Долг платежом красен

Пару раз моргаю и пытаюсь захлопнуть дверь. Хару тоже успевает отмереть и просунуть ногу в щель между дверью и косяком. Несколько секунд мы молча «играем в тяги-перетяги». Но как и ожидалось, это оказывается бессмысленным и я с сожалением отпускаю дверь. Наши весовые категории, увы, не равны. Да и даже захлопни я дверь, куда бежать? В окошко, как человек-паук? Как это ни прискорбно, способности выпускать из рук паутину у меня нет. А потому я просто испуганно отступаю вглубь комнаты. Като собирается что-то сказать, но в этот момент раздается настойчивая трель телефона. — Да ответь уже, — морщусь я, — Сам же видишь, что бежать мне некуда. Хару кивает, закрывает за собой дверь на замок-вертушку и только тогда отвечает на звонок.  — Камбэ, я не могу приехать, — сердито говорит он в трубку, — Я поймал графиню. Ту самую, которая от нас вчера сбежала… Да, представляешь, оказалась моей соседкой… Ага, жду. Отлично! Теперь ещё и пижон подкатит. Я вздыхаю и предлагаю чай «гостю». Като, ожидаемо, отказывается. Жестом приглашаю его в комнату и усаживаюсь в кресло, парень садится на диван. Клёпа, проявляя любопытство, подходит к Хару, обнюхивает его, фыркает и с гордым видом идёт обратно на подоконник. — Не обращай внимания, — несмотря на серьезность ситуации, не могу сдержать смешок, — Клёпик у нас из аристократок, со всяким сбродом типа нас с тобой общается по настроению. — Кого-то мне это напоминает, — невольно улыбается Хару, — Выходит, про кошку ты не соврала… Отрицательно качаю головой и осматриваюсь, чтобы понять, что был за грохот. Ах, вон оно что! Рядом со стеной валяются книги. Очевидно, моей питомице вздумалось прогуляться по полке, которая и так еле дышала, и та вместе с книгами (а заодно и с перепуганной кошкой) грохнулась вниз. Спрашиваю у Като разрешение поднять книги, понимая, что мы всё равно ждём Камбэ для допроса. Тот благосклонно кивает, а через полминуты и сам присоединяется к процессу.  — Это, кажется, про Арсена Люпена? — спрашивает Хару, вертя в руках томик Леблана, — Любишь приключения?  — Всяко лучше, чем романы читать, — усмехаюсь я, поднимая книгу про Робин Гуда и томик Жюль Верна.  — Слушай, — неожиданно спрашивает парень, — И всё-таки, почему ты помогла нам, оставив долговую расписку?  — Потому что мне показалось, что если у кого-то и получится посадить негодяя за решетку, то это у вас, — честно ответила я, — К тому же, ты мне понравился.  — Кхм… Э-э-э… Спасибо, наверное…  — Я про человеческие качества, — усмехнулась я, — Во всяком случае, первое впечатление ты оставил хорошее. Да и сейчас помогаешь мне, несмотря на то, что формально я преступница.  — Не все преступники — злодеи, некоторые просто запутались. Внимательно смотрю на него, затем киваю.  — Да, наверно ты прав. Вот только я не запуталась. Говорят, если слишком долго смотреть на бездну, она начинает смотреть на тебя. Иногда мне кажется, что мы с ней уже одно целое. Наверно, встреться мне раньше такой человек, как Като, этого можно было бы избежать. Сейчас уже слишком поздно. Я уже достаточно долго тону в страхе, боли, отчаянии, ненависти и одиночестве, словно в болоте. Нет, скорее, как в густой чёрной смоле. Уже поздно выбираться наружу. Мои размышления прерывает уверенный стук в дверь. Хару открывает и на пороге возникает Камбэ, как всегда нестерпимо элегантный. Я невольно думаю, как неуместно он смотрится в маленькой, скромно обставленной квартирке. А ещё я удивляюсь, что при его появлении не играет эпичная музыка, как в каком-нибудь блокбастере. Впрочем, взрыв на заднем плане тоже бы подошёл. Пройдя с невозмутимым видом, он садится на диван, закинув ногу на ногу, и небрежно опирается рукой о подлокотник. И всё это с некой ленивой грацией, по которой можно отличить истинную породу. Камбэ скользит по мне небрежным и в то же время оценивающим взглядом.  — Не думаю, что стоит называть тебя тем именем, которым ты представилась в участке. — наконец произносит он.  — Юко Такатори, — представляюсь я именем, под которым живу уже несколько лет. А значит, почти настоящим. Начинаю перетряхивать сумочку, чтобы найти паспорт.  — «Юко» в переводе «нежный ребёнок»? — спрашивает Хару, беря лист бумаги. Похоже, не может понять, как правильно писать моё имя. Его можно записать разными иероглифами. Отрицательно качаю головой. Вообще-то Като угадал. Но я уже давно использую в своём имени другие знаки.  — Нет, не так. Оно означает «очаровательная лиса». Как у кицунэ. Краем глаза вижу лёгкую ухмылку у Камбэ. Видимо, он тоже посчитал имя ироничным. Хороший логический ряд: мошенница-лиса-кицунэ. Протягиваю Дайске документы. Он их сканирует и данные обо мне автоматом выходят на экран планшета. Като с интересом заглядывает в появившуюся информацию.  — Юко Такатори. 24 года. Искусствовед по образованию. Работает в городском музее реставратором. — читает он вслух и с уважением смотрит на меня, — Ого! Кропотливая работа.  — Во всяком случае, теперь ясно, откуда взялось приглашение, — хмыкает Камбэ, небрежно доставая сигару и чиркая зажигалкой. Первые секунды я нахожусь в замешательстве, но затем ощущаю, как волной на меня накатывает гнев, поднимаясь откуда-то из глубины. Что-что, а курить в своей квартире я точно не позволю! Может я и подозреваемая, но это пока ещё моя территория! Подхожу к Камбэ и, аккуратно беря у него из рук сигару, а затем затушив её о край стола, с шипением в голосе говорю:  — Спасибо, конечно, что ты мне хотя бы пепел не в ухо стряхиваешь, но в своей квартире я курить никому не позволю. Будь ты хоть трижды миллионер. ЯСНО?! — окончательно потеряв самообладание, рявкаю я в конце. Дайске, на секунду опешив, удивлённо кивает, а затем осознав, что какая-то девчонка смеет ему указывать, фыркает и отворачивается, отбивая что-то на дисплее планшета. Вспышка гнева утихает и я, осознав, что и кому только что сказала, пытаюсь мысленно предугадать последствия своего поведения. М-да, Лилит всегда говорила, что моя горячность меня до добра не доведёт… Эту немую сцену прерывает заливистый смех Хару.  — Честное слово, первый раз повезло с соседями! — сгибаясь от смеха пополам, хохочет парень, — Как ты там сказала, «спасибо, что мне пепел в ухо не стряхиваешь»? — и закатился ещё сильнее. По недовольному взгляду щеголя, понимаю, что Като в ближайшее время лучше с ним на машине не ездить. В создавшееся положение решает внести свои коррективы ещё один персонаж. Проснувшаяся Клёпа, до этого момента успешно сливавшаяся с цветочным горшком, спрыгивает с подоконника и с громким мурлыканьем начинает тереться о ноги Камбэ. Я громко ахаю и восклицаю: — Клёпа! Душа ты продажная! Нас, значит, игноришь, а как только появился кто-то статусом повыше, «я ваша навеки»? Ну вот и не буду тебя больше кормить. Можешь идти к Камбэ и жить там. Кошка смотрит на меня презрительным взглядом (честное слово, даже Дайске до такого презрения далеко) и недовольно фыркает. Камбэ, к моему удивлению, берёт Клепу на руки. «Неужели кошатник?» — невольно думаю я, взирая на это с изумлением. Но его внимание привлекает ошейник моей питомицы.  — Откуда она у тебя? — строго спрашивает Дайске, — Абиссины дорогая порода, да и ошейник явно недешевый. Ну что тут скажешь? Отвечаю как есть, что Клёпа не моя кошка. Просто так сложилось, что я случайно спасла ей жизнь и Клёпик решила остаться у меня с разрешения хозяйки.  — Прям так сама и решила? — недоверчиво спрашивает Като.  — Она вообще довольно умная кошка, — откликаюсь я, невольно вспоминая лицо Лилит, когда Клёпа ясно показала, что остаётся жить со мной. Да, вообще-то это её кошка. Если бы не тот случай, мы бы с Лилит и не познакомились. Но это уже другая история.  — Вообще-то её полное имя «Клеопатра», — поясняю я, — Если решите сократить, сокращайте хотя бы до «Клео». Называть её Клёпой чисто моя привелегия, — не сдержавшись, хихикнула я. Невольно ловлю себя на мысли, что это какой-то очень странный допрос. Шутим, смеёмся, злимся, разговариваем о кошках. Недовольно хмурюсь и возвращаюсь к теме разговора.  — Что теперь со мной будет? — спрашиваю я, пытаясь прочитать ответ в лицах собеседников. Като, не зная что ответить, отводит глаза. Лицо же Камбэ привычно непроницаемо.  — Сейчас у нас с Като есть одно незаконченное дело. А вечером, будь добра, явиться в участок, чтобы дать показания. — ровным тоном произносит он, вставая с дивана.  — С ума сошел? — удивлённо взирает на него Хару, тоже вскакивая, — Она же сбежит до вечера. На лице Дайске возникает широкая ухмылка.  — Не сбежит. Дверь открывается и в неё входит… Я медленно поднимаюсь с кресла, делаю пару шагов навстречу и, почувствовав, как начинает кружиться голова, тяжело приваливаюсь к Камбэ, стоящему рядом — дрожащие ноги меня не держат, я тяжело дышу, как после пробежки. Сделай Дайскэ хоть шаг в сторону и я свалилась бы на пол. К счастью и моему удивлению, парень этого почему-то не делает, только непонимающе смотрит на меня. Но мне на это плевать, потому что вошедшего, а точнее вошедшей просто не может здесь быть.  — Вам плохо? — слышится мелодичный заботливый голос от двери, — Вы вся бледная. Иллюзия рассеивается и я понимаю, что передо мной совсем другой человек, просто удивительно похожий. Присматриваюсь и вижу, что я действительно ошиблась, ведь у той, про кого я подумала, глаза фиалковые, а не синие, есть чёлка, да и голос другой. Но в остальном их, действительно, можно перепутать. Тем более с такого расстояния. Я облегчённо выдыхаю, отступаю назад и буквально падаю в кресло.  — Сузуэ, вы знакомы? — слышу я словно сквозь пелену голос Камбэ, в висках всё ещё стучит. Вошедшая девушка отрицательно качает головой.  — Юко, ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Хару, — Может воды? Ещё одно моё проклятие. Как ни представляйся, все начинают звать меня по имени. То ли потому что оно короче, то ли потому что легче запомнить… Киваю, и парень приносит мне стакан воды. Делаю глоток и окончательно прихожу в себя.  — Простите, — смущённо улыбаюсь я, нервно кусая губы, — Мне на секунду показалось, что я увидела призрака. Кое-кого очень мне близкого, но к сожалению, выбравшего лучший из миров. Меня ни о чём не спрашивают, наверно понимая, что я всё равно не отвечу.  — Зачем Сузуэ здесь? — спрашивает Хару у напарника. — Она принесла одну вещь, — Камбэ что-то забирает у неё из рук и, подойдя ко мне, берет меня за запястье. Он что, пульс решил проверить? Я вроде сказала, что уже всё в порядке. На запястье что-то защелкнулось. Опять наручники? Выдергиваю руку и вижу на ней изящный браслетик из дорогого металла. Возможно, сплав платины с чем-то ещё. Спасибо профессии.  — Что это? — хмурюсь я.  — Маячок, — спокойно поясняет Дайске, — Гарантия, что ты не сбежишь. По-моему, это лучше, чем ножной браслет. Так что ждем тебя вечером в участке, — сказал он с лёгкой ухмылкой, спокойно направляясь к выходу, невзирая на мой ошарашенный взгляд и попытки что-то возразить. — Чей ход? — неожиданно спрашивает Камбэ, зацепившись взглядом за шахматную доску. — Белых, — всё ещё опешив от происходящего, отвечаю я. — Шах, — спокойно произносит Дайске, отодвигая на клетку белого короля и обеспечивая тем самым ферзю линию нападения. А затем, как ни в чём не бывало, выходит за дверь.