Прототип Кори Кохана

Красные листья, зелёные крыши, сладко-солёный запах фиолетовых плодов и моря. Заходящее солнце красило небо в морковно-оранжевый, добавляя сюрреализм в перевёрнутую картину мира. Розария сидела на каменном бортике, разглядывая торговую площадь, и медленно цедила вино из одуванчиков. «Натуральное Мондштадтское», как же. Карпилья, прожжённая стерва, содрала втридорога, но эта подделка могла обмануть только тех, кто никогда не пил настоящего вина. И не встречал рассвет на винокурне в обнимку с Дилюком, налакавшись самых интересных новинок. И не… Ох, у Кэйи нежная психика, лучше ему не знать. Город затихал: торговцы закрывали лавки, люди расходились по домам, и только самураи комиссии Кандзё продолжали неспешно шествовать вдоль каменных стен. Это тоже в корне отличалось от Мондштадта: город свободы не умолкал даже ночью, а патрули ходили редко и больше для вида — округлые улочки охраняла вовсе не городская стража. Розария прищурилась, глядя сквозь мутно-пузырьковое вино на зелёную вывеску «Ветра дальнего плавания». Карпилья полчаса как ушла, бросив на прощание настороженный взгляд — уже привычный. Розария часто видела такие взгляды, ждущие от неё лишь беды. Она не обижалась. Кому-то быть как Джинн и Барбара — яркими любимцами публики, всепомогающими и всепрощающими. Кому-то быть как Розария и Дилюк — тайными стражами их покоя. Рито нагонял на Розарию тоску, сначала лёгкую и почти неощутимую, как лепестки шелковицы, а после невыносимо едкую — не вдохнуть. Рито и, может быть, дрянное вино. Ещё и табак закончился. Розария хлопнула по бедру, тщетно пытаясь нащупать в поясной сумке заветную пачку. Вылила остатки вина на корни краснолистного клёна. Солнце опустилось за горизонт. — Ведомо ли вам, прекрасная чужеземка, — нежный голос разрезал сумеречную тишь, и по камню зашуршали невесомые шаги, — что алкоголь на пользу растению не пойдёт? Чем вас обидело несчастное дерево? Розария упёрлась ладонью в холодную землю и перевела взгляд на голос. Незнакомка шла неспешно и мягко, прижимая к алым губам раскрытый веер. Розовые волосы, лукавый взгляд, белизна длинных ног — ничто из этого не могло скрыть хищной пластики древнего зверя. Розария чутко её ощущала. Даже слишком. — Мы с ним не сошлись во мнениях, — она ответила сухо и коротко. За рёбрами похолодело, и плечи напряглись, точно перед атакой. Розария не могла отвести взгляд от тонких пальцев, небрежно повернувших веер обратной стороной — белой — и лукавых глаз. — Позвольте угадать, — незнакомка остановилась в полутора шагах — слишком близко — и склонила голову набок. Глаз Бога в её волосах сверкнул лиловой искрой, — обратная сторона Тейвата не пришлась вам по вкусу, и вы решили разбавить её чем-то знакомым. Но, — она театрально взмахнула рукой, и на Розарию пахнуло приторно-горьким, знакомо-незнакомым, вкусным, — ошиблись с приправой. Так досадно. Розария хмыкнула. Глядя снизу вверх, она чувствовала себя уязвимой, и потому медленно встала на ноги. Мир едва заметно качнуло. — Вы правы, — легко согласилась, нарочито чётко выговаривая слова, — но, к счастью, я нашла то, что ещё может спасти десерт. Моё имя Розария, а ваше? Тонкие пальцы схлопнули веер и мимолётно коснулись губ. — Зовите меня Мико.

***

Небо затянуло тучами — ни звёздочки. Лодки скребли бортами о причал, покачиваясь на норовистых волнах. Мико поставила бутылку на просоленные доски и торжественно изрекла: — За приятное знакомство. Розария подняла рюмку, в которой стыло дынное сакэ, и зловеще улыбнулась. Мико про себя восхитилась: хороша! Скуластое лицо, тени под глазами, холодные руки и аура прирождённого убийцы — то, что Мико подметила издалека. То, что толкнуло в спину и заставило завязать разговор. Надо сказать, интересный. Даже очень. Море облизывало босые ноги, с каждой волной поднимаясь всё выше. Мико пошевелила пальцами, чувствуя, как пятки касается что-то скользкое — наверняка храбрая рыбка. Или водоросль. Или краб. От последней мысли стало неуютно. — Ух, сильная штука, — Розария поморщилась, поставила опустевшую рюмку между ними — около бутылки. Глянула с подозрением на палочку данго и отвернулась. — Похоже на снежный самогон. — Да, по градусу близко, — кивнула Мико. Её, правда, спустя столько лет жизни (и практики) не брало ни то, ни другое. — Ещё? — Наливай. Глаза Розарии блестели в темноте, как багровые звёзды. Мико отметила это почти неосознанно, как и множество других мелочей: тонкий шрам над губой, дрожь пальцев, нелюбовь к сладкому, заминку на вдохе. Медленно тающую холодность. — За вкусные десерты, — провозгласила Розария над полной рюмкой и криво ухмыльнулась. В чертах её лица виделось нечто потустороннее, и у Мико перехватило дыхание от восторга. Злодейка! Самая настоящая! — И тех, с кем нестрашно их есть, — Мико сладко улыбнулась. На кончике языка будто расцвела громовая сакура, колкая и остро-пряная. Тянуло на подвиги. Розария едко фыркнула: — Будто о руинных охотниках говоришь. Какой страх в тортике? — Не соглашусь, — Мико дёрнула ухом и с тихим хрустом расправила плечи. Сакэ перелилось через край, заскользило по пальцам прохладой. — Вот же ж! Розария — Мико заметила, Баал знает: не могла не заметить! — прикипела взглядом к прозрачным каплям. Громовая сакура перекрыла гортань. В ушах зашумело. Мико медленно провела по ребру ладони языком, из-под ресниц глядя на то, как судорожно сглотнула Розария. Как поспешно она опрокинула в себя сакэ и зажмурилась. Как… …резко выдохнув, подалась вперёд, обожгла ладонь сталью перчатки и прижалась губами к губам. — Я вижу, как ты на меня смотришь, — прошептала хрипло, и у Мико уши задрожали от этого шёпота, а копчик пронзило мимолётной болью. — Не отрицай. — В мыслях не было. — Мико качнулась ближе, потёрлась о её плечо своим. Подхватила ладонью под затылок, с восторгом чувствуя, как колются короткие волоски. — Ты ведь тоже… смотришь. И не только. Розария, похоже, не умела просто смотреть — она трогала. Вела кончиками стальных когтей по плечам, сминала бёдра, оставляя горящие царапины, притиралась кожа к коже и целовала, целовала, целовала... На лоб упала первая холодная капля. А после они зачастили, тяжёлые и острые, как маленькие стрелы. Розария горячо дышала в шею и вдруг — укусила, под самым подбородком, где воротником не спрячешь. Мико перетряхнуло от сладкой боли и возмущения. — Нам стоит перебраться в место посуше. — Да, — тяжело кивнула Розария и ухмыльнулась, — там и продолжим разговор о безопасности тортиков. Мико светло улыбнулась в ответ. Громовая сакура укоренилась в лёгких и с каждым вдохом посылала к сердцу электро-разряды: нашлась! Мико всегда тяготела к злодеям.