Dream On

      Клаус вздрогнул во сне от неудобной позы и моментально проснулся, прищуриваясь, чтобы разглядеть свою тёмную комнату: сейчас окна были полностью занавешены, и в спальню больше не проходил дневной свет, как это уже было однажды в его совместной и непродолжительной жизни с женщиной.       Он опять поморщился и попытался вытянуться, понимая, что умудрился задремать в кресле прямо за столом, а, повернув голову в сторону, заметил, как на его кровати ворочается сотрудница их фирмы, проводящая с ним ночи уже ни один месяц. Впрочем, Клаусу было наплевать и на Роуз, и на обиды Ребекки за роман с их ландшафтным дизайнером — он уже давно нарушил все свои принципы и теперь имел связь с подчиненной. Хотя кому нужны эти угрызения совести, если он все равно вскоре намеревался разорвать с ней все отношения и уехать туда, где было спокойнее всего? И никто его за это не осудит: она сама предложила ему и себя, и свои «услуги», а искать по барам утешение на одну ночь больше не хотелось, тем более с плотным графиком работы не было на это даже свободной минуты.       Клаус оценил время на телефоне и направился в душ. Вспомнив о том, что ему нужно встретить младшего брата, прибывающего утренним субботним рейсом, он быстро собрался и покинул свою квартиру, даже не предупредив и не разбудив сладко спящую в его постели длинноногую шатенку.       Он оказался в зале ожидания и погрузился в свои мысли, резко вспомнив тот вечер год назад, когда точно так же стоял, наблюдая за сменяющейся информацией на табло, и с душевным трепетом встречал свою девушку.       Вспомнилось и то, что сегодня она выходила замуж.       Весь мир об этом знал, судя по кричащим заголовкам многих изданий о легендарной свадьбе и удивительной истории любви политика-героя и спасённой им журналистки, которые сломали все стереотипы и переступили через конфликт интересов, наконец афишировав свои длительные отношения.       Клаус покачал головой и посмотрел на похожую картинку из его мыслей: мужчина крепко обнимал женщину с белокурыми волосами и говорил те же самые слова.       Год назад…       — Я рад тебя видеть, — он заключил блондинку в объятия и показал довольную ухмылку с обнажившимися ямочками, призывая себя к скромному проявлению эмоций, но она сама кинулась на его шею, а затем нежно поцеловала в губы.       — Неделя — не так уж и долго, да? — Кэролайн повисла на мужских плечах, но все же отстранилась, когда поняла, что к ним подоспела и ее подруга.       — Это того стоило, если ты отдохнула, — Клаус отпустил ее талию и кивнул подошедшей Бонни обычное сухое приветствие.       — Нам нужно получить багаж, — уставшая, но очень довольная телеведущая потащила обоих в другой зал. — Я отойду ненадолго? — она потянулась к своему разрывающемуся от звонков телефону. Тот трезвонил с самой посадки и не давал ей покоя, взвинчивая и раздражая ее перед новым рабочим днём. — Все равно ещё ждать.       — Я помню твой яркий голубой чемодан, не переживай, — он улыбнулся, встав у ленты, где уже несколько человек ожидало свой багаж.       — Он мятного цвета. Что ты за художник такой? — Кэролайн рассмеялась, но увидев имя Дженны, наверняка приготовившей ей напутственную речь перед завтрашним эфиром, закатила глаза и отошла в сторону.       — Мой — такой же, только фиолетовый, — Бонни добавила, решив последовать за подругой. Тем более ей так же нужно было ответить на пару звонков.       — Принял, — Клаус покорно ответил.       Он ещё какое-то время просто стоял и ждал, пока лента не начнёт пополняться багажом, но тут мужской голос заставил его повернуть голову вбок и раздраженно выдохнуть.       — Приехали встретить свою очаровательную девушку? — сенатор Локвуд показывал довольное лицо и потирал ладони, так же глядя на него, но потом опустил взгляд перед собой.       — Вы слишком часто о ней говорите, — ему ответили непринуждённо, хоть и явно сдерживались: народ начинал собираться, чтобы получить свои вещи с крутящейся ленты.       — И думаю не меньше, — раздался очень наглый смешок.       — Как хорошо, что есть один действенный способ забыть о ней навсегда, — Клаус выдавил рык, начиная уже вовсю закипать.       — Считаете себя везунчиком? — Тайлер будто бы и не испугался, продолжая свою грязную провокацию. — Забрать такой редкий экземпляр в свою постель…       Он больше не мог ничего сказать, потому что согнулся пополам от резкого приступа боли, когда почувствовал один точный удар прямо в солнечное сплетение. Откашлявшись с тяжёлым и сорванным дыханием, он уже хотел поднять корпус и выпрямиться, но его мгновенно взяли за грудки.       — Тихо-тихо-тихо… — Клаус прошептал, делая вид, будто приводит его в порядок, заботливо стряхивая пыль с воротника мужского пальто. — Мой друг немного перебрал, — он оправдался перед стариком, что стоял рядом и наблюдал всю картину с самого начала, улыбаясь и даже что-то свистя себе в кулак. — И поскользнулся, — теперь он попытался очень незаметно для остальных людей нанести ещё один удар в челюсть, но все получилось наоборот. Несколько прибывших человек обернулось на звук возни. — Господи, да он просто в хлам! — хриплый самодовольный смех раздался на весь зал, когда сенатор упал на пол прямо перед толпой.       — Продолжай мочить «осла», сынок, — пожилой человек поддержал, в отличие от всех остальных. — Я никогда за них не голосовал. Те ещё черти!       — Клаус? — Кэролайн подбежала, увидев наконец еле поднимающегося Локвуда и вспышки от камер телефонов, направленных на него. — Что ты делаешь? — она тихо прошипела, а потом перевела взгляд на политика и заметила кровь на его подбородке: — О Боже.       — С вами все в порядке, сенатор? — один из его охранников моментально оказался рядом.       Как только он увидел через большие стеклянные окна образовавшуюся толпу, то сразу же вылетел из представительского авто, припаркованного по-хамски прямо перед входом в зал аэропорта под всеми запрещающими знаками, и что есть духу поспешил вызволять оттуда молодого политика.       — Ничего, — Тайлер рассмеялся, ответив ему, но подмигивая блондинке. — Просто очень скользкие полы. Ее кавалер не соврал.       — Вы можете подать в суд на администрацию аэропорта, — его продолжали осматривать и оценивать нанесённый ущерб.       — Ничего серьёзного, Брендон, — Локвуд покачал головой. — Да хватит уже меня лапать! — он рявкнул, когда охранник полез ему куда-то под пальто. — Где ты был столько времени? И почему я должен здесь париться?       — Я ожидал снаружи.       — Надеюсь, повторять дважды не надо? — Клаус еле подавил победную ухмылку, но сенатор начал приближаться к нему за добавкой с тем же оскалом хищника, как будто ему нравилось получать по лицу.       Не остановило политика и то, что его уже приготовились принять с распростертыми объятиями.       — Эй! Закончили это! — Кэролайн встала между ними и повернулась к своему мужчине: — Ник, пожалуйста! Прекрати!       Тайлер посмотрел на неё и ещё раз улыбнулся, подняв обе руки вверх. Наверное, они оба не хотели, чтобы она чувствовала себя неловко, поэтому и тому, и другому пришлось отступить. Как раз подоспел их багаж, и Локвуд, забрав свои вещи, вышел вслед за чересчур взволнованным охранником.       — Нам пора домой, — Бонни сама сняла свой чемодан, пока все приходили в себя от развернувшейся сцены.       — Мы отвезём тебя, — блондинка повернулась на звук, а Клаус снимал ее багаж с ленты.       — Вообще-то за мной уже приехали, — мулатка показала на знакомого всем человека в автоматических дверях. Деймон помахал рукой, когда заметил ее, и она даже несколько раз зажмурила глаза, чтобы избавиться от наваждения. — Неожиданно, — она проговорила в полтона и подошла к подруге, поцеловав ее в щеку на прощание: — Спасибо за отдых. Это было лучшим, что со мной происходило за последний год. Встретимся на работе, — теперь она добавила, взглянув на руководителя.       Тот опять молча кивнул и взял свою девушку за руку, уводя ее к другому выходу на парковку.       — И что это было? — Кэролайн надулась, глядя на него исподлобья. — Вы с ума сошли! Ты его избил!       — Это не так, милая, — Клаус запихнул яркий чемодан в багажник и затем помог ей устроиться на переднем сидении. — Избиение впереди, если он вдруг не поймёт с одного раза.       — Тебе повезло, что я и правда соскучилась, — блондинка не могла долго обижаться, несмотря на то, что завтра они втроём окажутся во всех газетах. Возможно, даже недоумевающую Бонни зацепит ударной волной, и она будет наряду с ними на всех первых страницах. — Не хочу ссориться.       — Я тоже не преследовал такой цели, — он оказался за рулём и выехал с парковки.       — Это не мое, — Кэролайн потянулась назад, чтобы бросить своё белое пальто, но наткнулась на женский газовый шарф.       — Наверное, опять оставила подружка отца, — Клаус вздохнул, забирая вещь у неё из рук и с пренебрежением отправляя ее в бардачок.       — И что она делала в твоей машине?       — Что?       — Почему она была с тобой и раздевалась? — девушка повернулась, чтобы лучше видеть его лицо.       — Ого, милая, остановись на этом, — он усмехнулся, заметив ее прищур с подозрением. — Кажется так начинаются допросы сварливой жены? — Клаус внимательно посмотрел на блондинку, когда понял, что она не оценила его шуток: — Эй? Она дважды увязалась за мной на объект, не мог же я заставить ее ехать на автобусе, — он с раздражением вспомнил два долгих рабочих дня на этой неделе: Татия действительно оказалась специалистом и даже помогла решить пару вопросов, но при этом изрядно допекала его своим вниманием. — Ее машина была в ремонте, а ее подпись теперь нужна при подписании многих документов.       — Очень благородно, — Кэролайн фыркнула. — Надеюсь, ты ее не приглашал к себе домой, потому что ей было негде переночевать?       — Зачем она мне нужна у меня дома? Ты что, разнервничалась из-за перелёта?       — Не знаю, — она пожала плечами, хотя давно все знала. Ревность поглотила ее, и она ненавидела себя за это. — Просто… Мне неприятно? — блондинка спросила сама у себя и тут же ответила: — Я не знаю, что со мной происходит!       — У меня не было дома никаких женщин, кроме Ребекки, — Клаус поспешил ее успокоить, так и не вспомнив, что Татия на выходных завозила ему документы. Тем более он видел ее тогда всего лишь пять минут и даже не позволил присесть, выгнав из дома вместе с братом. Вообще, женщину, которую «пометил» его отец, он сравнивал с чем-то вроде грязного общественного туалета: если и приспичит справить нужду, то легче выйти на улицу — так хотя бы не испачкаешься. — К тому же у меня постоянно торчит Кол. И сегодня он тоже там, — он опустил свою руку на ее колено и немного ущипнул: — Придётся потерпеть ещё недолго. Ты не представляешь, как мне было одиноко без тебя. Я, наверное, вышвырну его из дома.       — Давай тогда ко мне, — Кэролайн вздрогнула от одного его прикосновения. Что это, если ее тело так моментально на него реагирует? — Не хочу, чтобы нам мешали этой ночью.       — Только этой? — Клаус изобразил возмущение, поднимаясь по ее бедру выше. — А как же все остальные?       — Ты не понимаешь, на что подписался, — блондинка откинула голову назад и закрыла глаза, слушая его голос.       — Какая же сегодня мерзкая погода, — голос младшего брата вывел его из воспоминаний. — Ненавижу дождь, — Кол кривлялся, стоя с чемоданом в руках.       — Зачем так подкрадываться?       — Ты сам залип, — он уже давно его заметил и самостоятельно забрал багаж, прибывший намного быстрее, чем это ожидалось. — Опять думаешь, что где-то против тебя что-то замышляют? Ты минут десять смотрел в одну точку, клянусь!       — Ты готов к работе? — Клаус проигнорировал все его слова.       — Не то чтобы я сильно этого хотел, но раз уж ты отдаёшь мне свою огромную квартиру и нагретое место в фирме… — Кол хитро улыбнулся, думая над своим новым положением. — Ну ладно, уговорил! Придется помогать, раз уж вы чуть не угробили бизнес! Ты уверен, что тебе будет лучше в Новом Орлеане? Все-таки ты здесь жил всего лишь чуть больше года.       — Абсолютно, — ответ был очевиден. — Я хочу заниматься тем, на что учился.       — И это никак не связано…       — Это ни с чем не связано, — Клаус резко прервал, показывая брату путь на парковку.       — Ребекка сказала, у тебя новая девушка. И почему я не удивлён? Скоро начнёшь их консервировать.       — Это на время, — он отбивался на каждый вопрос коротким и холодным ответом.       — Почему она сделала это? — Кол вытащил из внутреннего кармана куртки свёрток газеты, которую забрал ещё в самолёте.       — Хватит меня раздражать с самого утра! — Клаус развернулся на сто восемьдесят градусов и закричал родственнику в лицо.       Тот так и застыл с газетой в руках, а на первой странице была фотография улыбающейся телеведущей, выбирающей свадебное платье в одном из лучших домов невест.

***

      Несмотря на позднее утро субботы и непрекращающийся дождь за окном, Элайджа разбирал старые документы в столе своего рабочего кабинета, чтобы найти кое-какие извещения и платёжные поручения, которые помогли бы избежать проблем, возникших год назад.       Татия в то время была на высоте и провернула задуманную аферу с блеском, и вскоре им пришлось выбираться из искусственно созданных долгов. Получить нужную информацию с ее небольшой долей было очень просто, так что через пару месяцев Майклсоны закрыли пару отделов и сократили численность сотрудников. Поглощения чудом удалось избежать, но репутацию и господствующее положение на рынке они значительно утратили.       Также Финн заморозил строительство самого главного объекта, и теперь все силы прилагались для того, чтобы вернуться на тот уровень, с которого они покатились вниз.       Потянувшись к другому ящику своего стола, Элайджа наткнулся на конверт и взял его в руки. Развернув письмо, он ещё раз пробежался по знакомым строкам глазами:        «Люди — вот основная причина наших страданий. Любые несчастные случаи, болезни, катастрофы, катаклизмы или прочие внешние факторы, наверное, даже вместе взятые, не причиняют человеку столько вреда и боли, сколько другие люди. Если мы не будем ее испытывать, мы не сможем принимать важные решения в своей жизни и не сможем развиваться. Надеюсь, вы пройдёте весь путь с достаточным количеством страданий, чтобы хоть немного приблизиться к пониманию и ощущению той боли, которую я испытал, потеряв в один день и жену, и ребёнка. Самое плохое, что человек может делать — это бежать от страданий, боли, проблем и трудностей. Это поведение слабого человека, позиция трусливого животного, подобного тому, который сделался убийцей собственной матери и сбежал из города, испугавшись наказания. Нужно принимать страдания как необходимые для нашего развития испытания и вымаливать прощение до конца своих дней, и только тогда человек уходит от примитивного образа жизни к духовному…»       — Я бы сдал тебя в лечебницу для душевнобольных, отец, — Элайджа поморщился и даже не стал дочитывать остальное послание, где для каждого были отведены слова, пропитанные ядом сошедшего с ума человека, находящегося в предсмертной агонии.       Он скомкал листок вместе с конвертом и отправил бумагу на большое жестяное блюдо, которое предназначалось для фруктов, подающихся в качестве закуски к алкоголю. Отыскав зажигалку, он поднёс пламя к самому краю и теперь наблюдал за тлеющей макулатурой.       Год назад Элайджа решил не портить родственникам настроение и избавил их от новой проблемы, утаивая, что родной отец мстит им всю свою жизнь и продолжает делать это даже после собственной смерти. Вся вина детей заключалась только в том, что их мать любила их больше, чем это позволял ей делать законный муж.       — Я жду тебя в машине уже полчаса, — Кэтрин появилась на пороге и посмотрела на его рабочий стол: — Ты решил поджечь себя, чтобы не ехать на семейный обед? Прилетает твой младший брат. Какое невежество.       — Нет, милая, — он уселся на край стола. — Я только что сжёг ненужное воспоминание.       — Каждое воспоминание нужно, — она подняла одну бровь, замечая его потерянный вид. — Особенно то, что заставляет тебя так меняться в лице. Ты в порядке?       — Он хотел сделать больнее и показать, какие мы мягкотелые слюнтяи, — Элайджа показал рукой на догоревшее письмо, — поэтому через три месяца после своего возвращения Татия вдруг стала президентом той фирмы, с которой планировалось слияние много лет назад, когда его друг-уголовник пытался взять Ребекку в жены.       — А перед этим она просидела у вас и успела всем напакостить, — брюнетка даже скривилась от отвращения. — Да, я помню. Хорошо, что я ее тогда оттаскала за волосы.       — И я снова забирал тебя из полицейского участка.       — Эта дрянь просила двойную порцию, — она прошла в кабинет и села в его кресло. — Не могла же я ей отказать.       — Они не должны знать, — Элайджа заговорил, тяжело вздохнув. — Иногда такую правду не стоит обнажать, — он опять кивнул на жестяное блюдо. — Отец в этом письме не постеснялся назвать родную дочь проституткой, старшего сына маменькиным сынком, не умеющим принимать решение без каблука у горла, — он усмехнулся, продолжая: — Мне досталась роль бесхребетного рогоносца, а Никлаусу — убийцы. О, был ещё Кол, — он тут же добавил, — но к нему он всегда относился как к безвольному барану и считал копией брата-отшельника, — Элайджа медленно подошёл к окну и посмотрел на город: — Майкл считал, что его нерожденный сын должен был стать нашим общим искуплением, если бы он все-таки родился, и всех исправить. Сейчас мы все расплачиваемся за его душу и нам никогда не вымолить прощения. Им не надо всего этого знать, отец просто сошёл с ума.       — Они не маленькие, сами догадаются, — Кэтрин покрутилась в кресле и повернулась в его сторону. — Тем более Финн с самого начала в курсе.       — Но он тоже молчит.       — Никто из вас не хочет брать ответственность вываливать это все на своих младших?       — Они думают, что Татия была в сговоре с нашими конкурентами, а Майкл просто по глупости забыл переписать завещание, — он опустил руки в карманы деловых брюк. — Но чтобы все было задумано им… Я ошибочно полагал, что на смертном одре нас настигает раскаяние и жажда прощения, но он даже тогда танцевал победный танец.       — Значит, Майкл был чудовищем, — девушка пожала плечами.       — Хорошо, что ты здесь, — Элайджа развернулся и улыбнулся ей своей скромной интеллигентной улыбкой.       — Смотря, что ты имеешь в виду под словом «здесь», — Кэтрин не удержалась и, поднявшись, подошла ближе.       — Что мне необходимо сделать, чтобы мы жили под одной крышей? — он с надеждой на неё посмотрел.       — Этим летом у меня не было яхты, — она кокетливо накрутила свой локон на палец, делая вид, будто не понимает никаких намёков.       — А у меня не было отпуска, — Элайджа снова померк, вспомнив непростые дни. — Мы решали проблемы фирмы.       — Ну, забыв о женских капризах, ты обречён остаться одиноким в своём роскошном пентхаусе, — брюнетка обняла его и дразняще прошептала на ухо, дополнив слова поцелуем в щеку.       — Ждёшь каких-то конкретных поступков?       — Я жду яхту.       — Выйдешь за меня? — он взял ее за руку и некрепко сжал.       — Что? — женский голос охрип до неузнаваемости. — У тебя не все хорошо с головой.       — Кэтрин, подожди, — Элайджа развернул девушку к себе лицом, когда та уже собиралась направиться к двери. — Только не говори, что ты однажды доверилась не тому человеку и теперь всю жизнь будешь бояться повторить свою ошибку.       — Я… — она захлопала длинными ресницами, переваривая как снег на голову недавно услышанные слова. — Нам нужно ехать на обед. Сейдж сказала, что нас ждёт много базилика.       — Ты не сможешь долго бегать сама от себя. И от меня я тоже не позволю. Так что не советую этого делать, остановись прямо сейчас.       — Поговорим об этом в другой раз? — брюнетка с округлившимися глазами наконец пришла в себя. — Желательно на яхте, — она добавила, сохраняя свой вернувшийся боевой настрой.       — Ты неисправима, — Элайджа рассмеялся над ее попытками казаться независимой стервой. Все-таки весь этот год он бегал за ней, хоть и были проблемы на фирме, а она говорила лишь то, что у них прекрасные отношения любовников, которые пока не нужно менять. — Но я обычно добиваюсь своего.       — То есть я твоя? — Кэтрин передразнила его издевательским тоном.       — Ты всегда была моей. С первого дня, как я тебя увидел.       — Сказал мужчина в костюме Армани, — она рассмеялась в голос. — Если ты захочешь, то вся женская половина города будет твоей.       — Когда рядом есть единственная, обычно не смотришь на других, — Элайджа ответил, прихватывая документы, которые они хотели изучить вместе с Финном.       — И никто даже не бросается в глаза? Не заговаривай мне зубы.       — В глаза бросается лишь та, которая сразу же не бросается на шею.       — Напомни мне завести отдельную тетрадку, — девушка потянула его за собой к двери, прибавляя шаг, пока за ними не приехала рассерженная Ребекка. Традиционный семейный обед по субботам имел продолжение и иногда перерастал в совместный отдых в ее клубе или ресторане братьев Сальваторе. — Хочу в старости перечитывать такие мудрые мысли.       Они вышли из кабинета и прошли мимо пустующего места секретаря, спускаясь вниз на такую же пустующую парковку. Многое изменилось, но только не то, что Элайджа работал с тем же усердием и совсем не помнил о своих выходных.

***

      Время близилось к полудню, и Кэролайн все ещё находилась в комнате, отведённой для приготовления невесты, не желая спуститься вниз к остальным гостям. Многие политики собрались сегодня в роскошном особняке Локвуда, и она всех их знала в лицо, не говоря уже об их убеждениях и политических предпочтениях.       — Ты здесь? — она обернулась на звук открывающейся двери. — Я не ожидала, что ты придёшь.       После визита Бонни и ее напутствий около часа назад блондинка так и не сдвинулась с места, продолжая стоять у небольшого столика, где помимо косметики, стильного букета и прочих свадебных аксессуаров стояла бутылка, теперь уже наполовину наполненная янтарной жидкостью.       — Ну, ты тогда не пришла на мою свадьбу, — Мэтт застыл в проеме, — а я не могу поступить с тобой точно так же.       — Ты же знаешь, что произошло. Не нужно меня винить.       — Там столько гостей, — он прошёл вглубь комнаты. — Даже некомфортно. А марш тоже будет?       — Не хватило денег, — она улыбнулась, сменив эмоции равнодушия и меланхолии на такое же равнодушие, но уже с маленькой надеждой на оптимизм. — Но советую подождать до вечера. Будут и фейерверки, и световое шоу.       — У тебя ещё остался юмор, — Мэтт наблюдал за попытками коллеги сделать вид, будто ее все полностью устраивает.       — Потому что больше не осталось ничего другого, — Кэролайн отвернулась к окну.       — Почему ты хочешь, чтобы все видели в тебе суку? — он снял галстук-бабочку и кинул его на стол к свадебному букету.       — Люди должны видеть то, что есть на самом деле.       — Ты меня не обманешь, — Мэтт поравнялся с девушкой и так же смотрел в оконное стекло. — Глупо отдавать себя человеку из-за одного его правильного и разумного поступка. Любой мужчина отреагировал бы точно так же, — он говорил монотонно, не подозревая, как блондинка, стоящая рядом, вспыхивает огненным пламенем. — Если бы я там был…       — Но тебя там не было! — она закричала неестественным голосом. — Никого из вас там не оказалось! — Кэролайн вернулась к своему стакану и поднесла его к губам, потихоньку приходя в себя и осознавая, что устраивает сцену: — А он был! И я ему благодарна!       — Ты же с ума сойдёшь без любви. На сколько тебя хватит? На год? Два? Пять лет?       — А вот этого не надо, — она сделала один большой глоток и потянулась за бутылкой снова. — Я больше никогда не потеряю голову от любви.       Год назад…       — Надо же, ты и правда соскучился, — Кэролайн буквально выползла из-под своего горячего любовника, отвечая на те слова, которые он ей сказал, перед тем как полностью избавить их от одежды.       Ее квартира как никогда была ей необходима прямо сейчас.       — У нас ещё есть половина ночи, — Клаус хрипло ответил, притягивая блондинку обратно и подминая ее под себя, пока она пыталась отдышаться. — Если ты не вырубишься.       Он опять поцеловал унимающую дыхание девушку, бережно обхватывая ее за лицо и потирая пальцами скулы, и ей показалось, что они перешли совсем на другой уровень в интимном плане: их секс в самом начале таких странных и неопределённых отношений не имел шокирующего обоих трепета и непрерывных поцелуев в губы, которые почти не прекращались этой ночью. Что-то произошло, и они уже не могли перестать показывать свою ласку подобным образом.       — Размечтался, — Кэролайн рассмеялась, вновь демонстрируя бодрость и готовность, несмотря на всю усталость после перелёта. — Мне все ещё тебя мало.       — И о чем я только думал, когда предложил нимфоманке съехаться? — он опустил подбородок в ложбинку между ее грудей и смотрел ей в глаза.       — Видимо, о сексе, — она непринуждённо заговорила. — И нимфоманки не только страдают неудовлетворённостью, но и обычно то и дело меняют половых партнеров, а я в этом смысле довольно старомодна.       — Ты прекрасна, — Клаус оставил ещё один поцелуй на ее ключице и перевернул их, укладывая девушку на себя.       — Расскажи мне о любви, — она вдруг начала, немного усмехнувшись, когда поняла, что он замер и почти не дышит.       — Ты заболела? — он все-таки вымолвил, удивляясь ее внезапному порыву.       — Я серьезно. Что ты думаешь о большом и светлом чувстве?       — Ты хочешь, чтобы я опроверг теорию Локвуда? — Клаус разобрался, вспомнив, что ее задели слова политика из того интервью. Значит, она боролась за существование человечности в людях и она сама менялась. — Ты ее не разделяешь и желаешь знать, что ты не одна такая.       — Всегда было интересно, что об этом говорят художники, — блондинка скопировала его позу до этого и теперь уткнулась в его грудь.       — Художники обычно об этом не говорят, — он очертил указательным пальцем линию ее подбородка.       — Желание отдать себя целиком — это любовь? — Кэролайн вскинула бровь.       — Это опасность.       — Вот, — она поднялась и оседлала его, открывая взор на своё идеальное тело. — Следовательно, любовь — это опасность?       — Ты придумываешь заголовки к своим статьям? — Клаус закинул за себя пару подушек и принял корпусом вертикальное положение.       — Это было бы странно для политического обозревателя.       — Сегодня ты была больше подозревателем, — он напомнил о ее вспышках ревности. — Так ты в кого-то влюбилась? — он схватил девушку за талию и хотел придвинуть ее ближе, но она отодвинулась и прижала его бедра к матрасу своим весом.       — Ну ты и провокатор! — она опять смеялась, в шутку его отталкивая. — Я больше ничего тебе не скажу!       — Правильно. Мне хватает и того, что ты показываешь.       — Так что об этом думаешь ты? — блондинка все же приняла серьёзный вид. — Каковы твои мысли?       — Я думаю о тебе, — Клаус нащупал под ними ещё несколько подушек и также отправил их за себя. — Разве нужны какие-то громкие слова, когда есть возможность просто проводить время вместе? — он в какой-то мере боялся, что может произойти что-то нехорошее, как только определённые слова будут произнесены.       Речь, конечно, не шла о любви с первого взгляда, но и о нарастающих с каждым днём чувствах было говорить совершенно рано.       — А если женщине необходимо это услышать? — Кэролайн вскрикнула, почувствовав, как ее неожиданно дёргают вперёд.       — Я не согласен с ним, — он проговорил девушке в губы и поцеловал ее с новой силой, все это время устраивая женские бедра на своих. — У нас все по-другому. Я хочу, чтобы и дальше было по-другому, — он добавил, уже дразня. — У нас обязательно все будет хорошо. Довольна?       — Очень, — она начала медленно покачиваться, призывая его к основным действиям, а потом схватилась за изголовье кровати, ощутив плавное наполнение и подёргивание своих внутренних мышц.       — Взвешенное решение, — Клаус с удовлетворением наблюдал за ее лицом с прикрытыми на мгновение глазами.       При лунном свете она была особенно прекрасна, и ему уже нравилось, что она никогда не занавешивает окна.       Кэролайн услышала звук разбитого стекла и посмотрела на пол перед собой: она так погрузилась в собственные мысли, что не заметила, как сама же налила себе виски и, перелив алкоголь через край, выронила стакан из своих рук.       — Решила напиться? — Мэтт оказался рядом, забирая бутылку. — Что ж, пожалуй, я составлю тебе компанию. Где твоё любимое белое вино?       — Тебе пора домой, — она все ещё стояла на одном месте. — К жене и ребёнку.       — Мария отлично справляется, — он сел на стул и отпил с горла. — Думаю, она простит мне пару часов для наставлений сошедшей с ума коллеге. Тем более она так же не одобряет твоего выбора, — он услышал недовольный вздох. — Давай я буду пить вместо тебя?       — Миледи, ваше платье испорчено, — блондинка подошла к зеркалу и засмеялась. — Какой позор! — она увидела на подоле следы разлитого виски и дёрнула за ткань одного из пышных слоев, разрывая его пополам и теперь оставаясь в менее нарядном виде.       — Ты говоришь со своим отражением, — Мэтт с ужасом перевел на неё свой взгляд: девушка выглядела на грани истерики, а после акта вандализма над неповинным платьем совсем казалась пациенткой психиатрической лечебницы. — Надо как-то тебя отрезвлять. Я даже не знаю, как тебе помочь.       — Отвези меня куда-нибудь подальше, — девушка внезапно загорелась идеей. — Отвези меня домой.       — У тебя церемония через два часа. Локвуд приедет за тобой через полтора, — он посмотрел на часы.       — Мне хватит и часа, чтобы привести себя в порядок, — Кэролайн с задумчивым видом поспешила к двери. — Я хочу побыть наедине с настоящей собой. Ты все ещё помнишь, где я живу?       — Я краду невесту у политика, — Мэтт хоть сначала и впал в ступор, но потом последовал за ней. — Боже, зачем мне это все? Мы правда делаем это, как в том глупом бессмысленном фильме?       — Довольно ныть! — она цыкнула ему, когда они вышли в большой и пока что пустой коридор. — Просто забери меня отсюда и отвези в мою старую квартиру. Я знаю, как нам выбраться. Есть ещё один вход со двора.

***

      Стефан рассматривал новую картину, написанную специально для его знаменитого ресторана-галереи. Год назад он поддержал Клауса и сделался ему надёжным другом, помогая прийти в себя и попросту не спиться, а тот, в свою очередь, подсказал, как можно извлечь прибыль из творчества молодых и талантливых, но ещё не очень знаменитых художников. Теперь Сальваторе устраивали выставки юных дарований в отведённом зале, а также имели собственную библиотеку с довольно редким изданием. Творческие люди часто посещали подобные вечера, где можно было с выгодой для себя провести время и прочитать скрытые от обычного глаза дневники экспедиторов, а потом и насладиться итальянской кухней, обсуждая приобретённые знания или просто делясь с собеседниками своими.       — Твои картины славятся особым стилем, — Стефан устроился в студии друга, наблюдая за его техникой рисования. — Это одиночество или пустота? — он следил за мазками, которые лениво и размеренно наносились на холст.       — Так вот оно что, — Клаус отбросил кисть и оценил представший перед ним городской осенний парк, полностью передающий его настроение. Он откинулся назад на спинку стула и ещё раз осмотрел работу на наличие деталей. — Ты на этом зарабатываешь.       — Поэтому я благодарен, — Сальваторе действительно не ожидал, что его будут периодически спрашивать о неизвестном художнике. — Клиенты оказались ценителями прекрасного.       — Говорите о прекрасном? — в мастерскую забежала полуголая девушка. Ее халат был наполовину прозрачным, и она не стеснялась показаться перед гостями в неподобающем виде. — У него большой… хм… талант, — Роуз подошла к стулу, на котором сидел Клаус, и обняла его из-за спины, восторгаясь картиной перед ними.       — О, ты ее еще не выгнал? — Стефан даже сделал шаг назад, показывая все своё пренебрежение при виде определённой женщины. — Накинь на себя что-нибудь, не позорься, — он поморщился, когда шатенка нарочно отодвинула свои отросшие волосы, и теперь все могли наблюдать ее обнаженную под тонкой тканью грудь.       — Не хами, Сальваторе, твой ресторан такой популярный благодаря мне, — она буркнула и выпрямилась. — Между прочим, у тебя был лучший ландшафтный дизайнер.       — Высокомерие — плебейский порок, — Стефан напомнил, а Клаус только рассмеялся, продолжая сидеть, развалившись на стуле, и не двигаться.       — Кто сказал, что быть порочной — это плохо? — девушка невинно ответила. — Тебя все устраивает, милый? — она снова нагнулась и прошипела руководителю на ухо, задевая его мочку языком и губами.       — Кажется, я это уже слышал, — мужской голос рядом заставил ее вновь оторваться от своего пошлого занятия. — Ах, точно! Ты тогда выпрыгивала из спальни Деймона!       — И ты будешь просто так молчать? — Роуз с укором посмотрела на улыбающегося Клауса. — Он всегда такой грубиян по отношению ко мне! Ты позволяешь ему, а меня это не устраивает!       — Если тебя что-то не устраивает, ты знаешь, где здесь выход. Мне нужно съездить в офис, — он резко поднялся и направился к дверям, снова не предупреждая возмущенную сотрудницу о том, когда собирается вернуться.       — А я отвезу Кола к Финну, — Стефан нащупал в кармане джинс ключи от машины, следуя за другом. — Ты точно не поедешь на семейный обед?       — Твоя девушка меня ненавидит, — Клаус набросил куртку, и они вместе покинули квартиру.       — Она на тебя обиделась, потому что любит.       — Давай без этого, — он махнул рукой уже в лифте. — Моя хитрая сестрица наверняка капает тебе на мозг целыми днями, чтобы ты хоть как-то на меня повлиял. Ничего не изменится — я покидаю этот чертов бизнес.       — Вообще-то она зла на тебя не только из-за этого, — Сальваторе сложил руки за спиной, пока они добирались до парковки.       — Позволь узнать… — Клаус начал, но тут же догадался, о чем пойдет речь. — Хотя нет. Не стоит продолжать. Вы с утра начитались не тех газет.       — Сегодня особенный день.       — Сегодня самый обычный день, — он огляделся по сторонам, стоя у входа в подъезд. — Где Кол? Я сказал ему подойти сюда! — он почему-то начинал нервничать, и что-то ему подсказывало, что это было не из-за того, что младший брат спустился в супермаркет и потерялся среди полок с алкоголем.       — Кэролайн? — Стефан неуверенно спросил.       — Мне нужно ещё раз повторить, чтобы вы все перестали о ней болтать без умолку? — Клаус взорвался при одном только упоминании ее имени.       — Обернись, Клаус.       Он медленно повернул голову и увидел бегущую к своему подъезду до боли знакомую блондинку. Она держала часть подола свадебного платья в руках и поспешно передвигала ногами, умудряясь держать равновесие на все тех же тонких каблуках. Пронесясь мимо рядов припаркованных машин, как по волнам, она скрылась из вида, и теперь двое мужчин переглянулись.       — Я один только что видел «сбежавшую невесту»? — Кол принял такой же растерянный вид, когда оказался рядом.       — На твоём месте я бы пошёл за ней, — Стефан кашлянул, чтобы привлечь внимание и вывести друга из настоящего транса. — Может быть, что-то произошло?       — Так сходи и узнай, — Клаус вышел из оцепенения и направился в сторону нужного сектора.       Он посмотрел на легковой автомобиль, припаркованный рядом со своим, и ещё раз покачал головой: кто-то из соседей давно занял место известной телеведущей и потом как-то раз обмолвился, что она сама попросила его с ней поменяться в срочном порядке.       Сейчас он сел за руль и откинул голову назад, наблюдая за Стефаном и Колом, покидающими парковку. Как только дорога была расчищена, и на пути никого не оказалось, за исключением нескольких человек в другом секторе, Клаус вышел из машины и с грохотом захлопнул водительскую дверь. Он неспешно подошёл совсем не к своему подъезду и простоял там ещё пять минут, что-то обдумывая и взвешивая в своей голове, пока наконец не опомнился и не сделал решительный шаг вперёд, оказываясь внутри помещения и продолжая держать направление к лифту.