Феникс и единорог

      Тоненькая юная саламандра вскарабкалась на стопку книг, свесила голову с вершины своей «башни» и любопытно пискнула.       — Не сейчас, — не глядя отмахнулся Тэнри, едва ли осознавая, с кем разговаривает. Его взгляд был прикован к одному из десятков разрозненных листов, которые укрывали библиотечный стол, подобно осенней листве. Саламандра сбежала вниз по удобной лесенке из книжных корешков и перебралась юноше на плечо. Он даже не поднял руку, чтобы почесать её под подбородком.       Голова гудела. Этот нестерпимый, нескончаемый гул преследовал его днём и ночью, не давая сосредоточиться ни на чём другом. Стоило решить, что разгадка почти найдена, что ответы на все вопросы вертятся на кончике языка, как верная мысль ускользала в самый последний момент. Это начинало злить.       В ушах зазвучала песня найдашей — далёкая, таинственная, прекрасная… бесполезная. Тэнри думал о ней постоянно, сотни раз напевал, ощущая странное тоскливое жжение в груди, но это не делало его заклинателем. Скорее уж одержимым.       Подхватив лист с последними заметками, он поднялся на ноги и поморщился от боли в пояснице. Ящерка спрыгнула на спинку кресла. Не отрывая взгляда от пергамента, юноша покинул библиотеку, преодолел лестницу, коротко стукнул в дверь мастерской и тут же вошёл.       — Послушай, я думаю…       Пустая комната слушала внимательнейшим образом. К сожалению, она не могла дать подходящего совета, так что придётся всё же найти Зейха.       Колдун обнаружился за пределами пещеры — сидел на корточках неподалёку от водопада и водил ладонями по усыпанной волшебными искрами траве. И когда успело стемнеть? Приблизившись, Тэнри зачерпнул горсть искр и рассеял их в воздухе у своего лица, чтобы было удобнее читать написанное.       — Я всё думаю о том, что мы слишком сильно полагаемся на известную схему заклинаний «от цели к результату», — начал он. — Она выглядит самой логичной, поэтому и используется, но голос, скорее всего, действует иначе. Я почему-то вспомнил о сингайских охотниках. Тебе известно, что они подзывают своих гончих особым свистом, который никто не может повторить? Благодаря этой хитрости собаки слушаются только их. А ведь это явно не магия, обыкновенный навык. Возможно, у найдашей это устроено похожим образом? Они передают эти знания из поколения в поколение — значит, этому вполне можно обучиться, если знать их секрет.       Опираясь ладонями на собственные колени, Зейх с трудом разогнулся. Выпрямился во весь свой немалый рост, потянулся с высоко поднятыми руками, а затем забрал пергамент и взглянул на строки.       — Старик назвал тебя заклинателем ещё до того, как ты узнал об этом, — напомнил он. — Следовательно, услышал в твоём голосе нечто необычное уже тогда. Как это объяснишь?       Тэнри мрачно закусил губу.       — Он был не совсем в себе… И потом, ты ведь ничего подобного не услышал.       — Ну как сказать…       — Что?       Зейх возвратил растерянному собеседнику пергамент и задумчиво скрестил руки на груди.       — Это проявляется, когда ты говоришь со зверями. Слабая интонация, отголосок, и близко не похожий на песни найдашей, но что-то в нём есть. Ты и сам знаешь: тот зайцелень, нетопырь, коза…       — Я просто хотел помочь им. Ничего особенного не делал.       — А вдруг и найдаши не делают?       — Если бы всё было так просто, заклинать умели бы не только они. — Тэнри тяжело вздохнул, запустив руку в волосы. — Предвечные, это невыносимо! Мы ходим кругами. Разгадка не может быть слишком сложной.       — Не может, — согласился колдун. — Но кто сказал, что она должна быть одна? Наверняка эта задача решается разными способами.       — Для начала не помешало бы представление хотя бы об одном.       В затемнённых сумерками глазах Зейха появился намёк на снисходительность.       — Попробуй взглянуть на ситуацию под другим углом. Как тогда, с водой, помнишь? Ты представил блики в виде монет и добился поставленной цели. Ну почти. Осталось найти удобный тебе метод работы с голосом.       — Звучит так просто, когда ты говоришь об этом, — поморщился Тэнри.       — Книги и наставники не всегда будут рядом, принцесса. И потом, без них найти собственный путь гораздо проще.       Юноша виновато прикусил язык. Порой он совершенно забывал об их колоссальной разнице в возрасте и опыте. К слову, Зейх и сам не стремился о ней напоминать, но всякий раз, когда это случалось поневоле, Тэнри чувствовал себя несмышлёным младенцем. Не самое приятное ощущение.       Чернильные строки плавали в неверном свете парящих огоньков. Пока что поиск ответов лишь порождал новые вопросы. Взглянув на расстроенное лицо юноши, Зейх предложил:       — У меня идея. Это может помочь.       — Какая? — с надеждой вскинул голову Тэнри.       Вместо ответа колдун ловко выхватил лист из его пальцев. Труды последних двух дней оказались безжалостно смяты в комок, который тотчас полетел в спрятанную среди травы широкую корзину. Не успел Тэнри от души возмутиться, как ему вручили продолговатую стеклянную бутыль.       — Помоги-ка мне. — Зейх снова опустился в траву и махнул рукой, приглашая присоединиться.       Тэнри недоуменно покрутил в руках сосуд. К узкому горлышку верёвкой была привязана пробковая крышка. Несколько таких бутылей уже стояли рядом с Зейхом, и внутри них поблескивали облачка огоньков.       — Ты собираешь искры?       — Да.       — Зачем?       — Для ярмарки. Опять забыл?       Естественно. Было совсем не до этого.       — Точно… — выдохнул Тэнри. — Когда?       — Завтра. Очень кстати — тебе не помешает отвлечься, — подметил колдун и провёл над травой горлышком пустой бутыли. Искры струйкой скользнули внутрь и застыли, как крохотные свечи.       — Мне казалось, тебя тоже заинтересовала тайна голоса, — пробормотал юноша, опускаясь на корточки.       — Так и есть. Просто я умею распределять внимание.       Что ж, справедливо. Последние пару недель Тэнри почти безвылазно провёл в библиотеке, тогда как Зейх успевал не только читать книги и помогать советами, но и вести привычное хозяйство, варить зелья и готовиться к ярмарке. Неудивительно, что соображал он теперь куда лучше.       Бутыль проплыла над травой, точно корабль, собирая на борт послушные огоньки. Занятие методичное и расслабляющее. Тем не менее, мысли продолжали беспокойно метаться в поисках ответов. Придумать новый принцип использования голоса? Но какой? Представить его в виде инструмента, разложить по струнам? Или интуитивно дёргать ту или другую в надежде, что хотя бы одна отзовётся должным образом?       Как выяснилось, подобные раздумья занимали не только голову Тэнри.       — Может, не стоит совсем уж отказываться от параллелей с магией, — вдруг сказал Зейх, отставляя в сторону очередную заполненную бутыль. — Любой звук связан со стихией воздуха. Подумай над этим.       Юноша усмехнулся.       — Ты вроде хотел, чтобы я отвлёкся.       — Само собой. Я так, к слову.       Воцарилось уютное молчание. Стеклянные сосуды один за другим наполнялись искрами и чуть слышно звенели, опускаясь на дно корзины. Протянув руку за новой бутылью, Тэнри искоса взглянул на Зейха — его согнутую спину, склонённую голову, ладонь, бережно расправляющую травинки. Грудь наполнилась теплом. Захотелось прижаться к этой широкой спине, обнять, уткнуться носом между лопаток, сквозь одежду впитывая жар кожи и её лёгкий запах, похожий на аромат нагретых солнцем камней.       Разумеется, всё это время они не избегали прикосновений. Тронуть за плечо, за руку, мимоходом поцеловать в щёку, лоб, губы — это сделалось привычной частью жизни. Однако Тэнри был так погружён в свои мыслительные поиски, что прочие переживания отошли на второй план. Только теперь, наконец подняв голову от книг, он осознал, как сильно соскучился…       — Собрал?       Вздрогнув, юноша опустил взгляд: собранные искры неспешно вытекали из горлышка сосуда, за которым он совершенно перестал следить. Он торопливо загнал их обратно ладонью и кивнул.       — Да.       — Хорошо. Это последняя. — Зейх аккуратно опустил свою бутыль на груду остальных и устало опустился на траву, вытягивая больную ногу. — Ёртатан, ноет и ноет. Пожалуй, пора на боковую.       — Идёшь спать? — Тэнри невольно поразился тому, как напряжённо прозвучал его собственный голос.       — Даже мне иногда нужно это делать, — ухмыльнулся Зейх и с любопытством склонил голову к плечу. — А что?       Юноша закрыл горлышко бутыли пробкой и вдавил пальцами поплотнее, выигрывая время, чтобы придумать подходящий ответ. Когда бутыль оказалась в корзине, он тоже присел в траву и сцепил пальцы в замок.       — Ничего, — в конце концов отозвался он. — Просто, думаю, мы могли бы… пойти вместе.       Даже в полутьме было заметно, как высоко взлетела бровь колдуна.       — Так понравилось ютиться на шкуре?       — Я о другом. Мы оба можем лечь наверху. В спальне.       Раздалось многозначительное мычание.       — Интересно. Что же тебя натолкнуло на эту мысль?       — Твоё колено, — нашёлся Тэнри, радуясь про себя, что за длинными волосами не видно его пылающих ушей. — Сон на полу не слишком полезен для суставов. В нормальной постели будет куда удобнее.       — Как любезно с твоей стороны. Это все причины?       Предвечные, почему этот нарочито невинный тон так сильно раздражает? Сцепив руки в замок, Тэнри запрокинул голову и всмотрелся в бархатное ночное небо. Свежий ветерок ласкал разгорячённую кожу. Птица сердца взволнованно металась в груди.       — В последнее время я и правда слишком увлёкся теорией, и…       — И хотел бы перейти к практике?       Нет, он невыносим.       — Это было всего лишь предложение. Уговаривать не стану, — выпалил Тэнри сквозь зубы и уже опёрся ладонями о землю, чтобы подняться на ноги и уйти, но тут раздалось негромкое:       — Тогда прикажи.       Растерянный юноша вновь перевёл взгляд на собеседника. Насколько можно было судить в рассеянном свете искр, лицо Зейха вновь сделалось серьёзным.       — О чём ты? — удивлённо моргнул Тэнри.       — Хочу посмотреть, как великий заклинатель отправит меня в спальню силой своего голоса.       — Это не смешно.       — Я и не смеюсь, — безмятежно отозвался Зейх. — Мы всё ещё не знаем, как действовать, поэтому самым разумным будет пробовать разные подходы.       — И этот тебе кажется удачным?       — Выясним в процессе.       Тэнри упрямо мотнул головой.       — Это глупо. Ничего не выйдет.       — Даже не попытаешься? Обещаю не поддаваться. — Зейх приглашающе раскинул руки в стороны. — Хотя не знаю, выдержу ли твой напор…       — Хватит, я понял. Иду спать один.       — Тэнри. — Тон колдуна неуловимо изменился. В нём появилась мягкая менторская настойчивость. — Не сдавайся так просто. Как ты собираешься овладеть голосом, если боишься его использовать? Как вернёшь феникса? Будешь сетью размахивать?       Упоминание феникса воскресило глубоко спрятанное чувство вины. Тэнри стиснул ткань рубахи на локтях, прикрыл глаза и вздохнул. Он ни на секунду не мог поверить, что из этой затеи выйдет нечто дельное. А вдруг? Возможно, Зейх прав, и главная трудность заключается в том, что Тэнри ищет готовое решение, не смея предлагать своё? Источник голоса лежит не в книгах, а в нём самом.       Что же делать? Задействовать магию воздуха? В лучшем случае сотворит порыв лёгкого ветерка. А если представить ветер как невидимый поток воли? Направить его на разум собеседника, окутать, оплести. Добавить властный тембр найдашей и тот спокойный тон, что проявляется в разговорах с животными. Звучит сложно. Но если хорошенько потрудиться…       Колдун терпеливо ждал результата. Тэнри пристально взглянул ему в глаза и сжал кулаки. Знать бы, что творится в этой странной голове, укрытой паутиной бесчисленных шрамов. Сейчас Зейх выглядел обманчиво простым и открытым, и это ещё больше усложняло задачу. Но сконцентрироваться требовалось не на нём, а на себе. На своих мыслях, ощущениях, желаниях.       Ещё один вздох, медленный и глубокий. Песня песка. Всепроникающий ветер. Спокойствие. Никаких сомнений.       — Поцелуй меня.       Неизвестно, каких трудов стоило Зейху удержаться от шутки после столь жалкой просьбы, но он стоически промолчал и даже смог сохранить на лице прежнее невозмутимое выражение. Чувствуя себя до крайности глупо, Тэнри повторил настойчивее:       — Поцелуй.       Послушать со стороны, так он выпрашивает ласку, словно капризная девица. Ни капли волшебства. Одно разочарование.       — Убедительно. Я с трудом сдерживаюсь, — негромко сообщил Зейх, не отводя взгляда.       — Хватит, — отрезал юноша и раздосадованно прикусил губу. Он и не ждал результата, но отчего-то всё равно был огорчён его отсутствием. Носок чужого сапога ободряюще коснулся его лодыжки.       — Это лишь первые шаги. Возможно, их потребуются тысячи и тысячи, но цели не достичь, если просто сидеть на месте, верно?       Взгляд Тэнри скользнул выше, вдоль стройного бедра, к складкам чёрной туники на талии Зейха и слабо зашнурованному вороту. Свет искр, оставшихся свободно парить возле его головы, растушевал по багровым ключицам глубокие тени. Ощущая странную сухость во рту, юноша отозвался:       — Верно.       А после потянулся за долгожданным поцелуем.       Горячие податливые губы охотно раскрылись навстречу. Зейх никогда не напирал, и это лишь сильнее распаляло желание. Тэнри без всякого стеснения оседлал его бёдра, а затем и вовсе опрокинул в траву, надавив на плечи. Колдун тихо хмыкнул ему в губы, но поцелуя не прервал. Его пальцы мягко вплелись в волосы, затем перебрались на шею. Он точно знал, как и где прикоснуться, чтобы в горле сделалось ещё суше, а в животе — ещё жарче. В ответ юноша потянулся к его шее и огладил грубую кожу. Если отклик и был, то Зейх крайне умело его скрывал. Приподнявшись на выпрямленных руках, Тэнри хмуро взглянул на колдуна сверху вниз.       — У тебя вообще есть уязвимые места?       — Всё тебе расскажи, — добродушно усмехнулся Зейх и заложил руки за голову, будто потеряв интерес к происходящему. Разгорячённый, юноша со вздохом опустился и прижался щекой к его груди. Если задержать дыхание и напрячь слух, можно услышать, как там, в глубине костяной клетки, глухо бьётся сердце.        «Уязвимые места» — это не про Зейха. Он всегда рассчитывает путь на несколько шагов вперёд, а его самоуверенность кого угодно доведёт до белого каления. Но когда он рядом, такой тихий и обманчиво покорный, холодный и обжигающий одновременно, влечению невозможно сопротивляться. Тянет проверить на прочность границы его невозмутимости, вызвать пламя, равнозначное тому, что пожирает Тэнри изнутри.       Он закрыл глаза. Пальцы скользнули вниз по животу, осторожно пробрались под ткань чёрной туники. Линии шрамов выступали над кожей подобно диковинному шитью. Дыхание Зейха почти неуловимо изменилось. Думать об этом отчего-то было приятно.       Ладонь опустилась ниже, к самому поясу. Двигаться дальше было неловко, но ночная тьма и жар в груди придавали смелости. Больше всего на свете Тэнри боялся услышать над ухом снисходительный смешок, однако Зейх молчал. Молчал, хотя эти робкие ласки едва ли смогли бы хоть кого-то впечатлить.       В воспалённом сознании вдруг мелькнула мысль, что на них обоих слишком много одежды. Тэнри видел колдуна обнажённым лишь раз — тогда, в пещере, и больше подобное не повторялось.        «Зейх-хакьяй закрыть любит. Себя закрыть», — прозвучал в голове неуместно печальный голос Наанды. Неужели дело в этом? Но в таком случае Зейх вообще не стал бы разгуливать нагишом. А ведь ему есть чем гордиться…       Измученный томительным желанием и собственными сомнениями, юноша потянулся к шнуровке туники и распустил её полностью. Подцепил край подола, с замиранием сердца ожидая момента, когда его остановят. Не остановили. Туника свободно соскользнула с тела и легла на траву.       Тэнри выпрямился — смущённый, взволнованный, со сбившимся дыханием. Тело покрывал щекотный налёт озноба и испарины. Поразительно, как быстро он утратил над собой контроль.       Полуночные глаза Зейха лучились неприкрытым удовольствием. Его ладони лениво, дразняще огладили чужие бёдра от колен до ягодиц.       — Возьмёшь меня прямо здесь, на холодной траве?       Юноша не сдержал нервного смешка:       — Ты, как никто, умеешь испортить момент.       — Позволь мне загладить вину.       Трава и небо поменялись местами — теперь уже Тэнри лежал на земле, сметённый жгучей волной. Поцелуи сделались более страстными, объятия — тесными, жажда — мучительной. Здесь, сейчас, немедленно, без остатка… Шероховатые губы задели кожу под ухом:       — Кажется, ты собирался спать? Я провожу.       Вихрь, лёгкое головокружение. Лопатки утонули в мягкости постели. В спальне было совсем темно и очень жарко. Выгнувшись, Тэнри позволил стащить с себя рубаху и закусил губу, чтобы не застонать в голос. Ласки кипящим мёдом стекали на грудь, шею, живот. Остальная одежда вскоре также исчезла в неизвестном направлении, но ему не было до этого ни малейшего дела.       Мрак обострял все чувства и придавал каждому касанию особенную ценность. Ладони любовались твёрдыми мышцами Зейха, его кожей, несовершенной и неповторимой, колючими волосками на затылке и их отсутствием на остальном теле. Но этого недостаточно. Всё существо Тэнри изнывало от стремления к большему.       Внезапно вспомнились алчные руки Лема, его порывистые поцелуи, лихорадочное, почти безумное нетерпение. Похоже, настал день, когда Тэнри отчасти понял его чувства. Наверняка он тоже никак не мог совладать с неистовым потоком возбуждения, охватившего его в момент близости. Если бы тогда ответное влечение юного принца было хоть вполовину таким же сильным, всё вышло бы совсем по-другому, но, как ни странно, миловидный юноша-страж не сумел вызвать у объекта своей страсти подобного отклика. А Зейх — сумел. И только ему хотелось отдать всего себя, до самого конца…       Обняв ладонями лицо колдуна, Тэнри силой отстранил его, хотя малейшее расстояние между их телами казалось почти болезненным.       — Мне прекратить? — хрипло шепнул голос из темноты.       Прекратить? Сейчас? Худшая мысль, что только могла прийти в голову.       — Нет. Я просто… Я хочу…       Язык заплетался. Сердце готово было выскочить наружу через рот. Отчаянно надеясь на понимание, Тэнри молча отыскал руки Зейха своими и направил в нужную сторону. Шёпот раздался вновь:       — Уверен?       — Да. Пусть будет больно, мне всё равно, — запальчиво отозвался юноша и стиснул пальцами мех шкуры, служившей ему одеялом. Он действительно был готов. Кончики жёстких пальцев невесомо пробежались вдоль боков и замерли на бёдрах.       — Не будет, — спокойно пообещал Зейх.       И не обманул. Магия тому причиной или просто умелое обращение — об этом Тэнри ни на миг не задумался. Было не до того.       Колдун не торопился. Давал прочувствовать каждое движение, каждую грань новых ощущений. Хватая воздух приоткрытым ртом, Тэнри будто качался на горячих волнах, и якорем ему служили только чужие сильные плечи. Вскоре и этого показалось мало, но Зейх не давал ему диктовать условия. Стоило стиснуть зубы, заёрзать в нетерпении, как темп безжалостно замедлялся; когда рука тянулась приблизить окончание изнурительно сладостной пытки, огненные пальцы мягко сжимали запястье и отводили в сторону.       За миг до того, как юноша взмолился о пощаде, Зейх неожиданно выпрямился. Слабый свет из балконного проёма очертил бледный контур его фигуры — этого хватало, чтобы сходить с ума. Мокрый и запыхавшийся, доведённый до грани, Тэнри сжимал чужие руки в своих. Сил терпеть больше не было.       — З-Зейх… — Собственный голос показался совсем чужим.       Колдун вновь склонился над Тэнри, опершись на локоть возле его головы. Чрезвычайно любезно уточнил:       — Да? — и обжёг губами чересчур уязвимую точку на шее.       Этого оказалось достаточно.       Вскоре по мышцам растеклась приятная усталость. Тяжёлое тело Зейха грело лучше всякого одеяла. Тэнри сонно водил пальцами по его спине и в кои-то веки, хвала Предвечным, ни о чём не задумывался. Не сравнивал, не смущался, не переживал. Переживать было не о чем. Жалеть — тоже.       — Кажется, я тебя испортил, — не слишком виноватым тоном признался Зейх, задевая губами его висок.       — Или я тебя, — парировал юноша и прижал его к себе ещё крепче.       — Или ты меня.       Однако на ночь колдун всё равно не остался — по крайней мере, когда Тэнри открыл глаза перед рассветом, он был в постели один, заботливо укрытый шкурой. Печально вздохнув про себя, он снова зажмурился и проспал без сновидений почти до полудня.       — Ну и кто из нас молодёжь? — не преминул подколоть Зейх, когда юноша наконец показался на пороге мастерской. Тот с улыбкой пожал плечами, приблизился и без лишних слов прижался к груди колдуна.       — Почему ты так быстро ушёл?       — Дел хватает. А ещё я во сне брыкаюсь.       — Правда?       — Правда. Саженя спроси.       — Он мне не отвечает.       — Ты просто не о том спрашиваешь.       День пролетел невероятно быстро. Вот Тэнри едва-едва приступил к трапезе, мысленно пребывая совсем не в столовой, — а вот уже задумчиво потирает подбородок напротив шкафа с одеждой в янтарном свете вечернего солнца. Прятаться под плащом он точно сегодня не будет. Стараниями Зейха, парадного костюма тоже не сохранилось. Едва ли хоть кто-то на ярмарке разоденется в шелка и драгоценные камни, но всё же хотелось поддержать дух праздника, не слишком выделяясь из окружения.       С неожиданной отчётливостью ему представилось торжественное шествие в Беллате: увитые цветами балконы, развевающиеся ленты и флаги с рябиновыми ветвями на лазурном поле, живой коридор из горожан, гомонящих по обеим сторонам улицы, а в центре — всадники с коронами на головах. Величественный седовласый король Эгелан; осанистый Бьян, одаривающий толпу своей ослепительной улыбкой; собранный Лойг, которому в толпе слегка неуютно; излучающий жизнелюбие Вирро, что напротив, чувствует себя прекрасно в самой гуще событий. Их четверо. Словно так и должно быть. Словно так было всегда. Тэнри смотрел на них со стороны, как на картину, написанную гениальным художником давно ушедшей эпохи, — прекрасную, но чуждую.       Чувство утраты подкатило к горлу комом солёного пепла и тут же рухнуло в живот, так и не вылившись слезами. Слишком просто? Он не знал наверняка. Но ткань нежно-зелёной туники с тонким белым шитьём была мягкой и осязаемой, а воспоминания о прошлой жизни — туманными и далёкими, как сон.       Печальная задумчивость юноши, разумеется, не осталась без внимания. Зейх моментально прочёл ход мыслей по его лицу, но выпытывать причины меланхолии не стал. Весьма обыденным тоном попросил помочь с корзинами, между делом сообщил, что Саженю нездоровится и он с ними не полетит, поэтому надо бы накупить ему заморских ягод («напомни, я могу забыть»). С каждым его словом груз несостоявшейся вины становился всё легче.       Как выяснилось, деревенская ярмарка не походила ни на шумный базар в Калаяке, ни на адалерские праздничные гуляния. Местные жители вынесли столы на улицу и разложили товары прямо возле своих домов. Разномастные повозки торговцев прибывали со всех сторон и неторопливо стекались на пустырь, то и дело притормаживая, чтобы перекинуться парой слов с тилезцами. Здесь все как будто хорошо знали друг друга и сдержанно, но искренне радовались встрече.       На колдуна, по случаю сменившего привычный чёрный плащ на серебристо-серый, практически не обращали внимания, и судя по его лёгкой походке, его это полностью устраивало. Бутыли с собранными искрами он ещё при входе отдал старосте, и теперь они озаряли столы и крылечки своим мягким светом. Часть искр Зейх выпустил на свободу и одним щелчком пальцев десятикратно увеличил их число. Стайка детишек под предводительством, естественно, Талай затеяла игру по поимке волшебных светлячков, и теперь они носились по деревне, вызывая улыбки у взрослых. Отовсюду лились неспешные разговоры. Вдалеке ненавязчиво наигрывал какой-то струнный инструмент.       — Здесь довольно тихо, — с лёгким удивлением отметил Тэнри. Вопли калаякских зазывал до сих пор отдавались в ушах неприятным звоном.       — Все знают, чего друг от друга ждать, ни к чему суетиться, — пожал плечами Зейх. Капюшон качнулся в сторону неприметной деревянной повозки с угрюмым бородатым возницей, и колдун вдруг выпрямился. — Поброди тут пока, осмотрись. Улажу пару дел и присоединюсь.       — Даже не стану спрашивать, — поморщился юноша. И так ясно, что подробностей не дождаться. Пропустив последнюю фразу мимо ушей, Зейх уверенно двинулся к бородачу сквозь толпу, а Тэнри от нечего делать направился в противоположную сторону.       Дорога вывела на пустырь, где обосновались приезжие. Кто-то уже успел разложить товар, кто-то только растягивал навесы между столбиками, но и тут уже царила атмосфера добродушного веселья. В толпе Тэнри чудом заметил Наанду с Расманом — он увлечённо тараторил, перебирая пёстрые ткани, она с улыбкой слушала и время от времени указывала на тот или иной вариант. Юноша решил не мешать — пусть проведут время вместе.       Разумеется, масштабы у ярмарки были довольно скромные, но и здесь было на что посмотреть. Некоторые торговцы предлагали вниманию публики вполне привычные вещи, вроде фруктов или одежды, а некоторые явно вознамерились удивить. На одном из прилавков лежали тщательно отполированные кости, на другом — неизвестного назначения шары размером с голову. Две деревенские женщины бойко торговались, сбивая цену на причудливый миниатюрный шатёр. Для чего им все эти вещи? Спросить бы Зейха, но его нет рядом.       Вспомнив о ягодах для Саженя, Тэнри взялся осматривать рынок более тщательно. У него при себе не было ни одной монеты, но хотя бы блуждать потом не придётся.       — Эй, красавчик!       Знакомая речь заставила его бездумно повернуть голову, но не остановиться — едва ли реплика адресована ему. Но спустя несколько шагов возглас повторился:       — Стой, говорю! Ишь, принц какой…       Тэнри вздрогнул и замер как вкопанный. Светлокожая худощавая женщина с копной пышных рыжих волос, перевязанных цветной косынкой, звонко цокнула языком и скрестила руки на груди.       — Другое дело. Чего не отзываешься? Или не красавчик? — Она игриво повела бровями, странным образом напомнив Зейха. Юноша с трудом совладал с языком:       — Прости, госпожа. Не думал, что ты обращаешься ко мне.       — Ай, чего скромничать! — с досадой отмахнулась незнакомка и смерила его оценивающим взглядом с ног до головы. — Личико точёное, кудри вьются, глаза горят. Небось от девок отбоя нет? — В ответ на это Тэнри мог лишь неловко закашляться. Женщина тряхнула головой. — Ладно, я не к тому. Ты чей будешь? Не касанский?       — Нет, госпожа.       — Висд? Адалер?       — Адалер. — Название родной страны осело на языке прохладной горечью.       — Соседи, значит, — довольно кивнула торговка. — Не больно-то и промахнулась, нашего северного брата всегда видно. На юг, правда, их редко заносит, ну да я и сама ветер вольный. Кого высматриваешь?       — Думаю, где можно купить ягод.       — О, это к Уввину, но он пока не разложился. Я Лима, к слову. Амулетами торгую. Глянешь? — оживилась собеседница, и прежде, чем Тэнри успел возразить, подтолкнула его к узкому прилавку, заваленному поделками из дерева, металла, стекла, бусин, перьев и минералов. В амулетах юноша, будучи добрым приятелем сильнейшего в мире мага, не нуждался, но это изобилие невольно приковывало взор. Лима с наслаждением принялась нахваливать товар: — Вот эти — эйханские, с нефритом. Есть попроще, из Карду, а есть из Альтена, обережные, коли надо. А здесь у меня…       Из вежливости Тэнри выслушал полный перечень безделушек, которые часто закупали особо мнительные люди, и лишь затем покачал головой:       — Благодарю, мне ничего не нужно.       — Хоть янтарный возьми, на удачу. За полцены уступлю, — расщедрилась торговка.       — У меня нет денег. Спасибо.       Он ожидал, что к несостоявшемуся покупателю сразу потеряют интерес, но Лима только вздохнула, не сильно, впрочем, расстроенная.       — Как знаешь… А хочешь, погадаю? Плату не возьму, самой любопытно, что у такого молодца на роду написано. — Она сузила прозрачно-серые глаза, будто хотела прочесть судьбу Тэнри по его лицу. — Давай, ну! Не жениться ж предлагаю.       На этот раз юноша не сдержал улыбки. Говорливая бойкая северянка порой напоминала ему Зейха, а порой — почему-то Талай. Должно быть, благодаря этому он позволил ей увлечь себя за прилавок и покорно протянул левую руку.       — Но денег у меня всё равно нет, — на всякий случай повтоил он.       — Обижаешь, — смешно поморщилась Лима и провела по его коже широкой мягкой кистью, оставляя мазок красноватой краски. Линии на ладони проступили более отчётливо. Она всмотрелась, затем удивлённо хмыкнула. — А ты не из простых. Корону вижу, о пяти зубцах, да один из них сломан. И дорога извилистая… Путь тебе предстоит нелёгкий, зато целый мир повидаешь.       Тэнри ошарашенно опустил глаза. Это ловкий трюк, или она действительно сумела прочесть всё это по его руке? Лима задумчиво пожевала губу и вдруг расплылась в улыбке.       — Любовь вижу. Ох, мальчик, любви в тебе непочатый край! Везёт же кому-то. Только любовь твоя… сложная. — Взгляд гадалки подёрнулся печальной дымкой. — Любишь ты сундук о тысячи замках, а ключей у тебя едва ли с десяток, и поди ещё к нужному замку приладь. Но тебе это по силам, коли упорства хватит.       Сундук о тысячи замках… Да, это про Зейха. Причём, замки ещё и спрятаны так, что к ним даже с ключом не подберёшься. Но Лима не могла знать об этом заранее. Точно не могла. Сердце застучало быстрее.       Женщина приблизила его ладонь к глазам и нахмурилась.       — О будущем сложно толковать. Смутно всё. Вижу крылатую тень — не то птица, не то… И тёмное что-то. Навроде как тучи. Гроза. — Её зрачки расширились. На лице отразилась нешуточная тревога. — Ещё одна тень. Недоброе замышляет. Опять корона, а позади — клинок. Острый. Кровавый…       Побледнев, она поспешно выпустила его руку, словно сама испугалась дурного предзнаменования. Спектакль? Или она и вправду способна заглядывать в будущее? Никакой магии рядом не ощущалось.       — Что всё это значит? — недоверчиво поджал губы Тэнри.       — Сама не знаю, — с искренней растерянностью откликнулась Лима. Казалось, она не до конца пришла в себя после увиденного. — Обычно больше вижу. То одно, то другое. А у тебя раз — и пусто. Как будто…       Гадалка резко замолчала, схватилась за свой передник и принялась стирать краску с его ладони. От столь резкой перемены настроения сделалось не по себе, поэтому юноша отнял руку и попятился.       — Наверное, мне пора.       — Тебя как звать-то? — спохватилась женщина.       — Тэнри.       Она грустно улыбнулась.       — Ты уж береги себя, Тэнри из Адалера. — Она явно хотела подбодрить его, но прозвучало скорее зловеще.       — И ты, госпожа.       От прилавка с амулетами Тэнри отошёл со смешанными чувствами. Слова Лимы эхом разносились по пустому сознанию. Клинок, кровь, молнии… какая-то чушь. Торговка могла всё это выдумать для пущего эффекта, но зачем, если не ради платы? И потом, некоторые из её замечаний оказались довольно точны. Даже слишком.       Тяжёлая рука в перчатке опустилась на его плечо.       — Вот ты где.       Юноша с облегчением повернулся к Зейху.       — Я был здесь всё время. А ты?       — Почтенная госпожа Сонтмар наконец удосужилась прислать агаты, но её посыльный явно собирался прикарманить пару-тройку, — проворчал колдун.       — Надеюсь, ты был с ним не слишком суров?       — Главное, что он отдал всё сполна. — Где-то в складках плаща тихо застучал мешочек, полный магических камней. — Чем занимался ты?       — Беседовал с гадалкой, — кивнул Тэнри на Лиму, которая уже занялась другими покупателями. Несмотря на улыбку, лицо её оставалось по-прежнему бледным. Зейх фыркнул с нескрываемой насмешкой.       — Прелестно. Что нагадала?       — Грозу. И кое-кого, кто упорно не желает делиться секретами.       — Тоже мне, откровение.       — Ты в такое не веришь?       — Истинному предсказателю нечего делать на деревенской ярмарке. А вот амулеты у неё настоящие. По большей части, — подметил Зейх, качнув капюшоном в сторону Лимы.       Дальше они двинулись плечом к плечу, выискивая взглядом корзины с фруктами и ягодами. Вскоре нужный прилавок обнаружился, и в тонкий мешочек отправилось несколько горстей угощения для Саженя. Когда они отошли подальше, колдун вновь заговорил:       — С северо-запада ползут интересные слухи.       — Какие?       — Наводнение в Йонне. Летом такого никогда не случалось. Ещё кто-то забрался в городской архив Нобальта — ничего не пропало, но кто-то развёл страшный беспорядок. В окрестностях Сэза видели солдат, без флагов и гербов, зато вооружённых по всем правилам.       Тэнри испуганно повернулся к собеседнику.       — Воины на территории Содружества? В мирное время? Кто мог их отправить?       — Спроси что полегче.       — Может, это наёмники?       — Они редко сбиваются в стаи без особых причин.       — Но и лазутчиками они быть не могут, иначе не стали бы передвигаться в открытую, — резонно заметил юноша. — Тогда в чём смысл?       Даже если Зейх собирался ответить на вопрос, он не смог — вместо этого застыл на середине шага, так что Тэнри успел обогнать его, прежде чем заподозрил неладное.       — Что такое?       Послышался свистящий вздох.       — Снова она за своё. Уж сколько лет неймётся.       На самом отдалённом краю пустыря горел настоящий фонарь. Язычки рыжего пламени дерзко плясали в кованой клетке, подвешенного на углу крошечной телеги. Это было единственное место, освещаемое живым огнём, а не искрами. То ли путник не знал о местной традиции, то ли нарочно пошёл против. Судя по реакции Зейха, второй вариант вернее.       — Так и быть, поздороваюсь, раз уж я здесь, — вдруг заявил колдун. — Ты пока тут постой.       Его тон, беззаботный и одновременно сердитый, настораживал. Недоброе предчувствие заставило сердце воинственно встопорщить перья. Поколебавшись, юноша всё же последовал за серым плащом, держа расстояние в пару шагов, чтобы не мешаться под ногами.       У колеса высилась груда сваленного в кучу тряпья. Зейх поклонился ей с картинной почтительностью.       — Пресвятая Амарта, какая честь. Вот уж не ожидал, что после прошлого раза ты вновь почтишь нас своим присутствием.       Тряпьё шевельнулось, и на вершине груды внезапно показалось женское лицо — абсолютно белое, морщинистое, неподвижное, как погребальная маска. Её губы едва шевельнулись:       — Нечестивец. Богиня милует тебя лишь для того, чтобы в конце пути стократно преумножить твои страдания и покарать соразмерно твоим прегрешениям.       — Жду не дождусь, — равнодушно бросил Зейх, мигом растеряв показную галантность. — Какими судьбами? Неужели для твоих унылых проповедей нашлась достойная публика?       — Неисповедимы пути Великой. Однажды ты ощутишь на себе тяжесть Её длани и покаешься в содеянном, — изрекла старуха и перевела взгляд на Тэнри. Её светлые глаза обжигали холодом. — Кто это? Очередная заблудшая душа, развращённая твоими чарами?        «Очередная»? «Развращённая чарами»? Он стиснул кулаки, шагнул вперёд, чтобы поспорить, опровергнуть, но язык точно примёрз к нёбу.       — Зависть тебе не к лицу, Амарта, — скучающе проговорил Зейх и чуть заметно двинулся в сторону, заслоняя Тэнри от неприятного взгляда старухи. — Да и ты не так плоха для своих лет. Выброси эту ризу, повидай мир. Уверен, Богиня ещё подарит счастье своей верной последовательнице.       Лицо Амарты не дрогнуло. Она как будто вовсе не заметила обидных слов и продолжала не мигая смотреть на сжавшегося в тени колдуна юношу. Её тон из высокомерного превратился в торжественный.       — Для тебя ещё есть надежда, дитя. Он затуманил твой разум, осквернил тело, но душа твоя тянется к свету. Отрекись от порока и вернись на путь праведный. Открой сердце Богине, и Она укажет тебе истину.       Тэнри вдруг затрясло так, что застучали зубы. Во рту сделалось кисло — казалось, вот-вот стошнит. Даже тёплые пальцы на плече на сей раз не принесли никакого облегчения.       — Истина у каждого своя. И Богиня наверняка об этом знает. В отличие от тебя, — процедил Зейх, и мир утонул во тьме.       Шум ярмарки затих. Воздух снова наполнился грохотом водопада и шелестом ветра, мягкого, но сильного, какой бывает только в сокрытой от всего света долине. Уткнувшись лицом с чужую грудь, Тэнри дышал часто и прерывисто, не в силах справиться с охватившим его омерзением. Горячие руки скользнули по его дрожащим плечам.       — Не стоило тебе к ней подходить. Да я и сам хорош, не уследил. Прости, — произнёс колдун вполголоса.       — Она назвала тебя нечестивцем, — глухо ответил юноша, цепляясь за его плащ.       — Мы с ней однажды повздорили — из-за религии, как можно догадаться. Неудивительно, что бедная девочка меня на дух не переносит.       Вспомнив надменное морщинистое лицо Амарты, Тэнри скривился.       — Что это за Богиня, которая всем раздаёт советы?       — Ёртатан её знает. Один из множества идолов, которым люди поклоняются от безысходности.       Предвечные Создатели сущего явно не обрадовались бы такому отношению. Впрочем, Тэнри отнюдь не горел желанием развивать эту тему.       — Мне стало так… больно, — с трудом выдавил он из себя. — Она смотрела на меня как… как на цыплёнка, которому собирается отсечь голову.       — Забудь. Если кому-то и уготована железная скамья на загробных галерах, то явно не тебе.       Плечи немного расслабились, но кислый привкус во рту не рассеивался. Послышались хлопки, и Зейх вынужден был разомкнуть объятия, чтобы Сажень не приземлился Тэнри на голову. Пока колдун чесал ворону шею, кормил ягодами и шутливо бранил за жадность, юноша стоял, безвольно уронив руки вдоль тела, и смотрел в пустоту. Ровный скрипучий голос Амарты змеёй вился в сознании.       «Преумножить твои страдания…»        «…покаешься в содеянном…»        «Тяжесть Её длани…»        «Неисповедимы пути…»        «…затуманил твой разум, осквернил тело…»        «Вернись на путь праведный…»        «…заблудшая душа…»       Кровь мелкой дробью застучала в висках.       — Что значит… «очередная»?       — А?       — Та женщина сказала: «очередная заблудшая душа», — повторил Тэнри севшим голосом. — О чём речь?       Сажень подхватил клювом последнюю ягоду с ладони Зейха и взвился вверх. Колдун медленно повернулся и склонил голову к плечу.       — Я вроде как уже упоминал об этом. Когда-то я был заинтересован в том, чтобы пробовать разное и с разными людьми. К несчастью, именно тогда мы познакомились с Амартой, чуть более юной и свежей, чем сейчас, но такой же занудой. Очевидно, мой прежний образ жизни запал ей глубоко в душу.       — Ты упоминал. Только забыл добавить, что заколдовывал этих людей.       Последовала пауза. Затем сдержанный вздох.       — Вот оно что. Это имеет значение?       Птица-сердце камнем рухнула на дно своей клетки. Пальцы вновь задрожали. Тэнри едва совладал с непослушными губами:       — Так это правда? Ты принуждал их… с помощью магии?       — Никто никого не принуждал, — отозвался Зейх с лёгким раздражением. — Я предлагал деньги, они соглашались. Только вот убедительно скрыть отвращение могли не многие. Я лишь помогал им сполна насладиться близостью.       Юноша сглотнул. Слюна оказалась холодной, как вода горного родника.       — Но ведь ты… ты же не использовал эти чары… со мной? Тогда, в мастерской… И вчера…       — Ты не мог расслабиться.       Нет. Он это не всерьёз. Он не может говорить о таком после всего, что произошло между ними. После прошлой ночи — яркой, безумной, искренней… или уже не совсем?       — Дождь собирается. Пошли, что ли, — буднично бросил Зейх и зашагал к тёмному провалу пещеры. Тэнри же застыл, как изваяние. Ошеломлённый. Беспомощный. Покинутый.       Сколько раз за минувшие месяцы он переживал это чувство? Первые робкие шаги к сближению, затем более уверенная поступь, бег — и падение в пропасть от пары небрежно брошенных фраз. Зейх ничего не понимает. Так не должно быть.       Онемевшее тело вновь пришло в движение. Он на негнущихся ногах пересёк коридор, распахнул дверь мастерской и остановился на пороге. С губ сорвалось на удивление бесстрастное:       — Зачем?       Колдун недоумённо замер посреди комнаты. Наполовину спущенный с плеч плащ тихо осел на пол.       — Зачем что?       — Зачем ты так поступил со мной? — Слова казались жёсткими, колючими и еле помещались во рту. Но Тэнри продолжал: — Мне не нужна была помощь. Я в любом случае стал бы твоим. Я сам хотел этого.       — Откуда тебе знать?       От такого заявления юноша на мгновение лишился дара речи. Наконец он выпалил, стиснув кулаки:       — Ты в своём уме? Я знаю, что я чувствую к тебе! Да, поначалу был напуган, сомневался, пытался скрыть, но это не значит, что я не желал…       — Правда? Ты абсолютно уверен?       Едва уловимая, ядовитая вкрадчивость изменила голос Зейха почти до неузнаваемости. Он неторопливо приблизился и наклонился, будто снизойдя до разговора глаза в глаза. Его каменное лицо вновь неприятно напомнило об Амарте.       — Вдруг эти чары простираются гораздо дальше, чем ты думаешь? Вдруг всё, что ты испытывал, всё с самого начала — не более, чем фокусы одного старого мага? Достаточно способного и опытного, чтобы околдовать тебя постепенно; может быть, немного заскучавшего в своей берлоге. А может, просто уставшего от оков бесконечного одиночества. — Багровые пальцы нежно подхватили прядь вьющихся волос, упавшую на лоб, и заправили её за ухо. — Что ты на это скажешь, принцесса?       Сердце замерло. Тэнри не мог сделать ни единого вдоха. Всё его внимание приковала к себе синева — густая, глубокая и совершенно безжизненная. Рассеялись тучи, померкли звёзды, тёплые ласковые лучи исчезли без следа. Древний тёмный колдун возвышался над глупым мальчишкой, безжалостный и убеждённый в том, что ему непременно поверят.       В голосе зазвенела сталь адалерских придворных клинков:       — Никогда бы не подумал, что человек, запретивший ложь в этом доме, однажды станет так беззастенчиво врать мне в лицо.       Вспышка. Чуть заметная, на самом дне беспросветно-чёрных зрачков. Вскинув голову, Тэнри шагнул вперёд, сокращая расстояние между ними.       — Ты мог получить меня в первый же день. В тот же миг, как я расстался с семьёй. Никаких споров, никакого самоуправства. Только ты тогда этого не сделал, не подчинил меня силой. Скажешь, было бы не весело, слишком просто? — бросил он с горькой иронией. — Но ведь ты именно их всегда и выбираешь. Простые решения. Выгодные для тебя. Весьма удобно считать себя злым драконом, который ни к кому не привязывается и играет по своим правилам.       Уголок губ Зейха дрогнул в холодной усмешке.       — Ты действительно думаешь, что успел так хорошо узнать меня?       — Наоборот, я почти ничего о тебе не знаю. Но знаю, что долговременных чар не было, — твёрдо отозвался Тэнри, хотя ноги его едва держали. — Вчера — возможно, потому что ты не мог поверить до конца, что я тебе откроюсь, и снова выбрал самый лёгкий путь. Не раньше.       — Думай так, если нравится, — монотонно откликнулся Зейх и развернулся, намереваясь отойти к столу.       — В противном случае я до сих пор бы находился под воздействием, и этого разговора не случилось бы! — повысил голос юноша. Всё его тело нервно трепетало, как готовая лопнуть струна. Ярость гудела внутри, требуя выхода. Колдун снова повернул голову и слегка приподнял правую ладонь.       — Могу исправить это досадное недоразумение.       Он всерьёз готов заколдовать его — сейчас? Пойти на крайние меры, лишь бы не признавать свою неправоту? Объятая гневом душа вскипела, подобно штормовому океану — Тэнри на секунду почудилось, что он ослеп и оглох. В его горле распахнулись какие-то новые, доселе неведомые врата, и раздался голос, оглушительный и звенящий:       — Я      н-е      з-а-к-о-н-ч-и-л.       Что-то хрустнуло, разбиваясь. Когда тёмная пелена упала с глаз, юноша с удивлением заметил Зейха уже возле стола. Колдун привалился к нему спиной и крепко сжимал пальцами край столешницы, с трудом удерживаясь на ногах. Синие глаза вновь ожили, и в этой синеве царила крайняя степень потрясения.       Мастерская утонула в тишине, напоминающей эхо пощёчины. Даже саламандры в очаге не смели трещать огненными чешуйками.       Прошла целая вечность, прежде чем Тэнри нарушил молчание.       — Почему тебе легче считать мои чувства навязанными тобой, чем признать, что они настоящие?       Зейх медленно выпрямился. Его взгляд застыл на лице юноши, не видя его и в то же время проникая глубоко под кожу, в самую суть. На этот раз он ответил своим обычным голосом, лишённым всякой напыщенности:       — У тебя не было причин. Кроме, разве что, сострадания ко всему живому, но это совсем не льстит.       — Ты так сильно боишься… быть любимым?       Колдун промолчал. Он не верил. Не верил, что может стать по-настоящему дорог кому-то. Не верил, что способен привлечь внимание без всяких заклинаний, оставаясь самим собой — грубоватым, заносчивым, упрямым и вместе с тем остроумным, отзывчивым не напоказ, честным. Честным до тех пор, пока это не коснётся его отношения к себе.       Грудь сдавило так больно, что захотелось кричать. Но вместо крика у Тэнри вырвался шёпот:       — Какой же ты идиот.       Шаг назад. Ещё один. Холодная шероховатая стена коридора под ладонью. Мягкость светящегося мха. Он уткнулся в него лбом, зарылся пальцами, с трудом удерживаясь, чтобы не вырвать кусок. Ни рыданий, ни всхлипов — лишь два ледяных ручейка, что стремились вниз, к уголкам плотно сжатых губ, и бесследно впитывались в мох.       Если бы он только мог отомкнуть все замки этого треклятого сундука, забраться внутрь, вымести копившиеся столетиями грязь и сор и вложить вместо них своё сердце, он сделал бы это сейчас, не колеблясь. Рассуждать, доказывать, клясться бесполезно — для Зейха это всего лишь слова. Слова строптивого юнца, который сам не знает, чего хочет. Зато Великий Тан всегда всё знает лучше других. Всё, кроме любви.       Забавно. Его мнимая уверенность, что всё вокруг делается с его ведома и по его указке, сыграла с ним дурную шутку, и он оказался совсем не готов к отпору. Как бы он ни стремился доказать обратное, и у него бывают слабости. И это одна из причин, почему Тэнри смог полюбить его, несмотря на множество преград и совсем не располагающие обстоятельства.       Только всё это бессмысленно. Он не в силах распахнуть перед Зейхом душу, заставить прочесть мысли и убедить в том, что произошедшее — не ошибка и не случайность. Мысли подвижны и эфемерны, подтвердить их попросту нечем. Или всё же…       Оттолкнувшись от стены, Тэнри утёр мокрое лицо рукавами и робко покосился в сторону лестницы, словно она могла подсказать ему верный выход. Каменные ступени красноречиво молчали, приглашая подняться наверх и совершить задуманное. В конце концов, терять теперь нечего.       В спальне юноша наощупь подобрался к шкафу, пошарил рукой по дну и вытащил альбом, завёрнутый в холщовую рубаху. Обложка немного истрепалась, но листы оставались в полной сохранности. Прижав альбом к груди, он направился обратно в мастерскую.       Зейх стоял, опираясь локтями на стол, и даже не повернул голову на скрип двери. Сгорбленная спина казалась надломленной посередине. Тэнри остановился позади, открыл нужную страницу и положил альбом раскрытым на край стола.       — Сначала я хранил его в библиотеке, но из-за поисков голоса ты стал бывать там чаще, и я перенёс его к себе. Боялся, что ты случайно найдёшь и будешь смеяться, — тихо признался он. Пальцы Зейха лениво, неохотно потянулись к альбому и тронули край листа, с поверхности которого смотрело его собственное лицо — молодое и гладкое. — Я начал его давным-давно. Всё ещё дорабатываю.       — Это не я, — глухо проговорил колдун. Прикрыв глаза, Тэнри осторожно выдохнул и предложил:       — Пролистай.       Что может быть более красноречивым, как не десятки тайных набросков, каждой чёрточкой говорящих о чувствах? Едва только начав догадываться о них, он уже стремился рисовать Зейха чаще всего остального. Запечатлеть его разным: задумчивым, ехидным, отстранённым, колдующим над зельями и собирающим цветы. А ещё обнажённым — со всем рельефом мышц и всей вязью шрамов, какую способен передать остро наточенный грифель.       Над последним рисунком колдун выпрямился. Тэнри видел лишь часть его лица, но готов был поклясться Предвечными, что от былой невозмутимости не осталось и следа. Юноша осторожно прижался к нему и обвил руками талию.       — Теперь веришь?       Спина под щекой чуть слышно загудела, наполняясь воздухом. Горячие пальцы тронули запястье.       — Пожалуйста, не молчи, — не выдержал Тэнри и сомкнул объятия ещё теснее. На этот раз Зейх ответил серьёзно.       — Я знаю, что ты говоришь искренне.       — Тогда позволь мне и дальше быть искренним. Самому, без всяких чар.       Чужой позвоночник дрогнул от смеха.       — А ведь я всего-навсего хотел поймать феникса… За что мне всё это?       Он так привык прятаться от страха в насмешках, что уже не умеет иначе. Интересно, настанет ли однажды день, когда он осознает, что прятаться вовсе не обязательно?       — Всё пошло не по плану, верно? — шепнул юноша и почувствовал, как пылающая рука накрывает его ладонь.       — Это очень мягко сказано.