***
Это могло прозвучать очень странно, но сложившаяся ситуация Коту нравилась. Когда схлынула первая тревога, отошли подстерегавшие опасности, он наконец смог выдохнуть и посмотреть на все совершенно другими глазами. И начал получать удовольствие от обстоятельств, в которых они оказались. И дело было не только и не столько в долгожданном отдыхе, напоминавшем отпуск на природе с рыбалкой, кострами, прогулками по лесу и прочими прелестями. Была еще одна причина, озвучить которую даже мысленно он боялся. Рита… За все годы совместной службы и необычайно теплых, практически дружеских отношений они оказались настолько близко — и только вдвоем. На небольшом острове, отделенном от всего остального мира безмятежными морскими волнами, они были одни — порой накатывало странное ощущение, что этого самого остального мира вовсе не существует. Есть только он, она, и этот густой тенистый лес, и эти усыпанные разнотравьем солнечные поляны, и сиренево-изумрудные холмы, и дикие пляжи, и чистые звенящие родники… В этом мире она спала рядом с ним под одной ветвистой крышей тесного шалаша; в этом мире он заваривал им душистый травяной чай; в этом мире они до первых звезд сидели у догорающего костра — разговаривали, смеялись, молчали… Багира, по счастью, не пыталась больше вывести его на откровенность после нескольких неудачных попыток — и если бы Кот не знал ее, решил бы, что Рита просто-напросто забыла о тех несостоявшихся разговорах. Но сейчас даже былая неловкость как-то вдруг отступила перед этим странным, удивительно светлым ощущением, разливавшимся в груди — когда он смотрел на нее, ловил ее улыбки, чувствовал ее теплый взгляд… И как-то раз, одним из звездных свежих вечеров накидывая куртку ей на плечи, неожиданно для себя подумал, что был бы не против задержаться с ней здесь. На пару дней, а может быть, на неделю. Только бы сохранить подольше это пронзительно-щемящее чувство где-то под ребрами… … Шторм пришел совершенно внезапно — еще с утра светило яркое солнце, на небе не проплывало ни облачка, а ближе к вечеру с севера вдруг налетел резкий студеный ветер, окрасил бирюзово-чистое море в хмурую чернильную синь, вскипятил ровную гладь воды, согнал откуда-то низкие темные тяжелые облака. Запахло непогодой, стынью, дождем. Едва над островом нависли непроглядные тучи, было решено перебираться в пещеры. Ионов быстро нашел подходящий грот, сухой и чистый, а главное, находившийся не слишком далеко от их нынешней стоянки — хоть Рита и поправлялась стремительно, на длительные переходы Кот не отважился. Пол пещеры, как водится, застелил ветками; в наиболее безопасное место сложил вещи; стены, чтобы от них не тянуло холодом, тоже обложил ельником — вышло очень даже неплохо. В худшие времена и на голых камнях спать приходилось… Багиру от этих хозяйственных хлопот Ионов отстранил твердой рукой и одним скупым, но бескомпромиссным «я сам» — и Рита, наблюдая за ним, боролась с двумя совершенно противоположными чувствами: с одной стороны, было непривычно и очень приятно, что о ней так заботятся, с другой стороны, гордость даже не женщины, а бойца, командира, оказалась несколько уязвлена — что она, барышня кисейная, что ли… — Рит, я в курсе, какая ты сильная, независимая и все в таком духе, но сейчас тебе самое главное как можно быстрее поправиться, так что береги силы. И давай договоримся, пока мы здесь, я сам за все отвечаю, — тихо и твердо попросил Кот, когда Багира, все-таки не усидев на месте, вызвалась хотя бы принести лапника. — Я думала, кризис «я сам» дети в три года переживают, — не удержавшись, съязвила Багира. Кот, прилаживая к стене очередную ветку, улыбнулся в полутьме. — А кризис «я сама» у женщин когда проходит, не знаешь? Рита возмущенно фыркнула и легонько ткнула его кулачком — Кот лишь тихо рассмеялся, накрывая теплой мозолистой ладонью ее сжатый кулак. Багира, замерев на мгновение, слишком резко отдернула руку, будто смутившись, и даже немного отодвинулась в угол. Едва Кот закончил завешивать вход в пещеру — чтобы внутрь не пробрался порывистый ветер и ледяные капли дождя — как небеса прорвались, и на землю обрушились мощные потоки воды. Ливень хлюпал по моментально образовавшимся лужам, хлестал по листве, барабанил по скалам — и даже в пещере было слышно, как дробно стучат крупные капли, падая на покатую каменную крышу. Под эту размеренную дробь они и заснули — в теплой душистой темноте, надежно скрытые от беспощадно гремящей непогоды, кажется, норовившей унести, смыть, стереть с земли все, что попадется ей на пути.***
Еще не успев открыть глаза, Кот ощутил какую-то приятную тяжесть, не позволявшую пошевелиться, а еще — легкий цветочно-пряный аромат, как будто уснул он не в полутемной глухой пещере, а на благоухающей травами цветочной поляне. Перевел взгляд — и сердце рванулось в груди как сумасшедшее. Прижавшись к его боку и устроив голову у него на груди, рядом мирно спала Багира. Видимо, замерзнув во сне и пытаясь согреться, она инстинктивно придвинулась к источнику тепла — к горячему мужскому телу. В висках зашумела кровь; легкий озноб от утренней свежести растаял без следа — по всему телу будто раскаленный ток прошелся, и теперь ни о какой прохладе даже речи не шло, таким жаром обдало от мысли, что она, причина его непозволительных фантазий, запретных желаний и постыдных снов, лежит совсем рядом. А еще… А еще как-то мучительно-сладко защемило в груди, когда остановился взглядом на ее лице — спокойном, сонном, не хранившем сейчас тяжелой задумчивости или властной насмешливости. Этот хищный разрез глаз, эти тени от ресниц на щеках, эти резко обозначившиеся скулы, этот изящный рисунок тонких обветренных губ и на миг нестерпимо пронзившее желание коснуться их хотя бы кончиками пальцев… Да что это с ним творится? Как будто впервые в жизни проснулся рядом с женщиной, в самом-то деле! Да ты же влюбился, обожгло пугающе-восторженной мыслью. Влюбился, втюрился, втрескался по уши, как школьник какой-то… И в кого! В свою коллегу, боевую подругу, наставницу… В эту дикую, своенравную, неприручаемую кошку… — С ума сойти, — растерянно улыбаясь, шепотом произнес Ионов, не отрывая взгляда от ее лица, мягко прочерченного скользнувшим сквозь ветви солнечным светом. Осторожно накрыл своей рукой ее озябшие плечи, невольно еще теснее прижимая к себе и чувствуя, как все внутри сладко сжалось. — Просто с ума сойти…