***
Профессор Адамс и профессор Джефферсон, решительно отказавшийся от фамилии своего мужа, решили уединиться далеко за пределами Нью-Йорка еще в самом начале своей супружеской жизни. Престарелый альфа слишком часто (даже для тех, кто слушал его годами) начал брюзжать на изменившийся город, на толпы «понаехавших», на исчезновение «американского духа», чтобы продолжать терпеть круглых идиотов вокруг себя, а, как известно, за этих самых круглых идиотов он держал практически всех за исключением парочки избранных. Профессор Джефферсон же просто любил природу и искал возможность сократить рабочие часы под благовидным предлогом. В конце концов парочка старо-новобрачных поселилась аж в другом штате, Коннектикуте, в самом известном его городишке Гринвиче. — Мистер Верано! Мистер Тикк! — профессор Джефферсон, придерживая панамку, со счастливой улыбкой слетел к ним по ступенькам классического средиземноморского особняка. — Как я рад! Немного неожиданно, — нахмурился он недовольно. — Однако все же я рад! Совсем забыли про стариков, — складка меж бровей стала еще глубже, и Китти на всякий случай, памятуя о взрывном характере, сделал маленький шажок назад. — Однако я не сержусь на вас, мистер Верано. Вы хотя бы не произносили свою речь выпускника. В отличие от мистера Тикка. Да, молодой человек? — Вы вечно ко мне цепляетесь, — проговорил Лизз, хватаясь за собственные плечи, словно его пытались раздеть догола. — Аж жуть берет… — Потому что вы были лучшим в своей группе, но природная лень сделала из вас посредственность! Мистер Тикк, она вперед вас родилась! Растратили свой талант непонятно на что… Пф! — Как «непонятно на что»? — изумился Лизз. — Да вы вообще в курсе, где я работаю? Меня скоро продвинут на… — Какой ужас, вы до сих пор не руководитель, — профессор Джефферсон картинно схватился за сердце. — Ах, что с вами, разгильдяем, говорить. Пойдемте, — приобнял он Китти за плечи, — мистер Верано, вас мы ждали особенно. Мой муж хотел бы с вами обсудить кое-что очень важное. Разговор планировался обстоятельным, судя по тому, как профессор втолкнул его на крытую веранду с выставленными лимонными пирожными да бутылкой белого сухого и, схватив, несмотря на все возмущения, Лизза в цепкие руки, скрылся где-то в гостиной. — О, — Адамс, казалось, с годами не старел. Видимо, высасывал жизни из сердобольных соседей, шугавшихся его извечного брюзжания по поводу и без. — Мистер Верано, давно вас не видел! — он поднялся с плетеного кресла и протянул руку. Сердце неприятно кольнуло, ведь Китти надеялся на более теплый прием. Видимо, так и не простил. — Садись. Будешь? — схватился он за бутылку. Омега покачал головой: — С утра опохмеляюсь после вчерашнего. — Пили с мистером Тикком? — снисходительно дернул губой профессор Адамс. — Пил. — Осторожнее, в мистера Тикка влезает столько сколько не должно. — Вот и держусь, — улыбнулся Китти и подался вперед, сцепив руки в замок. — Скажите, почему вы не хотели говорить по телефону, а попросили приехать? — Дело очень серьезное, — альфа сделал глоток, поморщившись. — Совсем не годится! Куда катится эта страна! Даже вина молодого не допросишься… — он поманил пальцем наклониться ближе. — Ты знаешь за кого вышел мистер Стюарт? Банни Стюарт? Китти помотал головой. Он слышал кое-какие сплетни, в основном от Лизза, даже побывавшего в гостях у новобрачных, но в саму суть никогда не вникал. Какой-то английский аристократ, какой-то бизнесмен — таких пруд пруди, небось, в стране туманов да дождей. — За одного интересного альфу, герцога Бреннингемского. Знаешь такого? — Англичанин? — все они представлялись Китти несносными снобами, еще более самовлюбленными, чем самый известный ему самовлюбленный сноб — Хаддам. Впрочем, Банни по характеру недалеко ушел. Как там говорится: рыбак рыбака? — Не просто англичанин. Он один из наследников Ост-Индской компании. Слышал? Хоть Китти и не был особо силен в последовательности значимых исторических событий, кое-что из школьного курса истории ему было известно: — Но она же была упразднена… точно еще до… — Ха! — откинувшись назад, на спинку кресла, и широко расставив ноги, гаркнул профессор Адамс. Океанский бриз играл с его отросшими седыми волосами, постриженными на манер самого модного денди в округе. — Запомните, уважаемый мистер Верано, что такие компании никогда, слышите, никогда не исчезают бесследно и не упраздняются. Это вам не ваша контора, два на два метра где-нибудь в небоскребе, которых, как крыс помойных, куда не плюнь. Это была компания, которая решала судьбу тысячелетних цивилизаций. И если этот гребанн… — он осекся, но, облизнув губы, все же продолжил, щурясь от солнечных бликов на воде. — И если этот гребанный герцог из этой семейки, то, в принципе, все становится понятнее раз так в тысячу. — Что? Я не понимаю, — честно признался Китти. По дороге сюда они с Лиззом какие только варианты не перебрали, но, судя по серьезному лицу бывшего наставника, все оказалось мимо. — Года два назад, — профессор вновь сделал глоток, будто для храбрости, — ко мне пришли в университете с великолепной инициативой. Я, как известно, стрелянный в таких делах воробей. Знаю, что инициатива наказуема. Поэтому и отказался. А другие, эти идиоты, согласились. — На что? — Мистер Верано, вы так и будете меня перебивать? — возмутился альфа, едва не зарычав. — Простите… — Так-то лучше. Так вот. Инициатива состояла в том, чтобы провести один модный архитектурный аукцион. Распродать некую недвижимость в самом центре Нью-Йорка. Ту, что приносит меньше всего денег и требует больше всего внимания. Заботы… Я был против, — мотнул он головой, поправляя лезущую в глаза челку. — Голоса на ученом совете распределились таким образом, что мы в инициативу не влезли. Как мне тогда казалось. Через год выяснилось, что все-таки университет что-то продал. Тогда-то впервые я и узнал про этого герцога Бреннингемского. Он оказался единственным покупателем. Я хотел поднять скандал, настроить журналистов, выпнуть ректора… как неожиданно ректор с почестями почил. Китти удивленно выгнул бровь. Это… — Да, знаю, — отмахнулся от него профессор Адамс с досадой. — Это не должно было вызывать удивления ни у кого. Сколько лет было нашему ректору? Под восемьдесят? Девяносто? Столько не живут. И все же… мне это показалось странным. Я решил копнуть чуть глубже. И наткнулся на интересный факт. Как думаешь, — он вновь подался вперед, — зачем покупать недвижимость в Нью-Йорке? — Чтобы сдавать? — Да, — щелкнул пальцами альфа, — чтобы сдавать. Если нет возможности сдавать, то недвижимость превращается в тяжкий груз. Ты платишь налоги, ухаживаешь за ней, но она не окупается. У университета таких площадей — целая гора. Но мы университет. Считай, это социальная сфера. Мы живем на пожертвования выпускников, минусы и плюсы в нашей деятельности не должны сходиться. Мы же не корпорация и не акционерное общество. Как думаешь, сдал ли он те площади в аренду? Вопрос уже содержал в себе ответ. — Нет? — попытал счастье Китти. — Именно. Представь себе, Верано, кто-то покупает у университета сотни квадратных метров гиблой застройки по завышенной изначальной цене. Не сносит ее, не превращает в арт-пространство. Коммерции — ноль. Зачем? — Понятия не имею… — тут уж Китти не врал. Звучало все так, словно кто-то действительно сошел с ума. — Вот и я задумался. Зачем? Конечно, это странно. В Нью-Йорке куча ликвидной недвижимости по такой же цене, но он купил разваливающиеся исторические здания. Опять же: зачем? Спустя год, — закинул альфа ногу на ногу, — по этому адресу была зарегистрирована одна фирма. Мне она показалась странной… И я решил вновь взяться за расследование. Угадай, чем занимается фирма? — Эм… — Отмывом денег. Губы Китти искривились в нервной усмешке: — И как вы это поняли? Вряд ли там было написано… — Я бы этого и не понял, если бы не тот аукцион в прошлом месяце. — Мне он тоже показался странным… — согласился омега, разминая пальцы, сжав их в кулаки, — но отмыв денег? — Тебе не показались странными лоты? — Я… я же тогда немного был не в себе… — А, точно, слышал, — профессор Адамс нахмурился. — В общем. Тамошние лоты не имели никакого смысла. Их будто бы понадергали из разных коллекций и эпох. А что важнее всего, в качестве лота было выдвинуто то самое здание, которое мы продали еще два года назад. — И-и-и-и… — Он продал его в три раза дороже. Я понимаю, что в нашей стране инфляция бьет рекорды, однако за два года — в три раза? Да и еще и банку в залог своих кредитов? — Кредитов? И как это связано с отмывом денег? — Это давняя схема, мистер Верано. Вот если бы вы остались на нашем факультете и выпустились бы из университета, — профессор Адамс вновь вскочил на любимого конька. Академический отпуск и нежелание восстанавливаться после него он воспринял как предательство лично его самого. — Как вы могли пожертвовать своими лучшими годами на этого неотесанного восточного чурбана? У него же только в голове сплошной размах дворцов прошлого столетия! Ни намека на новую, яркую мысль. Боже, я был тогда так зол, что попадитесь вы мне, вы ни ногой из университета бы не вышли. Я же сотню раз вам говорил: если любовь мешает архитектуре — надо бросать любовь! Китти только и оставалось, что молча поджать губы да опустить глаза, рассматривая запылившиеся туфли. — Кхм… — альфа поправил домашний кардиган. — Так вот, мистер Верано. Бесплатная лекция. Он вывозит грязные деньги из Англии, так как у нас упрощенные схемы налогообложения, к тому же он богат и известен в узких кругах, сенаторы все знают его в лицо… в общем, к нему мало вопросов. Он покупает за грязные деньги какой-нибудь дом, фабрику, землю… Деньги все еще грязные. Затем он берет кредит именно в Америке. Указывает, что погасит его с помощью своих активов. Банк выдает ему вполне себе официальный кредит и забирает себе активы. Кредит погашен, грязные активы, пройдя через банк, обелены. Деньги вообще кристально чистые — от банка. Но вот в чем вопрос… Как он смог убедить банк купить по завышенной цене? И тут… есть одна загвоздка, мистер Верано. Китти подался вперед, внимая внимательно. — Активы проданы с намеком на то, что они принесут денег в будущем. Это какая-то замудренная схема, я так и не понял, но в наших законах какой бардак не творится… Но, как мне объяснили остальные профессора, банк купил его под гарантии третьего лица. И это третье лицо ваш муж, мистер Верано. Бывший, к счастью. — Что? Нейт и этот… — Нет-нет, — замахал руками профессор Адамс. — Мистер Хаддам мне не нравится, но тут ничего на него не указывает… Такое ощущение, что он жертва. — А каким таким образом он жертва? — Китти недоверчиво прищурился. — Обычно в таких контрактах предусмотрены очень большие пенни, мистер Верано. Похоже, его хотят разорить. И если получится — отправить в тюрьму за мошенничество.***
В этой коррупционно-мошеннической схеме Дика тревожило только одно — бездействие властей. Значит, за каждым лишним центом на счетах у Хамсворда следили все ведомства, посылая чуть ли не еженедельные запросы о происхождении той или иной суммы да так засоряя почту, что в конце концов пришлось решать вопрос аж через суд и губернаторов, а тут ни один клерк мизинцем не пошевелил? Опыт и здравый смысл подсказывали ему: что-то определенно было не так. Вернее, что-то определенно ускользало из его внимания. — Мистер Верано, — голова секретаря показалась в проеме, а когда Дик кивнул, приглашая войти, Сэбрин грациозно вплыл в кабинет всем телом, будто лебедь на пруде. — Есть две новости. Плохая и очень плохая. — Надо всегда заканчивать на позитивной ноте, — задумчиво постучал альфа по столу перьевой ручкой, — поэтому начинай с очень плохой. — Наш запрос отклонили. Дик удивленно сморщил лоб: — Хм. Если вторая новость лучше этой, то тогда она не плохая, а очень даже и хорошая. — Я еще не озвучил причину. — Валяй, — махнул он рукой, второй хватаясь за протеиновый коктейль, заботливо приготовленный мужем. — Военные. Оливер так старался, а Дик выплюнул его себе на штаны. — Ах! Мистер Верано! — секретарь моментально выудил из кармана пачку влажных салфеток. Как шутил порой сам Дик, его одежда была заколдована. Иначе как объяснить сверхъестественную способность вытаскивать из этих обтягивающих костюмов чуть ли не целые коробки первой помощи? — Я сейчас же принесу вам новый костюм... — Блядь! Стоять на месте! — гаркнул, откашливаясь, Дик. Сэбрин замер в движении. — Какие еще военные, твою мать?! — Самые настоящие, — без тени шутки отрапортовал Сэбрин, решив не стоять без дела, а как минимум убрать капельки коктейля со стола босса. — Мне пришло предупреждение запрашивать все через их ведомство. Тц, это были его любимые штаны! Любимый пиджак! Любимый жакет! Хорошо, что галстук не пострадал. — Черт… — Дик скомкал салфетку в кулаке. — Мне нужен Хамсворд. И мэр. Срочно, Сэбрин. А, — он щелкнул пальцами, и секретарь вновь замер, но уже в дверях. — А какая плохая? Омега серьезно нахмурился: — Барбекю соуса, который вы заказывали к жареной курице, не было. Я взял азиатский.***
— Оте-е-е-е-е-е-ец! — Керем налетел на него, даже не сбавляя скорости, за что был удостоен чемпионского броска в воздух под завистливые вздохи своих детсадовских одногруппников. — Но дядя Адам сказал, что именно он меня сегодня заберет... — Я хотел сделать сюрприз, — Нейт посадил его на руки, и Керем, горделиво вздернув нос, взирал на остальных малышей сверху вниз. Мало того, что ни у кого не было столь красивого отца-альфы, к тому еще и доминантного, так еще они и редко появлялись. — Получилось? — Да! — радостно закивал альфочка, сжав в руках его галстук. — Куда пойдем? — А куда ты хочешь? — В парк! — счастливо заулыбался четырехлетка. — Пошли, — пожал плечами Нейт. — А в машине тебя ждет подарок. — Ура! Нейт считал, что отцовства как такового его лишили совершенно безосновательно. Как будто было мало отобранной фамилии, переезда на другой континент и показательного разорения в суде, Китти вдобавок ко всему решил судиться за полную опеку. Он не отрицал своих недостатков, как мужа, непогрешимым он себя не считал, однако разве можно было его уличить в отвратительном отцовстве? Его? Назара Хаддама? Да он готов был ради сына на все, даже самое невозможное! Ради него он работал, жил и преумножал богатства. Ради него одного он вообще это глупейшее воссоединение с Верано затеял. И даже тут его обвинили во всех смертных грехах, в которых обвинять его было глупо. Ха! Разорить он его хотел, как же… — Отец, больно! — пропищал Керем, дергая рукой. — Прости-прости, — отпустил его ладонь Нейт. — Отец, — перебежав на другую сторону и протянув уже левую, Керем задрал голову. — А почему мы сначала жили вместе… а теперь вновь переезжаем? — А что папа говорит? — тут же нашелся альфа. — Говорит, что… что вы не очень ладите, несмотря на то, что любите меня. — Любим, — удивительно, как Китти сдержался от желания настроить сына против него. Наверное, все-таки осталось в нем что-то порядочное. — А так… немного повздорили. — А мы теперь никогда не будем вместе жить? Папа сказал, что ты теперь будешь жить с Бала. — Наверное, не будем, — Нейт шмыгнул носом. Какой же прохладный ветер, а еще лето называется! — А ты меня точно не бросишь? — Керем ткнулся макушкой о его бедро. — Что за чушь, конечно же нет, — фыркнул Хаддам, поднимая его на руки и убирая со лба растрепавшуюся челку. — Кто тебе такое сказал? — Ну… — неуверенно протянул мальчуган, сжимая отцовский костюм в кулачках. — Дядя Джейкоб сказал… — Нейт едва не зарычал, — что у тебя возможно будут другие дети… с дядей Бала… Вот я и подумал… что я, наверное, буду только с папой… Все-таки зря он не прибил этого долбаеба еще в университете. Если бы Китти тогда не налетел на его кулак, возможно, на одну проблему стало бы меньше. — Что ты, — прижал его к груди Нейт. — Эту чушь не слушай. Я тебе когда-нибудь врал? — Нет… — Зачем тогда слушать того, кто говорит, что я лгу? Я же тебе еще в прошлый раз сказал, что с дядей Бала я детей иметь не буду. — Точно? — грустно пролепетал Керем, едва не шмыгая сопливым носом. — Точно, — оттянув его за пухленькую щечку, кивнул Нейт и огляделся. — Хочешь мороженое? — Д-да! Единственное кафе на территории парка стригло с непутевых туристов по несколько долларов за простую и ничем непримечательную кружку самого обычного кофе, однако Нейт, бережливый в таких мелочах, никогда на сыне не экономил. Тем более Керему всегда нравились пластмассовые динозавры, расставленные по веранде в качестве украшений. — Простите, — удивленно моргнул продавец за кассой. — Оплата не прошла. Нейт, наблюдавший за носившимся от одного центрозавра к другому сыном, непонимающе вскинул бровь: — Попробуйте еще. У меня уже была сегодня такая проблема. Что-то со связью, может. — А… карта заблокирована. — Заблокирована? — полез он в бумажник. — Странно... Попробуйте эту. Омега нахмурился: — Эта тоже заблокирована. — Что за… Ладно, а эта? Продавец замотал головой: — Извините. У вас будут наличные? Их мы тоже принимаем. — Да, конечно, — Нейт всегда носил в бумажнике пару десятков долларов, несколько евро и даже лир. Кто знал, что они когда-нибудь понадобятся не на чаевые. — Вот. — Благодарю… — но альфа, вырвав из рук рожок с тремя шоколадными шариками, широким шагом вылетел из кафе прочь. — Керем! — крикнул Нейт резвившемуся вокруг тираннозавра мальчишке, пытаясь нашарить в нагрудном кармане пиджака смартфон. — Подойд… — Назар Хаддам? Он удивленно обернулся, встретившись взглядом с высоким альфой в строгом костюме. — Мы знакомы? — Нейт нахмурился, едва не ломая рожок в руках. — Вы арестованы по обвинению в мошенничестве в особо крупном размере, — его ткнули носом в испещренный мелким текстом листок. — Вы имеете право хранить молчание. Всё, что Вы скажете, может быть и будет использовано против Вас в суде. Вы имеете право на присутствие адвоката во время допроса. Если Вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен Вам государством. Если Вы не являетесь гражданином этой страны, Вы можете связаться с консулом Вашей страны, прежде чем отвечать на любые вопросы. Ваши права Вам понятны?