He's my saint

— Уф, наконец-то я дома! Ёшка изо всех сил потянулся, вдыхая родной, давно не встречавшийся запах целого сада цветов. Внутри сразу же разлилось умиротворение и облегчение после насыщенных эмоциями дней. В отличие от мира алфавита, в мире обджектов жизнь текла медленнее, не каталась на крутых горках из непредвиденного и опасного. В этом смысле на территории особняка жилось лучше. Как только в поле зрения попался тёмно-зелёный козырёк вечно работающего садовника, седьмой скорее побежал в его направлении, чтобы обнять, попутно выкрикивая его имя. Тот, словно по рефлексу, сразу отложил в сторону полупустую лейку и вежливо поприветствовал новоприбывших. Руки крепко замкнулись у него за спиной, по-дружески притягивая к себе. Краткий неспешно проследовал к ним. — Мы так долго не виделись! Кажется, прошла вечность с нашего последнего разговора! Я очень соскучился! — радостно воскликнул Ёшка. — Рад видеть вас в целости и сохранности, — с заметным выдохом проговорил парень. — А Вы обнимаете уже не так сильно. Неловко улыбнувшись, младший отступил назад и ненавязчиво поправил край свитера. — Я стараюсь быть аккуратнее. Столько всего произошло за это время… — признался тот, чуть стыдливо припоминая прошлые стискивания под наплывом чувств, но тут же помотал головой и воодушевлённо продолжил. — Давай я расскажу в доме? Так хочу вновь пройтись по нему! Мне не хватало вечного запаха дерева и выпечки оттуда! Чуть ли не прыгая от счастья и с блеском в глазах осматривая до слёз знакомые тропинки, парень уже направился к особняку, как его резко схватили за руку. Недоумевающе обернувшись, он увидел встревоженного Садовника, сразу одёрнувшего свою ладонь. — Пожалуйста, погодите… такое дело, — начал он, периодически нервно поглядывая на подошедшего одиннадцатого, — я только сегодня планировал прибраться в доме… поэтому там ещё пыльно. Прошу, простите и подождите снаружи… до вечера… Краткий пристально прожигал работника взглядом, не сулящим ничего хорошего, и тот прекрасно чувствовал его своей кожей. От неприятного ощущения смеси страха и вины голос задрожал вместе с конечностями. Любая оплошность была на счету. Однако, сильно не задумаваясь над ситуацией, Ёшка беспечно предложил: — Тогда я помогу! Вдвоём мы быстрее управимся, и, может, хватит времени на рассказы. Хорошо? — обратился он ко второй половинке. — Хм? — смягчённо посмотрел на сияющую букву малиновый, будто не слышав разговора. — В принципе, я не против. Только с одним условием: свою комнату я уберу сам. — Отлично! Тогда идём быстрее! С вдохновляющим предвкушением седьмой нетерпеливо побежал к виднеющейся тёмной крыше, специально задевая пальцами растения на пути. Те, будто приветствуя его, покачивались вслед. Аллея вся зашуршала, защебетала в ритм быстрых шагов, хором повторяя воздушные слова. Садовник, заметно расслабившись, снова поднял нелёгкую лейку, с целью закончить начатое и поскорее приступить к уборке. Присутствие младшего всегда разгоняло атмосферу между боссом и рабочим. — Чтобы такого больше не повторялось, — лаконично проговорил Краткий. Смазанно кивнув, светловолосый продолжил в ускоренном порядке поливать клумбы. Сейчас испытывать нервы букв собственной медлительностью хотелось меньше всего.

***

— Я правильно делаю? — Да, вполне. Не забывайте протирать под вещами. — Даже под книгами? — Даже под книгами. Стоя на стуле, Ёшка, конечно, нахмурился от мысленно прибавившейся работы, но добросовестно вынул из строгого ряда несколько запылившихся томиков. Толщина сильно разнилась, цвета также составляли интересную невиданную раньше палитру, а на гладких обложках были красиво выведены названия произведений вместе со своими авторами. Деревянная полка, еле выдерживающая такой набор литературы, словно выдохнула после облегчения её бремени. — «Идиот»? Почему? Кто придумал так назвать книгу? — спросил парень вслух. — Прочитайте сами, снизу должно быть написано, — честно ответил Садовник, протирая пол в коридоре. Большая часть комнаты уже была чиста, оставалось только навести порядок на полке и деревянном полу. Хоть желание закончить ускоряло течение действий, интерес к новому затмевал абсолютно всё. Под стуки и мерные шорохи Ёшка пригляделся к объекту обсуждения в поисках автора, однако исполнить это не дал грохот сверху и раздавшийся чужой громкий голос. Младший обеспокоенно прислушался, но ничего конкретного разобрать не получилось. — Ты слышал? — обернулся он к дверному проёму. Напарник по уборке молчал. Тогда, заволновавшись ещё больше, седьмой разложил всё по местам, аккуратно слез со стула и прошёл ближе к лестнице и замершему другу. Тот напряжённо глядел на этаж выше с видом переживающего свой худший кошмар человека, при каждом особо громком восклицании сверху крупно вздрагивая. — Что-то не так? Ты знаешь, что происходит? — с тревогой поинтересовался Ёшка, посмотрев Садовнику в лицо. Снова в ответ тишина. Тихий выдох. — Сейчас я проверю. — Я туда не пойду, — резко опустил тот взгляд, приковав его к полу, и опасливо приподнял плечи. Выглядел он крайне затравленно. От такой реакции не одна жуткая мысль всплывёт насчёт мистического голоса, вгоняя в дрожь. Главный герой на секунду даже подумал, что если поднимется, то больше никогда не вернётся, но быстро отмёл глупые догадки в сторону искусственной решимостью и робко зашагал по ступеням. «Нужно срочно найти причину такого страха и что-то с ней сделать», — подобный размытый план крутился в голове, только что именно сделать было пока не ясно. Каждый раз тихо скрипели половицы и в напряжении подрагивали пальцы. Общее впечатление от ситуации было не из приятных. И внезапный шум, и несвойственное молчание, и мёртвая тишина, особенно выделяющая инородные звуки сверху, просто создали ощущение грядущей катастрофы. Дверь в нужную комнату, подкрепляя опасения, была открыта. С приближением всё отчётливее слышался незнакомый голос. — …гврю, думл, и впрям помр там: сил ель хвтьло, чтоб вырсти! — донеслось до ушей, когда оставалось всего несколько метров. «Кто это? Что он здесь делает? — наперебой роились множественные вопросы, пока Ёшка осторожно подбирался к источнику проблем. — Может, друг Краткого? Тогда почему он не предупредил? И почему его самого не слышно?» Закрадывались новые догадки, одна страшнее другой. Сначала ведущий на радио, потом тайный работник, затем вырвавшийся обджект. Под конец по коже пошли мурашки при мелькнувшей мысли о том, что самый близкий человек в беде. Ужас неизвестности заполонил лёгкие. Поэтому захотелось поскорее узнать правду, остановить нескончаемый список предположений и убедиться, что у любой ситуации всегда есть хорошее, адекватное объяснение. Дойдя до места назначения и, наконец, медленно заглянув внутрь комнаты, главный герой увидел двух людей: И Краткого, стоящего с выражением лица будущего убийцы, и другого человека с ярко-красными волосами, активно 'разговаривающего' с ним. — Тк вот, как дела у тьбя? Скучн, я тк поньмаю, раз решл в комнте прьбраться. А тут не очнь многъе измьнилсь, стольк хлама! Речь была очень быстрой, многие части слов не проговаривались, а некоторые слова было сложно даже расслышать. Бесконечно лившийся поток сплошных звуков было трудно опознать в виде имеющих смысл предложений, но всё же (с неимоверными усилиями) возможно. Неудивительно, что с этажа ниже фразы терялись полностью. — Краткий? — тихо позвал Ёшка с желанием прояснить дело, полностью показавшись в проёме. Оба парня обратили на него внимание, резко изменившись в настроении. — Кто- — Я ж гврил, чт местны девкь тьбя заинтьрьсуют! — перебил его незнакомец, заливаясь прерывистым смехом. Лицо малинового омрачилось ещё больше, а младший, до этого момента пребывавший в замешательстве, с медленным осознанием неловко потёр локоть. Заметив не очень одобрительную реакцию, он остановился и переспросил. — Нь девка? На минуту повисла напряжённая тишина. — Вообще, я буква Ё… Ёшка. Приятно познакомиться… — стеснённо пояснил тот, не зная, что ещё можно сделать. Красноволосый парень удивлённо посмотрел на седьмого. Потом на одиннадцатого. Потом снова на седьмого и, пораздумав, рассмеялся в голос. Главный герой, вообще не ожидавший ничего подобного при входе, просто впал в ступор. К подобным странным ситуациям он точно был не готов ни морально, ни физически. — ХА-ХА-ХА, ПРАВД? БУКВА? ТАКЙ СЛАБЙ И ХРУПКЬЙ? А ГОЛС? ТЪ СЛЫШЛ ЕГО ГОЛС? ВТ УМОРЪ! ХА-ХА-ХА! ВСЬ САМЪЕ СМЬШНОЙ ПРЪСХОДЬТ, КОГД МЬНЯ НЕТ! ХА-ХА! БУКВА! Было неприятно. Очень неприятно. До такой степени, что Ёшка еле заметно прикусил губу. Тайна о странном голосе получилась не просто пагубная, а абсолютно отвратная, заставляющая вновь пережить прямые оскорбления. Внутри всё болезненно свело. Тело продолжало неподвижно стоять. — ХА-ХА, НУ ПРАВД! И ЗВЬЗДА ЭТЪ ПРЬМ МУСР! СКАЖ ЖЕ, СМЬШНО? ХА-ХА-ХА! — Так тебе смешно? — холодно, с ощутимым желанием крови проговорил Краткий, выведенный из себя настолько, насколько вообще возможно. Не успел незнакомец отреагировать, как его резко подняли за шею, беспощадно сжимая до посинения. Вновь натянув свою маниакальную улыбку и широко раскрыв глаза, малиновый пробил судорожно трепыхающимся телом единственное окно, заставив то свеситься над внешним двором. Главный герой вздрогнул. — Краткий! — подскочил с места Ёшка, когда оцепенение от шока прошло. — Посмотрим, как тебе будет смешно после падения с четырёх метров на каменный палисадник, — сказал одиннадцатый тем же тоном, явно не шутя и не блефуя. Ярко-красные глаза задыхавшегося сузились в ужасе. — Краткий, прекрати, пожалуйста! — одёрнул его за вторую руку младший с одолевающим тремором. Названный резко повернул голову, готовый устранить любую помеху перед задуманным, но, встретив умоляющий взгляд перепуганного сожителя, заколебался. Весь образ воплощения насилия вмиг рассыпался под шквалом осознания своих действий. Он закрыл лицо ладонью, разорвав тактильный контакт с новеньким, и отбросил незнакомца куда-то в сторону стола. Тот сразу же стал рвано вдыхать воздух и периодически кашлять, держась за шею и притянув ближе ноги. — Краткий… — чувственно потянулся к любимому Ёшка, но он лишь кинул нечитаемый взгляд через плечо и внезапно исчез. Тишина. Юноша, безмолвно ещё немного постояв около опустевшего места, грустно выдохнул и прижал руку к груди, где висела картонная звезда. Это случилось не впервые: привести Краткого в бешенство не очень сложно, но почему-то от увиденных вживую последствий такой фатальной ошибки становилось совсем плохо. Где-то на задворках рассудка рисовалась подобная ситуация, однако… это… было до дрожи пугающе. Набравшись недостающей уверенности в себе и других, он подошёл к бездвижно лежащему незнакомцу. Шальная мысль расшатанных нервишек о том, что он стоит над трупом, сделанным трудами родного человека, заставила сглотнуть, но часто вздымающаяся чужая грудь внезапно успокаивала. — Всё в порядке?.. — тихо спросил он. Нет ответа. Ёшка чуть боязливо присел на колени рядом с парнем и внимательно его осмотрел. Ярко-красные, с виду жёсткие волосы лежали беспорядочно. Пара прядей даже образовывала подобие длинных рожек. Грязный алый свитер с жёлтыми рукавами чем-то напоминал спальную кофту. Не в силах более оглядывать еле живое тело, в таком состоянии навевающее лишь мертвецкий холод, собирался легко прикоснуться к плечу, но увидел расползающийся по стиснутой шее крупный синяк. Рука дрогнула. Хотя долго бороться с этим не пришлось. Красноволосый резво вскочил на ноги, выпрямившись и одёрнув воротник, и почти с вызовом взглянул в фиолетовые глаза сверху-вниз. Герой отпрянул, испуганно ахнув. — Канечн, я в порядкь! — улыбнулся тот и, как ни в чём не бывало, продолжил. — Ндеюсь, йда в том ж мьсте находьтсь, потму чт я голдьн, кък чёрт. Ёшка ничего не понял. Нетерпеливо оставив его разбирать в уме сказанное, тот скоро вышел и, громко шагая по доскам, направился вниз по лестнице. Младший, отойдя от шока и сообразив, в чём дело, тоже поспешил за ним, вновь волнуясь непонятно о чём. В коридоре первого этажа тот увидел застывшего от страха Садовника, всем видом старающегося притвориться частью декора, и гостя, не желающего оставлять это без внимания. Он задумчиво склонил голову и резко, грубо потрепал рабочего по голове, оскалившись. — Чь ты жмёшсь, как будт эт я опрдьлил тьбя в личное рабствъ с самъго пойвльния? Ръсслабьсь, — просмеялся тот и пошёл дальше. — Что?.. — невольно пробормотал главный герой, еле поняв его речь. Несмотря на основной смысл предложения, не выглядевший чем-то агрессивным или недоброжелательным, Садовника явно потряхивало от напряжения, а его ладони крепко сжали швабру, которой тот ещё недавно орудовал. Казалось, что она вот-вот сломается и не будет подлежать никакому ремонту (вместе со своим обладателем). Всё ещё находясь в замешательстве, граничащим с ужасом от всей ситуации, Ёшка всё же поторопился успокоить его плавным поглаживанием по твёрдому плечу. — Всё будет хорошо, я что-нибудь сделаю, — успокаивающе сказал он. От знакомого доброго тона парень заметно прояснил взгляд, немного ослабил хватку и, подождав возвращения разума, кивнул. Младший улыбнулся напоследок и побежал на кухню, узнав наконец, что же тревожило друга. С нужной комнаты доносилась смесь грохота и чавканья, перебивающих друг друга и эхом проходившая по всему особняку. Как только Ёшка ступил на ещё чистеньную плитку, в глаза бросился ярко-красный цвет за открывшейся дверцей холодильника. Многие продукты были разбросаны по полу, а некоторые шли на утоление разбушевавшегося голода. Везде с незавидной частотой появлялись пятна грязи, лужи напитков, кучки крошек. Странное смутное чувство зарождалось глубоко внутри, в плотной сетке напряжения. — Извините, мы тут недавно- — ХАХАХАХА, чь такъй серьзны? — протараторил незнакомец с набитым ртом, не отрываясь от трапезы. — Я тип нь чужй тут, мы практьчски бртья. Ёшка слегка нахмурился: — Я хотел сказать, что мы недавно убрались на кухне. Всё было чисто до того момента, как ты пришёл, — впервые стараясь придать голосу строгости (что получалось, откровенно, не очень), произнёс главный герой. Красноволосого это ничуть не впечатлило, только сбило с прежнего настроя. — И чё? — уже без улыбки повернулся тот со скучающе-снисходительным взглядом, будто в сотый раз слушивая приевшуюся пластинку. Младший, чутко улавливая чужой настрой, вмиг сбросил неподходящий образ и приопустил голову. Сказанная на эмоциях глупость и вправду показалась ему нелепой и занудливой. Никто же не любит монотонные наставления от остальных? Стало немного совестно. Неоправданному конечному упадку уверенности помешал голос за спиной. — Не стоит так стараться. Он не понимает, если не применяется сила. — Краткий? — с надеждой обернулся Ёшка, но тут же стушевался от резко вспомнившегося недавнего инцидента. Тот тоже выглядел смущённо, но старательно делал вид, что ничего не произошло. — Држищь! — подскочил незнакомец, будто игнорируя всё окружение. Стало возможным заметить большую букву 'Н' посередине яркой кофты и небольшой рост обладателя. — Чт за хлодны прьём? Будт нь рдной! Ну д ладн, пьрвы раз прщаю! 'Дружественного' похлопывания по спине было достаточно, чтобы малиновый резко откинул его руку и изменился в лице: полыхающая ярость умело просачивалась через новоприобретённый самоконтроль. Только незрячий не смог бы заметить этого и не испугался бы за свою жизнь. В доме будто стало холоднее. Красноволосый только пожал плечами, вновь одёрнул воротник и направился в следующую комнату, громко разговаривая с самим собой. «Ничего не понимаю», — подумал про себя главный герой, но поторопился успокоить любимого человека, маячущего на грани падения в безумие. Повторения трагедии никто не желал, и на фоне этого неважно, что между ними произошло. Он мягко обхватил сжатую в кулак ладонь (частично расслабившуюся при взгляде на седьмого) и аккуратно коснулся её губами. — Всё хорошо. Я всё улажу, — тихо проговорил он с лёгкой улыбкой. Старший глубоко вдохнул. Эмоциональные разговоры всё ещё плохо ему давались. Легче было что-то сделать, чем в чём-то признаться. — Я просто… боюсь за тебя. Этот человек опасен, — вполголоса возразил он. В ответ лишь покачали головой. — Теперь я знаю, что делаю. Доверься мне. Краткий смотрел с большим сомнением. Отпускать самого близкого человека к бесконечному источнику проблем и хаоса было мучительно. Ёшка прекрасно его понимал, но лишь крепче сжал руку одиннадцатого, убеждая в своих словах. От решительного и в то же время нежного взгляда, от редко настойчивой и стойкой уверенности, которую теперь можно было почувствовать за километр, тот медленно-сосредоточенно выдохнул, успокаивая самого себя, и смягчился. — Просто будь осторожен. — Замётано, — отрывисто бросил главный герой недавно выученное слово с непоколебимой улыбкой и твёрдыми шагами, почти срываясь на бег, направился к обладателю звонкого голоса. Краткий остался стоять на месте, встревоженно глядя вслед. «Понятия не имею, что делать, — наконец, признался себе младший, — но не позволю им снова сцепиться. Я всегда выходил из подобных ситуаций, так что и сейчас как-нибудь справлюсь. Буква 'эн', значит…» При приближении он внезапно осознал, что проблемный гость находится в его комнате. Не раздумывая ни секунды, он заскочил внутрь и оцепенел: помещение было перевёрнуто вверх-дном, то, что могло проливаться, было пролито, а перепачканный незнакомец с оглушающим грохотом копался в шкафу. — Тут сток мусра, жсть. О! Ещь одн бездлушк! — взятая с полки керамическая фигурка кота мгновенно выпала из гуашевых ладоней и звонко разбилась о пол, разлетаясь разноцветными осколками. Уловив ошарашенный взгляд вошедшего, он отодвинул ногой ближайшую кучу кусков под мебель и продолжил копаться. — Эт твъё? Звьняь, хахаха! — О, не-е-ет… — грустно протянул Ёшка, вспоминая, как все эти вещи ему дарил любимый. Каждый предмет хранил частичку его недолгой жизни, ценную частичку его самого. Чужая улыбка стала шире. «Нет, мне нельзя ни грустить, ни злиться: он только этого и ждёт — реакции. Но и позволять ему делать такое тоже неправильно. Как же сложно! Здесь нужна холодная голова». Шумно выдохнув, он уверенно распахнул глаза, но, вновь столкнувшись с окружающим хаосом, на остаточном энтузиазме нетвёрдно приблизился к букве. Особой реакции не последовало. — Извините… — Упс! На пол упала пластиковая банка с разными бусинами и треснула, опасно и звонко покрывая шариками покрытие из досок. Ёшка вздрогнул, но продолжил обращение. — Вы можете… — Ой! Из коробки выпала на пол большая часть упаковок клея. У некоторых лопнул корпус или отлетела крышка, так что липкое вещество стремительно окутывало всё на своём пути. Судорожный вдох. — Это мои- — А эт чт? — ехидно произнёс парень, доставая личный дневник. — Посмтрьм-с. «О, нет!» — прокричал разум. Все мысли, все чувства о прошлых событий, и хороших, и плохих, были записаны на этих листах, окрапляясь рисунками и скрапбукингом. Перечитывая их, обладатель мог снова погрузиться в прошлое, расслабиться или наоборот напрячься под шквалом аккуратных деликатно-личных абзацев. Поэтому книжка и была спрятана в дальний угол полки, подальше от чужих глаз, от своего смущения. Это было уже слишком. — Эн! — Ёшка на эмоциях схватил незнакомца за плечо и развернул к себе, заставляя обратить внимание. Нужные слова вырвались сами собой. — Я понимаю, что для тебя это ничего не значит, но я искренне… от всей души прошу тебя прекратить! Эти вещи для меня очень-очень важны! Пожалуйста! Широкая улыбка спала. Будто поражённый молнией, красноволосый ошарашенно застыл в одном положении. В широко раскрытых алых глазах можно было увидеть проносящиеся мимо воспоминания, цепляющие за собой что-то внутри. Дневник выпал из рук прямо в лужу цветного клея. «Ох, моя кириллица… настоящая катастрофа… Но что более важно, что я только что сделал?» Окаменение парня не проходило. Внутри него будто полностью перестраивался весь механизм работы, адаптируясь под новые условия после прошедшей бури. Глядя на заметные перемены в новой букве, в голову пришла мысль, что теперь можно спокойно поговорить. — Пожалуйста? — повторил он. Парень проморгался, заново проматывая в памяти всю ситуацию. — Да я поньл уже, отпусть, — придя в себя, медленнее ответил тот. — Х-Хорошо, — тут же разжал напряжённую хватку седьмой и неловко потёр ребро ладони, не решаясь сразу спросить о чужом самочувствии. Незнакомец осмотрелся вокруг, уже без видимого довольства подмечая наведённый беспорядок, а затем снова слегка улыбнулся. — Странныь ты. — Настоящая катастрофа, — проговорил зашедший в комнату И Краткий, всё так же хмуро обращаясь к незнакомой букве. Главный герой оживился, завидев его, — и кто это убирать будет? Вместе со всем домом, я подозреваю. Всё помещение и вправду кричало о более чем двух часах непрерывной изматывающей работы, настолько большой бедлам создал один человек. Внутрь осторожно заглянул Верховный Садовник, всё ещё не знающий, что за время его отсутствия случилось, и по понятным причинам огорчённо вздохнул. Ёшка коротко помахал ему. — Все мы вместе, втроём! — воскликнул он. Одиннадцатый привычно улыбнулся, но продолжил: — А как же краска? Её так просто не ототрёшь от вещей. На каждой поверхности было хотя бы по внушительному яркому пятну, где-то виднелись отпечатки небольших пальцев и ладоней, даже одежда не могла похвастаться своей неприкосновенностью. — Мне кажется… — недолго подумав с серьёзным лицом, юноша поднял свой дневник, сразу пачкаясь в смеси гуаши и клея, и радостно ответил, — это будет хорошим воспоминанием о нашей первой встрече. Все присутствующие ощутили растекающее тепло в сердце, которое постоянно сопровождало младшую букву. Рядом с ней можно было метафорично почувствовать приветливые лучи солнца на коже и лёгкий летний ветер, приятно сдувающий все невзгоды. Даже тем, кто сталкивался с этим впервые, становилось понятно, за что любят и ценят этого человека. — Ну так что? — повернулся он к новоиспечённому знакомому. Тот громко фыркнул, не оценив идею долгой уборки, но, пораздумав насчёт прошедших событий, весело оскалился: — Рас такъе дьло, то придьтс к въм прьтсойдиньтся. Ёшка оживлённо похлопал в ладоши. Садовник полностью расслабился и поправил очки. Краткий в очередной раз приятно поразился тому, как младший способен менять окружающих. — Давайте же скорее, вечер близко! *** — Я забыл спросить, как тебя зовут? На следующий день пара букв шла по аллее около особняка, облегчённо выдохнув без обязательств что-либо делать. Пышные кусты и клумбы густых цветов восхищали, возбуждали интерес. Захотелось также узнать о новом жителе побольше, ведь раньше Ёшка слышал о пятнадцатой букве только украдкой, хотя этого хватило, чтобы понять, насколько плохо относится к нему алфавит. Герой понимал, почему. — А? Развь ты нь знайшь? Эн, кък и назвнйе буквы. Эн был заметно ниже главного героя, но не уделял этому внимания, продолжая подшучивать и вести себя снисходительно. Предложение поразговаривать дома или сидя на скамейке он категорически отверг, ссылаясь на непереносимость скуки. В подтверждение этому было видно, как его всего занимает разглядывание растений (и, скорее всего, огромное желание их сломать). — Ой, хорошо, тогда понятно, — смутился Ёшка маленькому недоразумению. Поразмыслив, он продолжил. — А какие у тебя отношения с остальными буквами? С Азом, например, Яо- — О, эт вбще отдьльна исторйя! — с искренней весёлостию воскликнул он. — Такй знудны чел, ты нь прьдставляйш! Но и агрьссивны до чьрта. У нс даж погворк пойвьлась о том, чт есль ты нь плучьл от ньго нжом, то и буквй нь счтайшсь! Хахаха! Вт эт врмьна! В особо эмоциональные моменты слова всё ещё превращались в неразборчивую кашу звуков, но за день, проведённый вместе, герой научился его частично понимать. С трудом расслышанного было достаточно, чтобы бок неприятно кольнуло, как будто не желая, чтобы обладатель забыл о своей ужасной травме. Пожмурившись и потерев новый свитер в зудящем месте, прогоняя лишние мысли, юноша постарался продолжить разговор на той же ноте. — Д-да, представляю… — вышло не очень естественно. Пятнадцатый мельком обратил на дрогнувший голос внимание, но ничего не сказал. — Так… у вас были плохие отношения? — Как будт кто-т хоршо к ньму относьтся, — вмиг подхватил мысль собеседник. — К кму нь подйди — всь нь лучшго мньния. Хоть и пожмутсь скзать прьмо. — Хм… «В этом они с Кратким одного мнения. Хотя я всё равно не верю, — думал герой, пока Эн отвлёкся на жужжащего в бутоне шмеля. — Не может же быть так, что никто не знает его достаточно хорошо, чтобы поддержать? Каждый заслуживает добра и заботы в своей жизни… Однако интересно, как это выглядит со стороны для обычной буквы?» — Я хотел бы ещё узнать… — красные глаза быстро обратились к нему. — Что насчёт его друзей? У него же- — А! Групп пьрвых! — щёлкнул перед собой старший. — Тож клъуны! Вродь дружбн, а справьтсь нь могт. И всь до едьнго с прьбабхом! — младший недоумённо приподнял бровь и соединил указательные пальцы. — Ну, стрннье всь тож и мутнъе. Всь в алфвить такье, есль честн. Заявление было громкое. Можно было бы довериться словам того, кто жил в этом обществе более сотни лет, если бы не одно 'но': с первой встречи можно было понять, что пятнадцатый часто всё преувеличивает и обобщает. Чтобы докопаться до правды, типичных вопросов было бы недостаточно. Но и большего пока нет. — А у тебя же были друзья? Они тоже 'такие'? — вполголоса произнёс парень, надеясь на чудо и чужую искренность. Эн резко помрачнел и уставился на собеседника хмурым взглядом, явно указывая на тему, которую лучше не затрагивать. Тот неудобно сглотнул и про себя проклял своё огромное любопытство. — Эт что, допрос? — холодно поинтересовался он и, не добившись ничего, кроме понурого выражения лица, по-лисьи улыбнулся. — Лучш пр сьбя скаж. Чь у вас тъм с Кртким? — У нас? — Пръвд встрьчайтесь? Хахаха! По коже пробежал холодок от резкости собеседника и тут же сменился жаром смущения. Разум же стабильно пребывал в смятении: «Это шутка? Почему он смеётся? Это разве смешно? — закраснел Ёшка, прекрасно понимая смысл вопроса, но не понимая цели. — И что мне ответить на это? Он посмеётся надо мной…» Однако правила разговора с красной буквой были таковы, что если ты не говоришь сразу — ты не говоришь. Пока юноша метался от внезапного смущения до искреннего непонимания, Эн продолжал свою мысль. — Ну тъ хоршо устръилсь, младьц. И скольк стойлъ такъя прьвьзаннсть? Главный герой насторожился. Непрямое обвинение в притвортстве, испытывающе насмешливый тон неприятно сжимали чистое сердце. Изнутри впервые защекотало чувство несправедливости и непреодолимое желание объясниться. — Но я правда люблю его и ни за что бы не использовал, — тихо возразил он. — Да? Дъ нь смьши мьня! Он ж идьальнъя машна дль убьйст, ктъ б нь воспльзвалсь? Нь нужн стьснятсь, я свъй чьл, всь поньмъю, — фиолетовые брови нахмурились, а выводящие фразы продолжали сыпаться свинцовым ливнем. — Да и вообщ всь включн! Тут и дъм на хъляв, и раб бьз воль, с котрым чь угъдн можн делть, и окрьстность, будт с пьзаж, и- — Неправда! — наконец воскликнул Ёшка и приложил руку к груди, готовый до ожесточённого спора отстаивать свою и чужую честь. — Я всей душой люблю его и готов сделать что угодно ради его счастья! Видеть его каждый день, слышать его голос и говорить, как же он важен для меня, — вот, чем я дорожу! И я прошу больше никогда не называть Верховного Садовника рабом, потому что он наш друг, а не подчинённый! Это очень грубо! От выплеска эмоций они резко остановились около куста белых хризантем, которые будто постоянно поддакивали громким словам, качаясь в сторону младшего. Выслушав его целиком и полностью, Эн совсем не изменил настроя и только прищурил глаза. Он внимательно рассмотрел лицо напротив, одновременно разозлённое и отчаянное, и продолжил: — Ну вът свобдн сказл ж, а тъ нькак прьмо выскзть нь мог. Мимо пролетел лёгкий ветер. Главный герой недоумённо выпрямился и попытался отыскать ответ в надменно улыбающихся зрачках. Мысль ударила молнией. «Так он… несерьёзно? Всё это время? И я только что…» — осознал он, стремительно краснея. Со стыда парень сел на корточки и закрыл полыхающее лицо ладонями, раз за разом проматывая в голове свои пафосные фразы. Сверху раздался несдерживаемый смех. — Вьдьл б тъ свъё лицъ! — почти плача от хохота, проговорил старший. — Нькогд нь забуд! Ещ и тк разъзлилсь, жсть! Бъюсь, бъюсь! «Провалиться бы сквозь землю… разговаривать с такими людьми невыносимо… везде какие-то ловушки и уловки только чтобы вывести меня, — вымученно подумал Ёшка и взглянул на нового знакомого сквозь пальцы: тот продолжал заливаться смехом, периодически хлопая по колену и выкрикивая однотипные восклицания. Огонь разбушевавшегося негодования с, мягко говоря, неловкостью подзатих. — Хотя ему, похоже, весело. Это его так позабавило?.. Почему? — встал он в этический тупик. Непрекращаемое течение вопросов, пропитанных обыкновенной моралью, прервалось на шальном допущении. — Может, у каждого свой способ поднимать настроение?» Новый вывод очередной искрой озарил сознание, проясняя наконец чужой характер, совершенно другой и нелогичный. Стало банально легче воспринимать этого человека, до невообразимости странного. Проснулась застывшая в растерянности эмпатия: юноша сначала тихо хихикнул, постепенно распробывая звук, а затем звонко засмеялся с сожителем, добавляя нотку детской наивности в общий поток смеха. Растения качнулись под коротким порывом ветра. Вдвоём они быстро успокоились, тяжело дыша и вытирая глаза от крошечных слёз. Мягкие щёки непривычно болели, живот тоже, но останавливаться главному герою не хотелось. Ему казалась очень важной эта минута гармонии с пятнадцатым, редкая и на первый взгляд невозможная. Тот искоса взглянул в фиолетовые глаза без желания продолжить, но с широкой улыбкой. — Ващь странны. Прьм кък он. Ёшка слегка наклонил голову. Сравнение вмиг напомнило о чём-то, что давно призрачно скользит по всему алфавиту. — 'Он'? — Не хотелось бы вас прерывать, но у меня есть новость, требующая скорейшего объявления, — вклинился ещё один голос. — Ох! Отвлёкшись от важного разговора, седьмой обернулся и увидел воодушевлённо настроенного малинового. Все мысли тут же заменились рефлекторной радостью и приветливостью. Ярче засветило переменчивое солнце. — Краткий, с возвращением! — подошёл он ближе. — Даръв, бро, — вторил Эн. После вчерашнего инцидента можно было почти физически ощущать напряжение между двумя старшими буквами. Никто ещё этого открыто не обсуждал, но небольшая раздражённость одного и редкая дёрганность другого отчётливо чувствовались проницательным младшим. По основному впечатлению можно было подумать, что такие отношения у них были всегда. Хотя решение проблемы долгой беседой не было сложным, в приоритете стояла сиюминутная общая идея, вызывающая искренний интерес у каждого участника конфликта. — Итак, — начал Краткий, смотря в сторону звёздочки, — я решил в скором времени устроить шоу, про которое говорил месяцы назад. Помнишь? Вспышка воспоминания с поляны обджектов. Прямо перед тем самым ночным разговором. Глаза восторженно загорелись: — Конечно помню! Это просто чудесно! — Аг, вот эт прькол. Одиннадцатый прокашлялся и поднял указательный палец вверх: — Но! Всё может случиться… Брови вскинуты вверх. Нужная маленькая интрига держалась отлично. Огонёк нетерпеливого ожидания и будоражащих догадок разгорался сильнее, охватывая всю душу. Волнительная дрожь заставила сжать ладони в кулачки и искать незамедлительного ответа в чужом выражении лица. — Так что… — тот не спешил заканчивать. — Так что? — мгновенно спросил Ёшка, предчувствуя скорое ликование, похожее на получение самого выигрышного лотерейного билета среди всех. От этого горящий энтузиазм лишь нарастал, активно подгоняя сердцебиение. — Чт дальш? — Так что-о-о в исключительных ситуациях ты, мой верный ассистент, будешь меня заменять. Поздравляю, — сказал он в своей обычной торжественной манере и эффектно показал ладонью на любимого, будто представляя его перед толпой зрителей под прожекторами. Тот, удивлённо-пылко вздохнув, сразу же радостно похлопал, пару раз подпрыгнул на месте и ярко улыбнулся, не ожидав такого заявления. Быть непосредственным участником проекта родного человека, практически ведущим, — невероятная и невероятно прекрасная для него перспектива. — Я… я не знаю, что ответить. Я просто так счастлив! — внезапно кинулся он в объятия одиннадцатого, и душой, и телом смеясь вместе с ним (под скучающим и незаинтересованным взглядом из-за спины). «Как же чудесно течёт моя жизнь! — думалось ему. — Шоу, давнее и сокровенное желание Краткого, начинается уже совсем скоро! И я буду этому способствовать, помогать. Такое чувство, что иначе просто быть не могло: всё постепенно встаёт на свои места и становится только лучше. Счастье…» Можно было практически уловить звон удачи, сливающийся со смехом и шумом сада в бесподобную мелодию. Малиновый, как кот, вдоволь насладившись крепким тактильным контактом, взял младшего за плечи и отодвинул от себя, строже смотря в сияющие глаза напротив. — Однако обджекты тоже представляют собой опасность. Нужно уже сейчас подготовиться к экстренным случаям. Эн прислушался. Главный герой же, не упуская резко повышенного настроения, воскликнул: — Я сделаю что угодно, чтобы помочь тебе! Было видно, как буквально на глазах тает буква при разговоре с ним, смягчается и непритворно доверяет, а сам седьмой становится смелее и решительнее, оставаясь до невозможности чутким. — Есть вариант… научить тебя пугать их. Страшным лицом, например. (Не думаю, что остальное подойдёт). Если кто-то начнёт забывать своё место, то ты просто широко откроешь глаза и без улыбки напомнишь. — Делать как ты? — влюблённо и в то же время задумчиво переспросил юноша, явно всем сердцем поддерживая эту идею. — Я попробую повторить! — Я б посмтрьл на эт! Вт умъра! Двое старших замерли в ожидании, уже представляя себе самые разные вариации выражения доброго румяного лица. Картина особо не складывалась, а если и получалась, то совсем не впечатляющая. Затея казалась провальной, хоть и в каком-то смысле занимательной. Ёшка опустил руки и глубоко вдохнул. Ему нужно было всё сосредоточение и серьёзность, которой он научился за свою жизнь. Воображение наконец обрисовало примерный иллюстрированный список действий. Юноша распахнул глаза, убрав малейшие намёки на прошедшее ликование и бесконечное счастье. — Я очень прошу вас больше так не делать, — холодным тоном проговорил он, официально выпрямившись. Эн крупно вздрогнул. Мгновение спустя, сморгнув блестящую роль бесчувственного ведущего, Ёшка радостно улыбнулся и обратился к одиннадцатому, трепля свитер. — Ну как? Сложно было сразу сказать, что выражало лицо малинового. Как и сотни раз раньше из-за совершенно нестандартной ситуации его мысли и эмоции уплыли в совершенно другую степь, недоступную для обычных людей. Однако секундой позже тот прикрыл рот с невольно растягивающимися губами и мягко погладил фиолетовые волосы. — Неважно, забудь. Даже так ты выглядишь чрезмерно мило, — на растроганном выдохе признал он. — Правда? — вновь засверкал герой. «Поехавшие,» — мелькнуло в голове у пятнадцатого, но тот снова натянул снисходительную ухмылку. — Тогда придётся придумать другой способ… у меня есть ещё несколько, надо попробовать, — вслух проговорил план И Краткий. — Хорошо! *** В особняке было тихо. Отчётливо слышались редкие шаги Садовника на нижнем этаже, разбирающего очередную кучу вещей. Та возникала почти каждый день то ли из-за клептомании одного жителя, то ли из-за девиантного поведения другого. Впрочем, их обоих в доме не было, убирая большую часть повседневных звуков. Главный герой сидел в своей комнате, покрытой разноцветными пятнами, и усиленно старался залатать новую дыру в своих штанах. В последнее время его одежда значительно страдала, особенно учитывая постоянные приключения, присовокупившиеся к распорядку дня после знакомства с Эн. Наивную ткань ожидала не только вода и перья, но и грязь, глина, краска, иногда камни, ветки, шипы. Хоть большинство случаев происходило не по прямой вине нового знакомого, выдерживать тяжёлую бессловесную ярость хозяина приходилось именно ему. А вот устранять последствия — всем вместе. «Скучно как-то, — подумал Ёшка, осторожно вытягивая нитку. — Краткий занят шоу, Эн вчера тоже присоединился. Я бы снова посмотрел за ними украдкой, издалека, но Краткий сегодня сказал немного подождать. Опять сюрприз? Мне уже так нетерпится побывать там, прямо среди обджектов!» В коридоре зачастили чужие шаги, голоса и затихли после закрытия входной двери. Дом совсем опустел. Седьмой на секунду приостановился, но вскоре продолжил зашивать рваную дыру в долгих думах насчёт услышанного. «Верховный Садовник куда-то вышел? Зачем? Для работы в саду? Странно, совсем недавно поливали растения… — он поразмышлял. — Точно! У него же тоже был проект по созданию особой… статуи. Наверно. Выходило очень красиво! Интересно, как отреагирует Краткий?» — Ай! Дело закончилось нечаянным уколом иголкой. Потряся раненой ладонью в воздухе, парень внимательно осмотрел палец на наличие крови и облегчённо выдохнул, но затем с разочарованием глянул на всё ещё порванную одежду. — Моя кириллица, я не умею шить! Совсем чуть-чуть задумался и всё… уже ранка… «Надо попросить Садовника о ещё одном уроке, а то таким образом я далеко не пойду. Где он сейчас?» — невольно задался он вопросом. Тишина сковывала движения. Всегда появлялся непонятный страх, когда затихали абсолютно все звуки, а рядом не оставалось никого. По коже пробегала дрожь, в памяти всплывали сцены из фильмов и книг ужасов, пугающие рассказы красноволосого сожителя, только и ждущего момента навеять тревогу на впечатлительное лицо. Поймав себя на неоправданном предсудорожном состоянии, Ёшка отложил в сторону полузаштопанные штаны, нетвёрдо встал с кровати, по привычке накинул сумку и, потирая плечи, выглянул из комнаты. «Всё нормально, всего лишь пустой деревянный коридор. Нужно перестать слушать Эн, иначе всего на свете забояться можно». Поёжившись от вспомнившегося злорадного смеха старшего, юноша утвердил свою мысль и увереннее прошагал к главной двери. Щелчок, и он уже вдыхает умиротворяющий запах природы, свежесть родной оранжереи. Заряд бодрости укрепил намерения как никогда прежде. Вот Ёшка уже идёт по тропинке, ровно обложенной цепью камней. Насекомые по-своему оживляли дорожку, не давая пасть в одиночество, растения же радовали глаз и успокаивали. «Люблю наш сад: здесь столько всего интересного и красивого. Хочется взять и заснуть посреди него под чистым небом, не волнуясь ни о чём, но Краткий не разрешает. Сильно волнуется за меня… О, я уже около статуи». По приближению к зелёной скульптуре стало возможным различить разговор по телефону. — …деюсь Вам понравится, — удалось расслышать голос работника. Главный герой с любопытством выглянул из-за куста и восхищённо замер, смотря снизу-вверх на возвышающуюся статую И Краткого. Все детали сложного костюма были учтены и выведены с особой старательностью. Ярко-изумрудная зелень без единого пожухлого листа указывала на долгие часы ухода и внимания, вызывая только немой восторг и уважение. Вокруг её окружали извечные вьюнки и фиалки, лишь добавляя эстетичности обстановке. — Вау, это… потрясающе, — вполголоса проговорил Ёшка. — Ох, Вы уже здесь, — отозвался Садовник. — Это прекрасно! Ты сам её сделал? Просто невероятно! Краткий будет очень рад! — подскочил к нему младший, показывая на статую. Тот смущённо поправил очки и немного улыбнулся. — Благодарю, но сейчас дело другое. По плану Сэру нужно отлучиться сюда для осмотра оранжереи. Ёшка задумчиво наклонил голову, но тут же с нарастающим блеском в глазах понял намёк: — И это значит… — И это значит, что Вам нужно заменить Сэра в шоу, — довольно закончил тот. Невозможно описать ту волну радости и долго копившегося восторга, накатившие разом на героя в тот момент. Еле сдерживаясь от громкого ликования, на которое только способен, заместо этого он крепко обнял своего друга с широкой улыбкой в знак прощания. Тот приобнял в ответ, заражаясь настроением. Они могли простоять так целую вечность, наслаждаясь минутной близостью, если бы не подгоняющая заготовленная роль. — Вы готовы? — мягко спросил Садовник, когда седьмой отодвинулся. — Всегда готов, — он решительно встал, поправив лямку сумки. — Тогда на счёт три? Кивок головой. — Раз! — Два. — Три! — воскликнули они вместе, и Ёшка телепортировался, тем самым начиная совсем другую историю.