***
Когда вечером шагал к автобусной остановке, настроение улучшилось в разы — проверка наконец-то закончилась, Пригов своими дипломатическими навыками сумел убедить высокое начальство, и группу допустили-таки в поля. Очередное задание прошло как по маслу, злодеи были обезврежены и доставлены в КТЦ, так что можно сказать, бойцы реабилитировались за свой прошлый провал, который, к слову, от них никак не зависел — бывают такие ситуации, когда главенствует не опыт, боевая выучка и сноровка, а всего лишь случай. Предыдущее задание оказалось именно таким… Ионов перешел на противоположную сторону улицы — к газетному ларьку. Автобус запаздывал, ожидание затягивалось, да и дорога займет не пять минут, скоротать время за каким-нибудь журналом гораздо интереснее, чем выслушивать, чем закончилась сто тридцатая серия очередной мелодрамы или на сколько копеек подорожал хлеб в ближайшем супермаркете. Все-таки ездить общественным транспортом Кот отвык, но что поделать, раз машина очутилась на плановом техосмотре… Уже на обратном пути, собираясь двинуться к пешеходному переходу, Кот бросил взгляд на огромные панорамные окна кафешки рядом, успев подумать: не зайти ли перекусить, пока не приехал автобус… Но тут же все мысли вымело из головы без следа. За столиком у окна сидела Багира. В компании капраза Шального, который трепетно держал ее за руку, не то спрашивая о чем-то, не то убеждая. Рита, засмеявшись, покачала головой — золотистые завитки упали на глаза — но пальцы из руки Шального не высвободила, что-то отвечая ему с улыбкой. Одышливо пыхтя, тяжело затормозил неподалеку старый автобус. Но Кот даже не вспомнил о нем, резко развернувшись и быстро направляясь совершенно в другую сторону. Он точно помнил, что-то где-то здесь рядом располагался цветочный…***
Кот не знал, сколько просидел в подъезде на подоконнике — время не считал, на часы не смотрел. Какая-то бабулька, окинув его подозрительным взглядом, скрылась в квартире — и Кот переместился на этаж выше, чтобы не мозолить соседям глаза. Прислонившись к оконному косяку, прикрыл глаза — и реальность отступила, исчезла, будто песок, растворившийся в бурном море. Словно кадры кинофильма, проплывали перед глазами обрывки воспоминаний. «А это еще что такое?», вопросительно-насмешливый взгляд, разлетевшееся от выстрела яблоко… Каким смешным самоуверенным мальчишкой он тогда был!.. Причал, бьющий в глаза солнечный свет, пригревшийся у него на коленях белоснежный кот и задорное Ритино: «Пойдем, Котенок!» Плавучая тюрьма, отсек, в котором прятали Риту под видом заключенного, столпившиеся вокруг головорезы, готовые выбросить за борт «тифозного больного» — а он, стоя у дверей камеры плечом к плечу с Батей, готов был перервать горло каждому, но не пропустить внутрь никого из этих отморозков… Тесная каюта, теплое прикосновение, сквозь тяжелую боль в голове — успокаивающе-твердое: «Бандиты ушли, но мы их догоним». Она оказалась права, она всегда оказывалась права, всегда веря в лучшее… Их прикрытие под журналистов, намечающееся покушение на лидера профсоюза, едва не прозвучавший выстрел на катере — и такое своевременное появление Риты, которая пристрелила несостоявшегося убийцу… Багира, раненая, на судне с бомбой, готовой сдетонировать в любой момент. С каким удовольствием он тогда свернул шею этому Могиле, который — в этом не было ни малейших сомнений — убил бы Риту сразу, едва получил свои деньги… А он потом бережно обнимал рыдающую Багиру посреди взорванного моря — и сквозь волнение за командира мелькнула совсем иная мысль: он готов был сделать все, даже сам оказаться там, на разнесенном взрывом корабле, только бы она не плакала так отчаянно… Коридор КТЦ, встречающая у лифта Багира, теплые крепкие объятия, внимательный ласковый взгляд, легкий тычок в плечо и ее восхищенное: «Возмужал… глаза яростные…» И в тот миг он даже забыл о своем задании, едва не проваленном стараниями Булатова, — будто солнечный свет зажегся в груди, согревая невыразимым теплом… Этажом ниже звякнул лифт, послышались голоса. Кот, очнувшись, встряхнулся, поднялся, аккуратно расправил букет, придирчиво оглядев — не опали ли какие-то лепестки, не помялись ли зеленые веточки… И тут же нахмурился. Рита что, приехала не одна?.. Еще лелея наивную надежду, что это не Багира с кем-то мило болтала на лестничной клетке, Ионов осторожно глянул вниз — и сердце упало. Ну конечно, как же иначе? Несколько дней бок о бок, милые беседы за кофе, сегодня — совместный ужин… Логическое продолжение напрашивалось само собой… Кот сжал букет в руках так, что тонкие стебли жалобно хрустнули. Сейчас она предложит ему кофе, он, конечно же, не откажется… От мысли, что произойдет между ними за плотно закрытыми дверями, все в груди опалило болью. Болью, ревностью, злостью… Хотя… Какое право он имел ее ревновать? Он ей никто. Так, сослуживец, боевой товарищ, смешной мальчишка, которого Рита никогда не воспринимала всерьез. Конечно, куда ему тягаться с товарищем капитаном первого ранга, с которым ее связывают трепетные воспоминания о не случившемся романе. А может быть, и случившемся, кто их знает… — Кофе будешь? Кот зажмурился, чувствуя себя героем какого-то нелепого фильма — героем, который наизусть помнит дурацкий сценарий и уже знает, что будет дальше. Знает, но повлиять на ход событий не может. Пауза. Растерянное молчание, потом какое-то не по-офицерски смущенное: — Приглашаешь? Тихий смех, звон ключей. — Шальной, ты вообще не меняешься! Приглашаю, приглашаю. Нет, если ты не хочешь… — Я хочу, Рит, — хрипло, обрывая на полуслове. Кот тяжело выдохнул, как от невыносимой боли. Да уж конечно, хочет, вон как его разбирает… И речь тут совсем не про кофе. Хлопнула дверь, щелкнул замок. Ионов бездумно спустился вниз, выскочил из подъезда, швырнул в урну у входа так и не пригодившийся букет. Какое-то время стоял, смотря в никуда, затем медленно направился к метро, мало что видя перед собой, мало что ощущая — только острую боль, жадно вгрызающуюся в самое сердце. Опоздал. Сам дурак. Кого тут винить, кроме себя самого?..