Перекресток

Время действия препаратов подходило к концу. Железные оковы мертвенного сна разжимались, превращаясь в хрупкие нити. Их легко разорвать при малейшем желании. Туман рассеивался – Итачи затягивало в легкий круговорот различных звуков и запахов. Мозг начал распознавать специфическую вонь медицинского спирта, бинтов и ваты. Слышался далекий гомон практикантов и интернов. Какофонию звуков возглавляло жужжание механической машины – рентген. Учиха приоткрыл глаза. Яркий больничный свет ворвался в голову с почти ощутимой физически болью. Он походил на вспышки молнии – те самые, что оборвали недавний сон. Итачи улыбнулся, припоминая бредовые, хоть и незамысловатые, картинки – там Саске одобрил братову жизнь, его путь. По коже пробежал холодок. Знобило, словно в морге. И почему операционные койки всегда стылые? Видно, чтобы тело заранее привыкало на случай неудачи. Хотелось стошнить, вывернуться наизнанку прямо на дорогой, тщательно убранный кафель. Нельзя. Иначе за этим последует ряд изрядно надоевших оздоровительных процедур. Учиха медленно потянулся к последним воспоминаниям, силясь восстановить картинку минувших событий. Сознание постепенно возвращалось, неся с собой жуткую боль в теле. Типичное посттравматическое послеоперационное состояние. С новой силой пробуждались чувства: боль, обида, сомнение, недоверие. Неопределенность. Жуткое чувство для человека, особенно если ты не любитель адреналина. Итачи оглядел палату – его пробуждения никто не заметил. Но стоило пошевелить пальцами, как, резким движением распахнув дверь, в комнату зашел властный мужчина. Нет, о силе говорило не его крепкое тело, а взгляд – острый, хитрый, мудрый, продумывающий все на несколько шагов вперед. Черные, как гагат, глаза, того же оттенка спутанные длинные волосы. Мадара уверенно шел к Итачи с улыбкой дерзкой, но веселой на устах. Что-то непривычное, похожее на переживание, мелькало в облике мужчины. Или же это просто игра разума больного. - О, ты очнулся, призрак мира шиноби, - казалось, Мадара даже обрадовался подобной новости. Итачи старался пролепетать что-то в ответ – не выходило. Он только и смог прошипеть: «Воды». И бережно, но с толикой издевки, его коснулась ледяная рука. Учиха болезненно отдернулся. Орочимару, конечно, был первоклассным врачом, но гарантии, что он, Итачи, не стал очередной подопытной крысой Змеиных экспериментов, не было. Саннин, возникший из ниоткуда, как-то печально мерил взглядом тело больного и на удивление держал язык за зубами. Он протянул пациенту воду, помогая тому приподняться. Учиха жадно прильнул к граненному стеклу, но едва успел сделать пару глотков, Мадара выбил стакан из его рук, и тот с кричащим звоном разбился о больничную плитку. - Хлестать воду после операции. Сдурели? – Мадара зло сверлил глазами Орочимару. - В данном случае – разрешается. Успокойтесь, Мадара-сан. Может, вам валерьяночки или пустырничка? – отозвался хирург, комично выставляя вперед ладони в знак контроля ситуации. - Замолчи, змеюка, и работай дальше, - легенда клана Учиха сверкнул в оскале зубами, и пышные ресницы его дрогнули. - Да не злитесь вы так, уже все готово. Единственное, больше никаких нагрузок Итачи-сану. Мадара-сан, а вот Вы не боитесь? Уже не первый подобный случай под вашим руководством. Итачи недоумевал. Обычно он схватывал все на лету, но после операции мысли стали ватными, тянущимися медленно, словно патока. - Замолчи, - шикнул Мадара, – иначе твой длинный язык станет моим трофеем. Живем в жесточайшие времена - другого выхода нет. Если я буду разводить с ними нюни, - Мадара зло тыкнул пальцем в Итачи, - то завтра же останемся ни с чем. В каждом деле нужно чем-то жертвовать. - Или кем-то. Знаю, знаю, - Орочимару вздохнул и вышел из палаты, буркнув напоследок: «Ой, да делайте, что хотите». С удалением саннина, словно грузок сняли с души Итачи. В отсутствии Змеи он чувствовал себя спокойнее, несмотря на то, что Орочимару приложил немало усилий для его выздоровления. Взять хотя бы режим дня, диету… Он не позволял Учихе глухо прозябать на таблетках, подобно другим шиноби. Мадара нервно мерил палату шагами, изредка останавливаясь и стуча носком полированной туфли по полу. - Попробуй уже встать, наконец. Ты же наемник, а не дохляк, чтобы тут разлеживаться! – фразы Мадары звучали вполне типично – далеко от романтики. Хотя сейчас не было заметно привычных злых ноток. На его озадаченном лице даже читалось сожаление. И тот факт, что он находился здесь, в палате, а не по ту сторону «аквариума» - уже проявление заботы, для человека с таким-то стальным характером. Да и Итачи устраивал такой подход наставника. Учиха не стал бы обороняться едкими и колючими фразами, не стал бы говорить, что ему необходим покой. Больше всего его раздражало бездействие. Он наемник, он – хищный зверь. А если у хищника травма, то он преодолевает боль и, обнажив клыки, идет дальше. Остановка равносильна даже не смерти, а мучительному гниению. Итачи медленно свесил ноги с кровати – сильнее напряглись мышцы спины. С движением пришла и боль. Вполне терпимая – болевой порог Итачи не так слаб. Позвоночник явно не свой – это чувствовалось сразу. Юноша ощущал, как к нему приживались нервы, как ниточки чакры уцепились за титан и керамику, заставляя новый позвоночник работать. Процесс проходил медленно, но Орочимару клятвенно обещал, что так будет лишь поначалу. Тело Итачи обязательно примет перемены. А теперь попытаться встать – самое трудное. Дать нагрузку новой опоре тела, заставить ее быть не введенным в мясо штырем, а неотъемлемой частью единого монолитного организма. С непривычки мышцы спины не выдержали – по телу прошла судорога. Итачи пошатнулся, но крепкая рука Мадары не дала ему потерять опору. - Осторожно, - предупредил он криком, тяжело дыша – тоже переживает. Он хлопнул ученика по плечу, безмолвно предлагая продолжить путь. Ниточки чакры наготове, мышцы успокоились, боль утихла. Необходимо сделать шаг. Сигнал, нервный импульс. Шаг. Получилось. Еще один. Чуть быстрее. Итачи сорвался на бег, выдыхая с облегчением, чувствуя прилив энергии. Учиха радовался, как ребенок, получивший конфетку за послушание – искренне, горделиво. В глазах – впервые за долгое время – заплясал восторженный огонек. Теперь, когда страх остаться парализованным позади, можно продолжать великий путь к цели. Ладонь Мадары ударила навстречу под дых, останавливая и прерывая чувство эйфории. - Успокойся, Итачи, - тихий печальный голос. Учиха мигом пришел в себя и присел на койку. – Итачи, - осторожно, вкрадчиво. Такого тона юноша не слышал, даже когда Мадара переманивал его на свою сторону, когда приказывал убить свой клан. – Тебе стоит отдохнуть, сделать перерыв. - Перерыв? – холодный голос, пустой взгляд, непробиваемое спокойствие. Все разом вернулось в молодое искалеченное тело наемника. Маска огромной толщины, не пропускающая изнутри никакие эмоции. Снова – барьер, снова – непробиваемый робот. - Да. Никакой физической подготовки, даже общей, - негромко обратился Мадара к ученику и сделал паузу, стараясь не встречаться с его ледяными глазами. – Поиграешь в обычного человека, заведешь друзей. Влюбишься по-человечески. Кстати, поступишь в университет, - он игриво трещал. Слушать напряженную тишину стало непосильной задачей. – Могу порекомендовать тебя в лучший – Акацуки… Между ушами Итачи словно прорыли тоннель, и теперь в голове сквозило. Знакомая речь слышалась монотонным гудением. Но мозг назло выхватывал только важные ключевые слова. - Значит, я больше не нужен, - со смирением выдохнул юноша. – За такое время я потеряю форму. - Ну, форма - дело поправимое, - подхватил последнее слово Мадара, словно спасательный круг. Здесь можно и утешить. - И кто пойдет на следующую миссию ранга S? – уголками губ усмехнулся Итачи. Он уже знал ответ. - Отправлю Кабуто. Или Орочимару подсуетится. Юноша кивнул: - Хорошо. Тогда позаботьтесь о том, чтобы завтра я заехал в свою новую квартиру. И на счет Акацуки договоритесь. Мадара сжал губы, развернулся на каблуках и вышел из палаты. Конечно, он все уладит – Итачи знал, когда следует отдавать приказы даже своему наставнику. Они прекрасно поняли друг друга. Продолжение нелепого цирка было бы лишним и только усугубило бы ситуацию. Итачи быстро найдется замена. Пусть не такая искусная и гениальная, но ведь всегда можно поднатаскать человека под модель. А для Мадары было главным – не слушать истерик и упреков в адрес предыдущих схожих по результату инцидентов. А что ему до Итачи? Всего лишь на глазах сломалась очередная жизнь, еще один хищник остался гнить на обочине.