся, что вырвет ее с петлями, если хозяйственный отдел, невесть чем занимающийся целыми днями напролет, завтра же не исправит данный беспредел. Говорили, будто бы это продолжалось на протяжении пяти лет. — Вот снова она скрипит! — забубнил он. — Чем вообще занимается хозяйственный отдел? Позвоните им немедленно! Или я вы... — Здрасьте, — Китти со своего места никак не мог разглядеть стоящего на пороге спасителя, но узнал его по голосу, а потом и по сильному феромону доминантного альфы, медленно заполняющему маленькую мастерскую. Он хотел было уже возмутиться, крикнуть что-то обидное, пригрозить комиссией по этике, как осекся. Судя по тому, что никто из остальных троих омег не кинулся выжимать трусы и верещать о попранных правах, аромат слышал только он. Что за чертовщина? — Мне нужен Китти Верано. — У них как раз сейчас перерыв, мистер Хаддам. Прошу. — Верано, топай сюда, — скомандовал, будто цирковому животному, заглянувший в аудиторию Нейт. — Дело есть. — У-у-у-у, — протянул кто-то сзади. Китти зарумянился. Ей богу, всем за двадцать, а ведут себя, как его одноклассники в средней школе! И этот феромон! Все ноздри забил, дышать уже нечем! — Тц! — цокнул он как можно громче и начал снимать халат. У профессора Адамса все по старинке было: и кульман, и белоснежная форма, как у научных сотрудников какого-нибудь исследовательского центра ракетостроения, и методы преподавания. Кому-то даже нравилось. Ходишь весь такой важный по кампусу, словно будущий хирург. Нейт ждал его в коридоре, прислонившись спиной к стене и убрав руки в карманы спортивных брюк. — Чего так долго? — буркнул он, выпрямляясь, и недовольно скривился, когда из аудитории повалили обрадованные перерывом студенты, толкаясь и перешучиваясь, кидая на них недвусмысленные взгляды. — Пойдем в… — Говори здесь, — заупрямился Китти, почувствовав невесть откуда взявшееся раздражение. От Нейта несло омегой за милю, но какое ему было до этого дело? Альфа и в прошлом на собрания студенческого совета частенько заявлялся со своих случек, порой на пороге ширинку застегивая, а тут всего-ничего, какой-то феромон. Незнакомый и такой противный. Китти сложил руки на груди. Вот горе любому омеге, кто свяжется с таким непрошибаемым козлом! — Ну? — Номер свой дай. Ты уже четвертый день подряд игнорируешь мой запрос. — Так я тебя заблокировал давно. — Заблокировал? — переспросил Нейт, скептически выгнув бровь. — Да, ты мне всегда в рекомендациях вылезал, не мог на это смотреть, вот и кинул в черный список… Ладно... Записывай номер. — А ты не хочешь меня разблокировать? — Зачем? — сморщился Китти. Мало еще феромоны чужие на нем терпеть, так еще и на его довольную рожу на сэлфи пялиться? Пф! — М-да, — протянул Нейт, выуживая из заднего кармана джинс смартфон. Конечно, последней модели, вышедшей, дай бог, на прошлой неделе. Лизз уже все уши за те три дня, что они вместе тусовались, прожужжал, мол, какой классный и какой дорогой! А про Хаддама гулял слух, будто он единственный наследник какой-то газонефтяной корпорации то ли в Турции, то ли в Эмиратах, занимающейся обслуживанием месторождений по всему миру. Однако, что за бред! Стал бы такой богач учиться здесь, в Нью-Йорке, на архитектурном и играть в бейсбол? Нет, таким, как он, дорога в Йель и Гарвард оплачена еще в утробе папаши. — Записал. Не игнорируй меня, ясно? — А ты такой ответственный? — Ответственный, — Нейт его совершенно непохоже передразнил. Хотя Банни делал так же. Неужто Китти действительно разговаривал подобным образом? Фу, нет! — Но в отличие от тебя, у меня нет свободного времени заниматься такой поеботой, как бал. Китти выпучил глаза и ехидно проговорил: — Конечно, как много омег еще не перетрахано! — Ты свой недотрах на меня не списывай, в отличие от твоего оркестра, наша команда скоро станет национальным чемпионом, — Нейт поправил лямку тяжеленной спортивной сумки, висящей на плече. — У меня едва занятия начались, как уже приходится даже по субботам с воскресеньями ходить на пары. — Не у тебя одного, — завелся Китти с полуоборота, зацепившись за едва выглядывающий из-под воротника белой университетской футболки темно-бордовый засос. Глаза Нейта заискрились яркими всполохами огня: — Да мне похуй на остальных, Верано. Повторяю: у меня дохуя дел… — он задумался на мгновение стоит ли продолжать, цокнул языком. — В общем. По поеботе меня не заебывай, надо что-то сделать — звони. Иначе я реально пойду к декану, и пусть он решает, что важнее — статус Национальных чемпионов или твой оркестр, в котором ты минету на дудке обучаешься?

***

Нейт в составлении так называемого «плана действий» не участвовал (они с Банни, кстати, действительно отличная пара — две сверхновые, которым дела нет до простых смертных), но Китти это мало заботило, в конце концов, все эти годы он жил по принципу «хочешь сделать хорошо — сделай сам». — Отказался бы, — пожал плечами Лизз, когда Китти решил ему рассказать, почему он всю неделю из ноутбука не вылезал. Явно же не долги закрывал — у него их не было. — Ага, откажешься… — Ой, ну что он тебе сделает? Китти скривился. — Он беременный. И мой стар... — И что? — Лизз клеил свой небоскреб — долг профессору Джефферсону. — Не родит же он от твоих слов, тц, надо уметь себя ценить. Вот я… Вот он себя-то точно ценил. Нигде, кроме оркестра не состоял, а все свободное время тратил невесть на что. — Ой, хватит, — отмахнулся Китти, пропустив все нравоучения мимо ушей. — Хотя бы ты не начинай. Одного Хаддама достаточно. Тут глаза Лизза засверкали в предвкушении очередной сплетни, и он поудобнее устроился на ковре: — А, кстати… что он тебе сказал? — Ничего, — резко отсек Китти, ногтями клацая по клавиатуре ноутбука. — А вот зря! Давай, я тебя завтра накрашу? М? — У нас завтра в восемь смотр работ по Джефферсону. Во сколько ты вставать собрался? М? Лизз надул щеки. Ранней пташкой он не был, это точно. — Ну, ты все равно в ошейнике ходишь… — начал он, исподлобья поглядывая на развалившегося на кровати друга. — Смотрится… образ неполный, вот. Китти возвел глаза к небу. Что ж его со всех сторон-то обложили! — Лизз, ей богу, отстань, буду я еще думать о полных образах, у меня тут дебет с кредитом не сходится, все, клей свой проект! — Китти засобирался прочь, сунув подмышку тонюсенький ноутбук и шаря голыми пятками по полу в поисках тапочек. — Я ушел! — Э! Китти! Подож… А он уже бежал по винтовой лестнице вниз, мимо столовой на втором этаже, в которой по вечерам собирались Банни и его многочисленные друзья, такие же лощеные омеги, как и он сам. Не сверхновые, конечно, но звезды те еще. — Эй! — свистнул кто-то ему вслед, и пришлось перейти с бега на шаг. — Никаких альф здесь, ясно? Китти сделал вид, что не расслышал, только опять ускорился, зашаркав к огромным железным дверям, когда знакомый противный голос Банни громко пояснил: — У него никогда не было альф, не стоит беспокоиться. Взрыв последовавшего хохота Китти почему-то не расстроил. Он только машинально положил ладонь на загривок, будто бы проверяя, на месте ли метка, и скривил губы. Пусть говорят, что хотят! Ни у одного омеги в «Омеге Дельте Фи» не было метки. Ни у одного, кроме него.

***

О том, что сегодня пятница, Нейт вспомнил случайно и то благодаря прогнозу погоды «на выходные». Он дернулся к смартфону, проверил все непрочитанные сообщения, коих порой копилось штук под сто, и убедился, что сученыш не звонил и даже не заебывал смс-ками. Сам, наверное, все сделал. Нейт пожал плечами собственному отражению в зеркале ванной и с силой надавил зубной щеткой на клыки. Пф! Велика честь за Китти Верано таскаться. Если президент спросит, мол, почему один его ненаглядный вице-президент работал, спинку и мозги надрывал, то Нейт честно ответит: так его не звали помогать. А у него других дел полно! Вон, осень не за горами, а значит и борьба за титул национальных чемпионов, еще столько лекций, о, Всевышний, зачем ему знать, например, историю США? Да одна династия Османов дольше просуществовала, чем эти колонизаторы! Сплюнув пасту, Нейт вспомнил еще кое-что неприятное. Его моделька испарилась. Об этой омежке не знали ни бармен, ни охрана, ни даже администраторы в его клубном доме — словно, ее и не существовало. От бурной ночи не остались даже маленькие ранки от ее царапок, а засосы и вовсе за два дня сошли. Вот что мешает таким, как Китти Верано, быть такими, как та моделька? И рост при нем, и мордашка — не дитя любви бетономешалки и центрифуги, и не жирный вроде, а все о каких-то правах омежьих говорит. Вытирая полотенцем мокрый ежик волос, Нейт пришел к выводу, что омегам вообще никаких прав, помимо тех, что имеются, давать не стоит. Учудят еще что-нибудь, потом альфам разгребай! Конечно, достойная омега должна быть хорошо образована, но, на минуточку, не больше супруга. Где это видано, чтобы альфе указывали? И обязанностей у нее не больше, чем тех же прав. Вот, например, не будет же она сама себя содержать и всех своих детей? Этим всем альфа занимается, он на работе убивается, пока она кнопки на стиральной машине нажимает и в посудомоечную таблетку кидает. А потом начинается: ой, он мне времени не уделяет, брюлики мне не покупает, а я так хотел последнюю сумочку из коллекции весна-лето! Тиран! Сексист! Шовинист! В этой стране вообще нужно омег обратно приучать к послушанию и скромности. Не так он на них посмотрел, видите ли, в женском роде к ним обратился, дверь приоткрыл, а у них тут равенство! Тьфу, аж противно! Нейт оскалился, надевая майку и любуясь самим собой в отражении. Такого альфу, как он, на брак легко не склонить. Он только достойного выберет: кроткого, доброго, красивого, веселого, целомудренного — словом, самого лучшего. Только модельку свою найдет, утолит жажду плоти, а потом можно и на родину возвращаться, жениться. Там омеги у них скромные: глаза в пол и ни слова поперек. А то выдумали… западные ценности! Где ж альфы с омегами-то одинаковые, если у одного узел, а у другого — текущая дырка? Нейт как раз фоткался с оголенным торсом для очередного поста в соцсетях, когда смартфон пиликнул новым сообщением. «Это Китти Верано. Жду тебя в три около деканата. Договорились в три-пятнадцать о презентации проекта». — Тц. Вот был бы он чуточку краше, Нейт ему давным-давно бы засадил, чтобы ни о чем другом, кроме узла не думалось.

***

«+» — Смотри, ну, что за мудак? С утра прислал, — Китти повернул к Лиззу смартфон. — «Х»? Это Хаддам что ли? — Много чести его полным именем записывать, — фыркнул он, спрятав телефон в сумку. Лизз всковырнул пластмассовой вилкой из салата ростбиф и, набив рот зеленью, проговорил: — А ты чего от него ждал? Говорят, он в групповых проектах только «да» и «нет» отвечает в чатах, а в реале и не заткнешь. И не закатывай глаза, просто смирись. Или скажи, что хочешь все делать один. — Ну, не, — подпер подбородок кулачком Китти, морщась от резких порывов сухого ветра, перемешанного с пылью. — Один я не справлюсь. — А чего справл… о, Нейт, привет! Китти только в сторону дернуться успел, как тут же рядом с грохотом упала спортивная сумка. Он там гири что ли с собой носит? Такой и прибить можно! — Здорова, — кивнул Нейт, натягивая кепку на глаза. — Пошли? — Еще двадцать минут, — Китти нахмурился. — Дай доесть. — Ты уже доел, — стрельнул глазами в сторону пустого подноса альфа. — Ноги в руки и бегом. Поговорить надо. — Иди, — не на шутку разозлился Китти, кивнув на административное здание, где обычно заседали профессора, больше похожее на флигель. — Я приду к трем. — Встал, — рыком произнес Нейт, — и пошел. Чем раньш… — Отвали. — Вставай, дава… — Нет, я сказал, — фыркнул омега и нахмурился. — Командовать своими омежками будешь, я тебя старше. К трем буду на месте, иди. — Нахрена ждат… А-а-а-а, старше значит? — отчего-то улыбка Нейта ему не понравилась, и он передернул плечами, загривком ощущая приближающуюся опасность. Было ли это из-за метки, или базового чувство самосохранения, Китти не понял. — Ясно. Так и скажу, что ты мне не давал участвовать в проекте, потому что самомнения у тебя дохуя и больше. Старше он, смотрите. — Ты и не просил! — Ребята… — постарался вмешаться Лизз, чувствуя, что пахнет жареным. — Может, все-таки успокоимся? Тут веранда… — Я не просил? — пропустил мимо ушей Нейт. Он вообще его, судя по всему, с самого начала даже и не заметил, приняв то ли за статую, то ли за животное какое. — А я должен за тобой на коленях ползать что ли? Поднял свою тощую, ни разу не ебанную задницу и пошел за мной. У меня времени нет, надо поговорить. — Пошел ты! Все по балу я тебе скинул, сам разбирайся, — оскалился Китти. — Будет мне еще тут щенок указывать, нахер давай отсюда! И не тебе решать, когда встречу с деканом проводить, ясно? — Ты сейчас понял, что сказал? Нарастающий ужас Китти решил проигнорировать. В самом деле, не будет же его Нейт при всех бить? — Хаддам, что непонятного? — он постарался придать своему голосу больше строгости. — Ты с ума сошел? Взял свои ноги в свои руки и исчез, ясно? Или ты английского не понимаешь? Никто, наверное, их перепалку не слушал — рядом захохотала компания, кто-то включил музыку, — но Нейт смотрел в глаза Китти и с каждым вздохом все плотнее сжимал губы. Ему хотелось вгрызться в бледную омежью шею и убить. Не метку же этому малохольному оставлять? Но Верано нужен был ему живым. — Ясно, — наконец, проговорил он, наматывая на кулак ремень сумки. — Значит, посижу с вами. Посмотрю, что тут за важные дела, которые на пятнадцать минут сдвинуть нельзя, м? — Тебя сюда не звали! Хаддам, блин, вали отсюда! — возмутился Китти, впрочем, напрасно: альфа сдвинул его на край лавочки, широко расставив ноги. — Че, как жизнь, Лизз? — не обращая на яростное сопение рядом, спросил Нейт, цепляя пальцами виноградинку в чужом салате и отправляя ее в рот. Благо, омега брезгливым не был. — Ну… Эм… — глаза бегали от нервно собирающего со стола документы Китти к невозмутимому Хаддаму. — Да вроде как... Живем… А ты как? — Все путем. Сначала заебали на тренировке, потом один омега выбесил и тоже заебал. А секса у меня так и не было. Сечешь? — М-м-м, — Лизз наблюдал, как Китти никак не может справиться с молнией и чуть не рвет рюкзак по шву. — Эм… а ты куда? — Подальше от сумасшедших! — выкрикнул в сердцах омега, вылезая из-за стола и чуть не путаясь в своих длинных тонких ногах. — Приятного аппетита! Словно проклял, Лизз аж поежился. — Ну, бывай, пока! — Нейт моментально подорвался следом, и только когда он повернулся, чуть приподняв голову, чтобы было видно пружинистую походку Китти, Лизз заметил огромный лиловый синяк под глазом. Подрался? Мячом по морде получил? Хаддам? Мячом? Что за бред! Да и кто вообще в здравом уме напал бы на доминантного? — Деканат там, Верано! Эй! То ли от отчаяния, то ли время поджимало, но тоненькая длинная фигурка Китти резко повернула в сторону административного флигеля. О том, что это могло быть действие метки, никто, конечно же, не подумал.

***

В годы студенческой активности у каждого такого активиста случается первая любовь. И для Китти такой любовью был Кабби Мануэль Ривас, потому что первая встреча с президентом студсовета тогда, три года назад, стала для него возобновлением веры в самого себя и во все то, без чего не хотелось жить. «Омега по рождению, альфа по характеру», — шептались о нем по общажным комнатам и курилкам. Где Китти закатывал истерику, там Кабби оставался спокоен. Где Кабби пер напролом, там Китти вилял и пытался кокетничать. Иногда выходило, например, в случае с оркестром. Китти не хватало стойкости и здравомыслия, Кабби — гибкости, вместе же они являли абсолютно гармоничный тандем, который продолжался бы вплоть до аспирантуры, если бы президент не залетел от своего давнишнего бойфренда. «Хочу закончить курс и тю-тю», — сказал он ему как-то раз перед собранием по большому секрету. Что значило «тю-тю» в полной мере Китти, конечно же, не понял, но догадался, что аспирантуры в планах уже не предвидится. — Итак, мистер Мануэль Ривас, — прокашлял рассыпающийся на глазах декан в сморщенный кулачок, — посвятил меня во все подробности Осеннего бала. У вас какой, кстати, срок…? — Четвертый месяц. Кабби был не в восторге: вечный токсикоз и утренние отеки, даже те кольца, что раньше спадали, теперь застревали на первой фаланге. — Будет шестой? — Ага, — кивнул тот, развалившись в кресле, обитом зеленым бархатом. В прошлом году во флигеле прошел капитальный ремонт невесть на какие деньги — ходили слухи, что баснословную сумму пожертвовал какой-то араб, а что этим арабам, нефтяной вышкой меньше, нефтяной вышкой больше, — и теперь деканат заседал в роскошных хоромах из всего натурального и дизайнерско-винтажного, когда студентам порой доставались шатающиеся кульманы. — Ну, хм, да, не стоит себя перегружать… — альфа трясущимися от старческого тремора пальцами схватился за дужки маленьких кругленьких очков, поправляя их, и отодвинул от себя листы подальше, прищуриваясь. — Так-так-так… да, вижу… о! Хорошая идея, мистер Верано, мистер Хаддам. — Спасибо, — довольно брякнул Нейт, красуясь и чувствуя, как щеку обжигает не пощечина, а взгляд. — О… О! Хорошо… А? А вот, вижу, да. Ага… — Ну, это только начало, — устало подсказал Кабби. — Потом до ума доведем в процессе. — Ну, эм, — декан простодушно улыбнулся. — Не вижу вопиющих нарушений… Кхм-кхм. Думаю, — он потянулся пляшущими пальцами за печатью, — согласовано. Впрочем, вряд ли администрацию университета можно было обвинить в умышленной растрате бюджета, уж тем более декана, который ездил на одной и той же машине с одним и тем же шофером все тридцать лет подряд. Конечно, внешность обманчива, но Китти сомневался, что настолько древний сморчок, больше похожий на кору столетнего дуба, что стоял на заднем дворе, чем на живого человека, имел миллиарды где-нибудь на багамских счетах или виллу на солнечном побережье. Пока он до этой виллы доедет, десять раз откинется, а деньги ему на что? На новый блистер Азилекта? — Спасибо, мастер, — Кабби серьезно кивнул. — Благодарю, профессор Вашингтон! — Спасибо, профессор, — в унисон проговорили Китти с Нейтом, и омега вновь стрельнул в него недовольным взглядом. Он ему ни слова, пока они в коридоре прохлаждались, не сказал, держался, а тут его в который раз провоцируют! Ну, уж нет! — О, какие лапочки, — улыбнулся декан, с силой надавливая на печать. — Вы встречаетесь? Китти от ужаса чуть не икнул. Еще чего! — Нет! — воскликнул он, неистово краснея от одной только этой мысли. — Тц, — закатил глаза Нейт, даже на него не взглянув. Хам! Еще и в кепке в помещении сидит! — Я и он? Хотя... — и облизнулся, да так, что у Китти чуть все трубы моментально не взорвались, он ногу на ногу быстро положил и задницу поджал. — А что? — декан смочил языком подушечки пальцев, перелистнул на последнюю страницу аккуратно сшитый в папочку материал. — У нас много интернациональных пар было… Вы же из Сирии, мистер Хаддам? — Из Турции. Я же не курд, — резко отсек он, вмиг растеряв последние остатки хорошего настроения. — Ах, простите… А вы, мистер Верано, вы итальянец? — Нет, сэр… — Американец, да? — вновь добродушно усмехнулся он. — Да, профессор… — Вы же Китти? От женского «Кейт»? — Да… — М-м-м, и на котенка похожи. Как же будет на турецком «котенок», мистер Хаддам? — Кэдиджик, — нехотя ответил Нейт, разминая плечи и шею. Бедненький, со злорадством подумалось Китти. — О, нет, — махнул рукой декан. — «Китти» милее, верно говорю? «Кэдиджик» и такому очаровательному омежке? Пусть будет Китти. Хе-хе, спасибо мистер Мануэль Ривас. Мы же закончили? Привыкший к причудам старика Кабби уверенно кивнул. — Да. Спасибо! Все? Мы пойдем тогда? — А, останьтесь, по поводу бюджета на… — Да, сейчас, мастер. Ребята, свободны, я вас найду, окей? Китти был бы рад отделаться от Хаддама хотя бы на сегодня, но он посмотрел на него таким странным взглядом, что сразу стало понятно — просто так ему это сделать не дадут. Он же хотел о чем-то поговорить? Уж не вспомнил ли он, кем свою простынь гладил одной ночью?

***

С самого начала день у Нейта не задался. Мало того, что с утра мысли о Китти Верано одолели, так еще и отец по дороге в университет позвонил и ультиматумы снова выдвинул: так или никак по-другому. Послушание Нейту и без того с трудом давалось, а с такими категоричными полуприказами он вообще дел иметь не хотел. Впрочем, родители есть родители, и пару раз в месяц чисто из сыновьего долга приходилось выслушивать многочасовые истерики. Хорошо если, как сегодня, они заставали Нейта в машине, можно было в пол-уха слушать, а бывало они специально под вечер звонили, чтоб он потом всю ночь не спал, мучился, ворочался, думал... — Возвращайся немедленно! — кричал отец в трубку, пока на фоне его успокаивал сердобольный папа, а Нейт аккуратно выруливал из очередной пробки. «Кофе! Выпей кофе, дорогой!» — Не хочу видеть, как мой сын сбивается с пути там, в прогнившей Америке! Ай! Два сахара! Два! Столько со мной лет живешь! До сих пор не выучил! Никто меня в этом доме не ценит! «А я?» — Ба-а-а-а! Аба как же! Спишь и видишь, чтобы я к Всевышнему поскорее отправился! Вай-вай-вай! Скажи, почему у нас сын такой безбожник? Всю ночь глаз из-за него не сомкнул! Вырастил! Выкормил! «Прямо ты и кормил?» — с сомнением цокнул тихий папин голос. — Цыц! Денег давал! А какую благодарность от него вижу? Никакую! Возвращайся, сын, немедленно! Нейт едва со смеху не помер: — Я не просил меня рожать. — Наглец! — завопил отец, и он представил его перекошенное от злости лицо. Почему-то стало еще смешнее. — Мало было тебе машины? Карточку твою, кредитную, тоже заблокирую, ясно?! — У меня папина есть. И вообще… — неожиданно ему в голову пришла гениальная мысль. — Я тут себе омегу подыскал. — Что?! — на весь автосалон завыл отец. «Сын! Сын! Кто он? Какой?» — Кто? Из хорошей семьи? Кто родители? — Хороший, хороший, — Нейт облизнулся, вспоминая модельку из клуба. Не, такую домой не приведешь, папе с отцом не покажешь, но кто ж узнает, как они познакомились, верно? — Губки — кизил, кожа — персик… — Что ты мне фрукты-овощи рассказываешь! Аба говори, что за женихом дают! Кто родители? Где жил? В каком районе? Кто родственник? Мы их знаем? — Он не турок, — решил идти ва-банк Нейт. Нет, модельку он, конечно, не найдет. Но можно все эти ранние сватанья свести на нет. Родители вполне примут его развлечение, отстанут на время, пока он здесь, а когда подойдет время возвращаться, Нейт уже морально к браку подготовится. Тем более плохого омегу отец с папой вряд ли выберут, им Нейт в этом вопросе полностью доверял. — Как не турок? — опешил отец, и на заднем фоне послышался судорожный вздох. — А ну переключи на видеосвязь. Быстро, говорю! — Я за рул… — Не носом водишь, переключи, говорю! — От… — Не отецкай! Как не турок? Зачем нам не турок? Нам турок нужен. Он мусульманин? Нашей веры? — Нет, он американец… — Как американец? — вновь не понял тот. — Ты, что, там остаешься? А мы? — Нет, я здесь не остаюсь… — Ты не женишься на нем, я надеюсь? Нейт улыбнулся. Вот оно. Стадия принятия. — Нет, конечно. Отец облегченно выдохнул, папа, наверное, уже за каплями от сердца для него сбегал. — Так кто он? — Единственный омега в семье: строен, как тростинка, кожа, как у перси… — Это я уже слышал! — отсек отец. — Кто родители у этого персика? Почему-то на ум пришел только один человек. Правда, уговорить его на эту авантюру будет сложновато, но Нейт знает, куда, на что и в каких пропорциях давить. Тем более выглядит он так, что отец точно поймет, что это временно, наседать не будет, а папа тем более не примет. Он у Нейта очень скромный и хозяйственный, самый лучший омега на всей земле, но грубостей не терпит, а у этого сученыша не язык — помело. — Адвокаты.