Позволь себе сложить оружие

— Гарри, я знаю, что тут многое нужно осознать, но ты уже можешь отпустить меня, — Малфой потянул свою ладонь на себя, аккуратно, медленно, однако Поттер потянулся вслед за ней, понимая головой, что нужно сделать, но не в силах отдать команду телу, — tu es impossible, comment peux-tu être si… mien… — Драко задыхался от эмоций, но угроза лицезреть профессора прямо в этом коридоре не давала потерять голову и просто раствориться в моменте, — ma petite fleur bien aimé… Пойдём… Пойдём, Гарри… Драко потянул его за руку, возвращаясь в ту ночь, когда они впервые так искренне поговорили в дверях оранжереи. Когда он принял самое смелое решение в своей жизни — открыться кому-то по-настоящему. Однако на пороге гостиной, где Снейп совершенно неприлично наяривал круги, даже не сняв тёплую мантию, всё же разорвал их сцепленные руки. — Подожди меня. Прямо здесь. Я обещаю, что вернусь скоро. Через минуту… Гарри заторможенно кивнул, пытаясь, и правда, уложить в голове произошедшее только что в шифоновой гостиной, а Драко исчез за дверью. Однако, как только Малфой увидел выражение лица своего крёстного, пожалел о сказанных словах. Эта беседа явно будет непростой, и было опрометчиво давать такие обещания. Северус, дождавшись, наконец, хозяина дома, молча вздёрнул рукав мантии, обнажая метку. — Говори. И лучше тебе быть убедительным… — однако чем бы он ни хотел продолжить такое многообещающее начало, Снейп замолчал. Драко использовал эту возможность, чтобы присесть в кресло, изо всех сил стараясь удержать привычные рамки общения с крёстным. — Зачем, если и так всё ясно… — опуская приветствие, Малфой приготовился столкнуться с суровой реальностью в лице директора Северуса Снейпа. Мир Магической Британии под угрозой, и вряд ли найдётся хоть что-то, чтобы спасти их от новой войны. То спокойствие, то счастье и немного неадекватное ощущение полёта от того, что его Гарри совершил, но главное, что сказал и как себя вёл, растворилось в присутствии профессора, а вместо этого накатила чудовищная усталость, настолько сильная, что всё тело разом заболело, и он с ужасом понял, что едва остаётся в сознании. Он прикрыл глаза, уже зная, что не в силах будет скрыть своё состояние от крёстного. — Что с тобой? — Северус мгновенно оказался рядом, накладывая чары и одновременно призывая зелье, совершенно бесцеремонно распоряжаясь чужим имуществом. — Всего лишь старые добрые пытки… Тебе ли не знать… — к Драко понемного возвращались силы, достаточные для того, чтобы язвить. — Но ведь… Если ОН был здесь, и ты… — Снейп, пожалуй, впервые в жизни выглядел растерянным. У него в голове не складывалось ни одной версии, что, а главное, как здесь могло произойти, а он всё же был довольно выдающимся волшебником, — Если бы это было так, здесь были бы уже все верные, обрушивая на Мэнор всю свою мощь и ненависть. Но это совсем не те ощущения, что были, когда Тёмный Лорд едва не погиб при попытке убийства твоего питомца! Не те! Это вообще! Неприемлемо! — и если вначале он был слишком сосредоточен и даже обескуражен, то к концу своей отповеди совершенно некрасиво орал, и единственное, что смог выдать Драко, — это жалкое отрицание. — Гарри не питомец! Он мой протеже, и я требую уважения! — вопреки Бодрящему, тело отказывалось слушаться. Его буквально размазало по креслу и веки налились свинцом. Снейп фыркнул, смешливо цокая языком. — Как заговорил, а… Я пока жду твоих объяснений, но моё терпение… — Северус, не сотрясай воздух. Я в своём доме и в своём праве. Говорить или нет. Но… Если уж ты жаждешь какой-то ясности, то нам потребуется помощь… Гарри! Поттер в этот момент всё ещё был слишком глубоко в себе, поэтому так и подпирал стену в коридоре, игнорируя зов. А Драко, борясь с чудовищной слабостью, понимая, что действия зелья ещё нужно дождаться, но уже не имея никакой возможности сохранять адекватность, из последних сил позвал его снова. — Мa petite fleur, j'ai besoin de toi, chéri, n'aie pas peur… Не бойся… Профессор Снейп будет душкой… Профессор практически захлебнулся негодованием, но Гарри услышал, наконец, Драко и медленно заглянул в гостиную, а потом и вошёл. Увидев Малфоя в таком состоянии, он тут же бросился к креслу, вцепился в его руку и провёл неожиданно холодной ладонью по лбу. Несколько минут они так и сидели, Драко с всё ещё прямой спиной, но поникшими плечами, и Гарри в его ногах, вспоминающий его крики и хрип, когда Тёмный Лорд пытал его. Малфой накрыл своей рукой ладонь своего протеже, которая спустилась на его щёку в поддержке, и сделав глубокий вдох, отметил, что ему стало легче. На профессора никто из них всё это время не обращал ни малейшего внимания, а тот был настолько шокирован увиденным воочию, что так же сохранял тишину. Он видел мальчика в последний раз на Тремудром турнире, и совершенно не ожидал встретить его таким. Взрослым, испуганным и коленопреклонным перед своим крестником. В искренней заботе. Они даже не обменивались словами — они просто были рядом, и это казалось Снейпу каким-то сюром. — Ты знаешь, как засвидетельствовать Непреложный? — спросил, наконец, Драко, потянув Гарри за руку, чтобы тот поднялся с колен. — Конечно… — Гарри отвечал, не задумываясь, словно это было чем-то само собой разумеющимся, но даже мысли не допускал о причинах такого вопроса. Но когда Драко протянул ему палочку, неверяще уставился на него. — Пожалуйста, нам нужна твоя помощь… Северус, ты же понимаешь… — вспомнив о крёстном, Драко предпочёл сделать вид, что ничего необычного и из ряда вон выходящего для него и для Малфоев в принципе в этом доме не произошло. Казалось, этот взгляд может убить, но Драко не слишком впечатлился. Потому что знал, что Снейп понимает. И когда Северус недовольно вздёрнул нос, но кивнул, ещё раз попросил Гарри: — Твоя помощь незаменима… Здесь только домовики… По крайней мере, пока… Несколько секунд гипнотизировав палочку взглядом, Гарри вдруг вспомнил, что он только что убил Волдеморта. Он. Только что. Убил. Волдеморта. К чёрту всё! К чёрту, к Мордреду, Моргане и всем Тёмным! Когда золотые путы заклинания скрепили сжатые руки, подтверждая обещание, Драко не позволил Гарри уйти. Он сам пересел на диван, усаживая Гарри рядом с собой. Тот факт, что ни крёстный, ни sa petite fleur даже не поприветствовали друг друга, Драко опустил, переходя к самой сути. — Итак. Что ты чувствуешь, крёстный. Не смерть? Как возможно подобное? Тёмный Лорд умер на моих глазах. — На тв… — Снейп теперь действительно схватил воздух резко и жадно, словно его выкачали из его лёгких. — На твоих глазах… То есть… Это… — он потерянно смотрел на мальчика, который снова выжил. — Как я и сказал, здесь только мы трое. — Невозможно… — в голове Снейпа никак не вязалась картина поверженного Тёмного Лорда и двух… Вчерашних детей, которых он лицезрел перед собой. И если Драко заметно досталось, то вот Поттер выглядел здоровее всех живых. — Мг. И всё же, я задал вопрос, — Драко испытывал странное душевное облегчение, но он должен был волноваться о будущем, о возможных будущих пытках, о потерях, и ему приходилось здорово напрягаться, чтобы всё это не проплывало мимо него, словно в паралелльной реальности, а определяло его дальнейшее поведение и слова. Профессор откашлялся. Помолчал. Но всё же ответил. — Тепло. Знак тёплый, и сила… Она словно пульс отбивает. Всё тише и тише, но… — он прервался на полуслове и довольно долго не мог продолжить. Но когда снова заговорил, удивил Драко до глубины души. — Мерлин… Слава тебе… Это не самое плохое развитие событий… — Снейп даже хмыкнул, изображая подобие улыбки. Теперь уже настала очередь Драко поразиться до потери слов. Все годы, что он знал крёстного, тот был верным, полным почтения и разделяющим все взгляды Волдеморта приспешником. — Тебе и не следовало знать, что при жизни директора Дамблдора я некоторое время служил им обоим. У меня были свои причины, не слишком интересные, чтобы сообщать о них тебе, но… Мой вопрос остался также без ответа. — Что ж… Я пока не могу тебе рассказать всего, и не потому, что скрываю от тебя. Скорее уж от себя самого, чтобы не выдать свои планы Владыке, но что-то я всё ещё вижу ясно, да и выводы сами собой напрашиваются. Чтобы не затягивать эту беседу, начну, пожалуй, с одной фразы. Пространственная магия, — он сделал паузу, давая профессору возможность переварить услышанное. Эта область знаний была сродни мифу и в классическом образовании Школы чародейства и волшебства вносилась в дисциплину Артефакторики как сугубо теоретическая. — Я нашёл секрет Мёртвой петли в библиотеке Хогвартса. С помощью пространственной магии можно общаться, не оставляя в памяти лишнего, а ещё можно перемещать предметы. Но если исполнить контур без привязки к определённому месту, то произойдёт катастрофа. И я придумал, как можно сделать её управляемой… — Драко смотрел прямо перед собой в каминный очаг, усталось отступала, но лишь в какой-то степени. Тем не менее, общение с крёстным было неизбежно, и сейчас он мог хотя бы адекватно построить разговор. Прозвучавший Непреложный успокоил и придал уверенности, и теперь оставалось только выжать максимум из этого визита. В конце концов, Северус Снейп всегда был прагматичен в какой-то особенной форме. — Мэнор… Ты даже не представляешь, что ты натворил, щенок… — Снейп сам, наконец, присел в кресло, испытывая всё больший шок от того, что удалось сотворить этому молодняку. В голове не укладывалось, но ощущения были очень чёткими… Его больше здесь не было. — О, профессор, ты безусловно прав. Потому что я совершенно не представляю, почему это сработало сегодня. Единственный факт, что я помню очень чётко — это дата — двадцать третье сентября, а сегодня всего лишь второе. И, как видишь, что-то пошло не так. Нет, родовой зал открыт и Род признал моё Право, но сегодня не равноденствие. Не понимаю, почему магия Тёмного оказалась направлена во благо… Руны и контур служили лишь клеткой, родовой камень вместилищем, но направить его энергию было нечему… — Подробности, Драко, я уже порядком вышел из себя… Глядя на задумчивого и такого же растерянного Поттера, Снейп никак не мог отделаться от ощущения, что в бреднях Дамблдора была-таки здравая мысль, но поверить в это было очень трудно. — Не знаю я подробностей, крёстный… Северус небрежно взмахнул палочкой, так похоже на почившего в бозе Тёмного Лорда, но Малфой, скривившись от ощущений, только презрительно рассмеялся. — Твоя легиллименция не слишком справляется, да? — зелье помогло ему, наконец, вернуть контроль над собой, Гарри был рядом, и терпеть Снейпа, пусть он и единственный более менее близкий человек из его семьи, кто может помочь, становилось всё сложнее. Главное Драко узнал — Северус не безбашенный фанатик — что было очевидно, — но всё же услышать подтверждение, что он не слишком скорбит о потере Хозяина, стало для Малфоя хорошим знаком. Теперь нужно наметать план выхода из ситуации, возможно, уехать куда-то якобы по поручению Владыки, забрать Гарри с собой, обязательно, чтобы не было лишних глаз, и… Дальше Драко пока не позволил себе думать. Но язвительный ответ на попытку Снейпа влезть в его голову остался без реакции. Профессор не успел ничего сказать, когда Гарри, сидевший всё это время на диване рядом с Драко, слушавший их разговор с предельным вниманием, сохраняя тишину, но изредка разглядывая своего бывшего преподавателя, вцепился в руку своего покровителя. — Драко, Мэнор шепчет… Кто-то идёт… Малфой кивнул и ответил на такой доверчивый жест своего цветочка ответным касанием. — Поднимись к себе, хороший мой. Я знаю этого гостя. Неприятная дама… Типпи, отведи Гарри в спальню, а у нас тут намечается семейная встреча… Едва Типпи растворился, цепко схватив Гарри за ладошку, как в коридоре раздались торопливые, решительные шаги. А потом в гостиной появилась Белатрисса. Оценила обстановку, кивнула себе, словно говорила всё это время с кем-то в своей голове, но начала не с приветствия. — Нагайна сама не своя. Метка горячая, как расплавленное золото. Хозяин, должно быть, зовёт нас… Снейп сделал вид, что напряжённо вслушивается в тишину. — Я не слышу, Белла, может, это твои галлюцинации? — ответил гостье Северус, и Драко мягко улыбнулся ему. Их отношения с самой верной сторонницей всегда были соперническими, но не переходили в противостояние. Так и сейчас, Снейп придерживался обычного курса. — Тётушка, только тебя тут не хватало… — Драко же своеобразно поприветствовал Белатриссу, даже не соизволив подняться. — Щенок! Где Хозяин? — глаза Леди Лестрейндж нервно бегали во всех направлениях, будто она надеялась найти его за портьерой или сервантом. — Для тебя Лорд Малфой, попрошу. Не забывайся! — Драко принял более строгий вид. Он всё ещё был спокоен внутри. После пережитого ночью о тётке, которая была совершенно безумна, но невероятно верна Тёмному Лорду, он точно не беспокоился. Но они с крёстным оба понимали, что такая верность может стать проблемой. — Я?! Это ты помни, с кем говоришь! Хозяин был здесь, я чувствую его запах, я чувствую его силу здесь! Где он?! — Да, посетил Мэнор, — холодно, вежливо, с каким-то саркастичным почтение ответил Драко. — И нет, не отчитывался, куда отбыл. А что, перед тобой отчитывается? — откуда-то взялась странная игривость, и Малфой разыграл напускное удивление. Несколько секунд ведьма оценивала сказанное, а когда до неё дошла суть, вызверилась: — Ты врёшь, наглый мальчишка! С чего ему вообще оказывать тебе такую честь? — То есть, ты считаешь, что если Владыка не посвятил тебя в свои планы, то я должен? Если он не сказал тебе, значит тебе просто не нужно этого знать, тётушка… Ты что-то зеленеешь, может, тебе нужно навестить Леди Забини, она поможет тебе как-то поправить цвет лица… — Да ты! — миледи сжала в руке палочку, и профессор тут же выхватил свою. — Полно-те, вы же почти семья… — он поморщился на последнем слове. — Может, ты можешь хоть что-то сказать ей, Драко? Не нарушая должной секретности… Пока она тут не взорвалась от возмущения… — Северус, ты выжил из ума, — Белла натурально шипела. — Какие могут быть тайны между Хозяином и этим дитёнышем гиены? На этот раз уже Драко вскочил со своего места и решительно направил палочку прямо в грудь тётки. — Я попрошу в последний раз, Белатрисса, Лорд Малфой! И если тебя это так задевает, что ты не можешь держать себя в руках, то я не удивлён, что тебе не открыли эти сведения. И прежде, чем вышвырнуть тебя вон, я всё же проявлю должное благородство, потому что знаю, что ты верна Владыке, и что ты беспокоишься о нашем деле, — голос Малфоя был неистово устрашающим, его глаза сверкали магией, а поместье, памятуя дар, принесённый в его благо не более часа назад, поддерживало юного Лорда всей своей силой. — Тёмный Лорд указал мне дату, когда мой питомец понадобится в его полное распоряжение. А прибыл он сюда потому что одна тупая истеричка, сродни тебе, тётушка, только зацикленная на мне, донесла до Великого весть, что я экспериментирую с Живой смертью. Мой питомец должен выжить, и я доказал свою преданность тем, что не только порадовал его исполненным заданием, которое мой отец не смог завершить, но и сохранил жизнь того, кто должен участвовать в ритуале. — Если хочешь понять получше, дорогуша, то прислушайся к себе… — Северус сложил руки на груди, внутренне восхищаясь своим крестником, и даже испытывая гордость за него. Но тут надо было помогать. — Тёмный Лорд отбыл на поиски некоего артефакта, а то, чем он одарил нас — всего лишь его прощание… — Но… Эта сила… И дрожь… И… — Белатрисса теперь выглядела, как несчастная драная кошка, выброшенная на улицу из сытого приюта за ненадобностью. — И это ли не доказательство его мощи и заботы о своих преданных?! Он готовился к своему путешествию, он оставил тебе толику власти, пока его не будет, а на меня возложил обязанность упрочить силу школы в общественном мнении. У тебя есть работа, Белла, достаточно здесь танцевать на углях — подожжёшь себе платье. Лорд Малфой и так проявил достаточно терпения и гостеприимства. Белатрисса потрясла головой и нахмурилась. — Но он, он говорил… И Нагайна… — Драко даже не пытался читать её — она действительна была безумна. И в целом выглядела всегда одинаково — дёргано, нервно, громко и резко. — А вот это интересный вопрос, дорогуша. Что ты делала в её обществе? — Северус не мог упустить шанса наконец избавиться от неё. И он попал точно в цель — этого замечания оказалось достаточно, чтобы леди Лестрейндж ретировалась с гадким комментарием о том, что это не их собачье дело. Все преданные знали, что она злоупотребляет своим правом присутствия в доме Владыки. И объясняться по этому поводу было последним в её списке приоритетов. Убедившись, что Белла покинула Мэнор, Снейп призвал себе бокал и бутылку. — Ты же понимаешь, что она станет самой большой проблемой в новом мире? Ты ведь, думаю, планируешь скрыть эту… неловкую, — чуть подумав, нашёл наконец подходящее по его мнению описание Снейп, — ситуацию со смертью Тёмного Лорда? — Малфой только глубоко кивнул, снова вернулся в кресло и протянул руку, призывая бокал и для себя. — И, возможно, именно она станет первой жертвой нового режима… Драко снова кивнул. Это было очевидным, но что делать дальше, и стоит ли вообще что-то делать? Может, разумнее убраться с поля боя? Просто оставить Мэнор на несколько месяцев, а за это время кто-нибудь что-нибудь придумает. Причём, и кто, и что было вполне предсказуемо, но участвовать в играх своих «подельников» он не собирался. Размышления увели его дальше, но тишина в гостиной не смущала ни его, ни Снейпа, поэтому какое-то время они наслаждались напитками. Им обоим предстояло проделать некоторую работу, раз уж обстоятельства так сложились, но обсуждать это пока было рано. Понимая, что этот разговор сейчас продолжать нет смысла, Драко поднялся. — Ты задержался, крёстный. Я пока не помню, что и как именно натворил, но и тебе тоже не стоит забывать, что ты дал Непреложный. Северус как раз допил виски, когда бокал лопнул в его руке от несдержанной ярости. Однако он молчал, а спустя пару глубоких вдохов, неожиданно расхохотался. — Я не тот, кто будет тебе мешать, но ты… Ты, сосунок, вырос настоящим змеёнышем. Беллу я возьму на себя, но нельзя терять бдительность, юный Лорд. Союзников у тебя сейчас нет, — Северус призвал свою мантию, сброшенную в момент первой помощи Драко, и проходя мимо него к выходу, ненадолго остановился и весомо уложил ладонь на его плечо. Малфой кивнул на последнее замечание, внутри себя отмечая, что что-то в этой фразе не так. А потом понял. У него есть все, кто нужен. То, как Гарри чувствовал Мэнор, Драко даже слегка пугало. Едва крёстный ушёл, в гостиной послышался мягкий хлопок, скорее ощутимый, чем слышимый, а перед Малфоем появился его цветочек. Он взмахом отпустил Типпи, удивляя Драко ещё сильнее, а потом решительно направился к нему. — Кто это был? Странная женщина, дырявая будто… За что твой Тёмный Лорд хотел тебя убить? Нет, не так… Зачем ты хотел его убить? Я думал, что ты… Что Малфои всегда верны… — Хороший мой, может быть, мы поговорим обо всём завтра… — Мне нужны мои ответы, Драко… Директор был уверен в преданности Снейпа, но вы… Ты… — Гарри замолчал, будто вслушиваясь в себя. — Мне нужны мои ответы, и никто не помешает мне сейчас их получить! Он резко развернулся, и в этот самый момент в коридоре перед входом в гостиную появился Блейз Забини. На его осунувшемся лице блестели капли пота, и было заметно, что ему сложно даётся каждый шаг. — Ты не вовремя, озабоченный придурок, катись отсюда вон, немедленно! И учти, я не в том настроении, чтобы повторять дважды! — к огромному удивлению Драко, эти слова прозвучали не из его уст, а из уст его цветочка. — Как ты попал сюда, Блейз? — Малфой зло сверкнул глазами, но Гарри не остановился в своей гневной тираде. — Потом выяснишь, а сейчас пусть валит отсюда, потому что я жду свои ответы! — всё это время он не отрывал взгляда от Забини, и тот, прийдя в себя от первого шока, пошёл в наступление, выпрямляя плечи. — Твой питомец позволяет себе лишнее, а я всего-то пришёл проверить, как прошла ваша беседа с Министром… Ты, я надеюсь, получил удовольствие… — он смотрел только на Драко, и на смену тому смятению, что гложило его истеричное нутро, пришла почти позабывшаяся обида и ослепляющая жажда мести. Забини не успел продолжить, хотя безусловно хотел. Его влепило в противоположную стену метрах в пятнадцати от гостиной, он сильно приложился головой и не удержался на ногах, падая на колени. Палочки в руках ни у одного из магов он не заметил. Зато в следующий момент она появилась у Драко, и тот произнёс заклинание. — Легилименс! — голову пронзил сложносоставной укол, виски сдавило, и Блейз, к своему стыду, ничего не смог сделать. Словно и вовсе не умел колдовать. Страх, сожаление, скорбь и пустота, а потом сильное давление и паника. А дальше смиренное ожидание неизбежного. Он стоит далеко, наблюдает словно исподтишка и ему самому от этого противно. Он ждёт, и ждёт, и ждёт, хотя и сам не может понять, чего именно. Возможно, того что ворота раскроются сами, возвещая о потере хозяина. Но время идёт, время вообще становится каким-то вязким, а ещё в какой-то момент он остро чувствует какую-то мощную вспышку, сокрушаясь внутри, что не может переступить через эти ворота без приглашения. А потом он видит директора, и спустя ещё какое-то время Леди Лестрейндж. Их Мэнор принимает без сопротивления. Он наматывает круги вокруг облюбованной полянки, сомневаясь, пытаясь решиться, теряясь в своём страхе, но вот Беллатриса выходит, но замечает его и придерживает створку: — Заходи в гости, милый мальчик, не стой на пороге… Добро пожаловать… — она как всегда странная, но сегодня ещё и очень печальная. И он ловит момент. Однако Мэнор недоволен, что кто-то воспользовался хитростью. Выносить его давление на плечи нелегко, но он готов на любые страдания, лишь бы увидеть Драко, лишь бы узнать, лишь бы увериться, что всё не так страшно, что Хозяин не убил его, и всё ещё можно исправить… Внезапно сознание превращается в цунами, спиралью затягивающее его в другое воспоминание. Это больно, не только ментально, но и физически, потому что это момент создания воспоминаний. Тщательно выверенные слова, взгляды и ощущения, детали, нюансы — это непростая работа, а чувствовать это сейчас ещё более невыносимо — слишком много всего в моменте он испытывает. А дальше в его памяти начинают словно карты на покерном столе разлетаться воспоминания — его шлюхи, его информаторы, его вынужденные покровители — то, чего он никогда не хотел бы кому-то открывать, его знакомые. Словно он пытается в один миг увидеть все свои контакты. А потом мельтешение лиц замирает. — Ты ведь обычно предпочитаешь, когда я молчу, — мелодичный голос с мягкими интонациями очень подходит ангельскому личику. Этот мужчина очень красив, совершенно нетипичной красотой. Не мужской, и не женской, а какой-то неземной. Жемчужные волосы рассыпаются по обнажённым плечам, он повернут спиной, и только в зеркале недалеко от кровати виден его заинтересованный взгляд. — Молча ты напоминаешь мне одного моего знакомого. Но сейчас твой ротик выдал кое-что интересное… Давай, открой его снова… — За это ты придёшь сюда вновь, и сделаешь это опять, и не на часок, а подаришь мне всю ночь… — во взгляде разгорается что-то очень тёмное, но тут же угасает, когда мужчина чувствует, что на него смотрят внимательнее. — Дорогой голосок выходит, Акаши… Я потом неделю из дому не выйду… — Я могу вновь напоминать тебе твоего знакомого, — Акаши укладывает голову на скрещенные перед собой, уложенные на простынь предплечья, раскидывая волосы по спине, и приподнимается на коленях, предлагая себя в самой доступной позе. Но знает, что продолжение встречи будет другим — слишком интересную оговорку он бросил. — Напомнишь в следующий раз. Всю ночь. А сейчас пой, птичка… Акаши укрывается шёлком, располагаясь на постели удобно, изящно и снова как-то слишком привлекательно. Но говорит, не медля более. Он уже получил согласие. — Память его дырявая до ужаса, поэтому он и говорит такие бессвязные вещи. Но он готовит ритуал, защищает камни, постамент, вытёсывает из нефрита место для чаши. Это что-то очень неправильное и древнее, такие места разрушались веками, а теперь этот артефактор вместе с каким-то рунологом его создаёт. Там столько всяких магических составляющих, что они не могут удержаться в голове того, кому стирают память каждый раз после задания… Это однозначно делается для твоего Хозяина. Поэтому он то узнаёт тебя, то нет. — И много ещё у него работы? — Думаю, раньше сроки были короче, но потом в какой-то момент у него появились перерывы… И он стал радовать себя чаще… — Ты хотел сказать, радовать тебя… — он стянул простыню, чтобы увидеть это мерцающее колдовским перламутром тело. Совершенное в своей наготе. — Ты ведь не станешь отрицать, что эти встречи приносят радость и тебе… Я думаю, всё закончится до нового года, или у этого задания появится другой исполнитель. Эндрю не продержится дольше… — Если ты для него не сделаешь подарок… Акаши плавным, но стремительным, каким-то змеиным движением перевернулся на лопатки, раздвигая ноги широко, открываясь совсем неприлично, руками чуть прикрывая лицо, словно не желая, чтобы он что-то заметил. — Я бы сделал подарок тебе… Может быть… Но тебе нужно от меня напоминание, не больше. Поэтому даже для тебя не будет исключений. А Эндрю… — Ты получаешь немыслимое удовольствие от понимания, что трахаешься с живым мертвецом, да? — Так можно сказать не об одном Энди, милый, — глубоким, каким-то нереально печальным голосом ответил Акаши, убрав руки от лица, являя глаза — ярко-лиловые, грустные, почти трагичные. Он почувствовал себя неловко и, назначив встречу через несколько недель, ушёл, оставляя это совершенство на постели. Но всё же заметил светящуюся голубым неоном слезу на щеке существа. Блейза словно ещё раз приложили головой о стену — настолько же сильным было ощущение момента, когда Драко, наконец, покинул его мысли. Однако он чувствовал себя безотказным, беспомощным, совершенно беззащитным, до сих пор. Словно его лишили воли к сопротивлению. — Вот видишь, часть твоих ответов у тебя уже есть, цветочек мой. И прекрати давить на него, он сейчас в обморок упадёт, — Драко прятал свою палочку в кобуру, отпустив ладонь Поттера, но тот продолжал смотреть на Забини волком, облизал губы, а потом с размаху ударил его в лицо. Для этого он совершенно неосознанно поднял его своей магией с пола, чтобы снова уронить. Но удар оказался сильным, настолько, что Блейз вновь ударился спиной о стену. — Я сейчас и тебя убью, тварь! Это ты! Это из-за тебя Драко мучился в пытках и едва не умер! Ты! — Родной, тебе нужно быть тише, Мэнор волнуется… Лишь сейчас Гарри заметил и свет, тревожно дрожащий от его голоса, и вибрацию стен, почти такую же, как от присутствия Волдеморта в особняке. А потом вдруг осознал, что правит своей магией абсолютно естественно. Это испугало его, но ярость не исчезла совсем. — Ты же тоже видел, Драко, это он… Он, понимаешь? — растерянно, негодующе спросил Гарри и отвел наконец глаза от очередного нежданного в эту ночь гостя Мэнора. — Понимаю, но убивать и его тоже не стоит… Пока, по крайней мере… — И меня? — прохрипел Блейз, силясь хотя бы нащупать свою палочку. Но сделать ничего не успел, Драко пригвоздил его заклинанием к полу, а потом попросил Типпи принести ему Мембрану. — Particio Oblivio Ad Vas… — тихонько проговорил он, выманивая воспоминания из головы Блейза. Его глаза затянулись поволокой забвения. — А разве не нужно согласие мага, чтобы взять его воспоминания? — Гарри внимательно наблюдал за процессом. — Нужно, но это не совсем то заклинание. Пока я работал над своим заданием, столько всего перелопатил… Я тебе потом объясню, но это не классический вариант Обливиэйта. И часть из этих воспоминаний я смогу вернуть назад… А пока… Империус! — снова прозвучало из уст Малфоя. — Блейз, дорогой друг, ты решил погостить в Милане. Ты сейчас сообщишь Акаши, что вашу встречу ты вынужден перенести, но клянешься сдержать слово, и подцепишь развратного, прихотливого в утехах любовника, чтобы провести время в Италии как можно более утомительно в хорошем смысле. Ты вернёшься домой к Самайну и привезёшь в Британию звание самого изощрённого любителя удовольствий, какого видел этот падший в разврате город. А потом расскажешь всё лучшему другу, правда, дорогуша? Ты не будешь скучать по мне, Блейз, езжай, оторвись по полной… Забини как-то нервно моргнул, пока заклинание таяло в пространстве, а Драко наложил несколько Исцеляющих и украдкой стёр с виска каплю пота. — Не скучай по мне, Драко… Хотя… — он окинул взглядом Поттера с ног до головы и гадостно усмехнулся, — Судя по тому, как ты выглядишь, у тебя не будет на это времени, пока ты будешь в постели со своей игрушкой… Он тебя совсем измотал, дорогуша… — он сделал пару шагов к камину, и Драко едва вспомнил открыть его для перемещения Забини. — Какой же ты пошляк, Блейз… — Малфой скривился, поддерживая одному ему известную, но необходимую сейчас игру. — Спасибо за комплимент, Малфой, и найди время для Мэнора между заходами в спальню, магия здесь какая-то душная… Когда зелёное пламя камина погасло, Гарри встряхнул головой. — Почему ты не убил его? Он же… Драко серьёзно посмотрел на Гарри, а потом подошёл ближе, вглядываясь в его глаза. — Кто ты, и что сделал с моим невинным цветочком? Поттер обнял себя руками, силясь понять свою кровожадность. Не желая сильнее давить на Гарри, Драко всё же обнял его, крепко прижимая к себе. — Мне нужно найти этого Акаши, ты же и сам видел, он что-то знает. А ещё не хочу лишних вопросов от общественности. Мадам Забини конечно та ещё мать года, но в какой-то момент она заметила бы его отсутствие. Лучше сначала разобраться со всем, а потом уже принимать радикальные решения. — Но он же сбросил твоё прошлое заклинание… Мы же видели только что… — Гарри удобнее расположился в его объятиях, укладывая голову на его грудь. — Мг… Потому что ему было плохо, и он чувствовал, что это противоречит его привычному состоянию. А сейчас я фактически приказал ему исполнить его давнюю мечту. Он будет в восторге, а я за это время вычищу его воспоминания, и возможно, что-то верну, а возможно, всё же… Приму крайние меры… Как ты, ma petite fleur? — Я?! Как ты? Драко, это же тебя пытали… — он не выдержал и всё же всхлипнул. — Я не понимаю, это же… Ты же Малфой! Но ты предал Тёмную сторону… — он вдруг отстранился, чтобы посмотреть Драко в глаза. — Ты сильно пострадал? Я когда увидел его… А когда услышал… Объясни мне, иначе я просто сойду с ума… Драко положил руки на его плечи, заставляя успокоиться. — Тёмный Лорд был сумасшедшим. И когда я познакомился с ним ещё ближе, после смерти отца… Я понял, что… На самом деле я не могу тебе точно сказать, что и когда я понял. Но хотел другой жизни для себя. А власть Министра, со всеми её плюсами, которые очень хочется сохранить, имела один достаточно существенный минус, чтобы иметь желание убрать Тёмного Лорда из моей жизни. Он никогда не стремился к миру. Его жизнь всегда была войной. Всегда. А я люблю Мэнор. Люблю свою жизнь, свой бизнес… — Драко вздохнул, но всё же закончил, — люблю тебя. И не хотел терять это всё из-за его одержимости, какой бы именно она ни была. Гарри отступил, опустив глаза в пол, и Драко позволил ему. Возможно, это было не лучшим решением, так об этом говорить, но не сказать этого он тоже не мог. Пусть тогда, в школе, готовясь к экстерну, и весной, он был увлечён больше самой идеей иметь такого, как Гарри, человека в своей жизни, то теперь он точно понимал, что его мечты оказались намного тусклее реальности. — Это была чертовски долгая ночь, Гарри, и нам обоим нужно отдохнуть. Как ты посмотришь на то, что я провожу тебя до твоей спальни? — Поттер кивнул, а потом всё же поднял глаза на Малфоя, и в них читалось что-то совершенно ошеломляющее. Словно Гарри внезапно стал взрослым, всезнающим и слишком многое понимающим волшебником. — Я знаю, что это глупый вопрос, Гарри, но… Как ты? Ты в порядке? — Я его убил. За тебя. И этого убил бы, если бы ты не остановил… Я тоже люблю свою жизнь. Эту, с тобой. Не позволяя большее к себе прикасаться, Гарри вышел из гостиной, и Малфой понял, что ему нужно побыть одному. Сказка на ночь отменяется… Сам он уснул почти мгновенно, едва заставив себя принять быстрый душ. Каким бы хорошим не было зелье, тело Драко предавало его, теряя силы. Но он знал, что Мэнор поможет ему, нужно просто поспать. Гарри же долго ворочался в своей кровати. Он не понимал, почему не чувствует сожаления. Он только что убил величайшего Тёмного мага. И сделал бы это снова, особенно зная, что сам выживет. Но он правда готов был умереть за Драко, за Мэнор. И это чувствовалось совсем не так, как его сожаления, когда он только прибыл сюда — обречённость и горькая обида, что жизнь его слишком быстро прервётся, так и не начавшись. Сейчас, после нескольких месяцев тихого счастья, да, определённо — эти месяцы были наполнены именно счастьем, Гарри вдруг подумал, что прожил целую жизнь здесь с Драко — так ощущалось это время. И, оглядываясь назад, оно было действительно сказочным. Сейчас его противоречивые и глупые метания, его истерика — всё это казалось совершенным идиотизмом. Едва не потеряв Драко, Гарри ясно увидел, что все эти сомнения — ничтожны. Какая к Мордреду разница, какое счастье нормальное, а какое нет, если его — Гарри Поттера — счастье такое? С Драко. Близко. Рядом с ним. В его Мэноре. Словно совсем уже другими глазами Гарри просматривал свои воспоминания о прошедших сутках. И сейчас мог себе смело признаться в том, что он полностью игнорировал в себе во время своего добровольного заточения. Он обижался. Да, ему сложно было уложить в голове извергающийся вулкан трепетного восторга и желания, родившийся в нём тогда в беседке, и его до сих пор удивляла его обнажающая искренность и восхищал и вновь покорял Драко — такой близкий, такой нужный, словно наваждение. Словно мираж в пустыне. Да, после этих снов он сорвался, да, слишком грубо и импульсивно высказал свои сомнения. Но непонятое на тот момент чувство обиды за то, что Драко бросил его во сне, лишило его того безусловного чувства поддержки и принятия, которое он получал от своего покровителя, и тормоза сорвало. Но он ждал Драко. А тот бросил его наедине со своими мыслями. И во сне, и наяву. Наверное, это было слишком глупо — ждать его, ведь Драко не за что было извиняться, он ничего плохого не сделал. «Ответь себе — чего ты хочешь, Гарри?» — вопрос теперь проигрывался в голове, как заевшая пластинка. И слишком очевидный ответ, который Гарри себе уже давал: «Я хочу, чтобы он был рядом». Присутствие Драко дарило Гарри силы, поддержку, его точные и правильные вопросы сразу направляли мысли в нужную колею, с ним он чувствовал себя сильнее, но не боялся и не стеснялся своей слабости. Малфой поддерживал его во всём, когда Гарри был не уверен в себе, даже в самых незначительных вещах, а после поцелуя почему-то бросил наедине с его эмоциями и не пришёл. Гарри хотел того поцелуя, и ему казалось, что он всё понял, наконец, и признал свою симпатию. И ему нужен был Драко рядом, чтобы как-то укрепить это признание. Теперь это не имело какого-то значения, после пережитого все его чувства и эмоции стали словно очевидными. Нечего было больше укреплять — их разговор в беседке стал началом их близости для Гарри, хотя в душе потихоньку разгоралась паника — как это? Каково это: быть в отношениях, иметь подобную признанную близость с Драко, которая неизбежно приведёт их к тому, что он видел в этом совершенно шокировавшем его вчера сне. Но в одном Гарри был твёрдо уверен теперь — весь мир может лететь с обрыва, но свою жизнь он будет жить так, как он хочет. А он хочет — с Драко.