Позволь себе сложить оружие

Гарри едва не свалился с кровати от неожиданно прозвучавшего: — Оставил меня без обеда со своими лошадьми… — Прости, я и не знал, что столько времени прошло, — Гарри виновато взглянул на Малфоя, потирая ещё сонные глаза. — Я что, уснул? И вообще, ты бы сказал, что пора идти… — Говорю сейчас. После детского часа и здорового дневного сна пора пообедать. Так что, марш за мной в столовую! Малфой уже стоял у дверей его спальни и только удовлетворённо кивнул, когда Гарри торопливо обулся и поспешил за ним. — Это было так здорово! Чуть ли не лучше, чем летать на метле! И Арабелла такая замечательная! Такая послушная и милая! Спасибо тебе огромное, Драко. Малфой сбился с шага и, обернувшись, внимательно взглянул на Поттера. Так внимательно, что Гарри стушевался, пытаясь сообразить, что сделал не так. Что Малфою так не понравилось? — Знаешь, Поттер, если ты называешь меня по имени, пытаясь как-то манипулировать, или только чтобы отблагодарить… — При чём тут это?! — Гарри так возмутило то, к чему Малфой ведёт, что он в один миг забыл про все свои попытки не раздражать человека, так много для него делающего. — Разумеется, я благодарен тебе! Любой был бы благодарен! Но я не переступаю через себя, чтобы сделать тебе приятное. Это совершенно нормально, что человека, который делает для тебя столько хорошего, хочется называть по имени. Если бы это было не так то… То… Чёрт, это было бы, как если б я согласился со всем, что прилагается к этому твоему «нравлюсь», чтобы сказать «спасибо»! — А представить, что мы можем быть вместе, значит, так противно? — Драко испытующе смотрел на него, чуть вздёрнув бровь. А Гарри, как назло, в порыве недовольства напрочь забыл то, о чём говорил Малфой, и вспомнил это только сейчас. Так же, как вспомнил и то, как тот сегодня держал руку на его коленке. И похолодел. Какой он придурок. В очередной раз — какой придурок! На что надеется и во что верит, принимая всё за чистую монету? Вчера Малфой сумел убедить его, и Гарри купился. А уже сегодня… Поттер закусил губу, одёрнув сам себя. Хватит причитать и убиваться. Либо он опять надумал себе лишнего, либо, если Хорёк попробует принудить его, Гарри подерётся с ним и вернётся в Азкабан. Будь как будет. — Не передёргивай, — хмуро отозвался Гарри. — Я сказал, что врать кому-то о своей симпатии из чувства благодарности — это всё равно, что быть продажной девкой. И делать что-то, что тебе противно, из этой самой благодарности — то же самое. Моральная продажность или обычная — много разницы? Я отказываюсь принимать любую из них, Малфой, и если ты имеешь что-то против, то возвращай меня в камеру прямо сейчас. Тот помедлил, всё так же выжидательно глядя на Гарри. А потом, в один момент, словно выдохнул и неожиданно расслабился, закатив глаза. — Как с тобой иногда сложно, Гарри. Ты каждый раз будешь предлагать мне вернуть тебя обратно? И я уже сказал, что ничего тебе не сделаю, и не собираюсь ни к чему принуждать, — он усмехнулся было, но затем всё же недовольно поморщился. — Хотя вчера я был предельно честен с тобой, и ты мог бы хоть немного учесть это. Я честно сказал, что ты привлекаешь меня, как партнёр, и мне неприятно слышать от тебя, как противно, должно быть, принимать мои ухаживания. Пощади мои чувства, будь так любезен. — Я… — Гарри в очередной раз растерялся, почувствовал себя виноватым, представив вдруг, будто он ухаживает за какой-то девочкой, а она постоянно отказывает ему, несмотря на все его попытки произвести впечатление. Но вернувшись в момент и поняв, что этой «девочке» не нравится этот мальчик, да и в принципе не должен нравиться, неожиданно зло выругался, зажмурившись и запрокинув голову далеко назад. — Да что ж это такое, чёрт возьми?! Я не могу так, Малфой! Просто не могу… Ты зря мне всё это сказал и зря надеешься на что-то! Я не хочу быть неблагодарным, но и если ты хочешь от меня чего-то… чего-то ТАКОГО, то я… я… — А чего именно ты боишься, Гарри? — голос Драко раздался неожиданно близко, и Поттер моментально распахнув глаза, увидел, что тот стоит уже почти вплотную к нему. — Просто ответь мне, да и себе заодно, чего именно ты боишься? В конце концов, я не прошу от тебя, чтобы ты немедленно лёг со мной в постель. Но ты словно боишься даже взглянуть на меня с другой стороны. — Я не боюсь смотреть на тебя с другой стороны, — Гарри сделал шаг назад, но Малфой не остался в долгу и снова сократил между ними расстояние. Ещё несколько таких же манёвров, и Поттер упёрся в стену. Драко всё ещё не пытался подвинуться к нему ближе или прикоснуться, но и того небольшого расстояния, которое осталось между ними, было достаточно, чтобы Гарри чувствовал себя неудобно, необычно и неловко. — Я уже посмотрел на тебя с другой стороны, увидел, что ты можешь быть вовсе не тем хорьком, которого я знал в школе, и ты уже очень многое сделал для меня… Уж куда больше, чем мои родственники и… И… Чёрт, ты можешь отойти от меня?! — Я же ничего не делаю, — Малфой насмешливо усмехнулся. — И прекрати чертыхаться, иначе я начну воспринимать это, как твоё маггловское обаяние. В нашем мире нет чертей, Гарри. И я говорю не про это. Мне, конечно же, лестно, что ты больше не считаешь меня хорьком, но я говорю про отношения. Ну вот был бы ты… Ну ладно, к примеру, был бы я девушкой. И предложил бы тебе встречаться. У меня красивая внешность, и ты не можешь с этим поспорить. Я не дурак, галантен, могу и хочу заботиться о тебе. Хочу помочь тебе и ничего не требую. И, как пример, я при всём при этом девушка, которая хочет с тобой встречаться. Что ты мне ответишь? Нет, потому что блондинки не в твоём вкусе? — Нет, но… Но ты же не девушка! — К примеру, Гарри, к примеру. — Но какой пример, если ты парень?! Малфой, умоляю тебя, только не делай вид, что ты не понимаешь этого! — Гарри, кажется, начало трясти от всего этого. Почему Хорёк — снова Хорёк! — не хочет понимать таких очевидных вещей?! — То есть всё дело в том, что я парень? — Чёрт, да! — Мордред, Гарри, твоя злость и экспрессия выглядят очень привлекательно… А когда ты говоришь это своё «чёрт», твои губы так и напрашиваются на… — Поттер отвернулся и прикусил нижнюю губу, снова зажмуриваясь. Это был очевидный испуг, и Драко отпустил этот момент, чтобы не пугать его ещё сильнее, и вернулся к главному. — А ты абсолютно уверен, что тебе не нравятся парни? — Конечно же! — куда-то в сторону ответил Гарри. Уже тише, но всё так же эмоционально. — Это же нормально, что парням не нравятся парни, почему ты, ч-ч… Мордред тебя подери, так удивляешься?! — Потому что бисексуальность тоже вполне нормальна, особенно среди магов, где при желании наследника одинаково может иметь и пара из двух мужчин, и пара из двух девушек, — Гарри поражённо уставился на него, впервые слыша подобное, а Малфой, тем временем, продолжил. — А теперь, если отбросить стереотипы. Скажи за себя, Гарри. Именно за себя. Почему у меня нет никаких шансов? Поттер открыл было рот, но оборвал себя, так и не произнеся ни звука. Если говорить совсем откровенно, он понятия не имел, кто ему нравится. Он же никогда даже не целовался! Ни с кем. Он даже обнимался только иногда с Гермионой, когда они встречались после летних каникул или когда та чему-то очень радовалась. Фактически, единственные люди, которые его когда-либо обнимали, это миссис Уизли и Гермиона. Не очень-то большой опыт, чтобы говорить что-то наверняка. И всё-таки Малфой… Гарри хотел сказать, что это совсем другое дело, что они столько лет были врагами, но ведь сейчас это не имело значения. Сейчас они не были врагами. И Драко заботился о нём. И хотел заботиться… Вряд ли парня должны радовать такие слова, но Поттеру было до глупого приятно слышать это. Не так много людей в его жизни хотели о нём заботиться. И всё-таки это было совсем не то. Должно было быть совсем не тем! — Ты меня просто не привлекаешь в таком плане, — Гарри сам удивился, насколько несчастным у него звучал голос. — Прости, но это правда. Я не чувствую к тебе ничего… такого. — А если ты разрешишь мне проверить? — осторожно спросил Драко, и прежде, чем Гарри успел хотя бы спросить у него, о чём он говорит, шагнул вперед. Поттер в первый момент испугался, что сейчас Малфой полезет целоваться, заставит его, принудит к этому, только подтвердив, что обманывал всё это время, но Драко только обнял его. Пропустил одну руку между ним и стеной на талии, второй зарылся в волосы, осторожно поглаживая и, прижавшись щекой к щеке, замер. — Не бойся, Гарри, я ничего тебе не сделаю, — тихий шёпот опалил ухо тёплым дыханием, и Поттер замер, чувствуя, как от этого странного прикосновения по спине разбегаются мурашки. А Малфой тем временем продолжил шептать, осторожно перебирая его волосы. — Видишь, я только обнимаю. Ничего больше. И я ничего больше тебе не сделаю, если ты сам этого не захочешь. Я обещаю тебе, Гарри. Я не обману тебя. Я не буду тебя обманывать, ты и без того достаточно натерпелся в своей жизни. Ты просто нравишься мне. Очень-очень нравишься. И я не хочу, чтобы ты ещё страдал. Да, я хочу, чтобы ты был моим. Мечтаю об этом. Чтобы я мог шептать тебе так же на ухо, какой ты хороший, как мне нравится радовать тебя. Как легко и приятно радовать тебя. Не потому, что я ожидаю, что ты дашь мне что-то взамен, а потому что у тебя так мало было хорошего, и ты с такой благодарностью принимаешь то, что для меня настоящая мелочь. Тебе же понравилась сегодняшняя прогулка? Если ты захочешь, то мы повторим её ещё не раз. И обязательно полетаем. И что ты ещё хочешь? Мне не сложно радовать тебя, Гарри. Да, мне хочется, чтобы ты ответил мне взаимностью. Мне хочется, чтобы ты не шарахался от меня, не чувствовал обязанным, не извинялся за любые мелочи. Может быть, потом ты привыкнешь… Я надеюсь, что потом ты привыкнешь. Скажи мне, тебе так противно, даже если я просто обнимаю тебя? — Нет. Мне не противно, — тем же шёпотом ответил Гарри, неловко обнимая Драко за талию. Ему не было противно. Совершенно. И лёгкие прикосновения шевелящихся губ к уху, и тёплое дыхание, и рука, ласково перебирающая волосы, и слова, от которых щемило где-то в груди — всё вызывало приятную дрожь. Всё это казалось неправильным, и в то же время ни от чего из этого не хотелось отказываться. Хотелось плюнуть на все свои убеждения, на то, что парень должен быть только с девушкой, на то, что Избранный должен быть сильным, и просто позволить происходить всему, что произойти может. Тому, что даёт ему Драко, что ещё хочет дать и даже, быть может, тому, что он хочет взять. Гарри столько сражался. Так долго сражался, спасался, боялся и пытался быть смелым. Столького был лишён. И все эти жертвы привели его к годам в Азкабане. Драко предлагал ему заботу. Предлагал силу и поддержку, помощь и внимание. Предлагал простое человеческое тепло, которого ему так не хватало и в детстве, и в тюрьме. А ещё он, кажется, предлагал ненавязчивые, но такие тёплые чувства. И от этого всего Поттер тоже просто не мог отказаться. Понимал, что должен, но не мог. Он не знал, сколько они стояли так, обнявшись. Драко больше ничего не говорил, только дышал тепло на ухо и перебирал волосы. Через какое-то время Гарри немного освоился и крепче обнял его, уперевшись лбом в подставленное плечо. Было тепло и очень приятно, первое напряжение прошло, и теперь Гарри просто расслабился, по-настоящему наслаждаясь происходящим. — Ну что, у меня есть хоть какой-то шанс? — наконец мягко и чуть насмешливо спросил Малфой. Гарри почувствовал, как краснеет, смутно порадовался, что Драко не видит его лица и просто кивнул ему в плечо. Было стыдно признавать, что прошли только сутки, а он так изменил своё решение. И в то же время, кому и что он стал бы доказывать, притворяясь, что ему совсем неприятно происходящее? — Только не прямо сейчас… — прошептал он, надеясь, что Драко его услышит. Малфой хмыкнул непонятно, чуть качнул головой, на мгновение легко прикасаясь губами к его уху, а затем медленно отстранился, размыкая объятия. Тут же стало холодно, но Гарри мысленно одёрнул себя, поспешно размыкая руки и прижимаясь к стене, старательно отводя глаза. — Эй, — позвал Драко, и Гарри всё-таки взглянул на него. Тот ободряюще и как-то мягко улыбался. — Ты дал мне шанс, помнишь? Так что не закрывайся. Итак, сначала пообедаем, а потом пойдём в ванную. — Что?! — шокировано воскликнул Гарри, не отшатываясь от Малфоя только потому, что было просто некуда. Тот замер на мгновение, удивлённо глядя на Поттера, а затем неожиданно расхохотался в голос. — Придурок, я имел в виду, что нам надо принять ванную. Не обязательно вместе… Только если ты настаиваешь… Расслабиться после верховой езды — это удивительно полезно, да и в принципе искупаться перед ужином не помешает. Я велю домовикам набрать для тебя большую ванну, чтобы ты как следует отмок, но постарайся не утонуть там, пожалуйста. Я буду волноваться, если только ты не предпочтёшь принять ванную вместе со мной, чтобы я мог проконтролировать твоё благополучие. — Да мне достаточно и той, которая… — начал было Гарри, полностью игнорируя намёки Драко, но Малфой снова оборвал его. — Позволь мне позаботиться о тебе, Гарри, — снова мягко попросил он. Кажется, Малфой нашёл его слабое место и собирался этим пользоваться, но Гарри никак не удавалось нормально рассердиться на него. Впрочем, он сильно сомневался, что хоть когда-то в своей дальнейшей жизни, после той, что осталась за плечами, сможет злиться на того, кто предлагает ему заботу. Всё, что Поттеру оставалось, это пуще прежнего залиться краской и спешно кивнуть, снова отводя взгляд. После относительно спокойного обеда, раскинувшись на ступеньках «большой ванной» и позволяя тёплой, приятно пахнущей маслами воде омывать своё всё ещё уставшее после верховой прогулки тело, Гарри в очередной раз обдумывал этот день. И вчерашний. Что-то внутри противно скреблось, пытаясь убедить, что он ведёт себя абсолютно неправильно и зло рычало куда-то в ухо: «Пр-р-р-редал! Пр-р-р-родался! Пр-р-р-редал! Пр-р-р-родался! П-р-р-редал!..» Но сколько бы Гарри ни думал, он так и не смог точно ответить себе на вопрос, кого именно он предал. Родителей? Глупо и страшно было думать, что мать, закрывшая его собой много лет назад, предпочла бы видеть сына в Азкабане. Веру в него друзей? Гарри не разлюбил ни Рона, ни Гермиону, но то, что последний год на свободе запомнился для него бойкотом и травлей с противными значками не придавали сил выбрать гордость и тюрьму, а не такие неожиданно заботливые руки Драко Малфоя. Про надежду, которую возлагал магический мир на маленького мальчика и говорить не стоило — меньше всего Гарри волновало, считают ли его предателем люди, не пожелавшие ничего делать сами, которым было совершенно плевать на Гарри Поттера, когда он жил под лестницей и его избивал то дядя, то кузен с его друзьями. Сириус?.. Пожалуй, Сириус сейчас был единственным человеком, чьё мнение было важно Гарри. И он очень хотел бы увидеться с крёстным. Нет, не только затем, чтобы спросить, не считает ли тот его предателем, но и за этим тоже. Но если Сириус ответит, что да, считает, и лучше бы Гарри сидел в Азкабане, как и он, одиннадцать лет, а то и всю жизнь, как самому Поттеру принять такой ответ? Наверное, в первую очередь нужно было спросить себя, считает ли сам Гарри Поттер себя предателем? Но он не знал ответа на этот вопрос. Не знал в первую очередь потому, что Драко не давал ему возможности столкнуться с этой болезненной темой лицом к лицу. Он не требовал никакой информации в обмен на свободу, не хотел его, Гарри, содействия. Он просто спас его из клетки, а теперь… Гарри и сам толком не знал, что теперь. — У меня так голова взорвётся, — простонал Гарри в пустой огромный зал, тут же заполнившийся звучным эхом и, набрав в лёгкие побольше воздуха, с головой ушёл под воду. Что ж, пусть и ответ он найдёт здесь же, в воде — Гарри будет плыть по течению, пока не встанет перед выбором и ситуация не станет понятнее. К высоким двухстворчатым дверям в столовую Гарри подходил с опасением, не зная, чего дальше ждать от Малфоя. Да, конечно, он принял решение плыть по течению, но на самом деле он не чувствовал себя готовым к чему бы то ни было. Казалось, что Драко не собирается ничего требовать и не будет принуждать, но… Отношения? Какие к ч-ч… К Мордреду отношения? Он едва-едва только к такой относительной свободе начал привыкать… У самого порога Поттер задержался, переводя дыхание и решаясь на последний шаг, но стоило только взяться за ручку двери и чуть толкнуть её, как из гостиной, двери в которую были не привычно распахнуты, а прикрыты, раздалось: — Ты совсем из ума выжил! — Гарри вздрогнул от неожиданности. Незнакомец кричал и, судя по частым и быстрым шагам, не мог найти себе места. — Тебе мало было проблем?! Опасаясь быть обнаруженным, он медленно подошёл к неплотно прикрытым дверям, и воспользовавшись возможностью, прильнул ухом к маленькой щелочке. — У меня не было проблем, — спокойно возразил Драко, его тихий голос Гарри узнал сразу, но кто был его кричащий и возмущающийся собеседник Гарри никак не мог понять. Тот на заявление Малфоя нервно рассмеялся: — Верно, у тебя не было проблем, и ты решил их себе создать! Ты был на коне, пользовался успехом и привилегиями, а теперь ты решил всё это спустить в трубу ради Поттера! За этот год ты мог выбрать любого, ЛЮБОГО! Или любую… Стоит тебе появиться в обществе — родители прямо там готовы подложить под тебя своих отпрысков. Почему ты так рискуешь ради ничтожества? Гарри вздрогнул и замер, поражённый этой отповедью. Холодные мурашки поползли у него по спине, и он сам точно не знал, что именно было их причиной — то, что Малфой чем-то рисковал ради него, или то, что сейчас он может послушаться этого неизвестного и вернуть Гарри обратно в Азкабан. Поттер пробыл вне стен тюрьмы совсем немного, возможно, и суток ещё не набралось, но эти часы казались ему самыми счастливыми в его жизни. И даже не из-за контраста с застенками, а потому что заботливый и внимательный Драко и его дом, похожий на прекрасную сказку, были даже лучше Хогвартса или недолгих поездок на каникулы к Уизли. А кроме Хогвартса и Уизли у Гарри и вовсе никогда не было в жизни ничего хорошего. Неожиданно показалось, что если теперь он вернётся в Азкабан, то просто сойдёт там с ума. Что его мозги не вынесут этого испытания, и он навечно уйдёт в себя, представляя себя в этом одном дне на свободе. Будет вспоминать запах свежего, мягкого постельного белья поутру, ароматы цветущего сада, ощущение омывающей тело воды в бассейне, сильную шею Арабеллы под пальцами и… И даже эти крепкие, пугающие, и в то же время захватывающие объятия Малфоя там, в коридоре. Гарри судорожно сглотнул — Драко ещё ничего не ответил, незачем себя накручивать раньше времени. Даже если сам почти уверен, что сказок не бывает, и этот день просто обязан кончиться именно так — убийственным разочарованием. — Ты сам знаешь, почему мне не интересны эти подстилки. Я ничего не спускаю в трубу, и то, чего я добился и что получил — одна из моих привилегий, Блейз, — холодно отрезал Малфой тем временем. — Ради этого я долго и усердно работал, и Гарри — моя награда. Если ты думаешь, что я отправлю его обратно, то… — «Блейз?!» — пронеслось в голове у Гарри и он тут же прильнул к щели, стараясь что-то разглядеть. — Да ничего я не думаю! — зло прошипел в ответ тот самый Блейз, который вихрем метался по комнате, активно жестикулируя. Драко сидел в кресле спиной ко входу, широко раскинув руки, и Гарри даже в какой-то момент испугался за него — Блейз был похож на разъярённую фурию: — Я прекрасно тебя знаю! Ты хорош, но тебе нельзя сейчас отвлекаться на глупые развлечения. Есть ещё что-то, что ты должен сделать? — Ты сам знаешь, — после паузы совсем тихо заметил Малфой. — Знаю. Я — знаю. А вот Поттер? Что будет в твоём маленьком раю, если твой мальчик прознает обо всём? Всё ещё думаешь, у вас с ним всё будет хорошо? — У нас и сейчас ничего не хорошо! — неожиданно зло рявкнул Драко. — Не считая того, что я невероятно рад уже тому, что он не медленно умирает в Азкабане, а живёт здесь, со мной! Я не собираюсь обманывать его или принуждать к чему-то, я рассказал ему все правила и только ему решать, как поступить! В комнате повисла пауза. Гарри тоже замер, не дыша. В его голове вихрем кружились самые разные мысли. Драко обманывает его? Но в чём и зачем? Драко чем-то рискует из-за него? Драко сказал ему что-то, что Гарри упустил? Но ярче всех, перекрывая прочие мысли, всё равно была только одна: «Драко не хочет избавляться от меня! Он оставит меня здесь, с собой. Он будет и дальше защищать меня!» — А что будет, если ты не добьёшься успеха? — негромко спросил Блейз. Он, наконец, остановился посреди комнаты, сложив руки на груди. — Не знаю. У меня всё ещё есть время. К тому же как найти того, кто уже три года как мёртв? — вопрос прозвучал скорее риторически. — Ты очень рискуешь, Драко. И я боюсь за тебя. Если ты не будешь осторожен, ты не сможешь помочь ни ему, ни себе. Вы просто будете сидеть в Азкабане в соседних камерах и перестукиваться через стенку. И это в самом лучшем случае, — Гарри уже в который раз растерялся. Забини был похож на актёра из посредственного спектакля, который для пущего эффекта слишком экспрессивно эмоционировал и размахивал руками. Вещи, что он говорил, звучали ужасно, и будто бы он даже переживал за Драко, однако его хотелось прибить, как назойливую муху. — Уймись, Блейз, — устало отозвался на этот выпад Малфой. — Я сам всё прекрасно знаю. Прекрати читать мне нотации, ты мне не отец. — Уж кто-кто, а ты точно прекрасно знаешь, что я совсем не против временами побыть твоим папочкой, — Гарри завис, будто упустил какую-то важную мысль в разговоре. — Блейз! — интонация Драко будто отвесила пощёчину его собеседнику, так, что сам Гарри вздрогнул. — Ты точно чистокровный? Тебя мне меньше всего хочется видеть в качестве той самой подстилки, вспомни о гордости, наконец. Гарри погибал там, и я не мог оставить его в Азкабане, зная, что могу помочь. Он стоит такого риска. Он стоит любого риска, — Гарри видел, как Драко подался вперёд, и пожалел, что не может увидеть его лица. Малфой казался ему почти незнакомым в этой беседе, каким-то другим, более настоящим и, как ни странно, расслабленным. — Ты просто идиот, Драко, — лицо Блейза окрасило яркое разочарование, и губы его презрительно скривились. — Заткнись, Забини. Заткнись и вали домой, — Гарри прекрасно осознавал, что этот тон и слова предназначались другому, однако ему всё равно стало не по себе от холода в голосе Малфоя. — Не думай, что я оставлю тебя в покое, — Блейз снова картинно потряс указательным пальцем в сторону Малфоя. — Не смел и надеяться, а сейчас… — Да иду я, иду! Высокомерный засранец, — Блейз никак не мог уступить привилегию последнего слова в разговоре. — Ты не хочешь Непростительное в спину, Блейз, — от волнения и страха у Гарри пересохло в горле. Отчего-то поверилось, что это далеко не пустые слова, от чего стало ещё страшнее вдруг оказаться снова в Азкабане уже с Малфоем на пару, если он вдруг сейчас порешит своего однокурсника. — Уже ушёл, — выдавил Блейз сквозь зубы, и Поттер услышал звук взревевшего пламени камина. Гарри отступил от двери и привалился спиной к стене, рядом с косяком. Запрокинул голову, зажмурившись, и тихонько выдохнул. Драко… Драко и впрямь мог быть каким-то волшебным принцем из маггловской сказки. Почти «Золушка» — о маленьком бедном мальчике, живущем в чулане под лестницей, который в конце получает своего героя. Только его сказка оказалась совсем не доброй, потому что между началом и концом было ещё много страшного, включая одержавшего победу Главного Злодея и тюрьму. А ещё это была сказка для извращенцев, потому что принцы должны быть у девочек. Гарри не хотел быть принцессой. Не хотел быть, как девочка, вести себя, как девочка, одеваться в кружева и хлопать глазками. Вот только неожиданно понял, что и отказываться от «принца» тоже не хочет. Хотелось, чтобы кто-то сильный был рядом и заботился о тебе, оберегал, защищал и… возможно… Что-то ещё… Дальше думать в этом направлении Гарри себе запретил — слишком это смущало и давило на виски своей неправильностью. И всё-таки он не верил в сказки. Не верил в детстве, и открывшийся перед ним волшебный мир быстро разочаровал. И василиском, и несправедливым судом над Сириусом, и тотальным бойкотом. Даже то, что должно было быть сказкой, ей не являлось, так на что можно было рассчитывать теперь? «На Драко», — сам собой пришёл ответ. Можно было не верить в сказки, но можно было поверить в Драко Малфоя. Всё ещё слизеринца, который что-то скрывает и о чём-то шепчется со своими друзьями, готовый даже их приложить Непростительным. Но Гарри совсем не мог представить его предателем хотя бы потому, что у Гарри ничего не было. Он ничего не знал, ничем не владел, ничего не мог. Его вытащили из Азкабана, абсолютно бесполезного, и кроме своей компании ему предложить вообще нечего. И если Малфой планировал что-то большее, он точно оказался в сплошных убытках. Зато у самого Гарри, кажется, появился свой сказочный принц, и от этой мысли внутри разлилось тепло, давно забытое, такое приятное и желанное. Кажется, плыть по этому течению будет не так невыносимо сложно, как он ожидал. А Драко спрятал лицо в ладонях, опираясь локтями на колени. Блейз конечно вёл себя как паскуда, но Драко не мог с ним не согласиться. Почти невозможный, а потому неожиданный подарок в качестве освобождения Гарри принёс предвкушение исполнения своих влажных фантазий, но в то же время Драко не мог не заметить всю беззащитность его «питомца». И эта беззащитность ужасно подкупала. Вот он — протяни руку и возьми, а уже и самому не хочется. И предвкушение сменяется печалью, не хочется уже манипулировать, не хочется издеваться, провоцировать и выводить на эмоции. А как можно? И что можно? Где та грань заботы и ласки, через которую пока не стоит переступать? Для Драко половая принадлежность Гарри вообще не была аргументом. Но не для самого Гарри… Играть в папочку тоже не хотелось, особенно после сравнения Блейза, чтоб его тролли драли. Остаётся подружиться. Стать тем другом, которого у самого Драко никогда не было. Как не было и той поддержки, ласки, внимания и заботы, в которых так нуждался сейчас Гарри. И даже близости и искренности с родителями не было. Не на том уровне, который бы пригодился в данной ситуации. Не было примера таких отношений. И как себя вести дальше? Привычный образ и маска всегда выручали Малфоя, позволяя добиваться нужных результатов, но интуиция слабо шептала, что сейчас случай исключительный и вести себя надо по-другому. Но, как именно, он пока не успел понять. Малфой тяжело вздохнул. Импульсивность никогда не была его чертой, но он всегда умел справляться с любыми поставленными задачами. Справится и сейчас.