***
Стоя перед зеркалом и удерживая двумя пальцами собственный подбородок, Нейт постарался приоткрыть рот чуть пошире. Выходило скверно. Отец отделал так, что, если бы не бросившийся ему наперерез папа, вероятно, отправил бы в больницу, тем более, что он уже расстегивал ремень с железной пряжкой, чего не делал уже лет пятнадцать. Как раз с тех самых пор, когда Нейт угнал его машину и чуть в аварию не угодил, благо, дерево только правым крылом задел и парочкой синяков отделался. Остальные ему отец и наставил. Впрочем, заживало на Нейте все раз в десять быстрее, чем на любом другом альфе, и даже расквашенная в мясо морда уже к вечеру выглядела, как лицо, благородно помятое в равной драке. В полутьме бара, куда он кинулся в протесте против отцовской идеи немедленно вырезать метку с шеи Верано, а сына отправить назад, в Турцию, за рукой и сердцем Бала, синяки добавляли особого шарма. Во всяком случае, омежки не шарахались, стоило снять капюшон. Даже наоборот: кто-то жалостливо вздыхал, кто-то восхищенно хлопал ресницами, будто перед ними сидел герой рыцарского романа. — Эй! — хлопнул он по барной стойке. — Плесни еще. Того же самого. И поострее. — Куда еще-то? — добродушно отозвался бармен. — Я острое люблю. Давай, давай… — Слово клиента — закон. Скандал дома был грандиозный. Нет, не так. Скандал был феерический. Кто-то даже сказал бы, что феерически грандиозный. Отец метал так, что квартира медленно, но верно превращалась в Стамбул при погроме в тысяча девятьсот пятьдесят пятом, с той только разницей, что греком Хаддам все же не был. Увещевания папы не помогали, а привычка Нейта смотреть волком и говорить холодным шепотом в минуты отчаяния делала обстановку еще хуже. Хотя хуже было уже некуда. Впрочем, Нейт предпочел об этом не думать. Гнев отца утихнет только через неделю, если не позже, учитывая все обстоятельства, а до этого момента лучше ему на глаза было не попадаться. Били его даже не за сам факт появившейся невесть откуда метки, а за то, что поставил ее невесть на ком. Папа было возразил, что надо думать об омеге, но его быстро заставили замолчать — взглядом, не предвещающим ничего хорошего. С одной стороны, Нейт к такой реакции готовился. С другой стороны, почву из-под ног выбило известие, что метка действительно его. Роящиеся в голове мысли мешали не только вспомнить все придуманные заранее ответы на отцовские угрозы, но и даже сгруппироваться, когда тот начал бить. Не ладонью отвешивать тяжелые пощечины, а кулаком лицо месить, словно тесто. И все равно на отца Нейт зла не держал. Альфа бы сам сына отдубасил, если бы тот метку какому-то соплежую без разрешения поставил. Он вздохнул и сделал глоток перцового коктейля с виски, разглядывая обстановку. Бар не представлял собой ничего интересного: находился под Бруклинским мостом и, по мнению Нейта, в довольно злачном районе, но тем не менее был удивительным образом популярен среди тех, у кого водились деньги. Здесь, в полумраке, перемежающемся с алой подсветкой барной стойки, стояла стильная мебель, словно только вчера сбежавшая с голливудских холмов или из европейских шоурумов, все места на первом этаже были огорожены деревянными ширмами, выкрашенными в черный цвет, на втором же и вовсе стояли кабинки, но Нейт туда ходил разве только трахаться. Такого же поведения придерживались все посетители, и где-то раз в час различные парочки то поднимались, воодушевленные, не в состоянии отлипнуть друг от друга, то спускались, уже помятые и удовлетворенные. Однако откровенный разврат здесь все же не приветствовался: Нейт хорошо помнил, как при нем из бара выталкивали какого-то демократа в окружении готовых на оргию шлюх. К слову говоря, такого Хаддам никогда не мог понять. Секс с несколькими омегами он, не сказать, что любил, но время от времени практиковал, а вот радости от выставления себя напоказ не испытывал. Единственный раз, когда ему было плевать на окружающих — когда под ним полузадушено стонал от наслаждения… Гребанный Китти Верано! Гнида! Его надо было еще в начале года расхерачить, чтобы из своей гребанной крысиной норы и носа не смел никуда показать, чтоб ревел над своим загубленным оркестром, глаз с пола не поднимал! А то тряпки нацепил, духами облился, а потом еще и от метки не отказался! Блядь! Понятное дело, почему его, доминантного альфу, так от него мутило до звезд в глазах. Нейт-то думал, что просто волнуется, переживает, что к сердцу близко принял, ан, нет — метка! Задушить бы, утопить, как… как… как котенка! — А мы, случаем, не знакомы? — раздался рядом нежный голос, и Нейт вздрогнул, едва не разломав граненный стакан в ладони, будто шоколад. Моргнул. Еще раз, чтобы убедиться — не сон, не мираж и, главное, не пьяное виденье. Перед ним стояла та самая омега, о которой порой грезилось перед сном. Бэкки Хамсворд собственной персоной, живой, а не с картинки в смартфоне. — Знакомы? — странно, кроме удивления, Нейт ничего не испытал. А ведь он так долго фантазировал, как завалит ее в постель, как заставит стонать под собой и представит родителям. Правда, тогда думалось, что омега из клуба и этот кудряшка — одно лицо. Интерес пропал. Омега омегой, ничего интересного, разве только мордашка до жути сладенькая и попка с талией на пять с плюсом. Не то, что у некоторых. Ну, у этих самых некоторых вообще все, не как у омег нормальных. Доска и два соска. А тут и жопа упругая, и бедра широкие, и спинка прямая, и губки бантиком-сердечком. Такую будешь трахать, хоть заноз не нахватаешь. — Да, словно я вас где-то видел, только не пойму, где, — прищурился, наклонив голову, Бэкки. Нейт усмехнулся, одной рукой немного приспуская на шею капюшон. Хотел испугать, отвязаться, потому что ни настроения, ни сил на пустую болтовню у него не было, но в глазах кудряшки вспыхнул огонь, он улыбнулся: — Да! Ты тот самый спортсмен из моих подписок! — Подписок? — Ага! Делаешь вид, что не узнал, хотя все мои истории смотришь? На бота вроде не похож, — кокетливо постучал пальчиком по столу Бэкки, подзывая бармена. — Мне как всегда. — Договорились, — отозвался тот. — А ты, — уперевшись локтями и все так же улыбаясь, продолжил омега. Его изящные руки были увешаны бриллиантовыми и золотыми браслетами, на шее красовалась массивная цепь с подвеской, скрывающейся где-то в вырезе полупрозрачной черной кофты. Действительно, Бэкки мог похвастаться всем: от количества денег до идеальности фигуры. Конечно, ногами немного проигрывал Веран… Тьфу! Нейт мотнул головой, едва не пропустив комплимент мимо ушей, — еще красивее, чем на фотках. — Хм, благодарю. Ты тоже. — Это вежливость или… правда? Нейт недвусмысленно сощурился. Так просто? Омежка искал кого-то на ночь, судя по тому, как терся подле него в гордом одиночестве, и решил, что подписчик-спортсмен с красивым телом и помятой мордой — лучший вариант? Нейт никогда не страдал от недостатка омежьего внимания, но тут даже удивился. Однако, если по-честному, в конце концов, ему надо было выпустить пар и забыть этого слизняка Верано. Так подумать, ни с кем он особо после него и не трахался, не в силах вытравить из памяти ту ночь в клубе. Подумать только! Он — он! — и не мог забыть этого облезлого кота! У него жопа, что ли, бриллиантовая? Медом дырка намазана? Нет, это все духи с феромонами! Почему они до сих пор не запрещены? — Правда, — кивнул Хаддам и, когда Бэкки протянул хрустящую новенькую двадцатку, аккуратно поймал его ладонь. Кудряшка просил о члене, почти умолял, и Нейту не пристало отказывать омегам. — Что ты… Моему кумиру я смогу купить выпить. И это сработало, как срабатывало всегда и на всех: Бэкки хоть и заколебался, но лишь на мгновение. — А что ты еще сможешь сделать для своего кумира? — наконец, решившись, спросила омега.***
Шикарной омеге — шикарный номер в шикарном отеле. От кудряшки несло орехами. Дивный, сладкий запах окутывал Нейта с головы до ног. Поначалу он даже решил, что это гребанные духи, одни из тех, которыми облился Верано в ту злополучную ночь, но стоило ему только натянуть Бэкки на свой колом стоящий член и зарыться носом в шею, продолжая вдалбливаться в разморенное ласками и алкоголем тело, как феромон стал гуще и ярче, оседая аж на языке. Красивая, утонченная, кудрявая и полная противоположность Верано, омега нравилась Хаддаму с каждым новым стоном, с каждым «еще» и «глубже» все сильнее. На третий раз, в течение которого Нейт с удовольствием наблюдал, как на нем, самозабвенно закатив глаза, скачут, кудряшка и вовсе показался ему лучшим из всех тех, кого он вообще мог вспомнить. Кроме Верано, конечно же. Тьфу, блядь! Нейт с досады резко подмял под себя вмиг запротестовавшего Бэкки, едва того не повязав. В последнюю секунду только одумался. — Люблю спортсменов, — отдышавшись, проговорила омега и перекатилась на живот, закопошившись в своей сумочке. Достала тонкую сигарету, повертела зажигалку в руке, не с первого раза сработавшую, и задымила. — У вас выносливости хватает. — А мне нравятся модели, — Нейт поморщился от кольца дыма, шутливо пущенного ему в лицо. Курящих омег он не жаловал, но в Бэкки было столько достоинств, сколько в Верано — недостатков. Ему нравился и феромон, и тесная, упругая дырка, и сладкий ротик, заглотивший его член до основания. — Смотри-ка, — кокетливо мотнула своей кудрявой головой омежка. — Мы отличная пар… М! Кстати! Я все хочу спросить. Ты же из архитектурного, верно? Нью-Йоркского? Ты в тамошней бейсбольной команде…? — Да, — не понимая, куда он клонит, проговорил Хаддам. — Мой друг… почти брат… там учится! — радостно воскликнул Бэкки, сев на постели и даже не прикрывшись, выставляя напоказ свои покрасневшие от пальцев бедра. Захотелось завалить его по новой. — Может, ты его знаешь? — Как зовут? — Китти Верано. Нейт усмехнулся. Хоть здесь не соврал, что знакомы. — Знаю, — презрительно фыркнув, кивнул он и сжал кулаки. Из этого говнюка хотелось всю дурь выпотрошить, но до низости избиения омег Нейт никогда бы в жизни не опустился. — А чего так? — Как? — Ну, словно он тебе не нравится, — Бэкки перестал улыбаться, весь напрягся. — Потому что он мне не нравится? — поднял бровь Нейт. — Это еще почему? — возмутилась омега. — Китти прекрасный… — Мы с ним соперники, — ага, царевна он прекрасная. Пиздабол несчастный, вот он кто. — В чем это? — окинув недоверчивым взглядом его идеальный торс, выплюнул Бэкки. Сомневался в его способностях, помимо постельных? Обратная сторона доминантности, никто не верит, что кроме физических данных у тебя бывают еще и умственные. — В архитектуре? Неужели ты думал, что в бейсболе? Кудряшка закатил глаза, в то время как у Хаддама стремительно портилось настроение. Сдался ему этот Верано! Отлично трахались, он уже почти даже забыл эти длиннющие ноги и его испуганные зеленые глаза. И чего зассал? Думал, что ему хребет сломают? Нейт бы с радостью, но уподобляться животным не хотелось. Омега слабое существо, беззащитное против доминантного альфы. Такую один раз ударишь, она ж подкошенным колоском на землю рухнет. — Пф! В архитектуре ему тоже нет равных. — Ага, — не стал спорить Нейт, потянувшись за сигаретой и прикуривая прямо так, из пальцев омеги. — А вы откуда знакомы? — Наши родители лучшие друзья, — затараторил вмиг Бэкки. Не кузены, значит. Сколько же ему лапши на уши этот говнюк навешал? Гнида недоебанная! А что? Один раз оттрахали, так хватило на сколько недель. Ну, ничего. Сейчас его будет трахать Джейкоб, может, успокоится. Не повезло, правда, что с меткой. — Мы друг друга с детства знаем. Правда… сейчас не особо часто общаемся. М! — омежка выпустила ровное кольцо дыма. — Может, останемся на ночь, и ты завтра меня подвезешь к университету? Я очень хотел бы его повидать. — А ты уверен, что я остаюсь до утра? — усмехнулся Нейт. Видеться с Верано он не хотел, а уж специально искать с ним встречи — подавно. — Ради меня — останешься, — без тени сомнения проговорил Бэкки. Интересно, что общего у самовлюбленной модельки и зашуганного Верано, раз они до сих пор общаются. У отца Нейта друзей — пол-Стамбула, но лишь с детьми двоих из них Нейт по-настоящему ладил. Они были похожи, во-первых, доминантностью, а во-вторых, полным презрением к желанию родителей оставить им семейный бизнес. — А ты всегда такой? — Какой? — передразнил его Бэкки. — Уверенный в себе. — Не будь я в себе уверенным, был бы моделью? — засмеялась омежка и, потушив сигарету, прильнула под бок, очертив кубики пресса тонким длинным пальчиком. В ее красивых миндалевидных глазах заискрилась похоть. — Еще раз? — спросила она, уже выдыхая в губы.***
Профессор Адамс себе не изменил: два проекта отправил, даже не глядя, в мусорку, третий — раскритиковал в пух и прах, четвертый — разукрасил красным половину, и лишь с пятым предложил работать. — Интересная концепция, — проговорил он под удивленно выпученные глаза Китти, не ожидавшему такой похвалы. — Китайцам понравится. Ты же не забыл? Поедешь? Китти запоздало, но все же усиленно закивал. — Переводчика найду. У меня был один, в долгу передо мной. Омега нисколько не удивился: в долгу у профессора Адамса, казалось, была и сама Федеральная резервная система, и дьявол. Впрочем, кто в стране не знал, что они едины в двух лицах. — Ее и крути, вот тут и вот тут поменяй, а то дилетантство какое-то. Противоаварийную работу для объектов культурного наследия должно проводить правительство, а не частная фирма, потому что объекты культурного наследия находятся в федеральных ведомствах, понял? Исключи. Только время зря потратишь. Свайный фундамент мне понравился, а вот распорки замени… бетон другой просто возьми. Этот не особо выдержит, я думаю. Смотреть, конечно, надо, но лучше замени. — А… — Два месяца — нормально. И бал свой устроишь, и… как, кстати, идут дела? Я слышал, что не очень, — альфа сложил руки в замок, отложив проектные листы в сторону, в папку. — В деканате только об этом и разговоры. Слышал, Кабби отбивается, как может, при каждом неудобном вопросе имитирует схватки да так натурально, что скоро мы будем сначала скорую вызывать, а потом уже совещание начинать. Китти густо покраснел. Этой ночью ему как раз снился кошмар, в котором он опаздывал и на сдачу проекта, и на бал, и даже куда-то еще, очень похожее на церковь и свадебный алтарь. Уж лучше мокрые сны с кем бы то ни было, чем холодный пот от страшных глаз профессора Адамса и перекошенного в гневе лица президента студсовета. — Ну… направление мы выбрали… — И? — Ну… это… культура народов мира… Профессор Адамс аж присвистнул: — Вижу, вы с Хаддамом на мелочи не размениваетесь. Осталось всего немного, стоит поторопиться. По секрету скажу, так как ты снова начал работать, а не херней маяться. Скоро хотят ревизора к вам отправить. Профессора Гамильтона или этого… Мэдисона, — выплюнул он с презрением. — Так что подготовьтесь. Или тебя на вертеле поджарят, лишат поездки. Ты и сам ее оплатишь, конечно, если что я даже помочь могу, но ты сам знаешь… В этом деле главное — начать. А там уже пойдет. Сейчас сложные времена с финансированием. Навешают всех собак, потом еще не отобьешься. Аккуратнее. — Угу, — смиренно кивнул Китти, чувствуя, как беспокойство подбирается к сердцу холодными тисками. Срок подготовки неумолимо приближался, а работать рядом с Хаддамом казалось страшной пыткой.***
Одного раза Бэкки с утра не хватило, и Нейт отказывать омеге не стал — отодрал в душе и перед самым выходом, в коридоре, развернув лицом к стене и даже не натянув презерватива. С кудряшкой хоть и было хорошо, крышу все же не сносило, поэтому и контролировать себя получалось, как на поле в разгар решающего тайма. Бэкки тоже заоблачных восторгов по поводу его персоны не испытывал и даже пару раз обмолвился, что страдает по кому-то недосягаемому, молодому и очень глупому, не понимающему ни намеков, ни прямых предложений переспать. Как можно было отказывать столь сладкой омежке, Нейт не понимал, может, тот альфа был впрямь молодым и чересчур тупым, раз упустил эту нимфу, столько раз за ночь оттраханную с ее величественного согласия. Вот Хаддам глупым не был — предложил за завтраком встретиться еще раз, на что Бэкки предсказуемо согласился. Секс без обязательств в перерыве между ахами и вздохами по невзаимной любви, что может быть полезнее для омежьего тела? А у Нейта всегда готовая омега под рукой. Позвонил, цветочки прислал, а она уже тут как тут, сладко пахнущая и текущая. На парочку неделек хватит, можно потом поменять, а то начнется, как всегда начиналось с такими омегами. Навоображают то, чего не было никогда, и давай пилить с утра до вечера. Но ни крепкий утренний кофе, ни глубокий минет в душе, ни даже завистливые взгляды однокурсников, разглядывающих упакованные в кожаные штаны длинные ноги Бэкки, не могли вернуть вмиг потерянное хорошее настроение, стоило только Нейту увидеть Верано, любезно воркующего с Джейкобом под плакучей ивой у парковки. Гнида! Меченная, а перед другим хвост петушит! Зачем тогда на метку согласился? Почему не отбивался? Не кричал? Хотел его к себе привязать, потому что Нейт доминантный и при деньгах? Вот все омеги одинаковые, кто бы что ни говорил. — О! — Джейкоб махнул ему рукой, подзывая. Как собаку, блядь. Хаддам сжал зубы так крепко, что на скулах желваки заиграли. — Угадай кто! — кинулся на спину, едва повернувшемуся Верано, кудряшка. — Ты… — ахнул омега. — Привет! Привет! — он чмокнул его в щеку и повис на плечах. — И тебе привет, — улыбнулся Джейкобу. Все омеги ему улыбались, если так подумать. Верано же не может быть всегда тем самым исключением, подтверждающим правило? Нейт на мгновение успокоился. Даже кислую улыбку убрал, крепко пожав ладонь друга. — Ты чего тут делаешь? — удивленно разглядывал светящегося от счастья кудряшку Китти. Небось, думал, что ему радуются. Да что там! Так обычно омеги ведут себя после хорошего узла в заднице, который помог им забыть несчастную любовь. — О-о-о-о-о! Я приехал с другом. Китти вздрогнул, стоило ему повернуться и встретиться взглядом с Хаддамом. Боится? Бойся, гнида! — Член у него заебись, — шепнул на ухо Бэкки, и Верано аж побледнел, не в силах вымолвить ни слова. Нейт не слышал, но догадался, ехидно улыбнувшись. — А говорят, Нью-Йорк большой, — добродушно проговорил Джейкоб, даже не замечая, как затих Верано. — Кстати, раз все друг друга знают, может, ты придешь к нам на выходные? — Куда? — воодушевленно захлопал глазами Бэкки. А, твою ж мать, Нейт совсем про эту вечеринку забыл! — Ну, один друг приглашает, у него дом прямо на побережье, за городом. Стейки нажарим, в волейбол поиграем, а то бейсбол уже снится, конечно… — Почему бы и нет, — тут же кивнула омежка. — Это когда? — Запиши просто мой номер, я заеду за тобой и Китти… Подождите-ка, отобрал меченную омегу, по праву ему одному принадлежащую, а теперь хочет еще и кудряшку к себе захапать? — Я отвезу, — проговорил Нейт грубо, почти раздраженно. — А вы приезжайте вдвоем. Вам же надо… вместе побыть? И многозначительно посмотрел на Китти. Но вместо ожидаемого страха увидел в них только принятый вызов. Разозлился? У него не было на это права. Только не у него. — Может, устроим что-то вроде двойного свидания? — раздался звонкий смех Бэкки. — А что? — поддакнул Джейкоб. — Идея отличная. Нейт? Китти? — Я согласен, — Верано отозвался первым. — И я. И Нейт предвкушающе оскалился.