***
— Я и не знала, что здесь до сих пор проводят ярмарки, — Кэролайн прогуливалась с самого утра вдоль двух бесконечных торговых рядов вместе со своей подругой и ее бабушкой. Ничего не изменилось в старом городке, и на девушку, одетую по последней моде, все так же продолжали смотреть местные жители: ее дизайнерские высокие сапоги на тонких металлических каблуках привлекали внимание одним только звуком. — Напомни, для чего мы здесь? — Бонни сморщила лоб, когда ее родственница закупалась местными травами, из которых, к слову, потом получался ароматный успокаивающий чай. — Чтобы провести время с Шейлой, — блондинка приняла плотный бумажный стакан с горячей жидкостью у одного из торговцев. Сделав глоток чудесного напитка и почувствовав секретный ингредиент, она в один миг расплылась в хитрой улыбке и оставила такому же улыбчивому мужчине купюру «сверху». — Или ты заразилась этим занятием от кого-то ещё? — ее подруга невинно захлопала ресницами, усмехаясь странной реакцией. — Там была другого рода ярмарка, — Кэролайн быстро протараторила, желая сменить тему. — Антиквариат и искусство. Она будто не хотела признавать, что ей тогда оказалось интересно проводить время подобным образом. Тем более Клаус поведал ей о Бирмингеме, в котором родился и который славился своими ярмарками, и она наконец поняла, откуда растут ноги у его прекрасного акцента. Многое в тот день было для телеведущей новым и необычным, особенно умение извлекать положительные эмоции от простой дневной прогулки, а не ото сна с утра до вечера в свой выходной. Раньше блондинка, выспавшись, поскорее бежала в бутик и тратила все свои свободные минуты на изучение новой коллекции, а потом и на ее приобретение, а сейчас ей хотелось смотреть на мир со всех сторон и радоваться пережитыми моментами. — Здесь одни травы и чайники, — Бонни огляделась вокруг: люди продавали в основном кухонную утварь и предметы старины ручной работы. — Она выглядит так, будто в этом разбирается, — мулатка шепнула, глядя на свою бабушку, остановившуюся напротив деревянного прилавка. — Ты и забыла, юное дитя, что я всю жизнь посещаю подобные мероприятия, — Шейла Беннет вернулась к хихикающей компании. — Твоя подруга хотя бы искренне получает от этого удовольствие, — она кивнула на довольную блондинку. — Ради Бога, здесь всего лишь вкусный горячий шоколад, — Кэролайн махнула рукой. — С водкой? — она ещё раз сделала глоток, протягивая его с наслаждением, и заглянула в свой стакан. — Между прочим, мы с твоим дедом познакомились при похожих обстоятельствах, — женщина обратилась к Бонни. — Он выбирал перьевую ручку в подарок коллеге, а я искала точно такой же подарок, но только для своего отца, — она показала на ту самую лавку. — Мы схватились за одну ручку, и никто не хотел уступать. В итоге я просто вырвала ее у него из-под носа, когда он смотрел на меня и улыбался. Потом начались игры в догонялки и свидания, а эту ручку мы все же оставили себе как символ нашей любви. — Ты никогда не рассказывала, — девушка переглянулась со своей подругой. — Потому что ты никогда бы не поверила, — Шейла ответила, глядя на обеих. — Современное поколение предпочитает думать, что они сами выбирают спутника жизни, — она что-то буркнула сама себе под нос и продолжила: — И поэтому разводятся вскоре по пять раз. Вы ведь называете это удобством? — Это мы-то современное поколение? — Кэролайн подняла свои идеальные брови. — Кстати, — женщина мгновенно переключилась на источник звука, — ты можешь сколько угодно отрицать, что наконец-то влюблена, но только не пускай мне свою телевизионную пыль в глаза — сейчас твое лицо полностью выдаёт тебя, — она показала на краснеющую блондинку пальцем. — А вот у моей внучки все гораздо сложнее, — теперь она повернулась на ещё один смех. — К этому нужно сначала прийти. Поведаешь мне о своих запутанных чувствах? Что за олух научил тебя итальянской стряпне? — Расскажите нам о любви, Шейла, — Кэролайн спасла подругу от строгих наказов своей бабушки и переняла весь огонь на себя. Хотя ей всегда было весело это делать. — Журналист спросил у меня, что такое любовь, — женщина рассмеялась. — Никто не знает. Просто однажды ты встречаешь «своего» человека, и кто-то там, — она посмотрела наверх, а девушки, хихикая, повторили за ней, — уже давно решил, что это твоя судьба. Вы не поверите, но эта ручка до сих пор пишет. Я заправляла ее только пару раз за всю жизнь. — Многие начинают верить в предопределённость с возрастом, — Бонни взяла родственницу под локоть. — Прости, но это так. Ты сама учила меня говорить все как есть, — она обернулась за поддержкой определенной блондинки, но та исчезла из поля зрения. — Кэр? — она все же увидела ее, стоящую у той лавки с ручками. — Она пошла по правильному пути. Не мешай ей. — Кто сказал, что я собираюсь мешать? — мулатка возразила с наигранным возмущением. Она оказалась рядом с подругой и заглянула ей через плечо: та внимательно рассматривала какую-то особенную перьевую ручку из акрила, как сказал им обеим подошедший мужчина-продавец. Материал был очень хрупким и переливался за счет добавления углеродного волокна, поэтому письменная принадлежность казалась совсем сказочной, но в то же время очень «мужской». Даже чехол из красного дерева говорил о своей статности и мужественности, не говоря уже о непреклонности и несгибаемости. — Если все дело в чертовой ручке, — Кэролайн повернулась к мулатке, и та ей понимающе кивнула, — то я обязана это проверить. Не хочу упустить какой-то один шанс, если он все же есть, — она задумалась, вспомнив, что действительно ещё ничего не дарила своему соседу, ставшему вдруг не просто обычным любовником, а тем мужчиной, который проявляет к ней нежные чувства и полноценную заботу. Кэролайн снова погрязла в своих мыслях: бесконечные цветы, мягкие игрушки, черно-белое кино и написанные его рукой портреты уже не говорили, а просто кричали о романтическом настрое с его стороны, и это ещё не считая интимного подарка перед ее отъездом. Наверное, пришло время назвать вещи своими именами и признать, что их отношения состоялись не только потому, что их тела идеально сошлись. Именно сейчас, в часы разлуки, она первым делом подумала о том, что соскучилась по его голосу, и уже знала наперёд, о чем будет с ним говорить по своему возвращению.***
Кэтрин вышла из ванной комнаты в одном коротком полотенце и не постеснялась спуститься вниз по винтовой лестнице в полуобнаженном виде. Они с Элайджей, конечно, еще даже не говорили о совместной жизни, но все чаще она оставалась у него на ночь, а сегодня задержалась и на весь день. К тому же, они вместе запланировали романтический ужин, который вновь перерастёт и в романтическую ночь. В какой-то момент звук остановившегося на этаже лифта заставил мечтательницу обернуться, и она увидела чем-то похожую на себя брюнетку, хотя ждала совсем не ее. — Значит, он так и не смог меня забыть, — Татия сначала долго разглядывала девушку, а потом все же подала голос. — Как это все неудивительно. Есть люди, которые никогда не изменят своим идеалам. — Кто тебя позвал? — Кэтрин утробно зарычала, поправляя на полотенце узел. — Мне нужен хозяин, — девушка прошла вглубь апартаментов и посмотрела на знакомую мебель: — Я так любила этот стол. А лифт был ещё прекраснее, — она показала назад и захихикала. — А ты так и не забыла сюда дорогу? — другая брюнетка была готова наброситься в любую минуту. — После всего, что успела натворить. — Я пришла передать ему кое-что, — Татия достала бумажный конверт из сумки. — Письмо, — она бросила его на стол. — Оно очень личное. — Но оно не запечатано, — Кэтрин заметила незаклеенный отворот. — С двойным адресатом, — ей с притворной улыбкой ответили. — Сначала его прислали мне. — От Майкла? — она схватила конверт и прочитала на лицевой стороне. — Их отец умер. — Он написал его всего лишь за пару дней до своей смерти. Я хочу, чтобы каждый из Майклсонов прочитал его. — Проваливай, пока не поздно, — Кэтрин посмотрела на неё с пренебрежением. — Тебе разве не надо объехать всех чужих мужчин? — Пытаться заменить оригинал настолько дешёвой копией… — Татия с ответной злостью оглядела девушку с ног до головы. — Передавай «привет» Элайдже, — она с хохотом заскочила в лифт, когда увидела, что разъярённая брюнетка схватилась за какую-то подвернувшуюся статуэтку. — Советую быстрее убегать отсюда, да так чтоб волосы назад! — Кэтрин уже целилась в неё, но та вовремя исчезла из виду. Сейчас она осталась одна, дожидаясь любовника с деловой встречи, но так и не нарушила главного правила и не стала читать чужие письма. Планируемый ужин оказался несколько испорчен, и она на эмоциях бросила фарфоровую статуэтку в стену рядом с лифтом.***
Кэролайн наблюдала за своими родителями, которые мило общались с молодым сенатором и были очень довольны его присутствием на приёме у собственной матери. Теперь к ним присоединилась и сама Кэрол, и они продолжили какую-то всепоглощающую беседу вчетвером, хоть иногда и оборачивались и бросали на девушку радушные взгляды, будто говорили о ней. Отчего-то становилось даже немного жутковато, поэтому она вернулась к разглаживанию несуществующих складок на своём чёрном платье-футляре и разглядыванию других гостей в таких же деловых нарядах. — Это отвратительно, — блондинка поймала Бонни, дефилирующую из зала в зал, и отвела ее в сторону. — Их так просто очаровать? — она кивнула на своих светящихся миллионами светлячков родителей. — Неужели лесть — это то, без чего нельзя жить? — Кажется, у твоей мамы был небольшой пунктик, — мулатка задумчиво проговорила. — Теперь она хочет побыстрее выдать тебя замуж. — А отец боится, что я умру в одиночестве, — Кэролайн хмыкнула. — Ну, или с кучей кошек в моей маленькой квартире. Они считают, что я должна была пойти по их нерациональному пути и родить ребёнка уже в двадцать с небольшим. — Он им нравится, — Бонни также заметила, что сенатор оказывает положительное влияние на семью Форбс. Или очень хочет оказать. — А мне нет, — блондинка перевела взгляд на вошедшего в зал темноволосого мужчину. — Это Рон? — она прищурилась и ответила сама себе: — Это точно он. — Он ещё здесь откуда? — послышался тихий писк подруги. — Кажется, он тоже ударился в политику, — Кэролайн вспомнила, о чем ей рассказывала ее мать. Перемывание костей одноклассников и ненужные рецепты яблочного пирога иногда скрашивали ее вечера, когда она болтала с мамой по телефону после работы. — Наверное, приехал навестить родных. Ты можешь пойти и все лично узнать, — она с хитростью и даже с вызовом посмотрела на вздрогнувшую от ее слов мулатку. — Отомсти ему за жвачку. Если секс можно назвать местью. — Нет, — Бонни отвернулась, предаваясь ностальгическому трепету. — Я не могу. — Эй, Рон? — неугомонная телеведущая закричала на весь зал. — Какая встреча! Тут как раз кое-кто тебя вспоминал, — она показала самую широкую улыбку, когда мужчина к ним подошёл. — Ты — вероломный друг, понятно? — мулатка зашипела, показывая на довольную блондинку пальцем. — Привет, Рон, — она учтиво склонила голову. — Я действительно очень рад тебя видеть. Даже и не верится, сколько лет прошло, — привлекательный брюнет потянулся к ней за объятием. — Как дела? Пока удовлетворённая Кэролайн подмигивала подруге и искренне за неё радовалась, со спины донёсся знакомый, но не очень приятный голос. — Я вас украду? — Тайлер пригласил девушку пройти в другой зал. — Ваши родители — прекрасные люди. Мы очень долго беседовали, — он провёл ее в небольшую уютную комнату и предложил выпить, но та отказалась: — Прошу за стол. Здесь нас никто не побеспокоит. — В прошлый раз мы затронули античность, теперь поговорим о Средних веках, — блондинка уже вытащила рекордер из своего маленького клатча и приступила к интервью. — Ну конечно, — Локвуд рассмеялся над ее стремлением поскорее избавиться от его компании. — Время, когда придумали две самые худшие вещи в истории человечества — пушечный порох и романтическую любовь. — То есть любви нет? — она высоко подняла подбородок. — Кэролайн, вы действительно считаете мужчин какими-то божествами? — Объяснитесь, сенатор, — девушка непонимающе на него посмотрела. — Мужчины — не боги, поэтому нам не нужны ваши души, — он объяснил по-своему. — А любовь — это ведь воспетое средневековыми поэтами родство душ? Единение, если хотите. Как думаете, мне стоит отвечать на ваш вопрос? — политик всплеснул руками. — Опять же, каждый человек свободен, и нам свойственно объединяться, чтобы пережить какой-то определённый период времени в своей жизни. Перестаньте мечтать о несбыточном и откройте глаза: то, что вам в данный момент нужно, может оказаться прямо перед носом. Зачем вы постоянно смотрите куда-то вдаль? — теперь он пытался оказать давление. — Выходит, институт брака и семьи никому не нужен? — блондинка снова спорила, чеканя в рекордер. — Мы просто прыгаем из вагона в вагон и выбрасываем использованных по пути людей с поезда? Или они там остаются на всякий случай, пока вы движетесь вперёд? Вам не кажется, что подобное поведение многих людей приведёт всех нас к обществу потребления, а потом все обернётся как в антиутопии Хаксли. — Ваши республиканские замашки очень заметны, как бы вы их ни пытались скрыть, — Тайлер потер переносицу, продолжая оборванную мысль: — Конечно же, брак нужен. Но я за то, что нельзя ничего терпеть через силу. Даже если это что-то — другой человек, — он не постеснялся чудовищного сравнения одушевлённого с неодушевлённым. — Которого вы когда-то любили, — Кэролайн добавила, и ему показалось, что она действительно обижается. — Если такое и случилось, то в этом нет ничего ужасного, — Локвуд окончательно убедился в ее «свете», который, вероятно, привлекал всех блеклых мотыльков. — Любовь оставляет после себя одни только никому не нужные воспоминания. А вы хотите быть всего лишь чьим-то воспоминанием? Вам самой не обидно прожить настолько пустую жизнь и в конце пути превратиться во фрагмент из прошлого одного единственного человека? — Иногда воспоминания — это все, что у нас остаётся, — она ответила сама себе, глядя куда-то вперёд, потому что спорить с политиком, ведущим одностороннюю игру, было глупо. — Самое ценное, что у нас есть и будет. Вернёмся в Средние века. — Вот именно, — он показал победный оскал, списывая ее нежелание возражать на слабость и усталость. — Многие мыслители также осуждали демократический режим, который больше был похож на власть массы и наоборот подавлял личность… — Я же ещё тогда объяснил, — сенатор почувствовал свою силу и перебил ее. — Мы живем в настоящем. А то, что вы делаете, называется, знаете как? — он наклонился ближе к блондинке. — Вы пилите опилки. Это невозможно сделать — они уже напилены, верно? Но когда вы начинаете копаться в прошлом, то занимаетесь именно этим бесполезным делом. — Какая глупость, — девушка наконец фыркнула, чем его еще больше позабавила. — Тем более так обычно говорят, когда человек начинает копаться в своём «частном» прошлом, — она тряхнула своими распущенными волосами. — Все уже давно придумано до нас. Думаете, люди раньше были менее образованы? Как вообще можно жить в своём мире и не знать прошлого? — она действительно не могла понять его убеждений. — Почему не знать? — Тайлер наполнил свой стакан каким-то наверняка дорогим виски из графина. — Мы его изучили и сделали соотвествующие выводы из их ошибочных мнений. Зачем постоянно тыкать носом в то, что уже когда-то произошло? Нам все равно ничего не изменить, так давайте хотя бы позаботимся о совместном будущем. — Но мы должны чтить предков, — ее возмущение начало прорываться через повышение тона. — Если о них забудут, то все, за что они боролись — это я про благо — рассеется в пустоте и превратится в туман. И кстати, возвращаясь назад, воспоминания — это самое ценное, что у нас остаётся. — Я же говорил, что в глубине души вы — покорная девушка, — Локвуд поддел блондинку. — Так облик «железной куклы», получается, всего лишь обычная маска? То, что происходит в студии телецентра — это выдуманный телевизионный образ? Вам платят за ваш «персонаж», а вы даёте аудитории тот продукт, который они хотят видеть. — Я хотела поговорить о религии, так как в средневековье политика была напрямую с ней связана, — Кэролайн нарочно сделала вид, будто не поняла его упрёков. Вестись на провокации сенатора она точно не собиралась. — Каждый должен иметь возможность верить во что угодно и проповедовать что угодно, если это не противоречит законам страны. — Так вы уже не против религии? — Я никогда не был против, — Тайлер осушил виски одним глотком. — В одном из эфиров я сказал, что священные писания на сегодняшний момент являются устаревшими и могут вводить в заблуждение. Многие согласились, что существование Бога не исключено, но маловероятно и уж точно никак не доказано, и что религия и её организации могут приносить как вред, так и пользу обществу. Из всего этого следовал вывод, что запрещать религию и её организации бесполезно, также, впрочем, как и навязывать их. Нам нужен определённый баланс, — он подвинул рекордер к себе и коснулся женской руки, но ее быстро одернули. — Здесь проходит слишком тонкая грань, и вы не можете со мной не согласиться. — Любви нет, так же, как и нет веры, — блондинка, задумываясь, продолжила: — Есть только «я, мои интересы и сопутствующие люди». А как же родственники, сенатор? — она решила пойти дальше и затронуть личную тему. — Их вы тоже делите на «удобных» и «неудобных»? И как только они становятся бесполезными, выбрасываете их из своей жизни? — Почему бы и нет? — Локвуд нисколько не возмутился. — Тем более моя мать так уже когда-то поступила. Если у женщины напрочь отсутствует материнский инстинкт, то что говорить о других? Вы не имеете права меня осуждать, — он снова попытался к ней прикоснуться, но безуспешно. — Вам было не очень просто без материнского тепла, возможно, поэтому вы относитесь к женщинам подобным образом, — Кэролайн сделала для себя выводы. — Вы пытались хотя бы один раз подружиться с девушкой, а не сразу же затаскивать «жертву» в свою постель? — Зачем делаться другом женщины, если можно стать ей любовником? — сейчас он рассмеялся ей в лицо. — Спросите об этом у своего молодого человека. Уверен, вы не услышите ничего нового, если он, конечно, имеет достаточно смелости, чтобы сказать правду, — он заиграл бровями, довольствуясь эмоциями блондинки при упоминании ее ухажёра. — Хотя я не знаю ни одного несвободного мужчину, кто честно бы ответил на этот вопрос своей женщине. С холостяками проще. Им нечего скрывать. — Вы знаете, что такое интервью? — девушка взорвалась, понимая, что он оттягивает время. — Интервьюер задаёт вопросы и получает на них ответы, а у нас все наоборот. — Но ведь это все равно разновидность беседы, — сенатор усмехнулся. — Мы не на работе, расслабьтесь. — Говорите за себя. Я на работе, — она потянулась к своему рекордеру и вовсе выключила его. — Между прочим, по вашей милости. — Простите за наглость, — Тайлер поднял обе руки вверх в сдающемся жесте. — Мне нравится с вами общаться и я не хочу вас просто так отпускать, поэтому имею неосторожность хоть каким-то способом задеть за живое, — он хотел привлечь ее откровенным признанием. — У вас же так горят глаза в дискуссии! Этот огонь нельзя гасить. — Вы как в песочнице, — Кэролайн покачала головой. — Что можете ещё рассказать о своём детстве? — она снова включила запись. — Учился в школе, потом в университете, — он холодно ответил. — Довольно скучно. — Определённый круг общения? — Зачем нужен этот круг? — Локвуд придвинулся ближе. — Вы не представляете, как сложно находиться в политике: люди все равно смотрят на твой имидж, оценивают по обёртке и судят по семейному положению. — Так что же теперь они от вас хотят? — А вы как думаете? — Брак, — блондинка утвердительно проговорила. — Да, — он ей кивнул. — Оказывается, люди доверяют лишь «святым» семьянинам, — сенатор теперь улыбался: — Только не знают, что эти святоши творят за спинами у своих жён. А искать разнообразие в любовных утехах — это ведь от бессилия? — Значит, для многих брак — это символ надёжности и прочности, — Кэролайн шла напролом, несмотря на его насмешки над наивным обществом. — Вас это не радует? — Меня огорчает только то, что люди живут предрассудками. — То есть вы не рассматриваете такую жизнь для себя? — она с вызовом на него уставилась. — А вы? — Я повторю вопрос… — Не стоит, — Тайлер отрезал. — Я не глухой. — А ведёте себя именно так, — блондинку начала раздражать его загадочность. — Я вам говорю, но вы меня не слышите. — А вы притворяетесь либо святой, либо дурой, — он не побоялся взглянуть ей в глаза. — Потрясающе, — она подскочила с места. — Мне надоели эти оскорбления. — Я столько времени терпел ваши, — Локвуд напомнил о всех унижениях в прямом эфире. — Неужели не заслуживаю никакой награды? — Что вы от меня хотите? — девушка с силой запихнула рекордер подальше в клатч. — То, о чем вы в душе мечтаете, — он вновь принял загадочный вид. — Семью, — на это Кэролайн нервно рассмеялась. — Это же надёжность и прочность? — он заметил, что она начала пятиться к двери, поэтому догнал ее: — Бросьте, я не собираюсь надевать на вас кольцо патриархата. Вы будете вольны делать все что угодно. — Ваша наглость не имеет никаких границ, — блондинка подумала, что он пьян, хотя тот выпил лишь одну порцию виски. — И я уже состою в отношениях. — Можете оставить его себе в качестве любовника, — Тайлер махнул рукой. — Хотя я не уверен, что после меня вы захотите лечь в другую постель. — Какая низость, — девушка прохрипела осипшим голосом, когда поняла, что имеется в виду. — Ваша статья выйдет на следующей неделе, — она бросила ему напоследок, намереваясь открыть дверь, но он накрыл ее кисть своей. — Я вам не враг, Кэролайн, — Локвуд тихо пробормотал. — Запомните это. — Но и не друг, — она вырвалась из капкана. — Я вас боюсь, — теперь телеведущая вышла за порог отведённой комнаты и скрылась. — Дорогая, ты куда? — Лиз увидела свою дочь у самого выхода. — Мне нужно вернуться домой, — Кэролайн мимолётно оглядела каждого знакомого в зале и поспешила покинуть лицемерное общество.***
— То есть ты хочешь устроить ей вечер кино? — Ребекка расположилась на диване в просторном особняке Сальваторе. Она уже перевезла некоторые свои вещи и чувствовала себя как рыба в воде, привыкнув с раннего детства жить исключительно в мужской компании. Впрочем, сейчас ничего не изменилось, и она постоянно ощущала себя миротворцем в перепалках Сальваторе, как когда-то сглаживала конфликты и в своей собственной семье. — Ну, если они с блондиночкой так прутся по старым фильмам… — Деймон потягивал бурбон с горла, сидя в кресле, и наблюдал за парочкой со стороны: его брат обнимал свою девушку, и они выглядели настоящими голубками этим уютным вечером. — Не проще снять целый кинотеатр? — Стефан посмотрел на ставшего вдруг таким болтливым родственника. Они и правда довольно быстро сдружились с Ребеккой, и это не могло его не радовать, хоть иногда и раздражали их совместные шуточки против него. — Мало места, — старший Сальваторе рассуждал. — Нужен ещё столик и площадка, где можно потанцевать. — Я сейчас удивлён, — Стефан усмехнулся. — Поэтому тебе нужен клуб Кэтрин? Там ведь можно устроить «все включено»? — Она выделила только маленький зал, — Деймон закатил глаза, когда речь зашла об их общей знакомой, являющейся единственной подругой детства. — Чайка недобитая, чтоб ее! — Так что у вас с ней за отношения? — блондинка давно заметила их манеру общения, переходящую то в серьёзную ссору, то во всеобщий и всепоглощающий смех. — О, это у нас тайна за семью печатями, — Стефан ответил за брата. — Я хочу, чтобы он умер от любопытства, — Деймон показал на родственника. — То есть ты никогда не расскажешь? — Ребекка пристально на него посмотрела. — Это не моя тайна. — С чего такое благородство? — младший Сальваторе вновь был ошарашен некоторыми качествами брата. — Нам просто надо сыграть в какую-нибудь алкогольную игру, и он все выдаст, — девушка потянулась за пустой бутылкой, которая уже давно валялась на полу. — Почему меня пугает то, как она мыслит? — Деймон оглядел бодрую блондинку с прищуром подозрения. — Я росла среди мужчин, — она напомнила самое главное. — Поэтому я мыслю, как вы. — Значит, у меня будет невестка-братан? — он заулыбался с набитым бурбоном ртом. — Предлагаю посоревноваться за трезвость прямо сейчас, — Ребекка хоть и не имела подобного иммунитета к похмелью, но уже намеревалась разгадать все загадки семьи Сальваторе.***
— Он сказал, что мужчины — не боги, и им не нужны женские души, — Кэролайн лежала на своей большой кровати и уже давно поставила телефон на громкую связь, чтобы одновременно работать над статьей, уткнувшись в экран рабочего ноутбука. — Боюсь тебя расстроить, Вишенки, но так сказали задолго до него, — Клаус позвонил ей сразу, как только она вернулась с приема Кэрол. Многие его переживания рассеялись, и теперь он мог и сам спокойно работать, тем более предстояло ещё выехать на один из объектов. — Я знаю, — она щелкала пальцами по клавиатуре, удаляя строчку за строчкой. — Просто невероятно, как можно исковеркать мировоззрение миллионов! Он ляпнет что-то в этом роде на каком-нибудь очередном собрании, и ему поверят только из-за его дара убеждения. — Что ты напишешь? — обволакивающий голос помогал ей чувствовать себя защищённой и спокойной. Это было для неё необходимостью промозглым ноябрьским вечером. Даже в родном городе и даже в родной маленькой комнатке. — Разумеется, правду, — блондинка все же начала печатать статью и назвала ее в черновике политически просто, прямо как символ демократов: «Осел». — Тогда добавь от меня, что если он ещё раз к тебе приблизится или посмотрит как-то не так, то я вырву его гляделки, — низкое рычание заставило ее рассмеяться. — Спокойно, — девушка перевернулась с живота на спину, поправляя своё платье. Она ведь даже не сменила одежду и прямиком взялась за дурацкую статью. — Мы встретимся только в аэропорту. Потом еще один раз в редакции, — она нахмурилась, ощущая силу мужской злости и ревности прямо на расстоянии. — Хватит надувать свои соблазнительные губы, — Кэролайн простонала в трубку, думая о его красивом лице в эту минуту. — Не изнасилует же он меня прямо в самолёте! — Он к тебе пристает? — Клаус не сменил тона. Его бесило, что сенатор продлил свои «каникулы» и задержался дольше, чем полагалось. — Нет, — она остановилась, и его это насторожило. — Только одни намёки, — телеведущая быстро добавила. — Кэролайн? — он ещё раз переспросил. — Не надо выводить меня из себя. Что он сделал? — Он меня не трогает, — блондинка поспешила закончить разговор не о том. — Хватит рычать, — она начала более игриво, умудряясь вселить в него надежду, что все действительно хорошо. — У тебя просто давно не было секса. — Правда? — Клаус чудесным образом перестроился и уже играл по ее правилам: — Значит, сегодня утром мне показалось… — Я не поведусь на твои шуточки, — Кэролайн улыбнулась и продолжила совсем ласково: — Подожди меня ещё два дня. Или… Может, сделаем это прямо сейчас? — она прошлась по своему телу рукой, и он мог поклясться, что видит ее через мили. — Хочешь, чтобы кто-то из родственников застал меня на рабочем месте со спущенными штанами? — Ты можешь просто посмотреть, — девушка низко простонала. — Включи видеосвязь. — Не получится просто «посмотреть», — Клаус обречённо ответил. Он действительно торопился и уже задерживался, но все ещё хотел слышать ее голос. — Ладно, тогда знай, что тебя ждёт глупый подарок с ярмарки Мистик Фоллс и божественный восьмичасовой секс, — блондинка взглянула на тумбочку, где лежал своеобразный подарок. — Я больше ставлю на второе. Это тебя точно расслабит. — Звучит не очень расслабляюще. Ты прилетаешь поздно вечером, — он также ее дразнил. — Утром нам обоим на работу. — Я соскучилась, — Кэролайн протараторила совсем случайно те самые мысли вслух и сначала пришла в ужас от сказанного. — Кажется, — она прочистила горло, когда не последовало никакого ответа. — Я рад, — Клаус спустя секунд двадцать все-таки заговорил, но теперь и сам слушал молчание. Понимая, что блондинка собирается отключиться, он остановил ее одним уверенным окликом: — Кэролайн? — она поднесла трубку ближе к уху. — Хочешь, я заберу твою душу? — Возомнил себя богом? — девушка прикрыла глаза, отметая от себя все мысли по поводу такого глупого признания в любви. Это должно быть не так и не сейчас. — Придётся в доказательство этому все же отработать восемь часов. И вообще, тебя пора наказать за частое появление в моей голове. — Это самое гуманное наказание в мире, — Клаус ухмыльнулся ее девчачьему поведению и, вероятно, смятению, потому что он уже точно знал, что она покраснела. — Тем более тебе придётся понести его по той же причине. — Встречай меня, — Кэролайн напомнила о своём скором возвращении. — Я приеду, — он собирался забрать ее прямо из аэропорта. В последние дни они оба вечно куда-то торопились и постоянно поглядывали на часы, но только не знали, что время обернётся против них.***
Спустя год… Кэролайн смотрела на себя в большое зеркало и поправляла свадебное платье, разработанное известным дизайнером и представленное в единственном экземпляре. Она перевела взгляд на окно, за которым стучал осенний дождь, а потом снова вернулась к наряду: белоснежная ткань повторяла ее тело как вторая кожа, а пышная юбка придавала ее невозмутимому и такому бледному лицу хоть какой-то праздничный вид. — Что ты делаешь? — Бонни появилась за ее спиной. — Тёмные времена, — блондинка рассмеялась сама над собой и своей жизнью. — А в тёмные времена хорошо видно светлых людей? — она поправила длинную фату на высокой причёске, а потом натянула ее на своё лицо, как вуаль. — Это моя благодарность. То, что сделал Тайлер… Не каждый мужчина способен на такой поступок. — Ты превратилась в подобие той Кэролайн, которую все любили, — мулатка сделала все возможное, чтобы до неё достучаться, но это было бесполезно. — Меня все ещё любят, — девушка покрутилась в своём эксклюзивном платье с голыми плечами и помахала руками в воздухе, демонстрируя помещение, в котором они находились: огромный особняк давно стал ее домом, а в своей старой небольшой квартире она больше никогда не появлялась. — А ты этого никак не можешь пережить? — Я была виновата перед тобой однажды, — Бонни в ужасе покачала головой. — И я тогда ни один раз извинилась за это. — Как дела на работе? — Кэролайн принялась снова поправлять каждую складочку. — Не обязательно интересоваться моими делами, если ты хочешь узнать о другом человеке, — тонкий голос подруги немного сорвался. — Клаус постоянно где-то пропадает со Стефаном, а шлюха Роуз давно подсуетилась и перевезла к нему свои вещи, — она остановилась, чтобы увидеть реакцию невесты, но той было все равно. — Хотя ему на всех наплевать. Он собирается вернуться в Новый Орлеан. — Два моих бывших — теперь лучшие друзья? — блондинка усмехнулась. — Кто бы мог подумать? — Ты другая, — Бонни опять пыталась что-то в ней рассмотреть. — Невозможно. — Я снова стала той, кем была раньше, — девушка ей строго ответила. — До розовых соплей. — Это не так. Ты стала дальше от всех нас, — мулатка возразила. — Даже Мэтт тебя не узнает. Он сказал, что работает с бездушной куклой. — Я пригласила тебя на свою свадьбу не для того, чтобы ты промывала мне мозги! — Кэролайн схватила со столика подготовленный алкоголь и, убрав фату с лица, выпила наполненный стакан. — Посмотри в глаза своей матери, прежде чем стать женой сенатора, — Бонни заметила, что бутылка наполнена лишь на две трети, и теперь все для себя поняла. — Моя мать выглядит счастливее невесты. — Подойди к ней перед церемонией и скажи, что счастлива, глядя в глаза, — она ещё раз процедила и оставила подругу наедине со своим отражением в зеркале. Конец первой части