***
Китти проснулся от мощного удара — свалился с кровати, едва только дернувшись на матрасе в сторону. — Пьянь, — констатировал знакомый голос, и Китти поморщился. Казалось, ему орут на ухо. Все тело ломило, как после хорошей взбучки, словно он сел на шпагат всеми частями тела. — Мда-а-а-а… Лучшая социальная реклама о последствиях алкоголизма. Хрена ли ты бутылку шерри выдул? Он вчера разве пил шерри? Да еще и целую бутылку? Они же джин-тоником закидывались, когда к нему пристал тот самый бесполезный альфа, распускающий руки. Постаравшись подняться на четвереньки, будто подслеповатый котенок, Китти все же завалился на бок. — Китти? Прием? — Мне… так… плохо, — едва различимо прохрипел он, едва открывая пересохшие губы и пряча опухшее лицо в ладонях. — Что... произошло? Сидевший на своей кровати Лизз удивленно фыркнул. — Это я должен спросить, какого хрена я должен был тебя из рук непонятного альфы отбивать в туалете? Он мне чуть руки не сломал, блин! Что за гандон! — В туалете? — тут же оживился Китти, распахнув зеленые глазищи. — В туалете-туалете, — Лизз отхлебнул горячего кофе. — Плохо? Китти удивленно рассматривал свои запакованные в туфли ступни. — Ты меня не помыл? Оскорбленное лицо Лизза могло бы его рассмешить, если бы он был в состоянии адекватно воспринимать действительность. — Скажи «спасибо», что я тебя вообще на второй этаж дотащил, ты сколько весишь? У тебя же кости да кожа, что за хрень, я тебя еле поднял, хорошо, что Банни помог… Китти недоверчиво скривился: Банни мог помочь только в одном случае — если бы прятали его, Китти, труп. С чего такая благотворительность? Уж не нафоткал ли он его для компромата? — Я тебе говорил, что он нормальный парень? — фыркнул Лизз, будто прочитал мысли. Выглядел тот не в пример лучше разлегшегося в окружении подушек и пледов Китти. — Может, я о тебе чего-то не знаю? — омега положил ногу на ногу, одной рукой опершись о матрас. — Мне всегда казалось, что ты самый здравомыслящий. А я тебя от доминантного альфы вчера с мясом отрывал, у него уже пальцы под твоими трусами, кажется, был… фу! Бр! — он передернул плечами. — И арабы тебе написывают… — Арабы? — Китти, наконец, перекатился на живот в очередной попытке подняться. — Ага, сто тридцать уведомлений от какого-то «камиль_рози», — Лизз даже не дернулся ему помочь. — Ты, блин, сука, мне по гроб жизни должен, ясно!? Вставай, пьянь, и иди, помойся, от тебя перегаром так несет, что я сейчас опьянею, фу! Китти промычал что-то невразумительное, но Лизз даже внимания не обратил — встал и, хлопнув дверью, вышел прочь, пока сосед вновь протирал и без того грязными волосами давно немытый пол. В голове крутился единственный вопрос: узнал ли его Нейт Хаддам?***
Конечно, никого и ничего Нейт запомнить, а уж тем более узнать не мог: всю ночь он провалялся под капельницей, под строгим наблюдением в конец распереживавшегося папы, а на утро его волновали вовсе не события прошедшего вечера и златовласая моделька, лица которой он вновь так и не смог разглядеть, а больничный завтрак. — Па-а-апа-а-а-а… — ныл альфа, уворачиваясь от лезущей ему в рот ложки с овсянкой. — Ешь! — Камиль нахмурил брови — верный признак надвигающейся бури, и Нейт сдался. — Аба, как так мог с нами поступить? Ты совсем своих родителей не бережешь? У отца слабое сердце… — альфа со скепсисом покосился на Хаддама-старшего, устроившегося в огромном кресле напротив его койки. — Так бы и легли там вместе с тобой! Бесстыдник! — Аба, папа прав! — поддакнул отец. На мгновению Нейту показалось, что на висках у того проступила седина. Родители не молодели, и он осознал это неожиданно. — Аба, конечно, я прав, как я могу быть не правым? Зачем так о себе не беспокоишься? Теперь к врачу будешь ходить каждую неделю, он будет мне звонить, анландын мы? Нейт, мотнув головой, чтобы прогнать непрошенные мысли о скоротечности жизни, закатил глаза, но рот открыл. Овсянка, на удивление, оказалась вкусной, с ягодами и медом. — Анладым, анладым. — Ясно ему, — подал голос отец, недовольно хмыкнув. — Где омега твоя, альфа доминантный? — Я же уже сказал… — Э! Не дави на него! Сыночек, аба, скажи, когда мы познакомимся с твоей омегой? Я же должен все про тебя объяснить… Нейт вспыхнул от стыда. — Чего объяснить? Ты еще ему про то, сколько раз я за день в детстве срал, расскажи! — Э! Смотри, как с папой разговариваешь! Или язык укорочу, — Хаддаму-старшему даже вставать с места не пришлось, чтобы Нейт поджал губы. — Сыночек… — ласково продолжил Камиль, положив руку его на плечо, будто бы хамства в свою сторону не заметив. — Почему не принимал таблетки? Зачем так поступать с нами? Мы уже немолоды. Аба если бы с отцом что случилось? У него слабое сердце, сам знаешь. Как же, слабое, ага. Нейт вновь закатил глаза. — У тебя этот Китти доминантный же? Врать не хотелось, но иного выхода не было. — Доминантный… — едва слышно прошептал он через силу. Камиль неожиданно просиял. — То-то же, высокий, красивый, из хорошей семьи. Ты знаешь, что у него за родители? — повернувшись к мужу, спросил омега и выставил указательный палец вверх. — Именные партнеры! — Тц, — не впечатлился муж. — Аба чем тебе не угодили? Христиане, американцы, богатые, образованные… Котик тебе сам понравился. Нейт оживился. Про котиков он от Китти ничего не слышал. — Ишь! Американцы! Мы зато — Османы! Лучше бы, — отец посмотрел сыну в глаза, — турка нормального нашел. — Э! Какой ты Осман? Дед твой коров выводил пастись в горы, — оскорбился за всех омег разом Камиль. — Уй, вообще Америки не существовало, когда Османы правили миром, — решил пойти до конца муж и гордо цокнул языком, словно гвозди молотком забивал, а не аргументами сыпал. — И тебя тогда не существовало, аба, что за альфа! Сыночек, — Камиль вновь повернулся к Нейту, — хорошо, что ты, как отец, не стал. Правильно, хорошие омеги, они в Африке — хорошие… — Оф! Еще не хватало, чтобы он домой негра притащил. — Цыц! Ты не дома! — рявкнул тот. — Тут за такое и посадить могут! — А говорил, мол, свободная страна… — меланхолично отозвался муж, вовсе теряя интерес к перебранке. — Назар, — он посмотрел на сына. — Когда омегу представишь? Надо поглядеть на нее. Она в нашу веру перейдет? Нейт сглотнул. Как ему казалось, Китти особо верующим католиком не был, да и вообще казался порой отчаянным атеистом. И то, и то родителей бы не устроило… Хотя, стоп. Почему разговор изначально коснулся этой темы? — С чего бы ей переходить? — удивился он. — Мы ж не собирае… — вопросительные лица родителей немного поумерили его пыл. — Не собираемся же мы… с ним… пожениться?... Камиль положил украшенную золотыми кольцами руку на собственную грудь. — Сыночек, миленький мой, как не собираетесь? Аба зачем живете вместе? И доминантные омеги на улице через одного не ходят... — В смысле… живем… вместе? — не сразу понял Нейт. Он не помнил, чтобы хоть раз приводил этого Верано к себе домой. — Аба чьи кружевные трусы я нашел у… — Ты рылся в моей квартире?! — выкрикнул Нейт, сжимая в кулаках больничный плед. Чертовы омеги! Раскидают свой хлам, а ему потом собирай! Фу, бля! Омега должна быть хозяйственной, вот папа себе такого никогда бы не позволил! — Тц, диль, — отец аж вперед подался. — Вай, не рылся, сыночек, с пола подобрал… Клянусь, — Камиль потянулся было пальцами к его лицу, дабы прядку убрать со лба, однако Нейта от одной мысли, что Китти станет его суженым, пусть даже лишь на словах, всего перекосило. — Не живем мы вместе! Один раз у меня был! Что за бред! На дворе какой век? Тринадцатый? На родителей должного эффекта его паника не произвела. — Аба как? Омега к тебе ходит, у тебя пьет, — загибал пальцы папа, — у тебя ест, а ты ее замуж не возьмешь? — В смысле замуж? Что за бред? — глаза его бегали по палате в поисках широко распахнутого окна. Сиганул бы вниз, и проблем бы не было. — Я не хочу на нем жениться… — Тогда бросай, и женись на том, на ком хочешь! — припечатал отец и кулаком ударил по подлокотнику кресла. Ага, прям, на ком хочешь. Знал Нейт, что за западню ему готовили. Видел он уже эту омежку по фотографиям, отец спал и видел ее в женихах. — Ни на ком я не хочу! Что за бред! — Аба зачем встречаться, сыночек, если не хочешь с человеком всю жизнь прожить? Не надо так с омегой поступать. Что ее семья про нас скажет, ты подумал? Скажет: шайтаны какие-то, поиграли с нашим ребенком, а потом выкинули. И что будешь делать? Как в глаза людям, соседям смотреть? К горлу подступала самая настоящая паника. — А ты им не рассказывай, — почти перейдя на визг, распереживался вконец Нейт. Нет-нет-нет. Этого еще не хватало! Ему вообще Верано на хрен не сдался. Джейкоб хотел его трахнуть? Пусть трахает, сколько влезет! Хоть по кругу пустит! А Нейт себе ту модельку из клуба найдет. Ее одурманивающий феромон осел горечью на языке, и Нейту до сих пор казалось, что он держит хрупкое дрожащее тельце в руках. И как же его заводило, что не приходилось наклоняться, чтобы достать до губ... Высокая, длинноногая, с отлично смотрящейся задницей на его члене. А голос! Нейт никогда не слышал столь нежных стоно... — Аба как не рассказать? Дядя твой знает, деду сейчас скажут. Я… всем сказал, что ты с женихом назад возвращаешься… Вернуться на Родину Нейт, конечно, планировал, но жить там безвылазно — упаси Всевышний. Стамбул казался ему болотом, маленькой деревней, где каждый про каждого знал все, вплоть до десятого колена. — Как я женюсь, если он в нашу веру не перейдет? — нашелся он наконец, скривившись. — А? Думаешь, ему родители разрешат? — Аба как вы поженитесь? Не будем праздновать по нашим традициям? Просто распишетесь? Аба, а твой дед всегда так хотел на свадьбе погулять… — Пф! Этому старику пора там, на небесах, в гостях у Всевышнего гулять, а не на его свадьбе… — возмутился отец. — Ай, да отсохнет у тебя язык, как можно такое говорить! — Камиль схватился за сердце. — Уй, сынок, его не слушай… Ну? Когда приведешь? Доктор сказал, капельницу снимут, можно уже спокойно в университет ходить… Сегодня только не приглашай, я приготовить ничего не успею. — В смысле — приготовить? — Не в ресторане же первый раз встречаться, он еще мои симиты не пробовал, я его так очарую, сам захочет к нам перейти, м? — Нет-нет-нет… стоп… — Нейту казалось, что ему не хватает воздуха. — В смысле… вы будете со мной жить? — Аба, столько комнат зря стоят, — нежно улыбнулся папа, будто нерадивому.***
Китти не сразу понял, что сидеть ему неудобно. Он елозил задницей по стулу в надежде поудобнее устроиться, чтобы наконец запихать в себя гребанную яичницу и апельсиновый сок с гренками, как Банни решил окончательно испортить ему настроение: — Хорошо оттрахали? — поинтересовался тот будничным тоном, нажимая кнопки на кофемашине. — То-то порванные штаны вчера были. Как Нейт ему еще трусы не успел порвать? — Завидуешь? — не остался в долгу Китти. — Чему? Сексу в кабинке туалета? — Банни посмотрел на него свысока, усмехнувшись. — И сними ошейник, ей богу, выглядишь, как пугало. — Конечно, завидуешь, моим длинным ногам, например, — Китти слопал помидорку-черри. — И всегда завидовал, — припечатал он, разломив тост пополам. — Длинные ноги — не панацея. Конечно, Банни завидовать ему не мог — это и дураку было ясно, но Китти не был в настроении в который раз признавать его бесспорную омежью красоту. — В общем, не подавись, — омега вильнул бедрами, схватив кружку ароматного кофе и творожный сырок. — Накрасься. Выглядишь, как смерть. Не будь Китти так плохо и так неудобно сидеть, он бы обязательно что-то прокричал вслед. Что-то особенно обидное, что-то по-настоящему едкое, потому что не мог выплеснуть свой гнев на того, кто этого заслуживал. Ему до сих пор казалось, словно руки Нейта были повсюду: на плечах, на талии, на бедрах, на груди. Тот, словно ребенок, дорвавшийся до самой желанной игрушки на свете, мял его за бока, ягодицы, трогал раскрасневшееся лицо и норовил стянуть треклятую маску, а после, довольный реакцией омежьего тела на собственные прикосновения, начал расстегивать его рубашку, по-животному впившись в губы. И Китти бы с ним вновь переспал, одурманенный непонятными феромонами! Снова! И ладно, в этот раз у него хоть отговорка была — метка все же не какой-то алкоголь, штука помощнее и пострашнее. Хорошо, Лизз их растащил и охрану позвал… Китти постучал ногтем по столешнице кухонного островка общежития, подперев умытое лицо с ободком-ушками. Если так будет продолжаться и впредь — как он сможет быть уверенным в себе, да и в Нейте? Еще и эта подготовка, еще и притворяться перед его родителями, а Дж… — Ах! — он соскочил со стула с такой скоростью, что тот аж опрокинулся. Джейкоб! Как он мог вообще о нем забыть! Ужас какой! Едва ли не с ноги распахнув дверь в комнату, напугав до икоты Лизза, шарахнувшегося в сторону, он подлетел к тумбе. Ни сообщения. Ни уведомлений. Обиделся? Разозлился? Разлюбил? Только сто с чем-то лайков от какого-то араба. Китти шмыгнул носом, окончательно расстроившись. И почему всегда все против него? — Ты чего? — спросил осторожно Лизз. Помотав головой, мол, ничего особенного, Китти нажал на кнопку «заблокировать» под профилем. Непонятные аккаунты с тысячей подписчиков и неумелыми фотографиями садовых розочек всегда казались ему аккаунтами мошенников.***
Нет, Китти определенно кто-то проклял. Сделал куклу вуду и сжег прядку волос, наведя порчу, иначе чем можно объяснить тотальное невезение? — Говно, говно и говно, — три папки полетели на стол профессора Адамса. Три проекта. Не то, чтобы Китти над ними особо старался, но ночь точно не спал. — Скажи, ты вообще над ними думал? — Думал, — не соврал Китти. Думал-то он думал, а вот работал ли — вопрос. — Не очень заметно. Профессор Адамс щелкнул зажигалкой, не закуривая. — Фигово, Верано, фигово. Уровень сельской школы в сердце Далласа. Что у тебя происходит? А? Вот эти вот, — махнул рукой альфа, — омежьи переживания по поводу альф? Хаддам тебе совсем голову задурил? М? Китти дернулся, как от пощечины. С чего все разом решили, что у него переживания по поводу альф? Конечно, переживания были, даже связанные с этим самыми альфами, но вовсе не того характера, который имели в виду все, кто решал пошутить про расползшиеся под глазами сине-зеленые круги. — Это... это... — Это-это, — передразнил его профессор и пригрозил пальцем. — Не соберешься — никуда я тебя не повезу. Китайцев — миллиард, ты думаешь, там не найдется Лань Вань Чжань Си какой-нибудь, что лучше тебя будет? Ты о чем вообще думаешь? — Но... — плаксиво-жалобно попытался возразить Китти, почувствовав, как ему с каждой фразой становится все хуже. Да что это такое! Во всем это о-братство виновато! Если бы не оно со своей вечеринкой, у Китти бы вообще проблем не было! Банни! Гнусная змея, лишь бы его только не существовало... И дядя бы тогда не настаивал! Надо его как-нибудь с лестницы столкнуть, чтобы он себе ногу сломал и калекой остался до конца своей жизни! — Не нокай, ясно? — отрезвил его строгий голос, и Китти совсем расклеился: чего он только бедному Банни не нажелал с три короба! — Ты мне лучше скажи, почему у тебя это не получается? Базовые вещи, — профессор Адамс постучал по одной из папок ладонью. — Я у тебя спрашиваю... Китти! Китти! — хлопнул он ладонью по столу. — На меня смотри, скажи мне, почему не получается? — Я... просто... — Скотина ты эдакая! — ляпнул в сердцах тот, впрочем, совершенно беззлобно. — Задание для третьеклассников, ей богу! А ты что мне принес? Хаддама что ли действительно надо было брать? Иди отсюда, чтобы мои глаза тебя не видели! Китти, понуро вжав голову в плечи, развернулся. — Куда пошел? — рявкнул профессор Адамс. — Быстро сел и переделал! — С-сейчас? — как-то неуклюже пискнул Китти, сжимая в кулаках ремень от папки для ватманов. — Да-да, Верано, прямо сейчас, при мне! Сел за кульман и переделал наброски. — Н-но... — У тебя есть другие заботы, кроме архитектуры? Китти не решился возразить. Профессор Адамс не казался ему в настроении. Неужто вновь что-то с профессором Джефферсоном у него произошло, что теперь весь на нервах? — В-все нормально... — Тогда сел. И переделал. А я пока, — держась за поясницу, начал привставать альфа, — схожу, пообедаю. Работай, Верано, чтобы я вернулся, и у меня уже десять эскизов было, ясно? Китти обреченно вздохнул, ставя папку к стене и вновь глянув на совершенно, казалось, умерший смартфон. Ни ответа, ни привета. Вот так и кончилась его первая университетская любовь. Все у него, как всегда и не как у всех! — Ясно...***
С приездом родителей Нейт понял, как сильно скучал по домашней стряпне папы. Все эти симиты, кебабы, стейки-шашлычки, эта жирная говядинка, эти сочные перцы с фаршем, а баранина? С тем, кто не любил баранину, Нейт бы ни за что не сел за один стол. За каких-то два дня, полтора из которых ему не разрешали вставать с постели, мол, анализы крови оказались еще хуже, чем врач предполагал, ибо доминантная омега решила по полной оторваться на нем феромонами, вся его диета полетела к шайтану: он набрал почти два килограмма. Стоило ли вообще говорить, что спортивная форма теперь трещала по швам. — Родаки приехали? — поинтересовался Джейкоб на утренней тренировке. Нейт, больше занятый сочинением монолога для Китти, вспомнил о нем и своей очередной лжи лишь тогда, когда увидел эту спокойно улыбающуюся рожу. И чего он так бесился от их с Верано связи? Пусть забирает с потрохами. У Нейта уже имелся на прицеле котик, которому задохлик Китти едва в подметки годился. Хочет себе Джейкоб жизнь с такой омежкой портить, кто такой Нейт, чтобы вмешиваться? — Приехали, — отозвался он, стягивая пропитавшуюся потом футболку. — То-то раздобрел, — хмыкнул Джейкоб и вздохнул. Чересчур драматично. — А мне кажется, или у Верано кто-то появился? Нейт аж скривился. Это у него кто-то появился. Проблемы, например. — С чего ты решил? — Не знаю... Он словно... — пожал плечами альфа. — Похорошел? Он и без того симпатичным был, миленьким, а тут и вовсе. Не знаю, — мотнул он головой. — Кажется, просто. Он тебе ничего не говорил? Это Верано-то расцвел? Правду говорят, что любовь слепа. И где он расцвел? Нейт его сегодня утром мельком заметил на лужайке перед кампусом о-братства, сидел, усердно что-то чертил в тетрадке, высунув язычок... Ну, может, шампунь поменял. Волосы заблестели. И ошейник нацепил — такое любого альфу возбудит. Ну, шмотки какие-то поменял. Зеленый жакет Нейт вот еще не видел. Так, блядь. Стоп. — Я спрошу, — кивнул он, а сам нахмурился. Уж не для Джейкоба ли Верано так выряжаться стал? Надо сказать ему быть осторожнее. Иначе сегодняшний ужин с родителями может пойти совершенно не так, как Нейт его задумывал. То, что Китти не согласится разыгрывать счастливых голубков, Нейт не рассматривал. Надо будет — укусит, метку поставит и феромонами заставит.