***
Нейт целую ночь глаз сомкнуть не мог, места себе не находил, а эта взбалмошная омега мало того, что ни раз трубку не подняла, даже не удосужилась черкануть пару строк, что не в канаве валяется! От этих мыслей — с кем он, точно ли с Джейкобом, как он, почему жалеет, если все до этого ублюдочного сукина сына, Селима, все было замечательно — даже работать не получалось, и Нейт уже битый час пялился в экран с непрочитанными письмами в почте, множащимися как грибы после дождя. Мало того, что ему не отвечали, так еще и этого малолетнего сосунка с налитыми кровью глазами, готовыми прожечь в нем дыру, послали вместо себя собирать даже еще неразобранные коробки. Не зря старший из трех братьев-акробатов Верано Нейту никогда не нравился. Никаких манер — одна доминантность из всех щелей! Ни тебе уважения к старшим, ни обычной человеческой вежливости. Конечно, с одной стороны, жалко было парнишку: первая любовь вильнула хвостом, попользовала да была такова. А с другой, каждого оправдывать, так и окна Овертона можно понаоткрывать. Но Адам хорош, не раскололся, как бы Нейт его не колол и не умасливал. Куда съезжают, не сказал, и все же Хаддам догадался сам — к родителям. Иного более безопасного места он представить себе не мог. — Ну? — спросил он самого себя, бесцельно продолжая глядеть на окно почты. — И что делать? Подумать только, какую чушь вчера Верано нагородил на этом самом месте, у окна (Нейт прищурился, скосив глаза вправо, словно пытался злую энергетику почувствовать), и небеса не разверзлись от такой наглой лжи! Его за дурака до сих пор, что ли, держали? Тц! Да он своими глазами видел эти километровые поэмы в духе бессмертных классиков, подписанные Селимом и скрепленные его фамильной печатью. Блядь, у ублюдка еще и фамильная печать имелась! Сука, ублюдочная мразь. Нейт глянул в угол экрана монитора. Тц, всего полдесятого. Пить виски со льдом до конференции с китайскими партнерами не вариант, успеет накидаться в баре после. В конце концов, должно же прийти время, когда не он батрачит на компанию, а компания работает на него, принося дивиденды? Нет, и все же! Он раздраженно побарабанил подушечками пальцев по столу. И как только Китти мог подумать, что он его банкротом хочет сделать? Обнаглевшая омега! Встретится с этим кошаком трехцветным сегодня, обязательно выскажет в лицо все то, что за ночь в голову пришло! Вот прям возьмет и выскажет. Он, что, не альфа?!***
— Я взял ради тебя выходной, — поправив солнечные очки, Лизз сладко зевнул, растягиваясь на аккуратно расстеленном на газоне клетчатом пледе для пикников и закидывая руки за голову. — А мы снова тусим здесь. Национальным парком он был сыт по горло, но не поддержать друга не мог. — А куда бы ты хотел? — В Марокко. — Пф! — Китти едва не подавился смузи. — Если мечтать, то о чем-то существенном. — Не удивлен, — усмехнулся омега. — В твоем стиле. — А ты? — Не знаю, — пожал плечами Китти и, отставив стаканчик, устроился рядом, глядя на облака, взбитые словно самые жирные на свете сливки. — Я так и не побывал на Сейшелах… — Бедняга, — без тени сочувствия проговорил Лизз, за что был удостоен дружеского тычка в плечо. — Кстати, — неожиданно он сделался таким серьезным, что Китти мгновение даже запаниковал, — тебе не кажется все очень странным? — Ты про что? Сейшелы? — Да нет же, — Лизз приподнялся на локтях, перекатившись на живот и глядя на друга поверх очков. — Сам подумай. В том, что Нейт хотел тебя обанкротить… нет никакого смысла. На твоей стороне закон, — загнул он указательный палец. — Мистер Верано, Мистер Инверн-Верано… Ты — омега. К тому же, если ты обанкротишься, это никак не может повлиять на решение по опеке. — А компания? — с готовностью напомнил ему Китти. — Ну, допустим… Допустим Хаддам решил тебе насолить и обанкротить. Это уже больше похоже на правду. А эти все странные подарки и сюрпризы? Ты думаешь, он нанял сталкера, чтобы тебя таким образом с ума свести? Зачем? Достаточно втянуть тебя в финансовую ловушку, какой-нибудь замудренный капкан для транснациональных корпораций… или в заведомо провальный проект. Но ты говоришь, что с китайцами даже мэр сотрудничает. А если мэр — значит, государство. А если государство — в случае чего будет огромный дипломатический скандал. Ты меня извини, конечно же… Но тебе не кажется, что для мести слишком замудрено? Да и женитьба на Бала… Все это максимально странно… — наконец, Лизз выдохнул, будто успокоившись. — Вот о чем я все время думаю, если отвлекаюсь от работы. О! И кстати… Китти. Ты был прав. Мне звонил профессор Адамс еще вчера, днем, — он тут же приподнялся, сев по-турецки. — И я только что про это вспомнил. — Почему? — Дело в том… — Лизз смотрел прямо, без тени шутки. — Что с тем благотворительным балом-аукционом действительно что-то не так. И дело не в китайцах. Дело в муже Банни.***
Дик любил своих детей, однако в последнее время любовь его крепла пропорционально расстоянию. Чем дальше от его дома Адам приходил с подбитым глазом, чем дальше от его заднего двора Бен решал проспать первую пару в университете, чем дальше от его гостиной Вильям ставил свои химические опыты и чем дальше от его крыльца Китти общался со своим бывшим мужем, тем он был счастливее. Во-первых, будучи за несколько десятков миль, обо всем этом он попросту мог и не узнать, а значит на его голове не прибавлялось седых волос. Во-вторых… впрочем, было достаточно и «во-первых». — Я думал, дети вырастут… и проблем станет меньше, — проскрежетал Дик сквозь зубы, глядя на разложенные секретарем документы. — Большие детки — большие проблемки, — поставленным голосом бодро отрапортовал секретарь. — Как будем действовать, мистер Верано? — Хотел бы я сказать «сидеть и смотреть», но… не получится, — облизнул он пересохшие губы и закинул ногу на ногу, играя носком с махровыми тапочками. — На сколько ты уверен по шкале от дес… Секретарь даже дослушивать не стал, вытянувшись, словно оловянный солдатик, так же бодро гаркнул, словно приговор оглашал: — Девять. — Почему не десять? — тут же ухватился за соломинку Дик. — Потому что жизнь непредсказуема. — Тц, — расстроенно цокнул языком альфа и щелкнул пальцами. Секретарь тут же подал кружку горячего латте. — Сэбрин! — возмутился с кухни Оливер. — Не прислуживай ему, как паж какой-то. У него свои руки есть. — Я заслужил! — гаркнул обиженно Дик и шмыгнул носом. — Дедушка заслужил! — передразнил его играющий рядом на ковре малыш. — Слышал? — деловито расправив плечи, повернулся к мужу альфа. — Сразу видно: порода Верановская… — хмыкнул Оливер, продолжая взбивать омлет. — Ой, ой, — Дик изобразил гордость. — К делу. Как много у нас есть? Он не рассчитывал на многое — уж слишком хлипкую папочку они нарыли. Пятнадцать лет в колонии общего режима так не выглядят. — Хватит на два… может, три, и то если постараемся, дела с комиссией по ценным бумагам. Максимум — два года условно и оборотный штраф до десяти процентов. Не более. — И никакой связи со сталкерством? — Дик почесал гладко выбритый подбородок. — Никакой, — покачал головой секретарь. — Если не он сталкер… и не он организовал ту западню… кто же тогда? — Все это, — помощник указал пальчиком с аккуратным маникюром на крайнюю стопку, — фирмы однодневки. Однако это замечательная работа. Даже мой парень оказался в восторге. А вы знаете, что он умеет прятать деньги, как никто другой. Зачем создавать такие профессиональные офшоры, чтобы разорить одно-единственное архитектурное бюро? Если только… — … цель не архитектурное бюро, — закончил за него Дик, чувствуя, как внутри все искрит от азарта. — А рыба покрупнее…***
Этот альфа нагонял жути даже на Бала. Такая вполне заурядная внешность, слегка подкорректированная дорогим уходом, высоклассным косметологом и брендовыми шмотками, отлично бы вписалась в плеяду фотороботов отдела по особо тяжким. — Давно Вас не видел, — слегка наклонил голову альфа и даже поцеловал ручку, как заправский джентльмен, коим себя, наверняка, и считал. — Думал, Вы забыли о нас. — Что вы, — нервно дернул уголками губ Бала. — Как можно… — Отдыхайте, а я откланяюсь, — кивнул он, словно отдавал приказ, без которого они с Банни так и остались бы стоять в дверях загородного дома. Они познакомились благодаря Нейту — если вообще что-то в жизни Бала, связанное с Хаддамами, было «благодаря», а не «из-за» — на одном из многочисленных полуофициальных государственных приемов у супницы с крепким пуншем. Банни так же гипнотизировал половник, как и он, борясь с желанием налакаться до потери пульса и наконец прекратить эту пытку светскими разговорами ни о чем. Общие знакомые ни для кого из них не стали сюрпризом. В конце концов, это был закрытый от посторонних и случайных проходимцев мир, в котором каждый знал каждого чуть ли не в лицо. — Случилось что-то хорошее? — скривился Бала, вспомнив эти безжизненные рыбьи глаза. — Да, — Банни подошел к барной стойке, выудив по бокалу для белого вина. Муж не одобрял его увлечение выпивкой, но активно против нее не возражал, пока омега знал меру. — Какой-то предстоящий контракт удачный. Дело хорошо идет. — Снова занимается поглощениями? — А чем же еще? — безразлично пожал плечами Банни и кивком головы пригласил следовать за ним, на крытую веранду. — Только это у него и получается. А как Нейт? — Убивается по Верано. — До сих пор? — хмыкнул, выгнув идеальную бровь, омега. — Как же иначе. Кстати… я хотел тебе рассказать кое-что. Может, ты слышал о чем-то. Банни удивленно поднял глаза, разливая бутылку молодого вина по бокалам. — Ты слышал, что Верано терроризирует сталкер? Вчера мне Хаддам в подробностях рассказал…***
На любимой фотографии Джейкоба, висящей в спальне, трое: он, еще лейтенант с двумя серебряными прямоугольниками, альфа с рыбьими глазами, младший лейтенант, и лихой коммандер с копной смольных кудрявых волос на «Милиусе» где-то в Тихом океане. — Хранишь? — спросили его с искренней радостной улыбкой, потому что тоже — хранили. — Конечно. Лучшие несколько недель в моей карьере. От скверного настроения из-за неудачи прошлой ночью не осталось и следа. — Вижу, омега не сдалась? — брови удивленно взлетели вверх. — Одолжить ошейник? Мой с ним как шелковый. — Банни никогда не был занозой в заднице, — парировал Джейкоб, разминая шею и подпирая дверной косяк. — Мое дело — предложить. Потому что время поджимает… — альфа постучал по своим золотым часам. — Если не хочешь, чтобы он кинулся утешать разоренного Хаддама, тебе нужно действовать гораздо быстрее. А он кинется, — Джейкоб ему верил. Друг никогда не ошибался в людях, в этом состоял его талант и проклятие. — Потому что я намерен обобрать эту обезьяну до цента.