Феникс и единорог

      Утром Тэнри разбудила тяжесть. Открыв глаза, он невольно улыбнулся при виде саламандры, тёплым камешком лежавшей по центру его груди. Ящерка мирно посапывала, а когда он аккуратно провёл пальцем по широкой мордочке, издала тихий урчащий звук, точно кошка. На удивление приятное пробуждение. Особенно после такого неоднозначного вечера…       Он едва не застонал, вспомнив о своём позорном побеге. Каким, должно быть, жалким он выглядел в глазах Зейха в тот момент. Кичливый подросток, который рвётся поучать других, но не замечает собственных ошибок. Как теперь объяснить, что это вышло ненамеренно? И стоит ли вообще объяснять? От Зейха вполне можно ожидать, что он больше ни словом не обмолвится о пикантном инциденте. Или же напротив, пустит в ход всю свою язвительность. Что ж, по крайней мере, к этому Тэнри готов, хотя бы отчасти.       Подхватив сонную саламандру на руки, он выбрался на балкон и подставил лицо лучам и ветру. Внизу на фоне яркой травы маячило тёмное пятно. Похоже, колдун, сидя на корточках, собирал в брошенную рядом корзину цветы или ещё какие-то растения. А позади него…       Юноша поднёс кулак к губам, сдерживая смешок. Толстый зайцелень — то ли вчерашний знакомец Тэнри, то ли его собрат — неуклюже подбирался к Зейху со спины с явным намерением остаться незамеченным. Ветвистые рога маячили в опасной близости от мягких частей тела беспечного колдуна. Разумеется, можно было крикнуть, предупредить, но зачем? Зрелище предстоит крайне любопытное.       Заяц подобрал длинные задние лапы и замер перед прыжком. Запоздалый укол совести — всё же такими рогами можно серьёзно ранить — едва не заставил Тэнри подать голос в последний момент, но тут зверёк прыгнул Зейху на спину.       Вернее, попытался.       Обратившись стремительной чёрной тенью, мужчина прильнул к земле и откатился в сторону. Похожим приёмом уклонялись от атак адалерские стражи во время своих тренировок. Пушистое тельце пронеслось в воздухе и мягко шлёпнулось на траву, как большая подушка.       Хриплый смех Зейха был слышен даже с такой высоты. Он присел на корточки рядом с пушистым неудачником и ласково потрепал между рогов. Оленезаяц без стеснения упёрся передними лапами в колени колдуна и доверчиво льнул к его ладони.       Забавно. Зейх определённо мнит себя рационалом, которому ни до чего нет дела, особенно до каких-то там чувств. Видеть, как тёмный чародей с туманными мотивами беззаботно играет с животным… весьма необычно. Мозаика по-прежнему не складывается.       Далеко внизу сверкнула синева — будто пара осколков яркого полуденного неба затерялась в траве и теперь взирала оттуда на замершего у перил Тэнри. Стушевавшись, он торопливо вскинул голову и картинно залюбовался облаками. Саламандра выскользнула из рук, пробежалась по перилам, ловко перебирая когтистыми лапками, перепрыгнула на скалу и была такова.       Одевшись и умывшись в водопаде, переставшем терзать его кожу ледяными иглами, Тэнри явился к завтраку собранным и готовым решительно ко всему. Кроме плаща с капюшоном и перчаток, которые опять красовались на Зейхе.       — Доброе утро, — обескураженно поздоровался юноша. — К чему этот наряд?       — Тебе тоже принёс, — не растерялся Зейх и указал на лавку, где лежал ещё один аккуратно сложенный плащ. — Пора прогуляться.       — На улице совсем не холодно.       — Репутация, принцесса. Тебе ли не знать, как важно поддерживать её на людях, — назидательно объявил колдун, откладывая на край стола огрызок яблока. Тэнри не удержался от подначки:       — Ты о репутации злобного колдуна?       — В частности.       — Подожди… ты сказал «на людях»? Мы что, идём в город? — запоздало сообразил Тэнри. Вот уж не ожидал, что в окрестностях есть какие-то поселения и что его позовут туда на прогулку.       Зейх дёрнул уголком рта.       — Скажешь тоже, «город». Так, деревушка. Но местные меня знают, так что смотри, не позорь меня.       — Постараюсь, — монотонно отозвался бывший принц крови, которому с младенчества внушали важность безупречных манер, и придвинул к себе тарелку с хлебом. — Зачем нам туда?       — Не хочешь — не ходи, силой не поведу.       — Нет, хочу.       Даже рьяному домоседу вроде Тэнри порой хотелось сменить обстановку. Скалы и цветы в долине ещё не успели наскучить, но почему бы не освоить новые места, раз выдалась возможность? Вдруг это поможет пролить свет на часть загадок, окутывающих Зейха ещё одним, незримым, плащом.       Юноша наскоро позавтракал и примерил новый наряд. Естественно, плащ оказался широк в плечах и чересчур длинен, так что край волочился по земле. Ткань была тёплой и неожиданно тяжёлой — вычурные парадные мантии и то легче. Он из любопытства накинул на голову просторный капюшон, но тот закрывал обзор и был решительно отброшен за спину.       — Это обязательно? — с лёгким раздражением уточнил Тэнри.       — На первое время, — ответил Зейх и поднялся со скамьи, захватив прислонённый к стене посох. Из-под скамьи показался увесистый заплечный мешок.       Они выбрались из пещеры наружу. Солнце плеснуло жаром на укутанные плащом плечи. Неужели Зейх ещё не изжарился, с его-то огненной кожей? Но кажется, ему вполне комфортно.       Колдун пронзительно свистнул, и сверху на них камнем спикировала чёрная тень. Ворон примостился на верхушке посоха — громадные лапы закрыли почти всё навершие. Зейх жестом велел Тэнри тоже схватиться за посох, и на сей раз тот не стал отказываться. Может, это позволит наконец познать прелести загадочного «воздушного» способа перемещения.       Порыв ветра, краткая муть в глазах и в голове. Подошвы на миг оторвались от земли — и тут же врезались в поверхность узкой пыльной дорожки. Перепаханные поля простирались до самого горизонта — далёкого и ровного, без намёка на горы.       Сажень взлетел с громогласным карканьем. Зейх уверенно зашагал по дорожке, не дожидаясь спутника — на равнине его хромота практически не бросалась в глаза. Тэнри ничего не оставалось, кроме как поспешить следом. Хвала Предвечным, в этот раз сознания он не потерял, хотя голова слегка кружилась. Впрочем, слабость и попытки отдышаться не мешали на ходу задавать вопросы.       — Мы действительно перенеслись по воздуху?       — Именно.       — Насколько далеко?       — Достаточно, чтобы не желать плестись пешком.       — Это и есть деревня? — указал юноша на деревянные постройки вдалеке.       — Да.       — Кто там живёт?       — Люди.       — Отсюда никого не видно…       — Жарко. Хлопочут дома по хозяйству.       — А…       — Сведения об уровне рождаемости и породах местных коз приведу чуть позже. Помолчи пока.       Тон Зейха был мягким, даже благожелательным, но Тэнри уловил намёк и тут же прикусил язык. Забываться рядом с колдуном опасно — этот урок он усвоил накрепко.       Припекало здесь и вправду сильно. Стоило стихнуть разговору, как безжалостное солнце напомнило о своём присутствии, больно укусив распаренную спину под плащом. Распущенные волосы липли к вискам. Предвечные, хоть бы добраться до ограды живым…       У самых ворот Тэнри настороженно покосился на своего провожатого: попросит надеть капюшон или пощадит? К облегчению юноши, Зейх промолчал.       Навстречу гостям выступил пожилой, но крепкий мужчина со смуглой кожей и длинными седыми волосами, собранными в аккуратную косу. Рукава лёгкой серой рубахи были закатаны до локтей, открывая сильные, перевитые вздувшимися венами предплечья. При виде Зейха селянин поклонился — не подобострастно, как кланялись подданные королевской семье в Адалере, но с предельной почтительностью. Зейх уважительно склонил голову в ответ и выдал короткую непонятную фразу с обилием гортанных звуков. Собеседник сдержанно ответил в том же духе.       Проклятье, опять незнакомый язык. Тэнри поджал губы и нахмурился, пытаясь выловить из каменистого потока чужой речи знакомые слова и выражения.       Вот. «Хакьяй». Он определённо слышал это слово прежде. «Хакьяй» означает… «костёр»? «пепел»? Нечто, связанное с огнём. А язык этот…       Юноша заторможенно моргнул, потрясённый догадкой. Тилезский? Но ведь он давно считается мёртвым. Принцы рода Мирас изучали его для общего развития, но довольно поверхностно и преимущественно в письменной форме. По этой причине познания Тэнри по части тилезского были, к сожалению весьма скудными. Однако житель деревни (староста, судя по уверенной манере) говорит на нём как на родном. И Зейх отвечает свободно. Ему даже к лицу такой жёсткий, не самый благозвучный язык, хотя тот, на котором он читал балладу Сийгарда, подходил ещё лучше.       Вдруг староста перевёл взгляд на Тэнри, тепло улыбнулся и задал какой-то вопрос. Зейх с ухмылкой ответил.       — О чём речь? — шёпотом уточнил разом напрягшийся юноша.       — Спрашивает, откуда у меня подмастерье, — вполголоса ответил колдун.       — Но я не подмастерье!       — Вот и я говорю, не дорос ещё.       В иное время Тэнри мог бы и оскорбиться, но во-первых, он уже несколько свыкся со своеобразным чувством юмора Зейха, а во-вторых, в данную минуту он был занят совершенно иными размышлениями.       Княжество Тилеза пало ещё до рождения его прадеда, в ходе войны, самим князем и развязанной. После раздела территории Тилеза распалась на почти равные части, отошедшие Объединённым королевствам — самый северный участок вошёл в состав Адалера. Если логово Зейха расположено южнее, то где именно? Может, вблизи Ялматты? Нет, в это время года там гораздо жарче. Беван? Он сплошь застроен крупными городами, такой маленькой деревеньке и тем более горам там не нашлось бы места. Взгляд блуждал по воображаемой карте в поисках подходящей под описание области, но нечто неизменно не сходилось. Интересно, в пещерной библиотеке есть старые карты Тилезы? Там могут содержаться более подробные сведения.       Староста наконец закончил разговор и жестом пригласил их проследовать в деревню. Из приземистых деревянных домиков, старых, но ухоженных, высыпали остальные жители деревни от мала до велика. Каждый считал своим долгом учтиво поклониться прибывшим. Для принца крови картина была привычной, но Тэнри поразила теплота в глазах этих людей. Появление мрачной фигуры с посохом вызывало у них не ужас, а неподдельную радость.       — Кажется, ты здесь желанный гость, — шёпотом заметил юноша, невольно подобравшись ближе к спутнику.       — Однажды я спас их от пожара, — пояснил Зейх. — С тех пор помогаю по мелочи. Они умеют быть благодарными.       — Выходит, ты для них вроде деревенского знахаря?       Капюшон надёжно скрыл реакцию колдуна от посторонних глаз, но Тэнри всё же почудился сдавленный смешок.       — Вроде того.       Появление новой фигуры также заслужило свою долю внимания — любопытные взоры сопровождали каждый шаг Тэнри. Он живо представил себя со стороны: белокожий, темноволосый, с горделивой осанкой и каменным от безотчётного волнения лицом. Вполне сойдёт за подмастерье чародея, даром что бесталанный.       Притормозив возле самого большого дома, староста распахнул дверь и окликнул кого-то. За порог выскочил крепкий парень немногим старше Тэнри, волоча за собой тяжёлый мешок. Зейх снял с плеча свой и поставил рядом. Начались, судя по всему, торги.       Предметы поочерёдно извлекались из мешков, демонстрировались и сопровождались кратким рассказом, после чего переходили в чужие руки. На глазах Тэнри Зейх вручил собеседнику обломок светящегося кристалла, замысловатую конструкцию из нитей и бусин, нечто, подозрительно напоминающее большой коготь, пять пузатых склянок из тёмного стекла… Вот над чем он трудился в мастерской всё это время! Стряпал зелья на обмен. В свою очередь, колдун получил свёрток ткани, моток грубых ниток, плотно закрытый кувшин и несколько небольших мешочков. В том, что стоял на крыльце, оказались продукты: картофель, лук, сыр, буханка хлеба. Теперь понятно, откуда в кладовых запасы пищи.       Под конец Зейх извлёк из внутреннего кармана плаща ещё один, совсем крошечный свёрток — содержимое тихо перестукивало. Староста осторожно развернул ткань и взволнованно забормотал. В его пальцах сверкнул синим, как глаза Зейха, пламенем огранённый сапфир, и Тэнри побагровел от возмущения.       Это же камень с его парадного костюма!       Так несносный колдун не только испортил его одежду, но и решил продать украшения этим людям? Ловко, ничего не скажешь. Только у деревенских жителей попросту не может быть достаточного количества монет для оплаты, даже если они отдадут всё своё нехитрое имущество. Лучшие адалерские мастера потратили десятки лет, чтобы выработать особую огранку, какую не мог повторить больше никто в мире. Эта работа бесценна. А их сбывают с рук почти даром…       Слишком ошеломлённый, чтобы вмешаться, Тэнри с раскрытыми ртом наблюдал, как мешочек с целым состоянием внутри скрывается в рукаве старосты. Дело было не в алчности — юноша достаточно легко принял потерю костюма и вообще никогда не был особым ценителем материальных благ, в отличие от тех же Вирро и Бьяна. Но подобное пренебрежение к работе искуснейших ювелиров потрясло его до глубины души. Улучив момент, он потянул рукав Зейха двумя пальцами и прошипел:       — Почему ты не спросил моего разрешения?!       — А зачем тебе эти блестяшки? На память? У меня ещё осталась парочка, можешь забрать и любоваться перед сном, — ответил безмятежный голос из-под капюшона.       — Эти «блестяшки» стоят в тысячи раз больше жалкого мешка картошки!       — Сейчас ещё свёклу принесут.       — Ты действительно не понимаешь? — в сердцах бросил Тэнри. Зейх аккуратно отстранил его пальцы от своего рукава.       — Не понимаю. Из-за чего переполох? Любую цену устанавливают люди. Если она устраивает обе стороны…       — Но зачем им эти камни? Украшать глиняную посуду?       Колдун медленно повернул голову. Капля привычного яда разбавила нерушимое спокойствие его тона:       — А ты высокомерен. На продажу, дурень. Сюда время от времени захаживают купцы, что-что, а камни с радостью возьмут и на оплату не поскупятся.       «Дурень»? Он только что походя назвал одного из адалерских принцев… «дурнем»?..       Староста деревни недоумённо перевёл взгляд с тёмного капюшона на застывшее белое лицо Тэнри и обратно.       — Харашо? — неуверенно спросил мужчина. Вероятно, пытался уточнить, всё ли в порядке.       — Хорошо, хорошо, — отмахнулся Зейх одной рукой, а второй незаметно провёл по спине Тэнри между лопаток. Жаркое прикосновение мигом вернуло его в реальность. Возмутиться подобным способом встряски юноша не успел: из другого дома выскочила высокая тучная женщина и встревоженно позвала:       — Дэй`акьяй!       Мешок с добычей плюхнулся прямо на дорогу у ног Тэнри.       — Охраняй. Я быстро, — велел Зейх и заторопился прочь.       Что за мерзкий, нахальный тип. Раздаёт чужие драгоценности, распускает руки, заставляет носить нелепую одежду — а теперь приказывать вздумал! Нашёл сторожевого пса! Тэнри хотел демонстративно удалиться от мешка на несколько шагов, но тут кто-то дёрнул его за плащ.       Позади стояла веснушчатая девочка в длинном мятом сарафане. Растрёпанная русая макушка едва доходила Тэнри до пояса. На кончике вздёрнутого носа красовалось грязное пятно. Юная незнакомка улыбалась широко и беззастенчиво, рассматривая путника блестящими голубыми глазами.       Растерянность вынудила юношу замереть на месте. Ему нечасто доводилось иметь дело с детьми, и он крайне слабо представлял, как нужно держаться в их обществе. Для начала он попробовал улыбнуться в ответ.       — Здравствуй.       Девочка просияла и выпалила несколько слов на тилезском.       — Я не понимаю, о чём ты говоришь, — покачал головой Тэнри. В ответ она выпучила глаза и неистово замахала руками, сопровождая действо нечленораздельным, но крайне зловещим мычанием.       — Хочешь, чтобы я… колдовал? Но я не умею. — Он виновато развёл руками, и собеседница проворно отскочила в сторону — при этом, в предвкушении уставилась на его ладони, не понимая отказа. Что ж…       Тэнри сощурился, копируя Зейха, плавно вскинул руки и забормотал себе под нос таинственную бессмыслицу. Руки выписывали в воздухе мудрёные пассы. Маленькая зрительница взирала на его действия с раскрытым ртом. Одна её нога была заранее отставлена в сторону, чтобы в случае чего быстро удрать, но любопытство держало её на месте.       Ропот звучал всё громче, всё яростнее. В финале «заклинания» Тэнри отвлёк внимание резким движением левой руки в сторону, тогда как правую вытянул вперёд и легонько щёлкнул девочку по гладкому веснушчатому лбу. Лойг любил проделывать с ним подобные фокусы в детстве.       На пару мгновений девочка окаменела, даже дышать перестала в ожидании эффекта. Но при виде улыбки Тэнри сообразила, что её провели, и первая звонко расхохоталась. Он рассмеялся вместе с ней.       — Талай!       Румяная пышногрудая женщина подскочила к ним, испуганно сгребла девочку в охапку и принялась кланяться, приговаривая на ломаном лиаганском:       — Пращщенья, господин, пращщенья… Талай плохо не хател… Маленкая, маленкая…       — Что вы, не стоит! Всё в порядке. Она… Талай не сделала ничего плохого, — торопливо заверил Тэнри, пока его новая знакомая пыталась вывернуться из материнский объятий. Удерживая её одной рукой, другой женщина залезла в карман передника, извлекла оттуда большую яркую морковь и протянула гостю.       — Пращщенья, господин.       Опешив, он принял дар и поблагодарил. Селянка застенчиво улыбнулась и поспешила прочь, волоча за собой любопытную дочь. Та умудрилась ещё и помахать на прощание. Остаётся надеяться, что шалунью не накажут за её невинные проделки.       Морковь была чисто вымыта и избавлена от ботвы. Возможно, женщина приберегла угощение для своих детей, но решила расстаться с ним в знак извинений.       — Не маловата?       Вздрогнув, Тэнри обернулся. По своему обыкновению, Зейх беззвучно подкрался сзади. Капюшон заинтригованно взирал на морковь.       — В каком смысле?       — Ну, чем больше морковь, тем больше удовольствия…       Суть высказывания ещё не успела улечься в сознании, а щёки Тэнри уже заалели. Если присмотреться и дать волю воображению, то форма и размеры овоща действительно отдалённо напоминают…       — На что ты намекаешь? — буркнул юноша, тщетно притворяясь, что не разгадал загадку.       — На еду. А ты? — Голос Зейха насмешливо дрогнул.       Предвечные, он невыносим! Любая фраза, даже самая невинная, обретает двусмысленность, если произнести её таким похабным тоном! Всё ещё румяный от смущения, Тэнри упрямо нахмурился и с вызывающим хрустом откусил едва ли не половину моркови. Сочная, сладкая. И правда в удовольствие.       — Кхм… — негромко кашлянул Зейх. Похоже, он остался впечатлён. — Смотрю, ты времени даром не терял. Завёл друзей?       — Не сказал бы. Но люди здесь очень приветливы.       — Не только люди. Ещё одно создание жаждет твоего внимания.       — Какое? — не понял Тэнри, но тут что-то настойчиво ткнулось в его ногу чуть выше колена. Опустив глаза, он чуть не вскрикнул: перед ним стоял огромный пёс. Вероятно, он тоже обладал магической силой — иначе как умудрился подойти незамеченным? Рыжий, лохматый, с торчащими в стороны треугольными ушами, он был так велик, что легко мог достать носом до груди.       — Никогда прежде не видел такой породы, — изумился Тэнри. Зверь миролюбиво склонил голову, умильно улыбался и вилял хвостом, не сводя глаз с моркови.       — Она крайне редкая. Называется «дворняга», — поведал Зейх. — Выносливый, сильный хищник, настоящий мастер охоты.       — Странно, что их не держат во дворцах.       — Просто охотятся они в основном на еду в твоих руках.       Пёс потешно вывалил язык, вымаливая угощение глазами.       — Ты ведь не будешь это, — улыбнулся Тэнри, но ради приличия дал собаке понюхать огрызок моркови. Зверь шумно потянул носом, клацнул зубами — и внушительный кусок с хрустом исчез в его пасти. Искреннее недоумение на лице юноши заставило Зейха фыркнуть.       — Говорил же.       Проходивший мимо мужчина с окладистой бородой замедлил шаг и бросил пару фраз с крайне серьёзным видом. Не дожидаясь вопроса, Зейх перевёл:       — Спрашивает, не навредил ли нам пёс. Он не слишком любит чужаков.       — Правда?       Рыжик невинно боднул ладонь Тэнри, на сей раз требуя не лакомства, а нежности. Юноша не стал отказывать и потрепал пса по большой голове. Королевские гончие ластились точно так же, когда ему случалось бывать на псарне.       — С нами он вполне любезен, — заметил Тэнри.       — Я передам. — Колдун коротко ответил бородачу, и тот, успокоенный, направился дальше.       Пальцы продолжали перебирать густую шерсть на загривке дворняги. Пёс жмурился от удовольствия и выглядел совсем безобидным — уж точно безобиднее ворчуна Саженя, чья тень время от времени мелькала над крышами домов.       Тэнри покосился на своего спутника — тот стоял неподвижно, опираясь на посох. Во тьме капюшона поблёскивала зоркая синева. Зейх наблюдал за действиями юноши так пристально, что делалось не по себе.       — В чём дело? — осмелился уточнить Тэнри. Рука невольно замерла, и пёс выразил недовольство, лизнув запястье шершавым тёплым языком.       — Ни в чём, — бесстрастно отозвался колдун и подхватил оставленный мешок. — Вы закончили? Нам пора.       Пришлось оставить приятное занятие и последовать за ним к выходу из деревни. Пёс проводил их до ворот и, получив прощальную порцию ласки, затрусил обратно.       Путники вновь оказались в поле, на самом солнцепёке. Уже не терпелось скорее вернуться в прохладу пещер и, возможно, освежиться купанием в водопаде. Мысль придала Тэнри сил, и он в несколько шагов нагнал идущего впереди Зейха.       — Такой простор… — заметил юноша, кивнув на окружающие их поля. — И всё это они возделывают сами?       — Да.       — А почему ты не поможешь? Ты мог бы замкнуть время, как в своём саду, и у них всегда был бы урожай. Не пришлось бы прикладывать столько усилий.       — Вижу, в сельском хозяйстве ты разбираешься так же блестяще, как в магии, — хмыкнул Зейх, заставив уши Тэнри вспыхнуть снова. — Одно дело — нарушить законы природы в маленькой, отрезанной от мира пещере, и другое — на огромном открытом пространстве. Сад орошается за счёт подземных вод, а здесь что? Пришлось бы налаживать ежедневную грозу, это чревато последствиями. Вместо обильного урожая вышло бы обильное наводнение, а за такое спасибо не скажут. Почва здесь плодородная, местным хватает, ещё и продавать успевают. Не вижу смысла лезть.       Юноша сделал мысленную пометку: не высказывать мнение, предварительно не разобравшись в вопросе. Не в первый раз выставляет себя невеждой. Он счёл за благо сменить тему:       — Не знал, что тилезский до сих пор используют в обиходе. Это действительно территория старой Тилезы?       — Не совсем, но язык тут остался с незапамятных пор.       — Ты выучил его, чтобы общаться с местными?       — Пришлось. Я сам жил тут какое-то время.       — В этой деревне?       — Неподалёку.       — И остальные языки выучил тем же способом?       — Преимущественно.       — Выходит, ты путешествовал по всему свету? — догадался Тэнри и энергично продолжил: — Где именно? Ты был, к примеру, в царстве Райго? В Соэйха? В пустыне Паватран?       — С чего такой интерес? — перебил Зейх — беззлобно, но с явным намёком охладить пыл. Помедлив, юноша признался:       — Прежде я видел другие страны только на картах. Сам бывал в Касане и ещё в Альтене, но так давно, что ничего не помню. Хотелось бы увидеть больше… или хотя бы услышать.       Пауза длилась несколько шагов, после чего колдун остановился и туманно ответил:       — Как-нибудь расскажу. Хватайся.       Парящий над ними Сажень тучей заслонил солнце и опять спикировал на навершие посоха. Краткое недомогание, темнота — и они вновь оказались в долине.       — Как ты это делаешь? — не сдержался Тэнри, выпуская из пальцев гладкое дерево посоха.       — Магия! — с крайне серьёзным и загадочным видом поведал Зейх и направился ко входу в пещеру. Не терпится разобрать добычу. Из любопытства Тэнри направился за ним в кладовую. Там было на порядок прохладнее, чем в прочих помещениях.       Раскладывая пищу по сундукам, Зейх пояснял:       — Здесь хранятся овощи, здесь — молоко и всё молочное, кроме сыра, его сюда. Смотри не перепутай. Яйца можно складывать в эту шкатулку, но только куриные. Фрукты — в ящик на полку. Мясо… держи, захватим с собой на обед.       — Опять варёное? А жареного нет? — с некоторым огорчением поинтересовался Тэнри. Пресноватое мясо без специй уже приелось. Сейчас бы птицы с хрустящей корочкой, в особом соусе от лучших беллатских поваров…       — Проси в деревне, если хочешь, — дёрнул плечом колдун. Раздражения он не выказал, но юноша интуитивно почувствовал, что тема собеседнику не слишком приятна по неведомым причинам, и замолчал.       Последним из мешка был извлечён простой, но крепкий деревянный гребень. Он был без лишних слов передан Тэнри, и, видят Предвечные, юноша обрадовался ему куда сильнее, чем мог от себя ожидать. Наконец его волосы перестанут походить на облезлый терновый куст. Пускать подарок в ход прямо сейчас он счёл неуместным, но поблагодарил вполне искренне и сунул гребень за пояс, чтобы не потерять.       Разделив на двоих запасы необходимой еды, они направились в столовую. Там Тэнри наконец сбросил ненавистный плащ и украдкой ослабил шнуровку туники. Глоток прохладного питья заметно оживил. Зейх сбросил лишь капюшон и перчатки, чтобы не мешали трапезе. В закрытом кувшине, переданном старостой, оказалась наваристая, ещё тёплая похлёбка. В сочетании с неизменными овощами и хлебом обед выходил сытным.       — У тебя есть книги на тилезском? — поинтересовался Тэнри между делом.       — Нет.       — Жаль. Неловко чувствовать себя неучем, не знающим языка местных жителей.       — Они с радостью поделятся своими знаниями, только попроси, — отмахнулся ложкой колдун. — Некоторые владеют лиаганским вполне сносно, столкуетесь.       — Всё же удобнее иметь перед глазами образец письменности. Так обучение идёт быстрее.       — Да, но нет. Поверь, ничто так не подстёгивает разум, как вынужденная необходимость. Не будет выбора — заговоришь на тилезском уже через месяц.       В подобном ключе Тэнри этот вопрос ещё не рассматривал, но доводы определённо звучали здраво. Если собеседнику трудно даётся твой язык, остаётся лишь освоить чужой.       Он вновь ощутил на себе внимательный взгляд и поднял голову. Лицо Зейха силилось сохранять неподвижность, но глубокая складка в правом уголке губ выдавала улыбку. Синие глаза переливчато сверкали в полумраке. Этот лукавый тёплый свет как будто озарял всё его лицо, скрадывая шрамы и разглаживая тёмную кожу. Отчего-то слегка смутившись, Тэнри осведомился нарочито ворчливым тоном:       — Что теперь не так? Я выгляжу смешным?       — Иногда, — ухмыльнулся Зейх и отложил ложку. — А вообще ты быстро освоился. Я ждал нытья о королевских перинах и любимых лошадях, а ты всё ещё держишься. Даже о семье не вспоминаешь.       Грудь заныла, как от удара. Едва проглоченная похлёбка встала поперёк горла. Застигнутый врасплох, Тэнри закашлялся и ошарашенно взглянул на собеседника.       — Я… Если я не говорю с тобой о моих близких, это совсем не значит, что я забыл о них, — с трудом выдавил из себя юноша. Сердце съёжилось до размеров вишни и часто пульсировало в ямке между ключицами.       — Но насущные проблемы тебя занимают куда больше, — настаивал Зейх, кажется, вовсе не замечая его состояния. — И это к лучшему — нужно уметь приспосабливаться к обстоятельствам. Хотя полагаю, эту науку ты освоил уже давным-давно.       Он это не всерьёз. Дразнится. Проверяет на прочность. Так почему нутро леденеет, как у перепуганной птицы под прицелом охотничьего лука?       — Что ты имеешь в виду? — ледяным тоном осведомился Тэнри.       — А что, твоя драгоценная семья в курсе «парочки заклинаний из книг»? Или твоих сердечных увлечений, о которых ты так любезно поведал мне в первый же день? Держу пари, что нет. Ты понимал, что тебя за это не похвалят, и научился хранить свои тайны, чтобы всем жилось спокойнее. Это и есть приспособление к обстоятельствам.       Чувство вины расползлось по внутренностям гадкой чёрной плесенью. Отец и братья Тэнри и вправду не знали о нём ничего. Ни о преступном интересе к чарам. Ни о тайной страсти к рисованию. Ни о…       Предвечные…       Никто не вынуждал его оправдываться, но слова всё равно вырвались:       — Моё молчание никому не причиняло зла. Если бы оно стало угрозой, я, разумеется, поведал бы…       — Верится с трудом, — оборвал Зейх, отставляя пустую миску. Тэнри судорожно стиснул кулаки.       — Ты не вправе судить. Ты ничем не лучше меня, — проговорил он сквозь зубы.       — Да, не лучше, — совершенно спокойно подтвердил колдун. — Так что не вижу повода для споров. Доедать будешь?       — Спасибо, я сыт.       — Тогда я доем.       Зейх придвинул к себе ополовиненную миску Тэнри и довольно застучал ложкой, словно тут же выкинул их разговор из головы. Юноша поднялся — ослабевшие ноги едва держали. Не проронив больше ни слова, он покинул столовую, добрёл до спальни и отгородился от мира закрытой дверью. Лишь тут он позволил себе проявление чувств и в сердцах толкнул ладонью бугристую стену. Затем крепко обхватил руками собственные плечи и закрыл глаза, ощущая противную резь под веками.       Слова Зейха ударили в самое уязвимое место. Тэнри искренне думал, что давно успокоился, примирился с собственной скрытностью — но когда его секреты так небрежно, бесцеремонно извлекли наружу и разобрали по косточкам, он едва не сгорел от негодования и стыда. Он готов был тут же закричать, затопать ногами, расплакаться и убежать, точно обиженный мальчишка. С трудом удержался, но гордиться всё равно нечем.       А Зейх на протяжении всей беседы вёл себя так, будто действительно не сказал ничего особенного. С его-то проницательностью, он не мог не понять по реакции собеседника, что разговор продолжать не стоит. И всё равно продолжил. Плевать он хотел на чужие чувства.       «Ты понимал, что тебя за это не похвалят, и научился хранить свои тайны, чтобы всем жилось спокойнее».       Да, это так. И что с того? Что плохого в том, чтобы заботиться о близких и заодно избегать ненужного наказания? Тэнри умел отвечать за свои проступки, когда это требовалось, но зачем рассказывать о безобидных действиях, которые могут быть превратно истолкованы? Он просто читал книги. Скрывал тягу к знаниям, которые, в свою очередь, были сокрыты гораздо раньше. Он молчал о своей связи с Лемом в попытке уберечь любимого от сплетен и возможных обвинений. Он поступал правильно — нечестно, но правильно. Почему же так тяжело на душе?       Тэнри выбрался на балкон и подставил пылающее лицо упругому ветру. Мысли всё ещё метались в поисках всевозможных оправданий, но буря постепенно утихала, оставляя на виду истинную картину произошедшего.       В словах Зейха не было ни доли обвинения. Напротив, он высоко оценил здравомыслие и выдержку Тэнри и сообщил об этом открыто, без обиняков. Только расслышал Тэнри совсем иное. А стоило бы услышать правду.       Он всегда полагал, что не вынесет разлуки с родными. Что вдали от отца и братьев ослепнет от слёз, после чего сойдёт с ума от беспросветной печали. Но минуло несколько дней — а он не только не сошёл с ума, но и стал крайне быстро привыкать к нынешнему положению. Воспоминания о прошлом сопровождали каждый его шаг, но оставались по большей части мимолётными ассоциациями. Тоска улетучивалась под наплывом новых впечатлений.       Неужели он и вправду так хорошо научился осваиваться? Или… попросту не так сильно любил свою прежнюю жизнь, как хотелось бы верить?       Отступив обратно в тень, Тэнри прижался лопатками к холодной стене. Его знобило, во рту стояла горечь. Он почти ненавидел Зейха за то, что тот разворошил осиное гнездо его мыслей, которые так просто не улягутся. Но ещё сильнее он ненавидел себя.