Купи меня

Что такое настоящая холостяцкая жизнь? Пожалуй, это холодильник с заплесневелым куском сыра, старая колбасная нарезка и три яйца, скромно лежащие в лотке. На самой верхней полке обнаружилась почти пустая бутылка молока и какие-то йогурты, которые, судя по вздутым стенкам, были готовы сдетонировать от любого прикосновения. Присохшая к полке петрушка и примёрзший к задней стенке лимон только довершали столь унылую картину. Пожалуй, для полноты образа тут не хватало только дохлой крысы, которую хозяин холодильника не выкидывал "на чёрный день". Но Фэн Синь и не претендовал на что-то другое. Готовить ему было лень, да и зачем, если можно было заказать на дом абсолютно любую еду, которую только душа пожелает. Лежащие то тут, то там коробки из-под пиццы и пакеты из разных ресторанов быстрого питания были тому подтверждением. Иногда он перебивался бутербродами, когда не было времени даже на то, чтобы дождаться доставку, но в основном, дома питаться он не привык, предпочитая по утрам брать кофе по дороге к работе. Конечно, нужно отдать должное, о правильном питании он тоже не забывал. Стабильно раз в месяц в холодильнике появлялись различные овощи, которые, если и дожидались своего часа, то употреблялись исключительно в сыром виде. Но чаще всего они, всем заплесневелым пакетом, так и отправлялись в мусорку. Именно поэтому Фэн Синь, вытирая гудящую как медный колокол голову, зашёл на кухню и сперва подумал, что глаза его обманывают. Во-первых, на плите что-то бодро жарилось-парилось. Во-вторых, на столе стояли две кружки свежезаваренного крепкого чёрного чая. А в третьих – Му Цин, преспокойно хозяйничающий на чужой кухне. - Ты ещё здесь? - вяло спросил Фэн Синь, опускаясь на стул и без приглашения подтягивая к себе кружку, - Я же сказал, что не хочу твою рожу видеть. - Можно подумать, мне самому твоя рожа ещё не надоела, - закатил глаза Му Цин, что-то мешая в сковородке деревянной лопаткой. - Меня бы тут не было, если бы не вчерашнее. Тебе не кажется, что мы где-то обосрались? - Кажется, - признался Фэн Синь, массируя виски, - Надо бы позвонить Ши Цинсюаню и узнать, удалось ли им добраться до Игорного дома. - Да тут к гадалке не ходи, конечно добрались, - фыркнул Му Цин, - Ты Ши Цинсюаня первый день знаешь? Он же только и ждал, пока брат уедет, чтобы в Игорном доме пол наследства прокутить. А тут ещё и такая возможность подвернулась. Я беспокоюсь о том, что могло произойти позже. - Если бы мы не... Расслабились, то узнали бы об этом раньше, - буркнул Фэн Синь, выдавливая из кассеты таблетку от головной боли. Он до сих пор не мог поверить в то, что они отправили Се Ляня в такое опасное место, и, вместо того, чтобы хоть как-то его подстраховать, просто нажрались. Конечно, Се Лянь был не один, но от этого не легче. Оставалось только надеяться на то, что Се Лянь успел достаточно увидеть за стенами знаменитого своими мерзостями Игорного дома. После такого его розовые очки наверняка треснут, позволяя понять, какой этот его Хуа Чэн на самом деле. Пока Фэн Синь гонял эту мысль по кругу, Му Цин достал тарелку и осторожно выложил на неё горячий омлет. Фэн Синь дёрнулся, когда тарелка оказалась на столе, и, пока Му Цин отошёл к раковине за вилкой, без всяких зазрений совести притянул тарелку к себе. - Слышь, копыта убери, - резко сказал Му Цин, на что Фэн Синь отмахнулся. - Ты ничего из этого не покупал. - А ты ничего из этого не готовил, - фыркнул Му Цин, пытаясь воткнуть вилку в омлет, - В холодильнике шаром покати, хозяин херов. И на плите пыль с палец толщиной. - Вот возьми и приберись, у тебя это куда лучше получается, - хмыкнул Фэн Синь. Му Цин раскрыл рот, готовый вывалить поток отборной брани, но отвлёкся, и Фэн Синь выхватил у него вилку. - Чтоб ты сдох, - сплюнул Му Цин, и встал за другой вилкой. Он поставил стул совсем рядом с Фэн Синем, и они какое-то время просто молча ели омлет из одной тарелки, периодически пытаясь воткнуть столовый прибор в чужую руку. За столом висело тяжёлое молчание, потому что каждый думал о чём-то своём, но примерно в одном ключе. Когда весь омлет был доеден, Му Цин отставил тарелку в сторону и задумчиво уставился в окно, нахмурив тёмные брови. - Нужно звонить Ши Цинсюаню, - наконец сказал он после недолгих размышлений. - Время восемь утра. Не слишком ли рано для звонков? - поинтересовался Фэн Синь, пытаясь взглядом найти телефон. - Слишком. В такое время обычно никто не звонит, - согласился Му Цин, вытаскивая зубочистку из подставки. - Не звонить? - Звонить, конечно. И он позвонил. Ответом ему стали лишь долгие гудки и холодный голос автоответчика. - Может, дрыхнет? - предположил Фэн Синь. На самом деле, Ши Цинсюань не спал. Он не имел привычки ставить телефон на беззвучный режим, и поэтому, как только навязчивая и резкая мелодия пронзила тишину комнаты, он тут же подорвался. Не открывая глаз, попытался нащупать телефон. Голова гудела, глазные яблоки пульсировали болью в ритм рингтона, и Ши Цинсюань, запутавшись в одеяле, наконец-то смог дотянуться до телефона. Однако, он не взял его в руку, а неосторожно задел пальцами, из-за чего мобильник упал куда-то на пол. Теперь возможности взять трубку, не открывая глаз, у него не было. - Мм... - простонал он, накрывая глаза ладонью, - Да за что мне это наказание... - За то, что меры не знаешь, - неожиданно раздался ответ, и Ши Цинсюань, переборов себя, наконец-то разлепил глаза. - М... Мин-сюн? - хрипло спросил Ши Цинсюань, а потом огляделся по сторонам. Это была не его комната. Знакомая, но чужая. - Почему ты здесь?.. Нет. Почему я здесь? - Потому что ты нажрался в сопли, и я оказал тебе услугу, чтобы ты в очередной раз во что-нибудь не вляпался, - холодно ответил тот, кого Ши Цинсюань назвал Мин-сюном. - А как ты узнал, что я там? Я же никому не говорил... - пробормотал Ши Цинсюань, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Теперь уже от стыда. - Тебя это не должно волновать, - несколько резко ответил брюнет, и, подойдя к кровати, поднял надрывающийся телефон. - Фэн Синь. Ты с ним был? - Да, и с Му Цином. А ещё с Се... - и тут он оборвался на полу слове побледнел. Лицо Ши Цинсюаня, и без того малость болезненное после пьянки, потеряло все краски. В его ясных светлых глазах отразился такой ужас, что собеседник даже слегка заволновался. - Что такое? - поинтересовался Мин И, сев на край кровати. - Се Лянь... Се Лянь был со мной! Он со мной был там, понимаешь?! Ты его видел?! Что же я натворил... - тут же запаниковал Ши Цинсюань, и, игнорируя тошноту и головную боль, вскочил с кровати. На нём было только нижнее бельё, и парень кинулся искать одежду, но Мин И резко схватил его за руку и силой усадил обратно на кровать. - Успокойся, идиот, - встряхнул Ши Цинсюаня за плечи Мин И, - Ты про того парня, который был с тобой? С ним всё в порядке, он в надёжных руках. - В чьих руках?! - не унимался Ши Цинсюань, пытаясь вывернуться из сильной хватки бледных длинных пальцев, - Ты не понимаешь, я его туда притащил, а теперь я здесь, а он неизвестно где! Ребята меня под асфальт зароют, если... - Да угомонись ты, припадочный. Сказано же, в порядке всё, - абсолютно спокойно перебил его брюнет, сжав чужие плечи чуть сильнее. - Ты бы о себе лучше думал. Твоя выходка будет иметь последствия. Почему ты никому не сказал, куда попёрся? - Потому что не хотел слушать ваши нотации, - всё ещё на эмоциях ответил Ши Цинсюань, - Тем более, я был не один, а с друзьями. - Вот оно как... Хорошие у тебя друзья, - холодно ответил Мин И и разжал пальцы. Он встал с кровати и бросил снова зазвонивший телефон на покрывало. - Что мне им ответить? - спросил Ши Цинсюань, взяв мобильник дрогнувшей рукой. - Где Се Лянь? - Скажи им, что он... У очень близкого друга, - ответил Мин И, и на его лице будто бы появилась улыбка. А может, так упала тень. Он давно уже разучился улыбаться. * * * * На самом деле, Се Лянь долго в "гостях" у Хуа Чэна не сидел. Такое место было ему в новинку, и многое оставалось непонятным, и даже диким. Сам Хуа Чэн совершенно ничего не скрывал, и не поведя бровью рассказывал про всю подноготную и людей, и ставок. - Как... Как можно поставить на кон жизнь своего собственного ребёнка? - в очередной раз вздохнул Се Лянь, уткнувшись лицом в ладонь. - Сань Лан, это же неправильно. Так нельзя. Как люди это допускают? Почему они так делают? - Потому что у них нет ничего святого, и они действительно считают, что это их последний шанс на счастливую жизнь, - совершенно спокойно ответил Хуа Чэн, глядя на Се Ляня из-под длинных ресниц, - Здесь всё решает удача. В обычной жизни этим людям некого винить в своих бедах, кроме себя, а тут можно либо получить билет в безбедную старость, либо очистить свою совесть, считая, что "просто не повезло". Шансы ведь у всех равны. - Как ты позволил? Почему... Почему ты этим занимаешься? - решился наконец спросить Се Лянь, и поднял голову. - Потому что люди – очень мелочные и подлые создания, которым где-то надо обнажать свою сущность. Если бы кто-то не следил за порядком, было бы куда хуже. Тем более, не будь меня, на моём месте сидел бы кто-то другой. - ответил Хуа Чэн, поймав взгляд золотистых глаз. - Ладно, я не буду лезть в то, в чём не разбираюсь, - выдохнул Се Лянь и откинулся на подушки, - Я не в праве кого-то осуждать, не зная всей истории. И даже зная тоже не в праве. - Мудро, - кивнул Хуа Чэн и с ухмылкой взял кости в руки, - Может, ещё раз? - Я проиграл уже столько раз, что это даже перестало быть смешным, - честно ответил Се Лянь и зевнул. - На самом деле, я немного устал. Очень насыщенный вечер. Тем более, завтра мне ещё нужно к тебе в мастерскую ехать. - Если хочешь, я могу подбросить тебя до дома, - предложил Хуа Чэн, отведя взгляд, - Но по-хорошему... Можешь переночевать у меня, чтобы завтра не терять время на дорогу. - Сань Лан наконец-то позвал меня в гости? - улыбнулся Се Лянь, поднимаясь на ноги. - Просто искал подходящий повод, - хмыкнул Хуа Чэн, откладывая планшет в сторону. - Это было бы замечательно... - ответил Се Лянь, чуть замявшись, - И всё же... Я бы не хотел злоупотреблять твоей добротой. - Что ты, мне только в радость принять гэгэ у себя дома, - улыбнулся Хуа Чэн, и отодвинул одну из занавесок, за которой обнаружилась спрятанная от чужих глаз дверь. Через коридор они вышли на улицу, где вход в помещение охраняли два рослых человека, у которых стволы было видно невооружённым глазом. Когда они подошли к машине, Се Лянь в очередной раз с восхищением оглядел матовый корпус, который казался ещё темнее из-за времени суток. Как только парень сел в салон, то внезапно стрелой пронеслась мысль, что телефон, подаренный Хуа Чэном, так и остался в баре. А что если ребята его там забудут? Или кто-то его стащит? Да он же со стыда сгорит, и никогда не сможет больше глаза на Хуа Чэна поднять! Но если ехать в бар за телефоном, то придётся объясняться с Фэн Синем и Му Цином, которые даже слушать ничего не станут, и весь мозг высосут. Причём не только Се Ляню, но и Хуа Чэну, а потом и Ши Цинсюаню за компанию. И тогда о хорошем завершении вечера можно даже не мечтать. А если эти двое ещё и подвыпили, то где гарантии, что они не полезут доказывать свою неприязнь на кулаках? Решив, что это того не стоит, Се Лянь решил, что лучше уточнить этот вопрос завтра, дабы не портить всем такой хороший вечер. - Дом Сань Лана далеко отсюда? - спросил Се Лянь, разглядывая салон автомобиля и в очередной раз восхищаясь красотой дизайна. Он испытывал какое-то эстетическое удовольствие от одного только нахождения в машине Хуа Чэна, где можно было полной грудью вдыхать тонкий аромат освежителя воздуха с запахом кофе. Где-то совсем на грани чувствовались нотки дорогого одеколона. Се Ляню казалось, что можно даже распознать запах кожаных сидений, но он решил, что скорее всего это лишь его воображение. - Тяжёлый день, гэгэ? - спросил Хуа Чэн, глядя на притихшего и задумчивого Се Ляня, который уже больше минуты смотрел в одну точку. - Не знаю... Больше нет, чем да. Просто слишком много впечатлений. Всё в порядке, - улыбнулся Се Лянь, подавив зевок. - Думаю, лучше оставить беседы на завтра, - согласился Хуа Чэн, и одним нажатием кнопки на руле включил музыку. Это было не радио, а его собственный плейлист, и треки, проигрываемые во время поездки, как нельзя отражали и подчёркивали суть хозяина машины. Классика перемешивалась с роком или металлом, плавные и спокойные песни заменялись на резкие. Музыка – она в какой-то степени являлась показателем состояния души, и иногда по тому, что слушает человек, можно было немного больше в нём разобраться. Се Лянь сделал вывод, что музыкальный вкус Хуа Чэна ему понравился. А следом сделал ещё один вывод, который заключался в том, что Хуа Чэн ему нравится вообще со всех сторон, всецело и без остатка. Как ни крути, а идеален. Такие люди вообще существуют? А если и существуют, как вышло, что один из них сидит настолько рядом? Се Лянь бросил взгляд на Хуа Чэна, который внимательно следил за дорогой, иногда отвлекаясь на то, чтобы переключить музыку. Во внешности, в музыке, в стиле одежды и вождения чувствовался характер, который не согнуть и не сломать. Чувствовалась сила, которая заставляла испытывать интерес. Словно почувствовав, что его разглядывают, Хуа Чэн повернул голову, и Се Лянь тут же отвернулся, чувствуя, как порозовели скулы. Путь был не очень длинным, но Се Лянь всё же задремал. А когда Хуа Чэн учтиво и очень осторожно тронул его за плечо, то открыл глаза и понял, что они, судя по всему, на месте. Трудно было не догадаться, когда находишься на территории огромного особняка, который обнесён высоким забором насколько хватало глаз. - Это... Твой дом? - спросил Се Лянь, оглядываясь по сторонам и не понимая, на что ему смотреть: на сам дом, на фонтаны, журчащие рядом, на освещенные коваными фонарями дорожки, или на людей, которые, не смотря на поздний час, занимались своими делами и с любопытством поглядывали на гостя. - Ну... Можно и так сказать, - небрежно ответил Хуа Чэн, и сунул ключи тут же появившемуся рядом человеку, который молча сел за руль и отогнал машину куда-то за поле видимости. Видимо, где-то там был гараж или парковка. - Что это значит? - не понял Се Лянь, и провёл кончиками пальцев по цветущему вдоль одной из дорожек кусту с какими-то мелкими белыми цветами. - Дом – это место, где тебя ждут, и куда хочется возвращаться, - пояснил Хуа Чэн, и мужчины прогулочным шагом направились в сторону особняка. - Можно ли назвать домом место, где ты появляешься раз в вечность, чтобы переночевать? - Интересная постановка вопроса, - задумался Се Лянь. - Дом – это как раз то самое место, где ты можешь переночевать. - Я могу переночевать и в отеле, - хмыкнул Хуа Чэн, и тоже коснулся какого-то куста. - Только вот что там, что здесь, что в каком-либо другом месте... Крыша над головой никак не влияет на одиночество. - Я надеюсь, что когда-нибудь ты приведёшь в этот дом того, с кем тебе не будет одиноко, - от всего сердца пожелал Се Лянь после недолгого молчания, на что Хуа Чэн неопределённо хмыкнул. - Я отведу гэгэ в комнату и оставлю, если он не против, - произнёс Хуа Чэн, когда они оказались у дверей особняка, - Мне нужно будет подготовить мастерскую. - Подготовить? - удивился Се Лянь. - Там... Не прибрано. Нужно убрать мусор, - махнул рукой Хуа Чэн. Се Лянь не стал задавать вопросов, всецело посвятив себя изучению дома Хуа Чэна. Едва переступив порог, он тут же понял, что не знает, на что то ему смотреть. В ремонте и мебели чувствовались одновременно роскошь и простота. Се Лянь, не раз посещавший места жительства людей с довольно высоким достатком, повидал множество домов, хозяева которых словно пытались переплюнуть самих себя в попытках показать уровень заработка. Иногда эти дома были похожи больше на музеи – куда не глянь дорогие картины, антикварные вазы и статуи. Разумеется, были и те, кто наоборот вкладывал огромные деньги в современный стиль и технику, но и в этом случае в доме чаще всего не чувствовалось уюта. Дом Хуа Чэна же был под стать ему самому: строгий и аккуратный. Идеальный вкус и стиль. В ремонте преобладали в основном цвета горького шоколада и мокрого асфальта, разбавляемые светлыми акцентами и широкими окнами. Сейчас было тёмное время суток, и поэтому везде горела подсветка. Дом сам по себе был большой, и Се Лянь заметил несколько дверей и коридоров, где слышались негромкие разговоры людей. Наверняка, чтобы содержать такой особняк и сад в порядке, требовалось немало прислуги. И всё же, что-то было не так. Красиво, стильно, чисто, но... В доме почему-то не чувствовалось жизни. Пока Се Лянь, разглядывая интерьер, шёл за Хуа Чэном, то не раз ловил себя на мысли, что всё вокруг какое-то пустое, будто в доме действительно никто не живёт. - Ты редко тут появляешься? - спросил Се Лянь, положив ладонь на гладкое дерево лакированных лестничных перил. - А это так заметно? - улыбнулся Хуа Чэн, и открыл дверь, жестом приглашая Се Ляня войти в комнату. - Не очень, - ответил Се Лянь и вошёл внутрь, - Просто твой дом больше похож на... -...на резиденцию, - закончил Хуа Чэн и сложил руки на груди, привалившись бедром к дверному косяку, оглядев комнату. Се Лянь тоже осмотрелся. Комната была не слишком большая, но и не маленькая. Явно побольше, чем квартира самого Се Ляня, но она не казалась огромной, и от того пустой и неуютной. Стол, стул, шкаф, тёмные занавески на окне, большая кровать, застеленная пушистым покрывалом. На кровати уже лежала какая-то одежда, полотенца и средства личной гигиены. Се Лянь с вопросом посмотрел на Хуа Чэна, на что тот просто ответил: - Я сказал, чтобы приготовились к твоему приходу. - Спасибо, Сань Лан, - улыбнулся Се Лянь. - Будь как дома, гэгэ, - вернул ему улыбку Хуа Чэн и прикрыл за собой дверь, оставив Се Ляня наедине со своими мыслями. Парень сел на край кровати и заметил книги на полке. Самые разные, от философии до самоучителя по рисованию, и они не выглядели новыми. Се Лянь взял одну из книг, и убедился в том, что они были не для антуража, так как внутри были закладки и какие-то непонятные каракули на полях. Се Лянь усердно пытался разобрать, что было написано, но в итоге пришёл к выводу, что тот, кто оставил надписи, либо просто расписывал ручку, либо обладал настолько чудовищным почерком, что простому обывателю разобрать эту писанину было невозможно. При более детальном осмотре Се Лянь неожиданно понял, что комната не выглядела как помещение, в котором появлялись редко и то для того, чтобы вытереть пыль. Пусть постельное бельё и было свежим, но было ясно, что комната явно жилая. Тут было уютно. Несомненным плюсом так же было то, что дверь в ванную комнату находилась здесь же, и не пришлось ждать Хуа Чэна или лазить в чужом доме в поисках удобств. Наспех обмывшись и переодевшись, Се Лянь вытер волосы и опустился на широкую кровать, каждой косточкой чувствуя удобство дорогих подушек и явно ортопедического матраса. Не удержав блаженный вздох, парень укутался в пушистый плед и практически сразу погрузился в сон, даже не выключив свет. Именно в таком состоянии его и нашёл Хуа Чэн, который тихонько приоткрыл дверь, чтобы проведать своего гостя. Он тихо подошёл к кровати и какое-то время смотрел на безмятежное лицо Се Ляня, у которого во сне слегка подрагивали длинные ресницы. Хуа Чэн, поколебавшись, протянул руку и убрал маленькую прядку с бледного лица, после чего так же тихо вышел из комнаты, потушив лампу. На следующее утро Се Лянь проснулся и первым делом потянулся, чувствуя, как хрустят и становятся на место позвонки. Впервые за долгое время у него не ныла поясница из-за сна на старом свалявшемся матрасе. Парень поднялся, прислушиваясь к ощущениям и удивляясь невероятной лёгкости в теле, после чего бросил взгляд на часы. Время было около девяти часов утра. Се Лянь сходил в душ, переоделся и распахнул занавески, впуская в комнату поток солнечного света. Через окно был виден сад с выложенными мелкой мозаикой дорожками, цветущими клумбами и деревьями. Автополив разбрызгивал воду на сочном зелёном газоне, и золотые лучи, пронзающие тонкие блестящие струи, преломлялись, сверкая всеми цветами радуги. Изумрудная трава, яркие кустарники и заплетённая беседка буквально манили к себе, звали на прогулку, и Се Лянь, не удержавшись, открыл окно, вдыхая полной грудью свежий аромат тёплого летнего утра. Яркое солнце и пение птиц тут же подарили заряд хорошего настроения на целую вечность вперёд, и Се Лянь, оперевшись локтями на подоконник, прикрыл глаза, наслаждаясь игрой солнечных лучей на коже. "Как бы я хотел просыпаться и каждое утро видеть что-то подобное..." - подумал Се Лянь, и с грустной улыбкой вздохнул, понимая, что его мечты так и останутся мечтами, ведь он давно упустил свой шанс на хорошую жизнь. В дверь постучали. Се Лянь дёрнулся и обернулся, ожидая увидеть Хуа Чэна, но в комнату заглянула симпатичная девушка, которая, судя по одежде, работала здесь горничной. - Доброе утро, господин, - учтиво поздоровалась она. - Мне было велено подать вам завтрак, когда вы проснётесь, а после проводить в мастерскую. - Спасибо большое, - ответил Се Лянь, чувствуя себя неловко из-за того, что отвык к подобному обращению к своей скромной персоне. Он думал об этом всё то время, пока ждал завтрак, пока с аппетитом жевал ароматные ванильные булочки и запивал крепким чаем, и пока шёл за миниатюрной красавицей вверх по лестнице, которая вела к одной единственной двери, на ручке которой навсегда присохла белая краска. - Вас ожидают, - ласково сообщила девушка, и, мило улыбнувшись, удалилась. Парень постучал в дверь, ожидая, что ему откроют или позовут войти, но ответом стала лишь звенящая тишина. Се Лянь, слегка нахмурившись, приоткрыл дверь и заглянул, после чего зашёл внутрь, жадно оглядываясь по сторонам. Мастерская выглядела совсем иначе, чем он мог себе представить. Се Лянь думал увидеть здесь просто мастерскую, но реальность превзошла самые смелые ожидания. Повсюду, насколько хватало глаз, стояли мольберты, скрученные ватманы и полотна, огромное количество карандашей, палитры, лаки, гипс, скульптурный пластилин, и даже дерево. Се Лянь с восхищением осматривал логово творца, любуясь росписью стен... И поражаясь тому, что многие рисунки были занавешены тёмной тканью. Как и стоявшие вдоль стен картины. Как и множество статуй, больших и маленьких. Тканью было закрыто практически всё. Мастерская, несмотря на творческий беспорядок, была очень большая и просторная. Судя по всему, под неё был выделен целый этаж немаленького особняка, и Се Лянь мог спокойно ходить, не боясь что-то задеть или на что-то наступить. И всё же, он шёл медленно и осторожно, вдыхая ароматы лака, гипсовой пыли и красок. Наконец он остановился перед одной из статуй, которая была накрыта тканью не полностью. Из-под неё виднелась рука. Статуя словно протягивала её, маня прикоснуться, и Се Лянь, поколебавшись, провел кончиками пальцев по гладкой холодной поверхности, удивляясь тому, какая эта рука детализированная. Каждая линия, каждый ноготок. Как же хотелось приподнять полог, и увидеть всю искусную работу целиком, хоть одним глазком... Но Се Лянь не стал. Если Хуа Чэн зачем-то скрыл свои работы от чужих глаз, значит, такова была его воля. Разочаровывать Хуа Чэна и делать ему что-то назло Се Лянь не хотел, поэтому продолжил любоваться тем немногим, что ему было позволено. - Гэгэ? - послышался голос из-за одного из стеллажей. Се Лянь обернулся и увидел Хуа Чэна таким, каким не видел никогда. Простая одежда в пятнах краски, собранные на затылке волосы, расстёгнутая рубашка с закатанными по локоть рукавами. В руке мужчина крутил карандаш, и этот жест выглядел от чего-то слегка нервным. Се Лянь тут же отошёл от статуи, опустив руку, и всё ещё будто чувствуя холодок мрамора на кончиках пальцев - Доброе утро, Сань Лан, - улыбнулся Се Лянь, - Твоя мастерская впечатляет. Она выглядит как место, где рождаются шедевры. - Это, конечно, громко сказано, - хмыкнул Хуа Чэн, и сунул карандаш за ухо, жестом приглашая следовать за собой. - Как спалось? - Замечательно, - вздохнул Се Лянь, - Не помню, когда так хорошо спал в последний раз. - Рад слышать, - искренне ответил Хуа Чэн, оглянувшись на Се Ляня. - Эти все статуи и картины – твоих рук дело? - спросил Се Лянь, указав на накрытые изваяния. - Да. - А можно посмотреть? - Я... Я пока не готов их показать тебе, гэгэ. - слегка смутился Хуа Чэн, и остановился перед мольбертом с чистым белоснежным холстом. - Когда придёт время, то обязательно покажу тебе каждую, но пока что... Извини. - Я не настаиваю, что ты! - тут же заверил Се Лянь, - Я знаю, что творчество это очень тяжело, но я уверен, что твои работы достойны всяческих похвал. - Гэгэ меня переоценивает, - отвёл взгляд Хуа Чэн, и Се Лянь решил больше ничего не говорить, видя, что его собеседнику явно некомфортно. На миг промелькнула мысль, что у Хуа Чэна явно какие-то проблемы с самооценкой, но Се Лянь решил не лезть к человеку в душу. В конце концов, его об этом не просили. - Мне... Мне нужно будет просто сидеть, пока ты меня рисуешь? - спросил Се Лянь, кивнув на стоящий неподалёку стул. - Да, - улыбнулся Хуа Чэн. - Никогда не был моделью для художника, - признался Се Лянь. - И рисовать меня никто не порывался. - Очень зря, - ответил Хуа Чэн, едва заметно сглотнув и оглядывая Се Ляня с ног до головы. Из огромного окна падал тёплый свет, заливая мастерскую расплавленным золотом. Солнечные лучи искрились на каштановых волосах, окрашивали в медовый цвет бледную кожу, светились на дне янтарных глаз, заставляя радужку вспыхивать золотистыми огнями. Хуа Чэн тут же взял в руки карандаш и начал рисовать. Се Лянь, заметив это, сел на стул и постарался занять как можно более презентабельную позу. - Может, мне взять в руку что-то? - спросил он. - Нет-нет, гэгэ. Я пока просто сделаю несколько набросков. Я... Я ни разу не рисовал с натуры. Хочется потренироваться. - А ты до этого рисовал людей? - Да. - А как? - удивился Се Лянь, - В интернете брал образы? - Нет. Из головы, - ответил Хуа Чэн, и Се Лянь поймал его потеплевший взгляд. Солнце освещало стоящий немного под углом к окну мольберт, но тень от стеллажа падала на Хуа Чэна, из-за чего мужчина оставался в тени. "Какой же он красивый..." * * * * - Блять, это уже начинает раздражать! - выругался Фэн Синь, зубами нервно выдёргивая из пачки сигарету и пытаясь поджечь старой дешёвой зажигалкой. Почти стёртый кремень выдавал слабенькую искорку, которая неохотно перерастала в голубоватый шарик огонька. Фэн Синь порывисто затянулся, и чернеющая труха в сигарете наконец вяло затлела оранжевыми искрами. Мужчина вдохнул полные лёгкие отравленного горячего воздуха, и выпустил сизый дым через нос. - Два дня назад это казалось мне почти забавным, - с сарказмом ответил Му Цин, махнув рукой перед лицом, отгоняя табачный дым. - У "близкого друга", так он сказал? - Тебе тоже "близкие друзья" дарят такие подарки? - спросил Фэн Синь, вытащив из кармана телефон Се Ляня, - Блять, если этот одноглазый уёбок ему что-то наобещал... - Да похуй что наобещал, главное, чтобы не грохнул. Се Лянь же у нас идейный и правильный дохера, вряд ли согласится на что-то... Без посторонней помощи. - поджал губы Му Цин, покосившись на дверь подъезда. Уже два дня подряд они приходили к Се Ляню по вечерам после работы, чтобы вернуть телефон, а заодно и поговорить о впечатлениях после Игорного дома, но... Се Ляня не было дома. У соседок, знающих всё и обо всём, мужчины узнали, что дома он с тех пор так и не появлялся, и выйти с ним на связь тоже не представлялось возможности. Вот и сегодня они сидели на лавочке у соседнего подъезда, ожидая, когда наконец-то появится Се Лянь. - И как долго мы будем во дворе говно пинать? Вдруг он и через год не появится, что тогда делать будем? - нахмурился Фэн Синь. - Что насчёт розыска? - спросил Му Цин, прекрасно зная, что услышит в ответ. - Во-первых, пока рано. Во-вторых, бесполезно. Обычно тела тех, кто переходил дорогу таким людям, не находят, - холодным голосом ответил Фэн Синь, стряхивая пепел на землю. Му Цин молча забрал у него сигарету и приложил к губам чуть влажный фильтр. Они вдвоём молча смотрели, как загорались фонари и сгущались летние сумерки. - Как ты это куришь, - фыркнул Му Цин, протягивая сигарету обратно Фэн Синю, - С тобой целоваться, наверное, хуже, чем с пепельницей. - Хочешь попробовать? - вяло огрызнулся Фэн Синь, особо не думая о том, что сейчас сказал. Буквально все мысли были заняты пропажей Се Ляня, в которой они сами же и были виноваты. Фэн Синь, думая об этом, сделал одну глубокую затяжку, опустив ресницы. Когда он открыл глаза, то заметил, как из-за парковки появились два человека, и один из них явно с большим трудом переставлял ноги. Му Цин, до этого ковырявший ноготь, тоже поднял голову и заметил странную парочку, которая направлялась в их сторону. Как только лица людей стали различимы в вечерних сумерках, Фэн Синь, побелев, выронил сигарету из дрогнувших пальцев. Слабо тлеющий бычок рассыпался алыми искрами, ударившись об асфальт, и потух навеки. Глаза Му Цина расширились, а лицо, обычно хитрое и слегка надменное, перекосило от ужаса. Человек с нетвёрдой походкой явно был Се Лянем, но страшно было не это. Страшно то, что вся его одежда была в пятнах крови, которые, словно приговор, чернели на светлой ткани в темноте жаркого летнего вечера.