Нарушенные обещания, или «Каэде надоело, что я валяюсь на диване»

На следующий день, как только этот дурак вернулся с работы и подрых пару часиков, я его выдернула в ближайшую пиццерию. Подальше от глаз бабушки. — Ну как, приходишь в норму? — опять эта не сползающая с лица идиотская улыбка. — Веришь или нет, но я в полном порядке, пап! Меня мучает другой вопрос. Как бы ему сказать то. — Тебе ведь вчера звонил Барнаби, верно? Здоровенный кусок пиццы просто вывалился у него из рук. — А? Не шути так с папой, — а глаза у самого забегали. — Не прикидывайся. Я всё слышала! — Неужели абсолютно всё? — он как-то подозрительно сник. Что-то будет. — Да, абсолютно всё! До самой мелочи! И ты же мне расскажешь, почему ты не хочешь с ним встречаться? Молчание. — Я соскучилась по Барнаби, пап! Я хочу его увидеть! Что тебе мешает? На соседних столиках на нас уже обеспокоенно поглядывали, но мне было всё равно. Я должна узнать. — Каэде. — Говори, пап! — смотрю так хмуро, как это только возможно. — Ну, нам нельзя встречаться… Видишь ли, однажды дядя Барнаби решил, что будет лучше, если наши жизненные пути больше не будут пересекаться. У него, понимаешь, есть своя цель в жизни и… — При чем тут ты? — вот тут я уже совсем его не понимаю. Что за бред он несет? — Каэде! — он слегка повысил голос, но тут же снова расплылся в мягкой улыбке. — Это было связано с тем, что меня оставили силы, а поскольку он начал вести очень опасный образ жизни, то я не мог… могу больше с ним общаться, так он сказал. Чушь! Не верю! Так, Каэде, успокойся. Вздохнув, начинаем новую атаку. — Мне кажется, тут что-то большее. Это не может быть правдой, так как получается, что ты просто трусишь. Мне очень обидно, что ты не доверяешь мне, пап. Ты и так всю мою жизнь скрывал от меня, что работал Героем. — Есть вещи, которые дети просто не должны знать. Я не могу всего тебе рассказать, Каэде. Прости папу. Пожалуйста, прости. Он дрожит. Я что-то не то сказала? Но так в чем же причина? Котетсу схватился за голову. — Блииииин. Пожалуйста, Каэде, прости меня. Если я тебе скажу всю правду, ты меня отправишь на тот свет. Потому что твой папа очень плохой человек. — Да уж это точно, — съязвила я. — Всю жизнь мне врешь. Я уже просто устала. Думала, только наладилось доверие. Папа вернулся домой, всё хорошо. — Хватит, Каэде! — очень строгий взгляд. — Я тебе уже сказал правду! Большего тебе знать не нужно! — В школу не пойду пока не узнаю правду. — Что?! — Что слышал, — покерфейс и наслаждение пиццей. Отец приложил руку к лицу. Боже, как это мило. — Каэде, любимая, я тебе уже сказал правду. Это из-за того что я больше не некст. Он не хочет подвергать бывшего напарника опасности. — Но ведь он звонил. Не переводи стрелки. — Наверное, стоит поблагодарить Бога за то, что у меня такая умная дочь, — он как-то подозрительно рассмеялся. — В смысле? — Можешь не ходить в школу, но я тебе не скажу, — заупрямился он. — Но… — Никаких «но». Хоть раз в жизни послушай отца, для своего же блага! — Я всё расскажу бабушке! — Нет! Нет! Только бабушке не надо! Чееееерт! — Ха! Тогда колись! Если расколешься, то завтра же пойду в школу! И уж я то не вру, в отличие от тебя! Отец едва не растекся по столу. — Ну что за жизнь, — разочарованно промямлил он, ковыряя вилкой остатки пиццы, — где здесь вообще справедливость? Пара минут паузы. — Каэде, милая, Барнаби был мне очень близким человеком, другом, я его любил. Просто наши жизненные пути разошлись. И да, черт бы меня побрал, я сам не хочу возвращаться в прошлое. Ты же понимаешь, как папе тяжело смириться с тем, что он больше не Герой. Поэтому… Дальше я его не слушала. Правду я так и не узнала, но… — Окей, пап. Завтра я иду в школу. — Правда? — ну прям таки подпрыгнул на месте от радости. — Да. И чего ты тянул с ответом то? Сразу бы сказал и всё. — Вдруг бы ты не так поняла. Хм? Чего? В его словах я не нашла ничего странного. Только боль. Опять боль от прошлого. — Нет, пап, всё нормально. Извини, что подняла тему. Но... тебе не кажется, что ты обошелся жестоко с Барнаби? Твоё бегство от прошлого это не причина. — Что? — Я передумала. Решительно встаю из-за столика. От прошлого нельзя бежать, даже если оно причиняет тебе боль. Ты не прав, отец. Нельзя вот так просто отказываться от дорогих тебе людей, пока они живы! Ведь всегда может случиться так, что будет уже слишком поздно. Может, ты и не хочешь общаться с Барнаби, но тот явно передумал. Вот и я передумала. Для вашего же блага. — Я не пойду в школу, пока ты не встретишься с Барнаби! — Что?! — Что слышал! — Но ты же обещала! — Иногда обещания можно нарушать, особенно если они даны по глупости! Я не принципиальна, знаешь ли. Просто делаю то и говорю то, что считаю нужным. И если хочешь знать, я еще никогда не ошибалась и не проигрывала. Отец очень эпично скрестил лоб со столом. *** У Котетсу чувство было такое, будто сознался во всех грехах смертных. Здорово же пощекотала дочь его нервишки. Хорошо, что ей всего одиннадцать, а то ребеночек постарше мог бы углядеть в его оправданиях как раз именно то, что он так упорно скрывал. Но и радоваться особо было нечему. Надо было как-то заставить Каэде пойти в школу, и забыть об этом недоразумении, но ничего не помогало. Недельку она посидела дома, как и полагалось, после чего он стал отвозить её на машине до школы. Сначала. Она сбегала. Потом, он провожал её до дверей. И это не срабатывало — девчушка просто пропускала уроки и слонялась где-нибудь неподалёку. И в целом так недели две. Были и звонки он классного руководителя, и даже визиты. И мать его ругалась на Каэде, но девочке всё было ни по чем. Хотя выделываться ей уже было поздно — день рождения Барнаби прошло, так что у Котетсу даже теоретически не осталось причин тревожить бывшего напарника. Он его даже с праздником не поздравил… Удержался… Неправда. Отправил смс: «С днём рождения!», но и всё. Ответа он не получил. Разумеется. Хотя где-то в глубине души он на него надеялся. В целом же жизнь шла своим чередом. Ну, разве что заводить новую девушку Котетсу не торопился, а Каэде всё так же упрямилась. Но поскольку жизнь учила везде искать плюсы, то нельзя было и в этой ситуации плюсов не найти. Например, Каэде очень быстро забыла о несчастном случае, который произошел с ней уже почти три недели назад, а мальчика того из больницы уже выписали. Правда, этому предшествовало опустошение кошелька Котетсу. Впрочем, для него это было не главное. Точнее, не главной проблемой. Главной проблемой оставалось поведение Каэде. Но и этому пришел конец, когда однажды… — Всё, с меня хватит! — М? — Мне надоела эта школа! Котетсу рухнул с дивана. Едва на него плавно приземлилась газета, как он тут же вскочил. — Чегооо? Да ты в неё даже не ходила! Придя якобы со школы домой, Каэде швырнула рюкзак не глядя, во что он врезался, и с угрюмым видом подсела на диван к отцу. — Что ты такое говоришь, Каэде? — из кухни выглянула Энджи. — Да ходила я в неё. Последние три дня. Просто от вас скрывала. Скучно стало же. — Тебя достают из-за того случая? — засуетился Котетсу. — Не проблема, мы тебя переведем… — В Академию Героев! — непререкаемым тоном заявила девочка. Котетсу уронил на пол челюсть. — Я тоже хочу стать Героем! Котетсу показалось, что его так называемая «челюсть» с хрустом проломила пол и оказалась в подвале. *** Заявление было слишком шокирующим, чтобы его воспринять адекватно. Первым делом, что сделал Кабураги, это напился на собственной же работе в собственную же смену. Его старший брат, на которого он всё время работал в баре, ни под каким соусом не воспринял его оправдания («Это же опасно, как Каэде этого не понимает! Я не могу позволить ей так рисковать…» и т.д.), а просто уволил неисполнительного засранца на следующие же сутки. Как это ни странно, но в глубине души тот поддерживал идею Каэде, пусть и не оглашал её вслух. Так что об этом Котетсу никогда не узнает. Пока Кабураги младший пребывал в обиде, Каэде успела обзавестись и бабушкиной поддержкой. И, разумеется, стояла на своем еще больше и еще громче. Дом семьи Кабураги превратился… да, да, в дурдом, именно в дурдом. И посреди всего этого шума и гвалта лежал себе Котетсу на любимом диванчике и плевал в потолок. Изо всех сил стараясь отрешиться от происходящего. — Пааапа, я хочу в Академию Героооооев! — ежеминутно взвывала дочь. Требовательно так, в самое ухо. — Дорогой, ну не можешь же ты отказать дочке! В любом случае, для неё же будет лучше перевестись в новую школу, а раз она хочет в эту самую академию, так почему бы и нет? Совсем необязательно, что она потом станет Героем! Она, по крайней мере, выучится в тех условиях, в каких ей будет лучше! А ты вернешься в Штернбилд, найдешь новую работу. Котетсу, ты меня слушаешь?! Ты же зачем-то не продал свою квартиру, значит, когда-нибудь планировал туда вернуться, — трещала над другим ухом мать. Оставалось только накрыть лицо любимой кепкой и пытаться думать. Что будет лучше для Каэде? В школе действительно все на неё теперь косо смотрят и невольно опасаются. Даже её друзья. Раз она не хочет там оставаться, то почему он должен её там держать далее? Конечно, её можно перевести в другую простую школу, но… Она никогда его не простит за это. Действительно, почему он не продал квартиру? Вероятно, на подсознательном уровне, ну или, как принято говорить в простонародье, в глубине души, он надеялся туда вернуться. А стоит ли возвращаться? Это же Штернбилд. Это Герой-ТВ. Это Лига. Это Барнаби… Это обещание. Котетсу усердно думал.