Позволь себе сложить оружие

Гарри забылся. После своей истерики он принялся методично отмываться от застарелой грязи и про время вспомнил только тогда, когда рядом с ним с хлопком появился деловой домовой эльф и сообщил, что «Хозяин ожидает дорогого гостя в столовой». В первый момент Гарри хотел раздражённо поправить его, что никакой он не гость, а всего лишь домашнее животное, но, осознав своё упущение, похолодел и выскочил из воды как есть, голый и в пене, да к тому же, чуть не поскользнулся на мраморном полу. Как бы там ни было, он был благодарен Малфою за спасение из Азкабана, а опоздать на первый же ужин было плохим началом. Особенно учитывая, что Гарри рассчитывал хоть что-то узнать у Хорька — хотя бы о друзьях. На ходу стирая пену полотенцем и кое-как протерев волосы, Поттер бросил его на пол и, подскочив к гардеробу, дёрнул ближайшую дверь. Мантии, мантии, мантии, разного цвета и кроя, с рукавами и без, с капюшонами и без капюшонов, на пуговицах, застёжках и вовсе без них. Бегло пробежавшись по ним взглядом, он стащил с вешалки первое же, что более-менее напоминало школьную форму, и кинулся ко второй дверце. Там было множество рубашек и пиджаков, но Гарри, только разок глянув на всё это, с ужасом захлопнул створку — время не ждёт, а у него ещё однозначно будет проблема с выбором штанов, носков, обуви и трусов, уж верхом под мантией можно и пожертвовать. В своих догадках Гарри не ошибся — предложенный спектр всего остального так же озадачивал, заставляя терять драгоценное время. В итоге он просто похватал первое, что попадалось под руку, спешно натягивая на себя, и минут через пять, наконец, схватил домового эльфа за протянутую тонкую лапку. — Полагаю, ещё дольше задержаться у тебя просто не получилось, — чуть раздражённо протянул Малфой сразу же, как только Гарри оказался в столовой. Его взгляд цепко выхватил и мокрые волосы, и влажные потёки на плечах мантии, и скомканную в ботинке штанину брюк. — Извини, — тихо пробормотал Гарри, отпуская руку эльфа, и неловко поправил нависшую на бровь прядь, с которой уже холодная вода продолжала неприятно стекать по щеке. — Я просто так давно не был в ванной, что потерял счёт времени и… В общем, правда, прости, Малфой. Я не хотел. Тот бросил на него странный взгляд, а затем направил палочку. «Сейчас будет наказывать» — отстранённо подумал Гарри, стиснув зубы, готовясь вытерпеть что-то вроде Круцио. И тем сильнее смутился, когда головы его коснулся тёплый воздух, высушивая и волосы, и мантию. — Впредь будь пунктуальнее, пожалуйста. От тебя не так уж и много требуется, в конце концов, — Малфой всё еще говорил слегка манерно, будто недовольно, но теперь это раздражение казалось Гарри каким-то несерьёзным, почти наигранным. Возможно, вежливость и действительно искренние извинения были ключом к тому, чтобы найти с Малфоем общий язык. Гарри благодарно кивнул, не чувствуя в себе сил произнести простое «спасибо». Он только в эту секунду понял, насколько сильно устал. Всего-то от приёма водных процедур он почти шатался, чувствуя слабость в ногах и лёгкий туман в голове. Не зная, что делать дальше, он огляделся. Если его новая комната показалась ему огромной, то, как тогда назвать столовую, он просто не знал. Так же, впрочем, как не находил слов и для описания длинного стола с десятком стульев, однако сидел за ним только Драко, занимая место во главе. Самым странным было то, что все места были сервированы, словно намечался званый ужин. — Кто-то ещё будет?.. — неуверенно поинтересовался Гарри, неожиданно представив, как в комнату заходят все слизеринцы во главе почему-то с Паркинсон. Он смог бы смириться с ролью домашнего раба Малфоя, но стать посмешищем для всех… — Да, Поттер, и все так же по-свински опаздывают, как и ты, — совершенно серьёзно ответил Хорек, добавляя сарказма в голос, но почти сразу же продолжил уже нормальным голосом, — Нет, никого не будет. Выбирай место и садись, пока мне не надоело ждать. Гарри помедлил, думая о том, что чего-то в этой фразе не хватает. И только усевшись, наконец, по правую руку от Малфоя, понял. Угрозы. В этом заявлении не хватало угрозы, которую Гарри почему-то ожидал услышать. Хозяин удовлетворённо кивнул и Гарри и моргнуть не успел, как перед ними, как в Хогвартсе, возникла еда, потрясающая не только видом, но и запахами. Желудок тут же скрутило, и Гарри не к месту вспомнил ту скудную похлёбку, которую давали в Азкабане и которую он сегодня оставил на полу одного из коридоров. Есть хотелось неимоверно, но Малфой, аккуратно накладывающий в тарелку салат, лучше всяких запретов сдерживал желание накинуться на еду. — Приятного аппетита, Поттер, — бросил хозяин этого вечера, виртуозно управляясь с приборами. Гарри громко сглотнул и, стараясь практически не дышать, только бы не чувствовать все эти ароматы, так же неторопливо потянулся к ближайшему блюду. — Поттер, я тебя умоляю! — надменный голос заставил его вздрогнуть от неожиданности и чуть не выронить вилку. Малфой, кажется, заметил это и вновь изменил тон. — Гарри, я высоко ценю твою попытку, но ешь уже так, как тебе хочется. Возможно, я позже и займусь твоими манерами, но не раньше, чем ты отъешься после… всего. Поттер поджал губы, кивнул, но всё равно сделал ещё одну попытку копировать действия Малфоя. То, что Хорёк назвал его по имени, подкупало, но всё равно не хотелось давать ему больше поводов для насмешек. Их и так было предостаточно. Гарри попытался было так же степенно наполнять свою тарелку горячим, но неожиданно заурчавший желудок сбил весь настрой. Малфой слева понятливо хмыкнул, и Поттер, оставив эти глупости, набросился на еду, засовывая кусочки рагу в рот жадно и нетерпеливо. Либо домовые эльфы в поместье Малфоев постарались на славу, либо Гарри слишком соскучился по нормальной еде, но уже минут через пять покончив со всем, что себе навалил, он разве что не облизывал свою тарелку, в то время, как Хорёк всё ещё лениво ковырял вилкой мясо. Снова с сомнением глянув на дымящиеся, источающие прекрасный аромат, но уже не такие соблазнительные блюда, Гарри прикинул, уместно ли будет взять добавку, да и стоит ли. Но в итоге, поняв, что в нём говорит уже обычная жадность, он без сожаления отодвинул тарелку и украдкой глянул на Малфоя. И тут же покраснел, заметив, что тот не спешит есть, причём не соблюдая правила какого-то своего дурацкого этикета, а потому что внимательно наблюдает за ним. — Наелся? — Гарри только смущённо кивнул. — Ничего больше не хочешь? Ужасно жалея, что не может никуда деться из-под этого внимательного взгляда, подавляя желание ущипнуть себя, чтобы проверить, реальность ли всё это, Гарри отрицательно покачал головой. — Вот и хорошо, — удовлетворённо кивнул Малфой, словно бы в миг потеряв к нему всякий интерес и переводя взгляд на свою тарелку. — Но теперь тебе придётся как-то самому себя развлекать до конца ужина. Уйти раньше времени я тебе не разрешаю. Последнее замечание резануло по ушам, мигом развеяв весь сформировавшийся в его голове сказочный мираж. Никакой это не приятный сон и не мечта, это реальность, в которой Драко Малфою, школьному Хорьку, взбрела в голову идея поиздеваться над своим бывшим недругом, и он не придумал ничего более унизительного, чем взять его себе в качестве не то раба, не то животного, не то и вовсе вещи. Единственное, где он просчитался — жизнь и прежде не баловала Гарри, и то, что Малфой делал сейчас, и впрямь куда больше походило на сказку, чем на издевательство. Но уже почти забытая в Азкабане гриффиндорская гордость, которая в Гарри воспитывалась с одиннадцати до четырнадцати лет, всё-таки успела чуть ощутимо поцарапать душу тонкими кошачьими коготками. И отошла на второй план сразу же, стоило ему только вспомнить про те свои четыре года свободной жизни. Желание узнать, наконец, сколько же времени прошло, и сколько ему лет, разгорелось с новой силой, и он, полностью забыв наказ Малфоя развлекать себя самому, вскинулся. — Сколько мне лет? — быстро выпалил он вопрос, словно боясь снова забыть, но тут же сообразил, как ужасно его сформулировал, и быстро поправился, — В смысле, какой сейчас год? Малфой замер на мгновение, неся вилку с наколотыми на неё овощами ко рту, но ничем больше не показал, что вообще слышал вопрос. Гарри дождался, когда тот прожуёт и проглотит, но когда снова было открыл рот, Хорёк резко вскинул руку. — Разговаривать за основным блюдом — варварство даже для тебя, Поттер. Не говоря уж о том, что я не собираюсь ничего обсуждать здесь. Гарри на мгновение замер, с неожиданной ясностью осознавая, как многое в его жизни теперь зависит от Малфоя. Не то, чтобы последние годы он мог что-то в ней поменять, но тогда не было и никакой надежды, а сейчас он почувствовал, словно его поманили прекрасными обещаниями, а потом отобрали и растоптали все чаяния. И ведь не так уж и много он хотел! Узнать, сколько ему лет, какой сейчас год, что с его друзьями, Сириусом, Хагридом и, наверное, ещё Дамблдором. Неужели Малфой ему так ничего и не скажет? Нетерпение и абсурдная паника, невозможность примириться с промедлением буквально толкали его к действию. Не до конца ещё поняв, что он делает, Гарри подался вперёд и схватил Малфоя за руку. Тот вздрогнул от неожиданности, вскинув на Поттера удивлённые, настороженные глаза, но не спешил вырываться. — Малфой, пожалуйста! Обещаю, я ничего не сделаю, ничего не буду предпринимать, буду послушным, только скажи, пожалуйста, какой сейчас год, и что с Гермионой и Роном! Хотя бы с ними! Пожалуйста! Гарри и сам понимал, как должно быть глупо и жалко звучит, но его сейчас в последнюю очередь волновало, что подумает о нём Малфой. Он был единственным, кто мог ответить ему. Да и, если быть честным с собой, за то короткое время, что они сегодня общались, Хорёк вёл себя с ним по-человечески. Так, как не вели себя с Поттером даже его родственники. Этот Малфой куда меньше напоминал свою школьную версию, судя хотя бы по тому, что ни разу, даже в действительно неловкий момент, не унизил его, тыкнув в его ничтожность и неприемлемость. Его школьный враг повзрослел, и надежда узнать ответ на свой вопрос только окрепла, когда запястье в его руке немного расслабилось, укладываясь удобнее на стол. Теперь Малфой смотрел на него уже не удивлённо, а напряжённо и задумчиво, чуть прикусив губу, и Гарри с надеждой сжал его руку чуть сильнее. — Пожалуйста… Я сделаю всё, что ты скажешь. Мне очень важно это знать. Тот медлил и медлил, но когда Гарри понял, что начинает отчаиваться, неожиданно кивнул, приняв решение, и аккуратно вытянул свою ладонь из цепкой хватки. — Хорошо, Поттер. Но не думай, что ты можешь мной манипулировать. Я готов быть к тебе чуть лояльнее только пока ты оправляешься после… Азкабана. — И в мыслях не было! Спасибо! — Гарри просиял и моментально подскочил на ноги. — Будешь должен, Поттер, — медленно выговаривая и растягивая слова, холодно бросил Малфой, но тоже встал из-за стола и направился к двери. Гарри поспешил следом, стараясь не отставать и отчаянно надеясь, что за время пути Хорёк не успеет передумать. В принципе ничего катастрофичного в том, чтобы поддерживать беседу за основным блюдом, не было. Но Драко, к своему неудовольствию, неожиданно понял, что не готов к этому разговору. Пока он ожидал Гарри внизу, он тщательно продумывал, как же ему общаться с Поттером, чтобы суметь преломить ситуацию с их детским соперничеством. Воевать в коридорах Мэнора, устраивая из него территорию открытых боевых действий, хотелось меньше всего. Только Поттер последние два с половиной года людей не видел — назвать людьми тех откровенных маргиналов, которые служили надсмотрщиками в Азкабане, язык не повернулся бы ни у одного уважающего себя человека. Малфой даже не сразу поверил своим глазам. Когда Поттера привели на крышу тюрьмы, его взгляд был один в один, как на том дурацком Турнире Чемпионов, когда ему предстояло нырять под воду. Взгляд четырнадцатилетнего пацанёнка, который не хочет умирать. Он видел его лишь мельком, хлёсткий ветер и отвратительная сырость над Азкабаном заставляли прищуриваться, несмотря на все защитные чары, да ещё этот лебезящий Конорс чуть ли не стелился перед ним, и да, сразу Драко подумал, что ему показалось. И только в поместье до Малфоя стал доходить весь масштаб последствий этого решения, когда он увидел эти глаза снова, распахнувшиеся в удивлении и недоверии, и какой-то обречённости. Масштаб не только для самого Драко — но и для Поттера тоже. Гарри был всё ещё ребёнком, для которого Малфой был всё тем же задиристым, постоянно пытающимся заслужить отцовское расположение однокурсником. Грубым, оскорбляющим его так называемых друзей слизеринцем. Для Гарри он всё ещё был врагом. О каком мире и спокойствии можно вести речь, если Поттер его совсем не знает. И в лучшем случае воспримет настороженно и недоверчиво его помощь. Прояви Малфой прямо сейчас своё настоящее отношение, доброту, поддержку, — Гарри закроется от него, замкнётся, и ни за что не поверит, что Драко ведёт себя искренне. Сочтёт его лжецом и лицемером — это в лучшем случае. А в худшем, вообще попробует навредить ему или сбежать. Или, что ещё страшнее, попробует навредить себе. А для той задачи, которая лежала на плечах Драко, этого никак нельзя было допустить. Иначе последствия такого прокола могут быть крайне плачевными не только для него самого, но и для Гарри. Самым безопасным Малфой счёл возврат к своему школьному амплуа — это вышло почти случайно, на автомате, будто он и сам сделал временной скачок назад, но тусклый взгляд Поттера на мгновение ожил. И хотя сейчас многое из его детских замашек казалось глупым, и даже жалким в чём-то, для Поттера видеть его таким будет проще. По крайней мере, пока. А там… А там посмотрим, главное вытравить из его взгляда эту пустоту. И когда он продумывал, какую маску он будет носить перед Гарри, пока тот не отъестся и не отоспится после своего заключения, ему даже в голову не пришло, что Поттер, скорее всего, повинуясь своему любопытству и грёбаной гриффиндорской верности, захочет узнать, что произошло с его рыжим и грязнокровкой. Что он захочет поговорить. О чём ему можно рассказать? А о чём лучше не стоит? И как ему об этом рассказать? Он наверняка понимает, что хэппиэнд не случился. Но стоит ли говорить о смерти Дамблдора и этого страшилы? А о том, что творится с Уизелом сейчас? Насколько ему действительно нужна эта информация? И сейчас он тянул время, обдумывая эти вопросы, порой недовольно сжимая губы, что не подумал об этом раньше. Драко долго петлял по коридорам, пока, наконец, не свернул в какую-то небольшую и уютную комнатку. Камин, три кресла, небольшой столик между ними и низкий стеллаж у окна. Лаконичный интерьер и светлые тона. Да, эта комната куда больше располагала к беседе, чем обстановка столовой. Малфой прошёл к одному из кресел, указав Гарри на соседнее. Сам же тем временем призвал два небольших пузатых бокала и бутылку с чем-то тёмно-золотистым. Поттер послушно опустился на место рядом с Драко и с нетерпением наблюдал, как тот наполняет бокалы и протягивает один из них ему. — Пей, — довольно жёстко приказал он, видя, что Гарри даже не пытается взять свой. — Малфой, пожалуйста… — вести светские беседы за алкоголем, который он ещё никогда даже и не пробовал, Поттер совершенно не хотел. Да и любое промедление теперь казалось издевательством. Словно сейчас или никогда. Словно он может чего-то не успеть. Наверное, в глубине души поверить, что это не последняя ночь, было куда сложнее, чем головой. — Пей, пока я не пожалел, что вообще пошёл у тебя на поводу! — тон Малфоя снова был отстранённым, высокомерным. Но, как и в прошлый раз, что-то было не так. Будто и самому хозяину не комфортно в этом кресле, будто он думает одно, а делает другое. Гарри ощущал какой-то подвох, но сейчас не хотел отвлекаться на эти предчувствия. С трудом удержавшись от лишних слов, Гарри мысленно чертыхнулся и, схватив бокал, одним глотком осушил его. Что-то отвратительное на вкус, нестерпимо горячее, обжигающей волной прокатилось по горлу, и он, задохнувшись, закашлялся, судорожно вытирая выступившие на глаза слёзы. — Поттер, ты что, пить не умеешь? — голос Малфоя звучал удивлённо и, кажется, даже обеспокоенно. — Откуда? — хрипло пробормотал он, морщась. — Я пил только сливочное пиво с ребятами, а в Азкабане не угощали, — сдерживая кашель продолжил он. Кое-как справившись с душащим кашлем и слезами, Гарри, наконец, поднял голову и снова увидел протянутый ему бокал. На этот раз, правда, там было что-то прозрачное, но Поттер уже не спешил доверять даже самой посудине. — Это вода, — пояснил Драко, видя, что Гарри колеблется. — Ты должен был предупредить меня. Я, конечно, и сам… Ладно, не важно. Просто запей. Малфой дождался, пока Гарри снова осторожно пригубил бокал и, убедившись в правдивости слов, выпил всё, и только потом продолжил. — Сейчас тысяча девятьсот девяносто восьмой год. Когда у тебя день рождения? — интонация как-то резко вскочила вверх, ломая привычную картину того, как воспринимался Малфой. И вообще Гарри иногда казалось, что у него самого всё-таки едет крыша. Потому что тот, кого он видел глазами, и тот, кого слышал — были словно разными людьми. По ощущениям. По смыслам. — Тридцать первого июля, — машинально ответил Гарри. — Тогда тебе ещё семнадцать. Насколько я знаю, в Азкабане ты провёл около двух с половиной лет. До этого тебя держали в подвалах поместья Ноттов. Сейчас ты находишься в Малфой-мэноре — родовом поместье моей семьи. В августе тысяча девятьсот девяносто пятого года Тёмный Лорд пришёл к власти, захватив Министерство и подавив сопротивление. Сейчас он занимает пост Министра Магии. — А мои друзья… — уточнил Поттер, невидящим взглядом глядя в камин. Он и сам понимал, что сейчас у власти Волдеморт, но услышать это всё равно оказалось дико. — Семье Уизли, как и всем чистокровным, дали выбор. Они выбрали новую власть и присягнули Тёмному Лорду. С полукровками почти та же история, но у них меньше привилегий. — А Гермиона? Малфой помедлил, снова наполняя свой бокал, и от этой паузы у Гарри перехватило дыхание. Это было хуже пытки, худшим из наказаний. Неужели Герми… — После возрождения Министр несколько изменил свою политику по отношению к грязнокровкам, — наконец продолжил Драко. — Их поселяют в специально оборудованных комплексах, где они доказывают своё умение владеть магией, готовность сотрудничать и способность принести пользу магическому миру. Те, кто доказал, становятся почти полноправными членами общества, немного ограниченными в правах, конечно. Некоторых, подающих большие надежды, но менее сговорчивых, иногда передают на поруки. — А что делают с теми, кто отказывается сотрудничать или не доказал свою пользу? — Гарри сам удивился, как тихо и сдавленно прозвучал его голос. Малфой криво, невесело усмехнулся. — А такие едят свой последний ужин, Поттер. Гарри гулко сглотнул и зажмурился, отстранённо удивляясь уже знакомому шуму в ушах и вновь внезапно накатывающей слабости. Мыслей в голове не было, их затмил страх и совершенно сбивающее с ног опустошение. Настолько глубокое, что казалось, даже вдох сделать уже бесполезно. Лёгкие стало колоть от недостатка кислорода, но попытка Гарри вдохнуть оказалась безуспешной. Когда чужие холодные пальцы втолкнули ему в ладонь позабытый им бокал, он даже не вздрогнул. Повинуясь чужой руке, Поттер поднёс его к губам и сделал глоток, на этот раз уже предвосхищая пожар в горле. Но это помогло, слабость, кажется, отступила, когда живой огонь обжёг рот, гортань, и Гарри глубоко вздохнул, разжигая это пламя ещё сильнее. Спустя какое-то время он снова смог говорить. — Гермиона… Она… — Её взял на поруки профессор Снейп, — как-то слишком поспешно ответил Малфой. Накатившие эмоции по силе были сравнимы с теми же, что накрыли его в комнате, когда Гарри, услышал, что он больше не вернётся в Азкабан, и его не казнят. Даже глаза снова защипало, и Поттер отчаянно зажмурился, больно кусая губы и что есть силы сжимая руки на подлокотниках. Малфой тоже молчал, и Гарри был ему за это благодарен. Гарри не смог взять себя в руки, даже когда кресло Малфоя скрипнуло, и он услышал звук каблуков на паркете. Что бы Хорёк там ни задумал — пусть. Всё пусть. В конце концов, у самого Поттера теперь, кажется, нет никаких прав, и что бы с ним ни вздумали делать, бить ли, пытать, издеваться — всё пусть. Откуда взялся этот страх, когда даже намёка на угрозу не прозвучало, он не понимал. Но сил успокоиться и открыть глаза сейчас не было никаких. И всё-таки он вздрогнул, когда его щеку неожиданно согрело тёплое дыхание, чужие руки привлекли к себе за плечи, а потом он почувствовал мягкое касание к волосам. Это было поразительно, неожиданно, совершенно неправильно, но и на сопротивление сейчас не было сил. А потому Гарри только глухо всхлипнул и чуть склонил голову к плечу Малфоя, принимая эти утешающие объятия. Сколько он так просидел, и почему Хорёк готов был тратить это время на него, Гарри не мог даже предположить. Но когда эмоции отступили, дыхание восстановилось, а чуть влажные глаза, наконец-то, можно было разлепить, Гарри неловко отстранился. — Спасибо, — почти прошептал он, стараясь сфокусировать взгляд, и оказался шокирован увиденным: спокойное, серьёзное лицо Драко Малфоя оказалось прямо перед ним. Он молча кивнул в ответ на прозвучавшую благодарность, и только сейчас Гарри понял. Его собеседник опустился на одно колено перед его креслом, чтобы предложить это утешение. Как это возможно?! И чем он мог руководствоваться, чтобы совершить подобное?! Гарри растерянно отвёл взгляд, а Малфой, не выражая никакой неловкости, словно ничего необычного в такой ситуации не было, вернулся на своё место и снова наполнил свой бокал. — Что это? — Гарри поднял свой, с подчёркнутым интересом и вниманием рассматривая жидкость через стекло, стараясь быстрее пережить недавнюю смущающую сцену. — Огневиски. Думал, ты уже понял, — Малфой усмехнулся, и Поттер неожиданно осознал, что от этой усмешки ему стало легче. Ситуация, по крайней мере, снова стала более-менее понятной. — Так что ты там ещё хотел спросить? Гарри помедлил, собираясь с мыслями. Но как ни думал, так и не нашёл способа как-нибудь аккуратно подвести к крёстному. В голове снова шумело, и слабость, которая ненадолго оставила его, вернулась вместе со звоном в ушах и давящим пульсом в висках. Поэтому Гарри спросил прямо. — Что случилось с Дамблдором? И Сириусом Блэком? — Блэком? Это с тем преступником, который… — Малфой! — довольно грубо и бесцеремонно оборвал его Гарри, но, встретившись с холодным, острым, предостерегающим взглядом напротив, поспешил поправиться. Всё-таки хамить, когда Хорёк вёл себя с ним так нормально, было, по меньшей мере, глупо. — Я просто… В общем, не надо называть его преступником. Если Волдеморт у власти, значит, и Петтигрю больше не скрывается, и всем должно быть понятно, что Сириуса обвинили несправедливо. — Тебе-то что за дело до Блэка? — Он… — начал было Гарри, и запнулся. Стоит ли говорить Малфою правду? И есть ли смысл скрывать? Да и вряд ли тот не сможет это выяснить, если задастся целью. Так что Поттер вздохнул и продолжил: — Он мой крёстный. Я помог ему сбежать от дементоров на третьем курсе. Драко едва заметно приподнял бровь, что в данном случае скорее всего обозначило его удивление, но никак не прокомментировал. Только кивнул задумчиво. — Что ж, понятно. Про Блэка я ничего не знаю, наверное, он так и скрывается. А Дамблдор пал тогда же, в девяносто пятом. Думаю, ты понимаешь, что его Тёмный Лорд не оставил бы в живых. — А меня почему оставил? — Гарри брякнул раньше, чем успел подумать. И пожалел сразу же, как увидел ледяной прищур и уже так знакомо, надменно, пафосно приподнятую бровь. — Если я не должен спрашивать, ты… — под этим взглядом Поттер и сам заледенел, с ходу придумывая возможные причины и пугаясь своих же фантазий. Малфой молчал, но по выражению его лица было очевидно, что этот вопрос его почему-то задевает. В конце концов он всё же ответил. — Откуда мне знать замысел Тёмного Лорда, Поттер? Если порассуждать, то я не думаю, что четырнадцатилетний мальчишка, вроде тебя, мог бы стать ему таким уж серьёзным врагом. А учитывая, что первая твоя победа была всего лишь случайностью, он потерял к тебе интерес, найдя намного более достойного противника. Найдя и уничтожив… Хотя, если хочешь, можешь, конечно, спросить у него. Мысль о возможной встрече с Волдемортом очередной волной пугающего холода пронзила тело — даже спиртное не помогало согреться. Гарри почти физически трясло. Последний раз, когда он видел этого монстра, это было ужасно. На его глазах убили Седрика, он был беспомощен, один, на кладбище, и всё происходящее казалось ожившим кошмаром, из которого невозможно вырваться. Видимо, всё это отразилось на его лице, потому что Малфой в очередной раз смягчился, сменив тон. Гарри постоянно швыряло между этой замкнутостью, высокомерностью, надменностью, такой подчёркнутой манерностью и ощущением участия, заботы и небезразличия. Это заставляло его сомневаться в каждой своей мысли, в каждой догадке и выводе. Он совершенно не понимал, что правда, а что вымысел, иллюзия его больного сознания, которое так изголодалось по человеческому теплу, что готово было представлять Драко Малфоя, как заботливого, эмпатичного, доброго волшебника из маггловской сказки. — Успокойся, Гарри, тебе ни с кем не нужно встречаться, — Гарри послушно выдохнул, обнадёженно поднимая взгляд на Малфоя, и снова оказался сбит с толку: на него смотрели серьёзные, почти ничего не выражающие сейчас глаза. — Будь послушным, как ты и обещал мне. Веди себя хорошо, и у Лорда не будет к тебе никаких вопросов. И давай уже закончим с твоими. Ты спросил всё, что хотел? Гарри неловко кивнул, думая, что и впрямь узнал всё, что ему было нужно. Но сразу же, как позволил себе этот короткий жест, отчётливо понял, что нет, он узнал не всё, и раз уж Хорёк с ним так откровенен, то стоит рискнуть. В конце концов, он не простит себя, если не спросит. Поэтому он сменил вектор движения и тут же отрицательно замотал головой, вызывая у Малфоя понятливую ухмылку. Словно это было предсказуемо — то, что вопросы ещё не закончились. — Почему ты так мил со мной? Почему ты вообще всё это делаешь? Почему спас меня из Азкабана? Мы же всегда были врагами. Ты делал нам кучу гадостей… Ну и… Да, я тоже не оставался в долгу. Ты был таким… Зачем тебе это? Ты такой… Не знаю, внимательный. Человечный. Добрый. Это даже на месть не похоже. — Плохие комплименты для слизеринца, — с уже более тёплой усмешкой заметил Малфой, кажется, даже расслабляясь в своём кресле. — Никогда меня так не называй больше. Особенно человечным и добрым, — и снова тон не вязался со смыслом. Словами звучал запрет, а голосом скорее одобрение. Но продолжать он не торопился. Будто размышлял, стоит ли отвечать на этот вопрос. Потом он едва заметно напрягся, что не укрылось от Гарри, потому что всё его внимание было сосредоточено в этом ожидании ответа. Малфой вздохнул, а потом уже тише спросил: — Скажи, Гарри, по поводу нашей школьной истории… Ты всё ещё считаешь меня врагом? Ненавидишь? Хочешь и дальше враждовать? Гарри отрицательно покачал головой. А потом подумал, как Хорёк может это расценить, и быстро добавил. — Не потому, что я от тебя завишу. Хотя, конечно, понимаю, что это было бы глупо — пилить сук, на котором я сижу. Но с таким тобой враждовать не хочется. Совсем. Если бы ты таким же был в школе, я бы и руку тебе пожал, не задумываясь. — В том-то и дело, — снова тихо ответил Малфой, позволив себе ещё немного расслабиться в кресле, перевести взгляд на огонь камина, немного отвлечься от своего гостя, — В том рукопожатии, например. Я первым протянул тебе руку, и это не я был тем, кто с самого начала создал эту вражду. По крайней мере, я очень долго так думал… Если быть честным, мне самому всегда хотелось, чтобы всё сложилось иначе. Но сейчас изменились и декорации, и мы сами, и на этот раз я уверен, что мы сможем общаться нормально. Какие бы отношения между нами ни были, ты всегда был симпатичен мне, Поттер. И, как бы я себя ни вёл, в глубине души я никогда не желал тебе такой участи. — Симпатичен? — Гарри сконцентрировался именно на этом слове. Сколько он ни силился вспоминать их прежние отношения с Малфоем, он никогда не думал… Не думал, что хоть кто-то, кроме Снэйпа и этих его прихлебателей может быть ему симпатичен. Что он вообще способен на такое. — Ты как-то очень по-особенному эту симпатию выражал. Подставлял меня и выдумывал всякие каверзы… Только не пойму, зачем ты хочешь убедить меня, что в школе я тебе нравился… Малфой удивлённо вскинул брови, словно не ожидал, что Поттер может построить правильную логическую цепочку, но согласно кивнул. — Надо же, ты соображаешь быстрее, чем я думал. Да, ты мне нравился, Поттер. И нравишься сейчас. — Если только как объект для насмешек… Или всё же как питомец? — Гарри явно паясничал, совершенно не понимая, что за игру затеял Хорёк, но не собираясь вестись на его слова. — Как парень, — исправил его Малфой, но продолжать не стал. Гарри замер, переосмысливая эту фразу. Он пару раз прокрутил её в голове, но раз за разом она всё равно звучала совершенно бессмысленно. — В смысле, ты хочешь, чтобы мы стали друзьями? — неловко улыбнулся он, преодолевая вязкость мыслей. Он так устал, и Огневиски так сильно ударило по голове, что ему и правда стоило немалых усилий вести адекватный разговор, да ещё и делать выводы. И его собеседник не делал эту беседу проще. — Друзьями? — Малфой приподнял бровь, слегка, недоумённо, но всё же снисходительно, и это разом сбило Гарри столку. — Не понимаю, как ты пришёл к таким выводам? Ты же шёл по верному пути. Ты мне нравишься. Как парень. В романтическом плане. — В ром-м-м… — Поттер захлебнулся этим словом, теряя дыхание, однако шок был настолько силён, что даже усталость отступила. — Романтическом?! — ему даже не было стыдно за то, как сорвался голос. — Ты нормальный? Или теперь, с новой властью, это стало модным извращением? Младенцы на завтрак, конкурс на самую красивую Тёмную метку и э… — он не сразу смог продолжить свой сарказм, потому что мозги просто отказывать воспроизводить эту мысль. — И парни с парнями в романтическом плане… Ну… Спят… — Ага, значит, вот в чём проблема. Ты натурал? Гарри покраснел до кончиков ушей и растерянно уставился на Малфоя. Тот был серьёзен. Он не шутил, не издевался, и совершенно точно ждал ответа на свой вопрос. Драко Малфой всерьёз ждал, что Гарри начнёт объясняться с ним о чём-то подобном, что он ответит на такой личный, интимный вопрос, который и задавать-то смысла нет. Даже за ужином было легче — да, он унизился, он буквально умолял дать ему его ответы, но сейчас язык будто прирос к нёбу. Зачем спрашивать об очевидном? Однако вопрос прозвучал, и в голове волей не волей стал формироваться ответ, потому что взгляд Малфоя был интенсивным, почти нетерпеливым. — Я… я… — хотелось что-нибудь соврать, но шум в голове стал практически невыносимым, и придумать что-то правдоподобное не получалось. У него просто не получилось сказать неправду. — Я никогда… Ничего… Малфой, я никогда даже не целовался! Мне было четырнадцать на том чёртовом кладбище! Я ничего не успел! Я… И вдруг, его словно окатило ведром холодной воды, когда пришло осознание, где же подвох во всём этом чудесном «спасении». Если бы он только не был таким неопытным дураком, он бы, наверное, раньше сообразил, что к чему. Всё же было так очевидно. — Ты поэтому спас меня?.. — потерянно прошептал он, с неожиданной даже для себя болью глядя на Малфоя. Конечно же, тот был слизеринцем, врагом, победителем и никогда ничего не был должен Гарри. И только Поттер виноват, что успел поверить, что Малфой просто хочет с ним дружить, что просто по какой-то непонятной причине хорошо к нему относится, и поэтому пришёл на помощь. Он и сам не помнил, когда успел в это поверить, но открывшаяся правда почему-то больно полоснула его где-то в груди, наверное, по сердцу. — Ты просто хочешь меня… в кровать? Как… ну… шлю… проститутку? — Шлюхам платят, Поттер. Вряд ли я стал бы тебе платить, — холодно заметил тот. И этот холод оказался таким отстранённым и печальным, что Гарри снова сбился с направления мысли. Думать было трудно, однако вернувшись к предыдущей теме, Поттер понял, что там была очень здравая идея. Его хотят в кровать. Бесплатно. Да, так и есть. На этот раз плакать не хотелось, но разочарование, такое глупое и неуместное, всё равно болезненно сдавило всё внутри. Хотелось снова зажмуриться и не смотреть, но теперь за эту слабость стало стыдно. Да и за ту, что позволил себе раньше — тоже. И за искренность тоже. Нет, ему и прежде было неловко за то, каким слабым он был в глазах Малфоя всего несколько минут назад, но теперь стало намного хуже. Не было на самом деле понимания и поддержки, было только желание и… Без «и». Просто желание. И никуда от этого не деться. Всё, что он себе позволил — это отвернуться к окну, как можно сильнее, перекрестив руки на груди, насупившись и спрятав подбородок в приподнятые, ссутуленные плечи. И теперь, когда кресло Малфоя скрипнуло, и тот подошёл ближе, Гарри не смог справиться с собой и отшатнулся от его руки, вжимаясь в спинку и противоположный подлокотник ещё сильнее. — Поттер! — голос Малфоя прозвучал требовательно, словно приказ, но когда он с усилием повернул и чуть приподнял подбородок, удерживая цепкими пальцами, не оставляя выбора, кроме как смотреть глаза в глаза, то снова заговорил мягче, опять путая, опять заманивая в иллюзию небезразличия. От этой смены в интонациях Гарри уже начинало мутить, но деться никуда отсюда он не мог и никогда не сможет. Если только обратно. Тем более странным было услышать немного обеспокоенный, даже взволнованный, но уверенный тон. — Гарри, успокойся и послушай меня. Не заставляй меня жалеть о том, что я был честен с тобой, что решил быть откровенным с тобой с самого начала. Я сказал, что ты мне нравишься и привлекаешь в романтическом плане, но это не значит, что я собираюсь принуждать тебя силой. Пока ты сам не… — Никогда!.. — выпалил Поттер, невероятным усилием ухватив суть его слов. — Не зарекайся, — Малфой усмехнулся, всё ещё глядя ему в глаза. И эта поза, когда он смотрит на Гарри сверху вниз, вынуждая того поддерживать зрительный контакт, и даже то, что у Поттера банально не хватало смелости, да и сил тоже, чтобы вырваться из этой хватки, и он должен был отвечать на этот взгляд, уже скорее для вида сопротивляясь этим пальцам, чувствуя их неожиданное тепло, — всё это создавало такую явную ауру превосходства, словно над Гарри сейчас возвышался сам Мерлин. — Я умею ухаживать, умею склонять на свою сторону, пусть ты и не дал мне такой возможности в школе. Но теперь у меня будет на это достаточно времени. И я не буду принуждать тебя ни к чему, я слишком уважаю нас обоих. Впрочем, ладно, я слишком уважаю себя, чтобы так поступить. Да, ты привлекаешь меня. Но я не говорил, что это только лишь секс, — от прозвучавшего слова, напрямую обозначившего все возможные страхи Гарри, тот дёрнулся, но хватка на подбородке осталась крепкой и даже жёсткой. — Поверь, я бы не стал тратить силы на всё это, если бы вся моя симпатия не выходила за пределы постели. Я хочу видеть тебя там, и увижу, но лишь тогда, когда ты сам этого захочешь, когда сам позволишь мне это. Гарри смотрел на него злобно, с вызовом, хотя внутри всё терялось в испуге. Малфой верил в то, что говорил. В то, что Поттер сам может захотеть… этого с ним. Эта самоуверенность сейчас не раздражала, как в школе, наоборот, она пугала. Да и разочарование не спешило отступать, теперь царапая куда ощутимее и больнее, чем недавно раненая гордость. Хорёк же будто читал его мысли. Он тяжело вздохнул, а потом отпустил его, сам отступая от кресла, а потом совсем неаристократично уселся на журнальный столик, опираясь локтями на свои колени. — Ладно, Поттер, давай зайдём с другой стороны. Предположим, есть девица, которая тебе нравится. Ну, к примеру, Грейнджер. Молчи-молчи, я знаю, что она твоя подруга, но, как пример. Она в беде, и ты можешь помочь ей. И она тебе нравится. И ты её хочешь. Ты поможешь ей? — Конечно! — Гарри никак не мог понять, к чему Малфой ведёт. Но уже само по себе то, что он вышел из его поля, что больше не давит своей убеждённостью и безапелляционностью, позволило ему более осознанно участвовать в беседе. — Хорошо. Ты помог ей. Спас. Она рядом с тобой, нравится тебе, и ты её хочешь. И ты не такой… Не такая наивная невинная ромашка, а точно знаешь, чего хочешь… — Поттер недовольно нахмурился, и Малфой в ответ на это насмешливо, но на удивление не обидно усмехнулся. И это почему-то порядком разрядило атмосферу. — Так вот, всё так, как я сказал. Ты бы приударил за ней? — Ну… Если она мне нравится… Наверное. Но не в этом суть! Как это связано? Я спас бы её просто, потому что могу, а не потому что ждал бы от неё в ответ секса! — Бинго, Поттер! — Малфой победно усмехнулся и, немного выровнявшись, картинно поапплодировал, мелко ударяя пальцами одной руки по ладони другой. — Даже не верится, что ты сам дошёл до верного ответа! Так и есть — я помог тебе, потому что могу, а намерен увлечь тебя только потому, что ты мне нравишься. Это два никак не связанных друг с другом факта. Гарри замер, старательно осмысливая то, что услышал. Он даже удивился, что смог выстроить такую логическую цепочку с такой туманной головой. Это было так невероятно и так просто одновременно, что совершенно не укладывалось в голове. И в то же время был какой-то подвох… Что-то, что Малфой по-слизерински обошёл вниманием. — Увлечь? — Ну, если хочешь, можно и соблазнить, совратить, обаять, склонить тебя в свои объятья… — куда более живо, с каким-то странным азартом принялся перечислять синонимы своих планов Малфой. И тут у Гарри сложилось в голове то, что он ранее упустил. — Стой-стой-стой… Подожди… Но если ей не нравятся мальчики?! В смысле, чёрт, ты меня запутал этим сравнением. Мне не нравятся мальчики! Я не могу встречаться с парнем! С тобой! Это не одно и то же! — Ты не знаешь, Поттер, можешь или нет… И не узнаешь, пока не попробуешь. Ты попробуешь, только если сам этого захочешь, а я сумею разжечь в тебе это желание узнать. Следующий вопрос? — Слишком самоуверен, Хо… Малфой, — хмуро пробормотал он, спешно соображая. А наткнувшись на правильный ответ, неожиданно ярко ощутил, что, оказывается, слишком быстро начал верить всем этим слизеринским доводам. По крайней мере, новая волна разочарования показала, что ей есть, что разрушить. — Это не такая же ситуация, — чётко проговорил Гарри, снова отворачиваясь. — Я бы не был уверен в её решении, пока у неё не будет выбора. У меня нет выбора, Малфой. Я — твой питомец, ты сам сказал. Я обязан жить в этом доме, по твоим правилам, и ты можешь диктовать мне условия. У меня нет выбора. Это не то же самое. В комнате повисло молчание. Липкое и холодное, оно, казалось, уничтожало любое доверие и тепло, которые иногда проскальзывали в этом диалоге. И чем дольше молчал Драко, тем сильнее Гарри убеждался, что суть именно в этом. У него нет выбора. — Это условия освобождения, Поттер, — наконец, негромко проговорил Драко. — У тебя нет всей свободы, которой тебе хотелось бы, но никто из нас не может этого изменить — таков окружающий нас мир. Единственная альтернатива Азкабана — эта. Чтобы ты жил в моём доме на правах очередной блажи богатого наследника. Но ты-то должен видеть, Поттер, что я не издеваюсь над тобой, не праздную победу, не оскорбляю и ни к чему не принуждаю. И мои правила не такие уж дикие. Не убегать — условие, на котором тебя не заберут снова в Азкабан. Не вредить мне или себе — условия, которые являются стандартными в любом цивилизованном обществе; о них, как правило, нет смысла даже говорить. Не портить вещи — тоже условие нормальное для адекватного человека. Что касается связи… Это почти то же самое, что и побег. Ты можешь мне не верить, но это правило в данных обстоятельствах, гораздо больше существует для твоей безопасности, чем из каких-то иных опасений. Я не говорю, что не позволю тебе ни с кем общаться, если это только можно будет сделать без лишних подозрений, но я должен это контролировать. И, помимо условий освобождения, я не собираюсь ограничивать твою свободу. — Но… но… — Гарри никак не мог поверить, что это может быть правдой. Что всё так просто и так… по-человечески, что ли. Он точно что-то упустил! Что-то не заметил! — Комната! Ты сказал, что будешь запирать меня там! — Когда я такое говорил?! — Малфой выглядел настолько насмешливо, что Гарри и сам смутился. — Ну… Ты сказал, что я буду жить там… Разве это не значит, что ты будешь меня запирать? — Ты придурок? — отвратительно искренне поинтересовался Драко. — Я не говорил, что ты не можешь выходить. Я сказал, что ты будешь там жить. Что она — твоя. Что эта территория считается твоей, что я буду стучать в эту дверь, потому что за ней живёшь ты. Это твоё личное пространство. Что заставило тебя думать, что я собираюсь запирать тебя? Гарри открыл было рот и тут же закрыл его. Это даже не Азкабан — это Дурсли. Уверенность, что если тебе сказали, что ты живёшь в чулане, то его обязательно запрут с другой стороны. Поттер помедлил и, снова опустив глаза, потерянно покачал головой. — Я… Ничего. Прости, я просто тебя не так понял. Драко какое-то время молчал, внимательно глядя на него. А затем, вздохнув, кивнул каким-то своим мыслям. — Потом ты расскажешь мне. — Нет! — поспешно вскинулся Гарри. Чёрт, он даже друзьям не любил рассказывать, а тут… Хотя Малфой ему теперь и не враг. А кто? — Потом ты расскажешь мне, а я выслушаю, — с нажимом повторил Малфой и поднялся. Взмахом палочки он очистил стол и, взглянув на Гарри, протянул ему руку. — Думаю, с тебя на сегодня хватит впечатлений. Пойдём, я провожу тебя до твоей комнаты. Но я отказываюсь запирать тебя, даже если ты будешь плакать и умолять. Поттер фыркнул и улыбнулся, неожиданно даже для себя. Почему Драко не был таким в школе? Они вполне могли бы стать друзьями. Хотя Малфой не хотел дружить. Он хотел… Гарри посмотрел на протянутую руку, и первым его порывом было фыркнуть и отмахнуться. Но сил не было даже на то, чтобы отшутиться — впечатлений и впрямь было больше, чем он рассчитывал, и Огневиски в желудке не придавал энергии, поэтому, помедлив, он всё же вложил в ладонь Малфоя свою, позволяя ему помочь. Конечно же, он не интересуется парнями. И не захочет никаких экспериментов. Но, что бы там Драко себе ни думал, Поттер вполне сможет с ним дружить.