Постучись ко мне

Китти как раз лениво ковырял пластмассовой вилкой свой обед в таком же пластмассовом боксе, размышляя о собственной неудачливости, когда Нейт, раззадоренный отличной тренировкой, будто гончая, разыскал его на заднем дворе второго кампуса. — Чего сидим, грустим? — эта тяжеленная сумка, казалось, никогда не становилась легче — Китти сморщился, услышав, с каким глухим звуком альфа уронил ее на газон. Гири? Бетонные блоки? Двадцать пять килограммов цемента? — Настроения нет, — буркнул он замогильным голосом, поддевая пальцами листок пекинской капусты и отправляя в рот. — Не хочу ничего не делать… — признавшись, выдохнул и растекся по столу, будто желе, чтобы тут же заинтересованно выпрямиться. — Кстати… — Нейт хмыкнул: столько резкая смена чужого настроения забавляла. — А ты не знаешь, Джейкоб… у него... все хорошо? — А что? — получилось гораздо грубее, чем Нейт планировал. — Что, что? — щеки омеги еле заметно заалели. Он по-глупому потупил взгляд. — Просто подумал… может… после бала и конкурса… напишу ему, если он уже не найдет себе кого-нибудь… — Думаешь, такой альфа долго будет один? — Нейт, конечно, подозревал, что Джейкоб был из той породы мужиков, что остаются верны, даже будучи связанными сладко текущими амазонками-омегами на полудиком острове, но даже для него стало бы перебором дожидаться такого, как Верано. Ну, что за пучок на голове? Что за одежда? Откуда этот сиреневый пуловер? Что за круги под глазами? Для кого косметику умные люди придумали? Не омега — ошибка природы. Ничего омежьего в Верано быть не могло. Нейт даже воодушевился. Ну, вот! Все с ним нормально! Мысли о Верано все те же! А то, что на тренировке подумалось... Так сразу и раздумалось! Ясно? — Ну, он же не ты, чтобы омег ни во что не ставить… Нейт закатил глаза, раздраженно цокнув языком. Вертлявый, как ветер: распыляется на всех разом. Профессора Адамса небось своей невинной мордашкой соблазнил, выпрашивая место в конкурсе — хоть Нейт его талант и признавал, считал, что омегам в архитектурных бюро делать нечего. Небось, старый мастер придерживался такого же мнения, как-никак, а альфа старой закалки, но с Верано носился, как с писаной торбой, пристраивая его во все мыслимые и немыслимые номинации. Джейкоба же этот распылитель-пульверизатор своей невинностью взял, иначе чем еще? Тот-то помимо верности еще и целомудрие поди ценил... А теперь еще и его самого, Нейта, к рукам прибрал своей подготовкой к треклятому балу! И пусть не в том смысле, но Хаддам тратил на Китти то драгоценное свободное время, которое мог потратить или на свою модельку, или, в крайнем случае, на какую-нибудь другую омегу, всяко получше, покраше и поинтереснее. Ту, что будет в восторге от него самого. Ту, что перестанет есть мозг и, главное, будет слушаться. Скажет ей Нейт сосать — будет сосать. Прикажет молчать — заткнется. А не как Верано: то-се, третье-десятое. Тьфу! И откуда только столько гордости? Банни-то хоть телом и мордой похвастаться мог, а этот? Одни длинные ноги, и то, поди, кривые. И вообще он его старше. А Нейту омега требовалась помоложе, чтобы под себя воспитать. — Я омег уважаю. Правда, только тех, кто этого заслуживает. Он ожидал едких комментариев, взрыва эмоций, оскорблений, однако Китти, к его удивлению, не был в настроении пререкаться даже на тему прав и свобод: — Ага… — тот вновь уткнулся лбом в стол. — Как же я устал! И для бала ничего не готово! И к дяде надо ехать! Не хочу-у-у-у-у… Хаддам, — Верано привстал на локотке. — Ты сказал, что будешь мне помогать. Где помощь? — Я сказал, что я буду делать то, что ты скажешь, а ты мне ничего не говоришь, — отбился Нейт с улыбкой. — Кстати. Хорошо, что ты сам об этом вспомнил… — он перекинул одну ногу через скамью и сел, широко расставив колени. — Нужно, чтобы ты выполнил свою часть уговора, м. Китти воодушевленным не выглядел. — Господи... Тебе не стыдно? Нам же не по семнадцать, — скривился он, вновь принявшись за салат. — Тебе не понять, — Нейт горделиво задрал нос. — Ну? Свою-то часть сделки будешь выполнять? Закатив глаза, омега обреченно выдохнул: — Когда созвон? — Мы немного поменяем формат нашего взаимодействия. Китти вопросительно окинул его взглядом. Вопросительно и подозрительно. — Мои родители ждут тебя сегодня на ужин. На ужины — а то, что это именно тот самый ужин, а не простой перекус ночью перед сном, стало понятно по выражению лица Нейта, — Китти ходил разве только к Хамсвордам. Лет так пять назад в последний раз. Вот там был ужин, так ужин: сладкая телятина, рыба-меч, семга... Кажется, в тот вечер отмечали чей-то юбилей. — В смысле… на ужин… — В самом прямом, они здесь, — альфа улыбнулся, обнажая белоснежные клыки. Китти электрическим разрядом аж до костей прошибло то ли от ужаса, то ли от мгновенно вспыхнувшего желания оказаться насаженным на толстый выпирающий сквозь спортивные брюки член. — Здесь? Надеюсь, на планете Земля? — едва не заикаясь, прошептал он, стараясь не опускать взгляд. — Здесь, в Нью-Йорке, — цокнул языком Нейт. — В смысле? Они прилетели? Из Эмиратов? — Почему из Эмиратов? — Ты же Хаддам, — Китти сам не понимал, что нес. Словно загипнотизированный, он следил, как трещит на раскаченных мышцах майка с эмблемой университета, как дергается альфий кадык, стоит ему отпить из бутылки… — У меня есть арабские корни… но мы турки. Моя семья живет в Турции еще со времен, когда Ататюрка в планах не было, что за бред, — Китти понятия не имел, кто или что такое Ататюрк. — Н-но… — он трусливо отодвинулся подальше, не в силах сдерживать внутреннюю сущность, желающую поскорее оказаться в кольце сильных рук. — М-мы… не договаривались… — Ничего, — глаза Нейта заблестели, предчувствуя скорую капитуляцию. — Пойдем, тебя приоденем, накрасим… Я сказал, что ты доминантный, но без документов это легко… — Что ты сказал? — севшим голосом переспросил Китти. Этого еще не хватало! — Что ты доминантный, — терпеливо повторил Нейт и хлопнул себя по коленям. — Ну, бля, Верано, давай, соглашайся, а? Ничего сложного. Часок посидишь, хоть нормальную еду поешь. — Я и без тебя нормально питаюсь…! — попробовал возразить Китти, но Нейт его, казалось, вовсе не слушал, наматывая ремень от сумки на кулак. — Ваши бургеры и френч-фрайс — не еда. Вот пожрешь мясо, симиты… Знаешь, вообще, что мой папа на кондитера отучился? У него лучшие симиты во всем Стамбуле, давай, вставай… — он кивнул в сторону ворот. — Пошли. — Никуда я не пойду! — истерично и совершенно неправдоподобно заверещал Китти, зачем-то обнимая себя за плечи. — У нас вообще ничего не сделано, а бал через… — Тц, — Нейт вновь закатил глаза. — Вай, я тебе человеческим языком объясняю: завтра хоть целый день с тобой буду. У тебя завтра окно, у меня завтра окно. Ну? — У меня конкурс! — Китти обреченно смотрел, как Нейт за него собирает со стола пластмассовые стаканчики и контейнеры. — Ай, не ной. Ноешь и ноешь, ноешь и ноешь, я тебя по человечески попросил, — эти широченные плечи вообще в стандартные дверные проемы помещались, или он бочком всегда проходил? Китти сглотнул, вспоминая, как эти огромные ладони облапали его в кабинке туалета. — А ты? Часок посидишь. Отвечать на вопросы буду я, понял? — Блин, нет, — передернул плечами Китти, прогоняя наваждение. — Это что за сюжет мелодрам? Ты в кино? — Вай, я попросил тебя, — он даже три пальца сложил, как итальянцы. Или это жест всех восточных стран? — Тебе сложно? — Н-нет… — сложно было Китти только не прильнуть к рельефному животу щекой, выпрашивая ласку. — Тогда вставай, пошли, — Нейт вновь кивнул на ворота. — А ты т-точно мне поможешь? Альфа прикрыл на мгновение глаза, глубоко вздохнул и выдохнул, помогая себе ладонями, будто какой-то йог. — Помогу. Я дал слово, а уж слово мое что-то да значит.

***

Китти часто бывал в бутиках — муж дяди, Оливер, на себе старался не экономить, — но отдельным VIP-залом никогда не пользовался. Да даже Бекки, этот разбалованный ребенок одного из богатейших бизнесменов страны, скорее предпочитал забежать, очередную сумочку прикупить за пару штук баксов, чем куковать за бутылкой шампанского в окружении изысканной дизайнерской мебели и молчаливых, готовых предугадать любой каприз консультантов. Все это отдавало душком «старых денег», а Оливер и Бекки ненавидели снобов. — Так, — конечно, Нейт снобом не был, вот мудаком, козлом и сексистом — да, но не снобом, однако, здесь чувствовал себя, как дома: в кресле развалился с видом полноправного хозяина, вытянув ноги и окончательно расслабившись. — Омеге — Родерер две тысячи тринадцатого, розовое, которое кристал розэ, а мне, пожалуй, просто негрони. Прям ледяной, желательно. Так... по шмотью. Омеге что-то простое, чтобы сошел за доминантного, но вызывающее максимально. Что-то на грани, как будто еще пара сантиметров, и он пойдет на панель. Но он еще не на панели, — консультант, в отличие от Китти, удивленным не выглядел, только кивал. — Мне ничего не надо. Туфли, желательно, чтобы был выше меня, у тебя какой размер? Китти глупо хлопнул ресницами, боясь вздохнуть. Всю жизнь ему казалось, будто бы его семья богата. Неужели, он ошибался? — Верано, ну, е мое, алле, гараж. Размер ноги какой? — Д-десятый… — Десятый. Значит, где-то сантиметров десять-двенадцать. Сумочку, желательно что-нибудь модное, без старья, диор там, шанэл… — Шанель… — Уф, молчи, — отмахнулся от него Нейт. — Праду можно, — задумался, но лишь на мгновение. — Браслеты, сережки, кольца, — словом, бижутерию, это все можно в аренду? Не хочу покупать. — Да, конечно. С вас, мистер Хаддам, только подпись на договоре аренды. Бесплатно в качестве подарка от нашего дома. — Великолепно, — Нейта это вовсе не удивило. Странно, что ему до сих пор бесплатно колье бриллиантовое еще не презентовали. — Сколько времени на все? — Час, и мы составим с десять образов. — Полчаса, и можно пять, — милостиво разрешил альфа. — Мы торопимся. У вас здесь есть салон? — Да, конечно. — Нужна прическа, макияж и… — Нейт совершенно бесцеремонно наклонился и задрал широкую штанину Китти чуть ли не до колена. Тот даже взвизгнуть не успел, как альфа улыбнулся. — О, молодец, побрился. Ну, и все, — красного лица перепуганной омеги он решил не заметить. — Ждем. Трое консультантов по-военному синхронно кивнули и заученно улыбнулись: — Приятного времяпрепровождения. Китти аж холодок почувствовал, когда заглянул в эти бездушные глаза, и стоило им прикрыть за собой дверь, как он накинулся гарпией на уже листающего ленту соцсетей Нейта: — Ты ополоумел! У меня есть в общаге одежда! — Ага, — не отрываясь от созерцания чьей-то загорелой задницы в окружении песков и лазурных волн, согласился Нейт. — Одежда-то есть, но не такая, какая нам нужна. — М, — Китти сложил руки на груди, нахохлившись, был бы котом — поставил хвост трубой и уши грозно навострил. — И какая же нам нужна? Шлюшья? — Тц, — кажется, это было отрицание. — Эй! — благо, у Китти имелись длинные ноги: он дотянулся до массивных белых кроссовок Нейта и со всей силы, на которую был способен, пнул. — Ну, что-что. Ты не платишь ни за что, считай, часть нашей сделки, — фыркнул Нейт и вновь натянул на глаза кепку, продолжая листать порнографического содержания омежий профиль. — Отстань. Дай отдохнуть. Тц. — Мне кажется… — Когда много кажется, надо к психологу, — повертел он пальцем у виска. — Хаддам… — в голосе Китти зазвенели угрожающие нотки. — Верано, отвали, ей богу, радуйся, это платье… — Женское? — ужаснулся Китти. — Я омега, а не женщина! — Пф, какая разница, женщин все равно нет, — рассмотрев загорелые жопы со всех интересующих его ракурсов, альфа заблокировал экран. — Мы с тобой по-человечески договорились: я — тебе, ты — мне. Поэтому не ной. — Да, по-человечески, без взаимных оскорблений. На мгновение Китти показалось, словно Нейту было нечего ответить. — Я уверен, что завтра, во время нашего совместного времяпрепровождения, я еще не раз услышу «идиот» и «придурок», — он положил ладонь на сердце. — Обещаю стойко это пережить. Верано, ты думаешь, мне приятно с тобой таскаться? — А что ты тому, за кем тебе приятно таскаться, это не предложил? Нейт закатил глаза и цокнул языком — привычки отца он впитывал, как губка. — Потому что все другие напридумывают того, чего нет. — А я? — А ты меня весь год с говном смешивал… — Я? — Китти, походу, жил где-то в параллельной вселенной. — Это ты мне жизни не давал. — Оф… давай сейчас былое не вспоминать. — Былое? Ты чуть оркестр не закрыл! — Было бы что закрывать, вы даже на балу не выступаете, — сморщился Нейт. — Театральный кружок за вас все делает. — Я не виноват, что люди слишком неразвиты для восприятия музыки Баха и Моцарта. — Нет, просто Бах и Моцарт для особых случаев. Для свадеб там… — потеряв всякий интерес к разговору, Нейт вновь уставился в телефон. — Это Мендельсон, идиот. — Оф… ну, ты понял… И кстати, — Нейт поднял глаза, улыбнувшись, совершенно беззлобно, почти миролюбиво. — Вот и первое «идиот». А я тебя, заметь, еще не оскорблял. Ну, это с какой стороны посмотреть, подумал Китти и открыл было рот, дабы возразить, как замер от завибрировавшего на мгновение смартфона в заднем кармане джинс. «Привет, что делаешь?» Китти сдержать улыбку был не в силах: не интересуясь его мнением, она расползлась по всему лицу. Не забыл! Не оставил! «Ничего особенного, а ты? Как твои дела? Не слишком устал?» Хорошо, что под натянутой на глаза бейсбольной кепкой вмиг потемневшего лица Нейта особо видно не было. Это его спасло от лишних вопросов любопытного Китти.

***

У Камиля к вечеру совершенно испортилось настроение: теста хватало или только на симит, или только на лаваш. Покупному хлебу, пусть даже и во французской пекарне напротив, он не доверял, без симита же гостя оставить никак не мог. Из двух зол пришлось выбрать наименьшее, и он, скрепя сердце, поставил противень с рогаликами в раскаленную духовку. — Вай, вай, вай, — Камиль с чувством, с каким обычно короли казнили фаворитов за предательство, вытер руки об испачканный в муке передник. — Как я мог так забыть? Почему не две кастрюли сделал? Вай, Всевышний, помоги и сохрани! — он устало плюхнулся на диван рядом с мужем. — Тц, — несогласно цокнул Хаддам-старший, лениво листая кабельное в поисках знакомых каналов. — Аба, чем занимался? Только еду готовил. — Только еду готовил? — возмутился Камиль, едва сдерживаясь. — Не работал же, — меланхолично отозвался муж, за что получил подушкой по голове. — Ай! С ума совсем сошел! Что тебе, шайтан, под хвост попало? — Голодать у меня будешь! Ничего не делал! — передразнил его омега, вскочив на ноги. — Совсем, старый, берега попутал! — Вай, — разобидевшись, поджал губы тот и буркнул еле слышно. — Тоже мне… работник года нашелся! Если Камиля муж по достоинству и ценил, то ни одной живой душе этого всерьез не показывал, пряча собственную, несвойственную, как ему самому казалось, ни одному важному альфе в Стамбуле нежную привязанность где-то глубоко внутри, свято веря, что тот никуда не денется.

***

Сбежать бы все равно не получилось, и Китти обреченно поплелся следом за вышколенным консультантом, изображающим эмоции на автопилоте, в громадную гардеробную, пока Нейт осушал третий или четвертый бокал с негрони — видимо, в обычном состоянии алкоголь редко валил его с ног. — Э-это… что? — выдохнул омега, замерев перед первой вешалкой. — Осенне-зимняя коллекция прет-а-порте, — моментально отозвался консультант, сцепив руки в белоснежных перчатках в замок. На осенне-зимнее это состоящее из алых лоскутов платье тянуло разве только с натяжкой. — А… — Китти пальчиками поддел его, кажется, за рукава. — А как надевать? — Вам помочь? — впервые, казалось, консультант, благо, тоже омега, проявил искреннее участие. Однако помочь означало надеть, а Китти даже под дулом пистолета никогда бы не примерил столь откровенную пошлятину. — Н-нет… — шарахнувшись от платья, как от огня, недовольно одернул плотную занавеску. — Хаддам! Что это?! — Не нравится — не надевай, — не отрываясь от телефона, проговорил тот. — Отлично, так и поступлю. — Угу. Прищурившись, Китти свирепо оглядел вытянувшуюся во весь рост фигурку консультанта. — У вас все такое? — Мистер Хаддам попросил откровенно, но не пошло. — Это пошло! — Это колл… — Да хоть самой королевы бренд! Фу! — сморщился Китти. — Выйдите, я примерю это… — он схватил висящее слева от него платье. Пусть тоже женское, но хоть цельное. Он еще никогда так не ошибался! Открытую спину на шнуровке он-то со страху и не заметил, а разрез чуть ли не до талии едва не вверг его в коматоз. Себя в зеркале он, конечно, не узнавал. — Ну? — нетерпеливо раздалось сквозь плотную шторку. — Я в этом не пойду! — сжался Китти, понимая, что пойдет. Остальное выглядело еще хуже, а без Хаддама он едва ли к Рождеству все успеет подготовить. Может, попросить взамен сделать что-то другое? В голову, безусловно, пришла идея заплатить натурой. Но Китти мгновенно сморщился. Вот будет он трупом — пожалуйста. Тем более, если с Джейкобом все стало налаживаться... Нет-нет-нет-нет! Если они с меткой переспят, Китти от него отделаться вообще не сможет! — Уф, Верано! Выходи, давай, уже неважно, мы опаздываем! В темпе! — Нейт схватил шторку, но открывать не стал. — Не голый? Проявление джентельменства от него Китти никак не ожидал, поэтому с неожиданности буркнул: — Нет. — Отлично, — шторка съехала влево, а нахмуренное лицо Нейта озарила вполне искренняя, довольная улыбка. — О! На омегу стал похож! Китти оскорбился: — Я и без того омег... — Да-да, — отмахнулся, как от назойливой мухи, Хаддам. — Бля, да сними ты этот ошейник, метку что ли прячешь? Китти даже не успел побелеть от страха, как тот милостиво продолжил: — А лучше подберите ему сюда бриллианты, чтобы, как ошейник, — кивнул Нейт консультантам. — Скажем, — теперь он с видом оценщика, подперев кулаком подбородок, рассматривал плавные изгибы Китти, — что так мы готовимся к свадьбе. — К... так, стоп, — вытянул руку вперед омега. — Какая свадьба? Хаддам, это не смешно. — А я не смеюсь, — хищно улыбнулся Нейт. — Они пошли в атаку, а лучшая защита — нападение. Отец, небось, не верит. Так проверить меня хотят. Но я не дамся. Ясно? — Нет, — искренне помотал головой Китти. — Я... я не собираюсь, честно... Мы с тобой год срались почем зря, а теперь вот это... — Забудем прошлое, — Нейт пожал плечами. Прошлое его действительно мало волновало, злопамятным он не был, а Верано не жаловал чисто на автомате. Вот одевался бы этот задохлик именно так, глядишь, были бы добрыми друзьями. По постели. Нейт нахмурился, готовый вновь искать оправдания, как выдохнул: красивая омега — красивая омега. Пусть даже и зовут ее Китти Верано. Глаз радуется, и хорошо. Не будут же они в самом деле спать друг с другом? Довольный самим собой, Нейт в предвкушении потер ладони. — Сейчас прическу тебе замутим... И все, поехали. Скажи, как в фильмах? М? Я твой крестный фей. Платье можешь себе оставить. Давай, собирайся, пошли. Китти оставалось только с ужасом наблюдать, как альфа, пританцовывая, выходит прочь, задергивая шторку. Во что он, во имя Господа, ввязался?!

***

— Папочка... — выдохнул Китти, глядя на себя в зеркало лифта. Из него сделали не то светского льва, не то элитного содержана. — А мне нравится, — упершись в поручни, рассматривал его Нейт. — Все, как я люблю. — Но я не люблю! — омега постарался поправить съехавшее на плечо платье. — В этом вопросе решаю я, Верано. Поедем на моей старой машине, отец вернул, — он потряс ключами с эмблемой, которую, Китти никогда не видел. Небось, спортивная тачка, в которую Нейт еле умещается из-за своих гигантских широких плеч. Впрочем, по парковке Китти семенил с особой осторожностью: длинные шпильки, в которых он не чувствовал собственных ступней, так и норовили опрокинуть его то назад, то вперед, то в сторону, прямо на капот какого-то особенно блестящего красного мустанга. — Садись! — кивнул, мигнув сигналкой, Нейт, даже не удосужившись приоткрыть дверцу. — Ну, конечно, — закатил глаза Китти. Красный мустанг оказался именно Хаддама. — Кабриолет? — Конечно, — нацепив солнечные очки и кинув кепку на заднее сидение, любовно огладил кожаный руль, панельку, передачу. Китти, кое-как уместив свои острые коленки, пристегнулся. — Открой тогда что ли. — Прическу испортишь. — Пофиг, — он спустил окно и подпер щеку рукой. — мне сегодня нужны положительные эмоции. Открывай. — Как хочешь, но учти — гоняю я с ветерком, — и Нейт газанул, едва не впечатавшись в стоящий позади кадиллак, лихо выкрутив руль влево и уходя едва ли не в дрифт. Китти оставалось только закрыть глаза и помолиться. Возможности успешно пережить этот вечер таяли с каждой секундой.

***

— Как я выгляжу? — Камиль покрутился перед зеркалом, поправляя свою смоляную косу. — Вай, как можешь выглядеть? Как всегда! — возмутился глава семейства Хаддам, лопая с кофе очередной симит, перед этим в неравной борьбе выпросив его у мужа. — Ах! Негодяй! Как всегда? Я для кого накрасился? — Вот ж... Их прервал звонок в дверь. Камиль тут же кинулся в коридор, совершенно счастливый, пока муж недовольно отряхивал губы от крошек и кунжутных семечек. Кем бы ни была эта омега — Назар на ней не женится. Зря что ли он ему жениха отыскал за неделю до поездки?