Искры

Сначала были цветы. Внушительная корзина тюльпанов на столе в ее кабинете — красивая, изящная, со вкусом подобранная композиция, флорист явно постарался. Потом было совместное дежурство в ИВЦ — на предыдущем задержании Кот схлопотал ножевое, ничего серьезного, по сравнению со всеми его былыми ранениями так и вовсе царапина, но начальство осталось непреклонным — в поля Булатов каплея не допустил, еще и ворчал что-то про никому не нужное геройство и привычку некоторых кошачьих влипать в истории. Кот, впрочем, в кои-то веки не стал спорить и лезть на рожон — как примерный мальчик устроился за свободным компьютером рядом с Багирой и довольно быстро влился в их рабочий тандем с Петровым, схватывая все на лету. Рита даже слегка позавидовала: ей самой понадобилось куда больше времени, чтобы перестроиться на штабную волну после стольких лет на линии огня… Все коварство Васьки она в рабочей суете осознала далеко не сразу. Подумаешь, кофе принес. Подумаешь, десять… ладно, двадцать минут за нее группу координировал, пока она перед генералом отчитывалась. Подумаешь, после всей нервотрепки ненавязчиво перекусить пригласил… Она даже никакого подвоха не почуяла сначала, машинально кивнув — всего-навсего совместный обед с боевым товарищем, что может пойти не так?.. И только за столиком в кафе вспомнила. И про цветы, и… И про то, о чем вспоминать вообще было стыдно. И взгляды эти его странные тоже вспомнила. Тогда, в лифте, когда она усиленно пыталась вникнуть в работу, а один молодой синеглазый нахал на нее так таращился, что даже странно, как от тока между ними в кабине короткое замыкание не случилось… Вот дура-то! Совсем бдительность потеряла. Васька, зараза, своим образцовым поведением примерного сотрудника совсем ей голову заморочил, подчеркнуто не выходя за рамки товарищески-служебных отношений — вот она и расслабилась, повелась… И за обедом Ионов ее непринужденно забалтывал — обсудили сегодняшнюю операцию, прошлись по мотивам и участи пойманных злодеев, вспомнили аналогичную историю из прошлого, за ней другую, какую-то совершенно нелепую, пошутили, посмеялись… Хорошо сидели — обед на уровне, беседа приятная, кофе вкусный… В общем, ничто не предвещало. Тут-то Кот и бахнул:       — Пригов нам завтра выходной обещал, может, сходим куда-нибудь? Ты что больше любишь — кино, театр, оперу? Рита, забыв про кофе и десерт, уставилась на Ионова. Нехорошо так уставилась. Как на шпиона-диверсанта-предателя. Вот гад какой! Надо же было так все испортить! Вот уж действительно — Батина школа…       — Вась… — начала осторожно, пытаясь не взорваться. Она ведь взрослая мудрая женщина. Переговорщик. Да и Ваську было жаль — Котенок же, да еще и раненый… Ионов только сердито головой помотал.       — Даже слушать ничего не хочу. Рит, ну что за детский сад! — возмутился, заметив, что она собирается возразить. — Взрослые же люди. Нам было хорошо вместе. Чего ты от меня бегаешь?       — Ну вот если взрослые люди, то прекрати мне морочить голову! — Багира тоже начала заводиться. — Было и прошло! Все, забыли, проехали! Переспали — разбежались! Все по-взрослому! — добавила едко. Сунула официанту деньги и выскочила из-за стола. И сама не знала в тот момент, на кого злится больше — на Кота с его железным упорством или все-таки на себя.

***

К вечеру в телефоне накопилось почти двадцать пропущенных. Причем от одного абонента. А вдогонку еще и одинокая лаконичная эсэмэска: «Надо поговорить». Поговорить действительно было надо. Расставить все точки над ё. В одном Васька был прав — детский сад. Беготней она все равно ничего не добьется. Нужно просто сесть и спокойно все обсудить. Объяснить. Про службу, про разницу в возрасте, про отсутствие перспектив таких «отношений»… Кот не дурак, он все поймет. Еще спасибо ей потом скажет, что мозги вовремя вправила… Идея была плохая. Откровенно провальная, если честно. Все равно что костер бензином тушить. Но Багира поняла это слишком поздно — когда Кот распахнул дверь. С чуть взъерошенными влажными волосами, по пояс голый — спасибо хоть не в полотенце. И без юной красотки на заднем плане, которая по всем законам жанра с удовольствием залечила бы все его сердечные раны. И все прочие тоже — шрамов на широкой мускулистой груди имелось немало. Самое обидное — Рита помнила про каждый. Времени на детальное изучение в ту ночь у нее было более чем достаточно… Кот взгляд заметил. Понимающе усмехнулся. Багире тут же захотелось отвесить ему подзатыльник. Впрочем, стоило признать, что подобный метод воспитания оказался абсолютно неэффективен. Да и поздновато теперь для педагогических приемов…       — Кофе будешь? Почти бесшумно передвигаясь по кухне, Кот поставил на плиту турку, засыпал кофе, выставил на стол чашки — причем будто невзначай наклонился так близко, что коснулся ее напряженной спины. Рита даже уловила легкий запах геля для душа — что-то морское, морозно-свежее. Вот только воздух, вопреки логике, накалялся сильнее.       — Да оденься ты уже! — не выдержала Багира. Ионов ответил чистым безмятежным взглядом.       — А ты что, меня стесняешься? — промурлыкал вкрадчиво, ставя перед Ритой дымящуюся чашку и буквально нависая над столом. Абсолютно случайно, конечно же. Рита сердито фыркнула, закатив глаза.       — Васька!..       — Желание дамы — закон, — хмыкнул Кот, пожав плечами. Скрылся из кухни, чтобы вернуться буквально пару минут спустя уже в футболке. — Формальности соблюдены, может, поговорим? — предложил, устраиваясь напротив. Рита молчала. Крутила в пальцах чайную ложечку и судорожно соображала, с чего начать. Вся былая решимость куда-то испарилась, слова, правильные и подходящие, все никак не находились. Она не готова была одним махом разрубить все, что их связывало столько лет. А это непременно случится — нечего и думать о том, чтобы сохранить прежние дружески-светлые отношения после того, как она выскажет все, что думает. Хотя… о чем тут вообще говорить! Она сама все разрушила — еще раньше, когда под влиянием какой-то химической дряни позволила себе пойти на поводу мимолетной слабости. И навсегда перечеркнула то, что было столь ценным… Все уже разрушено. Хуже не будет. Хуже некуда.       — Вась, — произнесла твердо, наконец поднимая глаза, — давай забудем? Я… мне очень стыдно, — выпалила, замешкавшись на мгновение, — что тогда не сдержалась, и… Ну ты же понимаешь, что ничего хорошего из этого не получится. Я старше тебя… да еще устав… Нет, это все… это все как-то неправильно, понимаешь? Ты еще найдешь себе хорошую девчонку, нормальную, подходящую по возрасту, семью заведешь…       — Отличный план, мне нравится, — кивнул Кот. Расслабленно поднялся, очутился возле нее, одним движением развернул стул, практически нависнув над Ритой. — Подождем, пока ты ко мне привыкнешь в новом качестве, а там можно и о семье подумать. Багира успела только растерянно моргнуть, не вполне уверенная, что правильно все поняла, а в следующее мгновение крепкие руки легко подхватили ее, приподнимая. В считанные секунды Рита оказалась зажата между столом и разгоряченным мужским телом; жаркий рот накрыл ее губы; твердые ладони скользнули по спине с какой-то удивительной ласкающей осторожностью… И она сдалась. Наверное, попросту растерялась. Потянувшись к нему, отвечая на поцелуй, прижимаясь вплотную… Осознание, прострелившее вспышкой молнии, заставило замереть, предупреждающее упереться руками в его плечи, тяжело дыша.       — Подожди… Не надо… Кот смотрел ей в глаза спокойно и прямо. Не делал даже попытки отодвинуться, выпустить ее из своих рук.       — Почему? Ты ведь тоже этого хочешь. Он не спрашивал — констатировал очевидное. Отпираться было глупо. И совершенно бессмысленно.       — Стой… я не… это все химия… остаточный эффект… — пробормотала Рита за миг до того, как его губы вновь впились в нее поцелуем. Пальцы разжались. У нее больше не было сил отталкивать, сопротивляться, бороться с собой. Она скучала. Когда его руки так бесцеремонно сминали ее тело, когда его губы так бережно скользили по коже, когда его пальцы так нетерпеливо расправлялись с пуговицами, молниями и застежками, это осознание прошило ее насквозь — одновременно с вмиг вспыхнувшим острым желанием. Она скучала. По этой мальчишески-бесшабашной улыбке, по этим глазам, то насмешливым и веселым, то сосредоточенным, даже строгим, по этим рукам, сильным, шероховатым, умелым, способным вмиг разжечь или успокоить… Она скучала. И хотела повторить… Напористый и нежный. Жадный и осторожный. Порывистый и неторопливый. Он был таким разным. И так по-разному ее любил. Спонтанно, собственнически, нетерпеливо — сначала. После — изучающе-нежно, с каким-то восторженным трепетом, будто не осмеливаясь, не веря…       — Я тебя никуда не отпущу, — пробормотал хрипло, когда она, совершенно разомлевшая, уже засыпала, прислонившись к его плечу. — Даже не думай. А она и не думала. Впервые за долгое время она ни о чем не думала, позволив себе просто чувствовать. И последнее, что запомнила, мягко погружаясь в сон — бережное прикосновение губ к ее обнаженному плечу. А еще удивительное, такое незнакомое чувство покоя и безопасности в крепко обнимающих теплых руках.