Dream On

      Кэролайн направлялась к небольшому кафе в Мистик Фоллс, где была заранее назначена встреча с Локвудом. Он летел тем же рейсом, что и они с Бонни, и, к счастью для девушек, никого из них не потревожил — все как и обещал. Несколько раз телеведущая сталкивалась с ним взглядом, но заметила на лице сенатора лишь тень той улыбки, которая обычно не сходила с его губ и напоминала оскал настоящего хищника. Именно такой улыбкой, по Рэю Брэдбери, можно было вскрыть вены на запястьях, и Кэролайн с этим согласилась.       Сейчас блондинка вела занятный разговор по телефону, умудряясь перескакивать через лужи на каблуках. Все полтора дня, что она находилась в родном городе, шёл ноябрьский дождь, а настроения прибавляли только яблочный пирог с белым шоколадом по личному рецепту матери и глупый подростковый флирт на расстоянии.       — Уже скучаешь по мне? — она соблазнительно прошептала в трубку и укуталась в яркий малиновый шарф, который до этого просто висел на плечах поверх ее фирменного белого пальто.       — К сожалению, да, — из динамика послышался низкий голос, заставивший девушку в одну секунду усмехнуться.       — У тебя целый офис женщин, — Кэролайн настолько полюбила его юмор, что начала подыгрывать.       — Точно, — Клаус ответил рассеянно, будто и сам вспомнил. — Думаешь, меня хватит на всех?       — Уверена, ты справишься с парочкой, — она рассмеялась над его не очень качественной актёрской игрой.       — Ты выжала из меня все соки, так что я, пожалуй, отдохну, — он остановился, вероятно, отвлекаясь на свою основную работу над картиной, но потом продолжил: — Совсем недолго. У тебя осталось пять с половиной дней.       — Неужели не представляешь женских тел по утрам? — довольная блондинка и дальше дразнила.       — В моих мыслях только одно женское тело, — голос в трубке вновь стал ниже. Этот мужчина точно знал, как свести ее с ума одними своими хриплыми вздохами и протягиванием гласных в каждом слове. — Что прикажешь с этим делать?       — Ну… — она выдержала паузу, чтобы в очередной раз ответить ему что-то про новый комплект нижнего белья, который на удивление купила в маленьком городке, но резко переменила тон и подлила масла в огонь, играя на мужских нервах: — Я думаю, это уже твоя беда. Мне нужно идти, — она улыбнулась и отключилась, оставляя собеседника на другом конце провода в неведении.       Как только Кэролайн зашла в кафе, ее тут же встретила знакомая фигура.       — Я вас ждал, — Тайлер поприветствовал блондинку и протянул ей свою руку, бережно пожимая хрупкую женскую ладонь.       На этот раз она увидела политика в повседневной одежде, и многие девушки за столиками не отводили от него глаз: слишком хорош был сенатор в джинсах и обтягивающем широкую грудь пуловере, чуть скрытым наброшенной сверху модной черной курткой. В небольших городках люди оказались интеллигентнее, поэтому никто не побеспокоил известную пару ради фото с телеведущей и политиком или обычного автографа, а напротив, официант даже проводил их к отдельному столу за занавесом, чтобы скрыть подальше от ненужных глаз.       — Давайте просто начнём, — блондинка оставила пальто на одной из вешалок рядом с диваном. — Если хотите обойти какую-то тему, можете сразу об этом сказать.       — Я согласен на все, — Локвуд решительно ответил, оказываясь на месте. — Мне не нужно ничего скрывать от вас.       Кэролайн нащупала в сумке рекордер и, включив его, положила на стол. В одно мгновение политик увидел то, как лихо человек перевоплощается из обычной милой девушки в розовом свитере и чёрных джинсах в холодно мыслящую и даже напористую журналистку-стерву.       — Так что же такое свобода по-американски? — она села напротив и начала совсем не в том ключе, на который он так надеялся. — Вы можете менять свой пол и сексуальную ориентацию, можете жениться на резиновой кукле или на собаке, но вы не имеете права даже высказывать свои мысли, если они противоречат догме, — теперь блондинка продолжила, пока он не успел издать и звука: — Выходит, свобода мнения разрешена только в том случае, если она полностью совпадает с «правильным». Чем же тогда современная демократия отличается от того же тоталитаризма? Какую ещё «свободу» вы собираетесь дать тем людям, которые вам доверились и которые вас избрали?       — Вы слишком остро реагируете для репортёра, но так уж и быть, — Тайлер выслушал ее, хоть и не ожидал наглости сразу с первой минуты. — Поговорим о свободе. Помните Вольтера? — он повёл бровью. — «Свобода — это не то, что вам дали. Это — то, что у вас нельзя отнять».       — Бедный Вольтер, — Кэролайн закатила глаза, предугадывая и без того, что на французского философа снова будут ссылаться. — Либералы всего мира используют многие его фразы как какой-то свой лозунг.       — «Мне глубоко противно ваше мнение, но я отдам жизнь за ваше право его высказать», — сенатор улыбнулся.       — И как же там перефразировали? Вышло довольно кровожадно.       — «Да я вам горло перегрызу за ваши слова», — Локвуд шумно выдохнул. Эта девушка оказалась недружелюбно настроенной, и ему срочно предстояло ее образумить. — Заметьте, я с самого начала ответил вам без каких-либо видоизменений.       — Невероятнее всего, что столь агрессивное и опошленное навязывание «единственно правильной» политической линии по-прежнему называется либерализмом, — блондинка «атаковала», не обращая внимания на его вежливость.       — Нет ничего плохого в том, что люди отстаивают свои убеждения и взгляды.       — Ценой притворства и лицемерия? Ценой силы и накручивания своих ложных идеалов?       — Если вы опять начнёте про Ирак…       — Нет, — девушка перебила, показывая свою незаинтересованность в военном вопросе одним взмахом кисти. Она дождалась, пока официант примет заказ в виде зелёного чая и наконец исчезнет, завесив странную тёмную шторку. — Давайте начнём с самого начала. Еще Аристотель, классифицируя политические режимы, выделил шесть способов государственного устройства — три «правильных» и три «неправильных».       — И демократия относилась к «неправильному». Я помню историю, Кэролайн, — Тайлер с сарказмом протянул.       — Совершенно верно, — она продолжила в профессиональном тоне. — При «правильной» форме правления те, кому принадлежит власть, действуют для общей выгоды, при «неправильной» — для собственного блага. Кажется, все тут понятно? Я совсем ни на что не намекаю.       — А Платон делил демократию на «плохую» и «хорошую», — сенатор пожал плечами, сдаваясь под натиском журналистки. — Прошло время — и так называемая классификация Аристотеля перестала отвечать какой-либо реальности. Мощь государства в Европе непрерывно росла, и вместе с ней росла свобода личности, — он объяснял очень подробно, акцентируя внимание на том, что все явления давным-давно эволюционировали. — Появились режимы представительного правления, не имевшие ни малейшего права на то, чтобы именоваться демократиями, потому что демократией в античности назывался тот режим, при котором народ непосредственно принимает участие в управлении государством. В политическом лексиконе появились новые слова: «правовое государство», «национальное государство», «свобода личности», «права человека», — он даже сам придвинул к себе рекордер и заговорил на полтона громче и намного уверенне: — Первостепенной задачей демократии в наши дни стала защита свободы, под которой понимается право личности на защиту от власти, опирающейся на насилие. Могу смело заявить, что современная демократия — это уважение к правам меньшинства, — Локвуд не мог не заметить ухмылку напротив, но твёрдо стоял на своём. — Это идея законности оппозиции, которая возникла очень недавно и которой в политической мысли того же Аристотеля вообще нет места, — сейчас он посмотрел на нее с упрёком: — Почему мы, собственно, называем демократией режим, которого не знала ваша любимая античность и который она ни при каких обстоятельствах демократией бы не назвала? А почему же тогда античные историки и философы называли народовластие одной из самых несовершенных форм правления? — Тайлер победно улыбнулся, когда впервые получил понятливый кивок. — Потому что время — это лекарство. Мы вылечились и мы совершенствуемся. И мы точно знаем, как быть исключительными.       — Опять называете наш народ исключительной нацией? — Кэролайн с вызовом обратилась. — Вашему самолюбию сейчас нет предела.       — Это давно пора признать. Сколько ещё нужно эволюционировать Востоку, чтобы хотя бы приблизиться к подобному? — он вздёрнул подбородок, глядя на неё даже как-то свысока. — Лет триста? Может быть, пятьсот?       — А вы уверены, что они вообще хотят приблизиться к тому, что видят у нас? — девушка все с тем же напором «давила», и ему почему-то это начинало в какой-то мере нравиться. — Возможно, есть люди, которые желают сохранить культурные традиции и воспитать своих детей так, как их воспитали собственные родители. Диктуете всему миру свои правила? Это и есть демократия?       — Я могу отвечать только за своих граждан, — Локвуд самостоятельно забрал чайник и чашки у подошедшего официанта. — В наше время принцип народовластия настолько полно воплощается в жизнь в Соединенных Штатах, насколько это только можно себе представить. Очень жаль, что вы этого не видите, — он покачал головой, ухаживая по-джентльменски и наполняя ее чашку горячим чаем. — В глубине души вы — покорная девушка, которой, как обычно, не хватило мужского тепла. Вы осуждаете женщин с плакатами, а они всего лишь хотят быть свободными и дышать полной грудью, — политик усмехнулся, понимая, что задел нерв — «непробиваемая» телеведущая начала нервно хлопать ресницами. — Я помню, как вы в прямом эфире посмеялись над тем движением. Девушки на самом деле страдают от физического и психологического насилия, а вы попросту их унизили, потому что ваше слово имеет силу перед определённой аудиторией.       — Благодарю за наблюдательность, сенатор, — блондинка уже давно осознала, что начались игры в перетягивание каната — оскорбленный мальчик обиделся и теперь предъявляет упрёки в ответ. — Отличие в том, что я ни над кем не смеялась. Мне действительно показались подозрительными многие обвинения в адрес известных мужчин. Возможно, жертвы сексуальных домогательств и правда есть, но в тот момент, когда подавать иски вдруг стало «модно», все эти женщины лично для меня перестали быть пострадавшими.       — Смело и дерзко, — Тайлер снова обнажил ряд зубов. — Кажется, я начинаю влюбляться в это интервью. Заметили, сколько раз мы перешли на личности? А камни в мой огород так вообще превратились в настоящие метеориты, — он негромко присвистнул, — если сравнивать их по размеру.       — Сами напросились, — Кэролайн коротко улыбнулась, скорее из вежливости. Она точно не хотела ссориться с самодовольной политической фигурой. — Сейчас вы находитесь в небольшом городке. Что вас связывает с Мистик Фоллс? — она решила разрядить обстановку и переключиться на другую тему.       — Это родной город моей матери. Кстати, она — мэр.       — Кто? — блондинка чуть не подавилась чаем, но потом пришла в себя. — Кэрол?       — У неё другая фамилия, — Локвуд объяснил, пока телеведущая собирала все пазлы в своей голове. Особенно странным было то, что она вообще не знала о наличии у мэра города детей. — Так вышло, что я жил с отцом и его новой женой.       — В каких же вы отношениях с матерью? — она сделала вид, будто не удивилась.       — В сложных, — ответ был таким же хладнокровным. — В годы моего детства мы мало общались. Ей было удобно строить свою карьеру без сопливых детей, — он хмыкнул, отметив, что вызвал некое сочувствие. — Она также страдала алкогольной зависимостью, но это уже в прошлом.       — А сейчас? — Кэролайн пристыдила сама себя за резкость с самого начала, поэтому ее тон стал намного дружелюбнее. — Что вас заставило навестить ее?       — Причина, конечно, имеет женское имя, — Тайлер смело заявил прямо в рекордер. — По правде говоря, я бы никогда не приехал в этот город, если бы не одна девушка. Мне в ней нравится противоборство, упрямство и верность идее. Давно таких не встречал. Редкие качества.       — Нам стоит закончить? — блондинка резко нажала на кнопку «стоп».       — Вы меня боитесь? — он с каким-то подозрительным блеском в глазах рассмеялся. — Я не причиню вреда женщине. Тем более такой красивой.       — Спасибо, — она саркастически ответила. — Я стала намного спокойнее.       Как только девушка снова потянулась к кнопке, сенатор перехватил ее руку и крепко сжал, мгновенно меняя ту самую «острую» улыбку на суровое щёлкание зубами.       — Вы выбрали для себя не того человека, — Локвуд удерживал ее за запястье, продолжая цедить в лицо: — Он ведь типичный неуверенный в себе собственник, и все его политические убеждения состоит из пережитков прошлого. Очнитесь, дорогая, подобные личности подавляют тех, кто находится рядом — неважно, насколько они ему близки. Или вам именно это и нужно? Что? — он увидел в ней эмоции одного лишь пренебрежения. — Вы ведь любите говорить правду о других — почему же не любите слышать правду о себе?       — Отпустите руку, — Кэролайн так же, как и он, проговорила сквозь зубы. — Или я закричу.       — Вы не закричите, потому что в глубине души вам нравится подчиняться, — политик ослабил хватку, но потом сжал тонкое женское запястье с новой силой: — Этим он тебя взял? Связывал по ночам и устраивал порку?       — Я закончила брать это гребаное интервью, — блондинка поморщилась от боли и высвободилась, когда резко дёрнулась и помогла свободной рукой избавиться от неприятного захвата.       — Я вас не отпускал, мисс Форбс, — Локвуд наблюдал, как девушка начала в спешке собираться. — Прошу прощения за грубость. Я думал, вы получаете от этого удовольствие.       — Молитесь, чтобы у меня не осталось синяков, — она зашипела на него и ещё раз проверила своё травмированное запястье.       — Вы давно затуманили мой рассудок, — он оправдывался, искренне сожалея о случившемся. — Больше такого не повторится. Вы мне действительно очень нравитесь.       — Это ваши проблемы, — Кэролайн наспех накинула пальто и, забрав рекордер, выдвинулась вперёд, чтобы поскорее покинуть ловушку.       — Мы не закончили, — Тайлер догнал ее у дверей.       — В следующий раз я буду общаться с вами в присутствии охраны, — она с яростью отрезала.       — Это случится гораздо раньше, — он дотронулся до ее локтя, но блондинка дернулась так, будто ее ударило током. — Моя мать устраивает приём на днях. Ваши родители тоже приглашены.       — Всего доброго, сенатор.       — Я обязан вас проводить, — Локвуд предпринял ещё одну попытку уладить конфликт.       Девушка, даже не оглянувшись, выскочила из кафе и уже поймала подоспевшее вовремя такси, а политик так и остался смотреть ей вслед через стеклянные двери.

***

      — Я ненавижу эту тварь! Она успела засунуть свой нос во все дела! — Ребекка сбежала с работы еще в обед, но задержалась в особняке Сальваторе на целый час. — Самое страшное, что по документам у неё все чисто, — она лежала на большой кровати посреди бардака из своей же одежды и накрылась лишь тонкой простыней, попавшейся под руку.       — Финн сказал, что ему придётся выкупить ее долю, — Стефан ответил, так как был немного в курсе дел. — Какие-то проблемы? — он обнял девушку и притянул ее к своему обнаженному торсу.       — Конечно, у нас большие проблемы, — она задохнулась, продолжая жаловаться. — Хитрая дрянь просто так на это не согласится.       — Когда я заезжал сегодня, она сидела на месте Бонни. Бойкая.       — Теперь она взялась за другого моего брата, — блондинка заскрипела зубами. — Не зря она так к нему подлизывается.       — Он нервный и без того, — Стефан откинул голову на высоко поднятые подушки. — Кстати, я все ему объяснил, — он поспешил оправдаться за свою оплошность, хоть и не был виноват.       — Но он все равно приостановил реставрационные работы? — Ребекка повторила его позу и заняла полусидящее положение.       — Да, — он кивнул, кладя руку на ее плоский живот и начиная аккуратно постукивать пальцами. — Не волнуйся, на следующей неделе я привезу ему казённую бумажку.       — Подтверждение законного приобретения?       — Именно так, — сейчас он медленно сдвигал в сторону ткань, скрывающую довольно красивое голое тело. — А в воскресенье мне нужно забрать у него картины. Как думаешь, стоит взять с собой успокоительное?       — Тебе понадобятся дротики со снотворным, — блондинка рассмеялась, внимательно следя за его рукой. — Как в зоопарке.       — Кол кажется более весёлым, — Стефан вдруг остановился.       — Мы когда-то все были такими, — Ребекка с удовольствием делилась с ним семейными делами. — Но мы втроём друг другу несколько ближе. Кол часто проведывал Ника в Новом Орлеане, — она улыбнулась, вспомнив пару частных случаев и их «особенные» братские похождения. — Я тоже старалась.       — Значит, младший брат отделился от семьи вслед за Клаусом?       — Да, — она сама направила его руку ниже, когда перестала ощущать прикосновения. — Он у нас вообще революционер. Как только родственная душа уехала, то ему ничего не оставалось делать, как поступить подобным образом, но намного резче и бескомпромисснее, — девушка вздохнула, почувствовав наконец мужские пальцы на своей груди. — Если Ник кое-как согласился занять место в фирме спустя столько лет и лишь после смерти отца, то Кол никогда на это не пойдёт.       — Из принципа? — Стефан сдернул с неё всю простыню и повернул к себе.       — Из гордости, — она улыбнулась ему в рот, забираясь сверху. — Хотя я предпочитаю называть это глупостью, — блондинка поцеловала его со всей страстью, начиная раскачиваться на мужских бёдрах.       — Ему нужна девушка.       — Сомневаюсь, — Ребекка усмехнулась через ещё один поцелуй. — Хватит обсуждать моих родственников.       — Я разведываю обстановку, — Стефан перекрутил их, и теперь смеющаяся девушка оказалась плотно прижатой к матрасу спиной. — Вскоре меня ждёт множество разговоров с твоими братьями. И как бы их собрать всех вместе?       — Решил свататься? — она цокнула языком по его губам, обхватывая за плечи и надавливая на них, чтобы чувствовать контакт их тел ещё больше. — Мне плевать на их благословение.       — Тогда я могу спокойно отвезти тебя на работу? — он перехватил одну ее руку, и они вместе переплели пальцы.       — Даже лучше, — Ребекка помогла ему избавиться от все той же несчастной простыни на бёдрах. — Ты можешь в любое время меня оттуда забирать, — она ощутила на себе часть его веса и сквозь ещё одну улыбку поймала его губы, вскоре спустившиеся ниже по ее ключицам и груди.

***

      Субботним вечером на заднем дворе дома Форбс был устроен настоящий пикник. Девушки нашли их памятное место и, откопав «прошлое», уселись на подготовленное покрывало.       — Ты пьяна? — Бонни оперлась спиной о ствол старого дуба, поглядывая на подругу в такой же тёплой родительской куртке, которая была и на ней.       — А ты? — Кэролайн с хитростью ответила, салютуя ей бутылкой белого вина.       — Мы сидим под деревом с алкоголем и лопатами, — мулатка осмотрелась. — Наверное, я все-таки пьяна.       Блондинка захихикала, все ещё глядя на жестяную коробку с их письмами и фотографиями, а потом достала свёрток из кармана, куда совсем недавно спрятала послание для себя, и начала читать вслух:       — «Дорогая Кэролайн из будущего! Я знаю, что у тебя все хорошо. Ты имеешь высокооплачиваемую работу и любящего мужа. Возможно, прямо сейчас вы задумываетесь о детях или уже их растите, а также вы купили большой просторный дом, в котором точно есть огромная гардеробная. Пожалуйста, заведи отдельный шкаф для обуви, потому что в моем больше нет места. Для успешной женщины из будущего имеется единственное напутствие из прошлого: приезжай почаще к родителям и никогда о них не забывай. Кстати, я знаю, что Бон-Бон тоже рядом, поэтому передаю ей поцелуй. Скажи, что я ее люблю».       — Это было сильно, — Бонни все это время молчала, но потом рассмеялась. — Ты, оказывается, мечтала о любви?       — Мне казалось, что я сразу же встречу надёжного человека, — Кэролайн поморщилась от своей же детской наивности. — Думала, мы будем образцово встречаться пять лет и поженимся на годовщину, а потом умрем в один день. Мне было десять, ты серьезно вообще? — она надула губы, услышав ещё больший смех.       — И что? — ее подруга, захмелев, начала протестовать: — Ты хочешь сказать, что никогда не любила? Ну, если не считать… Тревора, — она запнулась, мгновенно закипая. — Чертов говнюк, чтоб его! Прошло столько времени, а я все равно готова его застрелить! Кстати, твоя мать разве это не сделала тогда?       — К сожалению, не получилось. Он уехал сразу же после выпускного и никогда больше не возвращался.       — Так ты, выходит, ни разу не влюблялась? — мулатка спросила с прищуром. — Прямо чтобы с первого взгляда?       — Мне уже достаточно лет, чтобы знать, что никакой любви с первого взгляда не существует, — блондинка проговорила довольно горделиво.       — Однако, на моего босса ты смотришь именно так.       — Ты будешь смеяться, но это очень странная история, — Кэролайн нахмурилась, пытаясь самостоятельно разобраться с мыслями в своей нетрезвой голове. — Когда я его увидела, то почувствовала что-то непонятное, — она снова отпила из бутылки, — а потом я просто так пустила его к себе домой, хотя мы перекинулись только парочкой глупых фраз.       — И что же вы такого делали дома? — Бонни покрутила в руке своим листком.       — Молчали, — телеведущая вполне серьезно ответила.       — Ты точно пьяна.       — Нет, — она улыбнулась, переносясь в тот вечер: — Я помню, как мы молчали, пока я готовилась к эфиру, и очень странным оказалось то, что мне с ним на самом деле было комфортно. Получается, довольно просто довериться незнакомцу.       — Ты всего лишь повелась на его внешность, как и я тогда, — Бонни усмехнулась, отпивая своё вино. — Не волнуйся, кажется, у меня теперь другие заботы, — она заметила, что ее подруга напряглась всем телом.       Кэролайн действительно до сих пор испытывала чувство стыда и самую настоящую неловкость, когда их девчачий разговор заходил о ее новых отношениях. Все же женская и дружеская солидарность существовали в этом мире, и девушку постоянно мучили угрызения совести.       — Рассказала ему о Локвуде? — запутанные мысли журналистки прервал раздавшийся рядом голос.       — Нет, — блондинка покачала головой, посмотрев на своё запястье. Инцидент произошёл вчера, но рука все ещё ныла. — Я не хочу, чтобы он с ним связывался. Ещё не хватало, чтобы он навлёк на себя гнев политиков-лицемеров.       — Так ты пойдёшь на тот приём, который устраивает Кэрол? — мулатка поинтересовалась, надеясь, что подруга явно откажется, но та ее и здесь удивила.       — Да, — она кивнула. Предстояло ещё написать эту злосчастную статью. — Мне придётся задать ему несколько вопросов. Он ведь даже открыто рассказал о старых грехах своей матери. Если ты сможешь меня подстраховать…       — Я пойду с тобой, — Бонни, не раздумывая, согласилась.       — Хочешь прочитать своё послание? — Кэролайн посмотрела на сложенный вдвое листок, что так крепко держала женская рука.       — Похоже, тогда я тоже была пьяной, — девушка запрокинула голову и посмотрела на звёздное небо, будто оттуда послышится ответ: — Почему мне так стыдно?       — Давай я? — глаза телеведущей загорелись.       — Нет! — мулатка запищала, подскакивая, но подруга опередила ее и выхватила письмо с неженской силой.       — «Милая Бонни! Для меня большая честь общаться с тобой сквозь годы», — блондинка передразнила тоном ребёнка и продолжила: — «Я уверена, что ты самая счастливая и беззаботная. Твой парень — самый лучший, и это не тот идиот Рон, с которым я вижусь три раза в неделю и который однажды засунул мне жвачку в волосы», — они обе засмеялись, вспомнив первую детскую любовь Бонни. — «В общем, если это он, то я не собираюсь давать тебе какой-то совет… Но все же, если это не так, то знай: ты не должна отказываться от своей мечты. В мире нет ничего важнее тебя. И Кэролайн. Мы вместе ее очень любим».       Сейчас обе девушки переглянулись и замолчали — все веселье ушло так же быстро, как и пришло.       — Я же говорила, мы были другими, — Бонни обречённо прошептала.       — Ничего не изменилось, — Кэролайн подсела ближе и положила голову ей на плечо, в той же позе опираясь спиной о старый дуб. — Мы — те же. Это действительно мы, — она показала на старое фото, лежащее в коробке.       — Девочки! — тишину прервал командный голос Элизабет Форбс, и обеим подругам показалось, что они и правда все ещё школьницы. — Марш домой! Простудитесь! — женщина крикнула, выглядывая из окна. Она начала изрядно беспокоиться о здоровье молодых и отчаянных, ведь погода в ноябре была довольно-таки обманчивой. — Считаю до пяти!       — А завтра мы ночуем у моей бабушки, — Бонни с ужасом напомнила.       — Я знаю свою мать, и с ней лучше не шутить, — блондинка дрожащими руками собрала с покрывала все самое необходимое и приняла идеально ровное вертикальное положение, постепенно трезвея с каждым шагом к дому. — Ну же! У нас ещё пижамная вечеринка и просмотр старых фильмов! — она остановилась уже где-то у дверей. — Мама вчера нашла проектор!       — Пожалуй, не будем злить Лиз, — мулатка последовала за подругой, отмечая, что в своём поведении перед родителями та ничуть не изменилась.

***

      Кол еле разлепил веки, услышав звуки передвижения мебели прямо с утра в воскресенье. Поднявшись с дивана, он громко чертыхнулся, когда наступил на собственный ноутбук, оставленный им же на полу ещё глубокой ночью. Сейчас ненавистные звуки становились все громче, и с этим нужно было что-то делать.       — «Он неумело убивал время, которое мастерски убивало его», — Кол застыл в проеме студии и увидел брата, занимающегося сразу двумя картинами. Впрочем, он делал то же самое и вчера.       — Отвали, — Клаус, как обычно, был немногословен.       — Так сильно скучаешь по своей блондиночке, что даже в выходные работаешь? — тот не унимался, мстя за испорченное пробуждение. — И что же такого соблазнительного в твоих мечтах, братишка, что ты взялся за свои кисточки прямо в утреннюю хмарь? — он наблюдал, как родственник ходит от одного стола к другому, хотя сам выглядел нелепо, все ещё натягивая штаны. — Что ты себе так усердно представляешь?       — Как ты летишь в Чикаго.       — И опять срываешь злость на ближних, — Кол наигранно обиделся. — Помнишь, как говорил наш папаша? — он нарочно начал. — «Человек — это заложник своих желаний и желаний близких». Старик-маразматик думал, что исполняет любой наш каприз.       — Этот недооценённый мыслитель давно сыграл в ящик, — Клаус даже бровью не повел, работая с лаком над какой-то потрескавшейся шероховатостью. — Так что не напоминай мне о нем.       — Я это к тому, что ты становишься заложником четырёх стен. Погнали вечером в бар, — младший брат призывал его расслабиться. — Раньше тебе никто не мешал применять на дамах чары нашего акцента, — он улыбнулся, когда на него наконец посмотрели.       — Мне не нужно очаровывать женщин, чтобы что-то самому себе доказать.       — Докажи мне, — Кол закатил глаза. Находиться в компании настолько скучного родственника оказалось почти невыносимо. А ведь были времена, когда они вместе посещали стриптиз-клубы и заключали разного рода пари. — Мы давно не устраивали подобных соревнований. Кстати, я поднатаскался, — он с гордостью продолжил. — Если когда-то давно я и мог подбирать за тобой объедки, то теперь это совершенно другой уровень.       — У меня работа, — Клаус показал на свой телефон, который начал сигналить. — И сегодня приедет Ребекка со своим ухажёром.       — Ты бы все равно не пошёл, — ему буркнули в спину. — Каблук хренов.       — Что творит эта женщина? — грозный рык проговорил куда-то в динамик. — Она даже на выходном не оставляет меня в покое. Пропускай, — Клаус бросил трубку на стол и посмотрел на брата. — Том сказал, она приехала сюда, — он нахмурил брови, ещё раз кивнув на телефон, и мысленно поблагодарил охранника, с которым успел подружиться, за предупреждение.       — Папочкина бывшая? — Кол сразу догадался. В последнее время эта девушка навела шума, и все только о ней говорили. Кстати, это очень подогревало его мужской интерес к такой загадочной особе. — Небось, очередная надутая кукла.       Помрачневший родственник ничего не ответил, пока вытирал руки и раскладывал инструменты по местам. Через десять минут раздался звонок, и он с раздражением отправился встречать незваную гостью.       — Что ты здесь делаешь? — он с силой распахнул дверь и сразу же нагрубил, не желая никого видеть ранним утром.       — Исполняю обязанности твоей ассистентки, — Татия показала широкую улыбку, сканируя его своим изучающим взглядом. — Проверь эти бумаги ещё раз, — она все-таки оторвалась от своего занятия по разглядыванию мужских рук и груди в простой домашней футболке и передала ему папку. — Хочу дать тебе пару советов. Видно, что кто-то в этом деле настоящий сопляк-дилетант.       — Проходи, — Клаус навис над документами по новому объекту и пропустил брюнетку в прихожую.       — Мне нужно привести себя в порядок, — она все же заставила его устремить взгляд на себя, показывая на маленькую дамскую сумочку. — Так где у тебя ванная? Между прочим, у меня выходной, а я ношусь по твоим рабочим делам.       — Тебя об этом никто не просил, — он указал ей рукой, куда нужно идти, но девушка была настроена решительно и даже сняла свой плащ, оставшись в одном платье, еле доходившем до середины бедра.       — Могу вас лично проводить, — голос другого брата раздался прямо за ней.       — Спасибо, дальше я сама, — Татия быстро пробежала в гостиную, хотя Кол галантно вёл ее и указывал путь.       Теперь брюнетка оказалась в просторной ванной комнате и усмехнулась, заметив женские вещи наряду с мужскими, а также разнообразную косметику. Она поправила идеальную прическу и слегка обновила утренний макияж, оставляя свою памятную заколку с драгоценными камнями на полке зеркала — как раз в том месте, где лежала чужая расчёска.       — Ты видел ее ноги? — Кол пытался вразумить задумчивого брата, пока они ждали девушку. — К тебе модели ходят прямо на дом, и теперь я понимаю, почему ты не покидаешь своё логово!       Клаус успел изучить бумаги, но все равно заподозрил что-то неладное, поэтому нисколько не поверил в добропорядочность бывшей любовницы отца, даже если она действительно его спасла от грубейшего нарушения. Также его настроение было изрядно подпорчено новостью о каком-то приёме, который Кэролайн должна была посетить в Мистик Фоллс. То, что дурацкое интервью разделилось на две части, почему-то вызывало неутешительные мысли, и он сам себя ненавидел за навязчивую идею и неоправданное беспокойство.       — Итак, — Татия присоединилась к мужчинам, ощущая на себе взгляд младшего Майклсона, — ты молодец, что остановил все ремонтные работы, пока Сальваторе разбираются с купленным зданием, — она похвалила руководителя отдела.       — Можно было сказать об этом в понедельник, — Клаус бросил папку на диван. — В офисе.       — Я обозначаю союзников, — девушка будто признавалась и пыталась вызвать доверие. — Элайджа со мной не разговаривает, Финн делает вид, что я — пыль на мебели, а Ребекка плещется ядом. Впрочем, это неудивительно.       — Так продай свою долю, и все это закончится, — он сложил руки на груди.       — Я действительно хочу помочь, — брюнетка элегантно поправила уже полностью распущенные волосы. — Позволишь присесть?       — У меня сейчас нет времени. Я должен закончить с картинами.       — Что? — Кол посмотрел на него как на сумасшедшего. — Да ты свободен, как птица! Неужели мы откажем такой девушке в общении? — он натянул на себя маску порядочности и пошёл вслед за братом, которому уже давно все надоело: — Не можешь быть джентльменом, так не будь хотя бы свиньей.       — Выметайтесь оба, — Клаус вернулся в свою мастерскую, вновь принимаясь работать.       — Что ж, я могу вас проводить до парковки? — Кол в одно мгновение оказался в гостиной и предложил девушке свою навязчивую компанию.       — У некоторых мужчин ещё остались манеры, — Татия улыбнулась ему в ответ и с обидой посмотрела в сторону захлопнувшейся двери. — Он всегда такой по утрам?       — Просто зачах без женщины под боком. Она уехала в отпуск и оставила его одного.       — Зачем нужна такая женщина, которая предпочитает отдых без своего мужчины? — брюнетка возмутилась.       — И он ещё не столкнулся со всеми командировками репортёров, — Кол вздохнул, уводя за собой девушку. — Так что же мы все не о том? Расскажите лучше о себе.       — Думаю, вас уже давно просветили. История малоприятная.       — Признаюсь, выбор мужчины в виде нашего полоумного отца застал меня врасплох, — он помог ей с плащом, и они покинули квартиру.       — Людям свойственно совершать ошибки, — Татия будто бы сожалела.       — Как же я вас понимаю, — Кол дождался, пока лифт прибудет на их этаж, а затем спустился вниз вместе с роковой брюнеткой, улыбающейся на каждое его слово.

***

      — Пиво — напиток плебеев, — Деймон заметил Кэтрин у барной стойки в ее же собственном клубе.       — Когда ты так светишься, меня резко начинает мутить, — она огрызнулась и зажала нос рукой, увидев его в хорошем настроении.       — Быть может, тебя мутит совсем по другой причине? — он посмеялся над ее неудачной дегустацией, когда та отправила бутылку обратно на стойку.       — Точно, — девушка дожидалась своего бармена, чтобы узнать что-то по поводу алкоголя, пока Элайджа и Стефан общались в другом зале. — Ты поменял парфюм. Теперь меня преследует запах тухлятины. Перестань здесь вонять — распугаешь весь народ.       — Хорошо, — Сальваторе, кажется, оценил в ней соперника. — Но не идеально. Тебе еще долго до меня.       — Ты влюбился, — брюнетка неожиданно повернулась, начиная понимать причину его странного поведения. — И ты все испортил. Поэтому пришёл сорвать злость на мне.       — Так уж вышло, что ты подруга моего родного брата, — Деймон отмахнулся. — А раз уж у нас с ним неделимая братская связь, значит ты точно так же мне близка, как и ему. Если, конечно, не считать одного маленького раза…       — Вот именно, — она утвердительно покачала головой. — Очень маленького. Оцениваешь себя объективно.       — А вот это уже хамство, — он выпучил свои светлые глаза, переливающиеся от подсветки бара. — В тот вечер ты осталась довольна. Кстати, ты и правда была ничего.       — Батюшки! — Кэтрин приложила руку к груди. — Ты сейчас сказал что-то действительно хорошее? Хотя из твоих уст любой комплимент звучит как оскорбление.       — Не обольщайся, — Деймон первый обратился к бармену, когда тот к ним подошёл, а потом опять вернулся к разговору: — Я просто пришёл за нормальным бухлом. Твой интеллигентный член в костюме вынес мне весь мозг, — он усмехнулся. — Сначала по поводу поганого виски, а затем по поводу купленного мной здания.       — Потому что ты осел, — девушка фыркнула. — Как можно было не проверить то, что решил приобрести для бизнеса?       — Государство пускает пыль в глаза. Мне втюхали его по дешёвке.       — А почему бы ему это не делать, если такие олухи охотно ведутся? — Кэтрин взялась за другую бутылку пива, морщась и снова отставив ее в сторону.       — Особо не старайся, — Сальваторе принял свой виски, отсчитав, не глядя, пару крупных купюр. — Я уже встретился с тем дядей. Выкупили ему небольшую комнатку. Всяко лучше, чем спать в коробке, — он задумался над правильностью своего решения, но потом продолжил: — На следующей неделе восстановим работы. Эти Майклсоны — до жути придирчивые ребята.       Ещё пару минут они молчали, пока владелицу клуба наконец не осенило.       — Ты пришёл поговорить, — брюнетка давно заподозрила это по его странным жестам: он постоянно отводил взгляд в сторону и будто хотел что-то сказать, но вовремя себя сдерживал. — Хватит ездить мне по ушам отстранёнными разговорами. Тебе нужен совет от женщины по поводу женщины? Просто больше не у кого спросить!       — Мне нужен твой клуб, — Деймон пошёл ещё дальше в своих просьбах.       — Прости?       — Я хочу его арендовать на следующих выходных, — сейчас он выглядел побитым щенком из мультфильма.       — Решил со своими собутыльниками разнести в щепки мое заведение? — она негодующе на него посмотрела.       — Можно сказать и так.       — Нет, — Кэтрин ещё минуту молчала, но вскоре поняла кое-что для себя: — Ты хочешь устроить свидание? Да ладно? — она запищала на весь зал, и музыка в это время затихла. — Чтоб меня раком!       — Чтоб тебя что? — Элайджа как раз оказался рядом.       — Это она рассказывала о вашей предстоящей ночи, — Деймон передал ему бутылку, которую тот так долго ждал и за которой, видимо, сам пришёл.       — У тебя будет один зал, — брюнетка пригрозила ему пальцем.       — Мне не нужны твои вонючие студенты, то и дело качающиеся из угла в угол и заглядывающие в каждую комнату, чтобы уединиться! — он вырвал у неё пиво и забрал себе, хотя сам ещё недавно выступал «против».       — Тогда можешь направляться прямо в зад.       — Заметил? — Деймон улыбнулся слишком серьёзному, как и всегда, Элайдже. — У неё есть одна больная тема, — он подмигнул ему и оставил пару у барной стойки, скрываясь далеко в толпе.       — С каких пор я начал проводить выходные в клубах? — Элайджа сел рядом на высокий стул.       — С тех самых, когда все же решил приударить за владелицей ночного заведения, — Кэтрин кивнула в сторону танцпола. — Уже жалеешь?       — Кто тебе такое сказал?       — Выглядишь задумчивым и измученным, — она вовсе бросила своё занятие после того, как ей открыли ещё одну бутылку пива, и она почувствовала подступающую тошноту: все-таки в ее баре было место лишь качественному алкоголю, и она собиралась усовершенствоваться. — Так повлияло возвращение хорошенькой на личико и фигурку бывшей?       — Как ни странно, я ее даже не встречал, — Элайджа закатал рукава рубашки, давно оставшись без пиджака. — Зато Никлаус принял на себя весь удар. Она сидит возле него, как собака на цепи.       — Кэролайн выцарапает ей глаза, — девушка с упоением протянула. — А я сочту за честь добавить.       — Я смотрю, вы стали очень близки, — он подавил усмешку, оглядываясь назад. — В вашем коллективе есть и моя младшая сестра.       — Я обожаю Ребекку, — Кэтрин также посмотрела вглубь зала, где знакомая блондинка ворковала со Стефаном. Сейчас к ним подоспел ещё и Деймон. — Она легка на подъем. Ценю это качество в людях. Никакого налёта сверху.       — Так она теперь состоит в отношениях с твоим другом? — Элайджа откупорил крышку и разлил виски по стаканам, вовремя оказавшимся на стойке.       — Почему ты спрашиваешь об этом у меня? — она сощурилась.       — Она ничего мне не ответила, хотя они вместе обедают.       — Я не хочу ее сдавать, — брюнетка прервала несостоявшуюся сплетню. — Просто знай, что Стефан никогда ей не навредит, — она добавила, заметив проблески братского беспокойства.       — Сейдж пригласила нас всех на День благодарения, — Элайджа оповестил о скором семейном событии. — Мы должны быть на празднике.       — Это ещё что? — девушка возмутилась. — Мне теперь нужно тебя везде сопровождать?       — Уже жалеешь? — он ответил ее же словами.       — Я все ещё жду лето и яхту, — она язвительно напомнила.       — Придётся отрабатывать отдых прямо сейчас, — Элайджа вновь оглянулся назад. — Стефан с Ребеккой собираются навестить двух других братьев, засевших в одной квартире. Мы можем составить им компанию, — он увидел рядом с парой ещё одного Сальваторе и повернулся к озадаченной Кэтрин: — Если хочешь, можешь позвать и Деймона. Он ведь тоже твой друг.       — Эта свинья мне не друг, — она многократно покачала головой.       — Просто он тебе дорог.       — Что за хрень в твоей голове? — брюнетка непонимающе на него уставилась, удивляясь резкой сменой темы разговора.       — Я не слепой, — Элайджа не показал ни одной эмоции, но она точно знала, что он сейчас не в лучшем своём расположении духа.       — Ты меня ревнуешь? — Кэтрин все же победно заулыбалась. Она не услышала никакого ответа, поэтому придвинулась к молчаливому мужчине ближе и прошептала ему на ухо: — Я лучше спрыгну с крыши твоего пентхауса, чем пойду на сближение со спидозным Деймоном. Он ведь скоро откинет копыта.       — Хочешь кое-что узнать? — он резко обхватил ее за подбородок двумя пальцами и повернул хрупкое женское лицо на себя: — У меня есть полный доступ к крыше моего пентхауса.       — Тогда к черту сбор гостей у твоего брата, — девушка уверенно отчеканила каждое слово, глядя ему в глаза. — Стефан сам во всем разберётся. Надеюсь, никто не получит по морде. А если кто-то и получит, то пусть это будет Деймон.       — Прямо сейчас ты читаешь мои мысли, — Элайджа оставил на ее губах терпкий поцелуй и, не обращая внимания на подошедшего бармена, который так неумело пытался отвлечь начальницу и что-то у неё спросить по поводу мерзкого пива, повел достаточно заведённую брюнетку прямо к выходу.