Усы, лапы и хвост!

Мо Жань уже ушел искать Ши Мэя, а учитель продолжал стоять в центре пустой аудитории. — Бесстыдник… — коснулся своей нижней губы Чу Ваньнин. — Мо Жань, какой же ты… Мо Жань?.. Небеса, что он собирается сказать Ши Мэю?! Не собираясь строить догадки, Чу Ваньнин сорвался с места, желая обнаружить их обоих. Конечно, Ши Мэй уже прочитал эту любовную записку. Какова будет его реакция? Что, если этот парень скажет Мо Жаню — «поцелуй меня»?! И что ответит Мо Жань на это? Чу Ваньнин увидел своего соулмейта и Ши Мэя в коридоре около столовой. Народу было просто куча, Чу Ваньнину оказалось легче легкого приблизиться и скрыться за колонной, чтобы отчётливо слышать каждое их слово. Он сам не понимал — подслушивает он, или просто страхует Мо Жаня от возможных глупостей? Конечно, та неуверенность, что терзала его сердце, тоже заявляла о себе с определенной периодичностью. Он знал, что Мо Жань верит в «идеальную совместимость», но он так долго ухаживал за Ши Минцзином… Чу Ваньнин не был слепцом, ровно так же, как и не был легковерным. Он не думал, что Мо Жань и вправду ничего не ощущал к красивому и нежному юноше. Скорее — то решение, которое сделал его любимый ученик в пользу соулмейта, было поспешным и слишком импульсивным. — Мо Жань. Я прочитал то, что было в твоей записке для меня, — услышал Чу Ваньнин голос Ши Минцзина, и прирос к колонне, что разделяла его с юношами, еще сильнее. Как же нелепо… Он, учитель, подслушивает своих учеников. Ревнует к одному из них… Однако мысль о том, что еще секунду назад Мо Жань целовал его, и то, что он, вообще-то, его соулмейт — придала ему сил. Он не собирается ничего ни у кого красть. К тому же… встретить своего соулмейта всегда считалось невероятной удачей. Не всем таким парам суждено было увидеться. С появлением интернета многие люди стали собираться в особые коммьюнити, где описывали странности своего тела или мироощущения: сны с участием своего соулмейта, особая татуировка на запястье, полное отсутствие обоняния и так далее… Хоть что-то, дабы появился маленький шанс на обретение. Просто встретить «родственную душу» в кофейне за углом или в одном школьном классе действительно могли лишь исключительные пары. Чу Ваньнин верил, что это не ошибка… И безумно желал, чтобы Мо Жань считал так же. Но напрямую спросить его боялся, хоть и мог. — Насчет этой записки… Ши Мэй. Я должен объяснить, — посмеялся Мо Вэйюй, уже думая о том, как обернет все это в глупую шутку. Как вдруг Ши Мэй прервал его: — Не нужно ничего объяснять. Закрой глаза. Сердце Чу Ваньнина упало. Еще больше он занервничал, когда ответом Ши Минцзину послужила тишина. Что это значило?! Не в силах гадать, Чу-лаоши немного высунулся из-за колонны, уже ожидая увидеть то самое, на что Ши Мэй так недвусмысленно намекнул Мо Жаню. Очаровательный юноша и правду был так близко, что, казалось, еще одна сотая секунды — и их губы сомкнутся. Но Мо Жань вдруг отстранился. И Чу Ваньнин снова смог вдохнуть немного воздуха. — Ши Мэй. Я скажу как есть, — проговорил Мо Жань, и голос его больше не звучал беспечно. — Чу Ваньнин — мой соулмейт. И эта записка предназначалась ему, а на твой стол попала случайно. Я прошу прощения. Пришла очередь остолбенеть Ши Минцзину. Чу Ваньнин тоже чуть было не лишился сознания от страха, но какого-то черта его переполняло еще и ликование. Он так радовался, что его всё же выбрали, и совсем забыл о том, что он все еще учитель этих двух детей. Губы его не то хотели улыбнуться, не то презрительно скривиться — в итоге два бледных лепестка дрожали, не зная какую эмоцию стоило бы изобразить. Всё в этом мире вдруг стало таким неважным… — Не знал, что Чу Ваньнин твой соулмейт… — в полнейшей растерянности откликнулся Ши Мэй. — И какая у вас «метка»? Лишь на вопросы Чу Ваньнина Мо Жань обязан был отвечать правдиво и прямо. Поэтому своему другу он лишь уклончиво сказал на это: — Секрет. — …Почему не сказал мне раньше? Все это время ты вводил меня в заблуждение целенаправленно? — обиженно произнес Ши Мэй, и это поубавило гонор Мо Вэйюя. — Вовсе нет, Ши Мэй. Я сам убедился в этом лишь неделю назад. Как я мог рассказать кому-то, когда и сам не знал наверняка? — Раз так — не говорит ли это о том, что твои чувства к учителю слишком поверхностны? Как вообще можно взять и полюбить кого-то просто по щелчку пальцев, потому что он, как оказалось, твой соулмейт? Разве ты не презирал учителя Чу? — обычно сдержанный Ши Мэй совсем потерял себя. Эмоции били через край. К тому же, сказанное им имело смысл — по крайней мере так подумал Чу Ваньнин, который все еще прятался за колонной. Ученики проплывали мимо ссорящихся молодых людей, совсем их не замечая. Мо Жань долго молчал, обдумывая то, что сказал ему Ши Мэй, затем ответил: — Ты прав. Глупо недолюбливать и бояться кого-то, чтобы потом вдруг ни с того ни с сего начать с ним встречаться. Если бы он знал, что совсем рядом, за колонной, стоит его учитель, Мо Жань бы озаботился тем, чтобы сделать этот комментарий хоть немного мягче. Чу Ваньнин желал бы умереть. Он внутренне уже проклял Мо Вэйюя и себя в придачу, как вдруг его соулмейт продолжил: — Однако, как ты и сказал, все это было до того, как я обнаружил «метку». Теперь все по-другому. Каждый день я узнаю своего «идеального партнера» чуточку лучше, и то, каким я мог его видеть — очень мне нравится. Может, пока я и не люблю его в том смысле, в котором нам обоим этого хотелось, но я не сомневаюсь, что настанет день, когда я с уверенностью озвучу ему свое признание. Нам с Чу-лаоши некуда торопиться. «Он действительно хорошо это обдумал... - пронеслось в голове Ваньнина. - И предпочел меня Ши Мэю...» Восторг учителя не разделял его ученик, Ши Минцзин. — В таком случае, мне бы стоило беспокоиться о нашем учителе, — процедил Ши Мэй, очень плохо сдерживая свое негодование. Любой человек потеряет лицо, почувствовав себя обманутым. — Почему? — Он ведь не знает, насколько ветренный ты человек. — О, я ветренный? — засмеялся Мо Вэйюй. — Я могу предать мою «родственную душу», так? Эй, все!!! — вдруг заорал как ненормальный этот парень. Проходящие в столовую ученики и парочка учителей с удивлением воззрели на кричащего подростка. — Я нашел своего соулмейта! Это Чу Ваньнин, мой учитель!.. Ой!.. Чу Ваньнин, понятное дело, не мог после такого прятаться. Но он заткнул своего дурного возлюбленного слишком поздно — толпа «взорвалась» овациями и поздравлениями. Не каждый день в школе появляется такая интересная тема для обсуждения — ну-ка ты! Чу-лаоши и Мо Вэйюй, племянник директора - соулмейты! — Чу-лаоши, поздравляю с обретением соулмейта! — Мо Жань, сделай нашего учителя счастливым! — Здоровья молодым!.. Все обступили соулмейтов, вытеснив куда-то Ши Минцзина, и теперь Чу Ваньнин переживал лишь об одной вещи. Как скинуть руку Мо Жаня со своей талии, пока его не обвинили в растлении малолетних! Уже через полчаса всё учебное заведение стояло на ушах. — Зачем ты рассказал всем, идиот! — прошипел наставник, толкая маленького монстра с ямочками на щеках. — Учитель знает, что такое «каминг-аут»? — с улыбкой спросил Мо Жань, протискиваясь между учениками, которые их обступили, притягивая учителя за руку вслед за собой. — Я просто сказал то, что вскоре и так все узнают. Но так всем бы казалось, что мы просто… — Извращенцы, — подсказал ему учитель. — Да, а теперь, когда они узнали, что мы соулмейты — то будут думать лишь о том, что от нас ничего не зависело. Так решили небеса. Наконец, они смогли закрыться в кабинете Чу Ваньнина, чтобы чуть-чуть передохнуть от впечатлений. — Пожалуйста, не смотри так на меня… — покраснел учитель, не зная уже, куда спрятаться от этого мальчишки, который задушил его своим вниманием. Не часто кто-то сидел прямо напротив и разглядывал с непритворной нежностью и интересом. В подтверждение этих мыслей, Мо Жань вдруг встал и подсел к нему вплотную, обняв со спины. — Что ты делаешь теперь?.. — Ты запретил мне любоваться тобой, мне ничего не оставалось, кроме как обнять… — нарочито обиженно проговорил Мо Жань, вызывая в учителе жалобный смешок. Какое-то время они сидели в этом положении молча, пока Ваньнин вдруг не признался: — …Я слышал то, что ты сказал Ши Мэю. Ты… и вправду хочешь… «Нет. Не смей спрашивать об этом — себе дороже выйдет!» — приказал самому себе учитель. Но Мо Жаню не нужно было дожидаться окончание его вопроса, чтобы сказать: — Я хочу быть с тобой. Ты моя родственная душа, Ваньнин, и если сам не пожелаешь от меня избавиться — я не отстану от тебя. «С чего бы мне от тебя избавляться, дурачок?» — хотел спросить учитель. Но не стал. Казалось, что для этого и вправду нет ни одной причины.

***

Как и сказал Мо Жань, в их школе пошумели об их связи пару дней — и сдулись. И больше всех неистовствовал Сюэ Мэн. Это был первый раз, когда он не мог сойтись во мнении со своими родителями — те какого-то черта оказались рады за «влюбленных». — А-Жань, ты идёшь в гости к учителю Чу? — Аккуратно поинтересовалась тётя Ван, украдкой наблюдая за тем, как старательно и умело её племянник наносит себе макияж. — Угостишь его нашим пирогом? — Ваньнин не пускает меня к себе домой, — притворно обиженно ответил юноша, очертив свои брови ярче обычного. — Сказал, что пока я не достигну совершеннолетия — на порог меня не пустит. Его дядя, услышал это с кухни, весело расхохотался, сетуя на принципиальность этого мужчины, а Сюэ Мэн брезгливо скривился: — Не смей звать учителя по имени! — Этот учитель скоро станет моим мужем, — принялся подначивать двоюродного брата Мо Вэйюй, своевременно уклоняясь от брошенного учебника в его сторону. — И кто раздаёт эти дурацкие «метки»?! — насупился юноша. Совсем недавно он рассказал историю про двух соулмейтов, которые чувствовали похмельный синдром друг за друга. И вот вечером вдруг опьянел. Выпив чашку чая. Причем так сильно, будто его «родственная душа» бухала за двоих. Сюэ Мэн не знал, как это понимать, и не мог никому пожаловаться о своём непонятном положении. Оттого вид счастливой рожи старшего брата бесил ещё сильнее. — Тётя, дай все-таки пирог. Я просто отдам учителю его с собой, — попросил Мо Жань. — Конечно. До чего же ты стал милым и хорошим, с тех пор как нашёл своего соулмейта, — погладила его по голове женщина, вручая в руки небольшой кулёк. Эти слова немного расстроили Мо Жаня. Не из-за того, что тетя их сказала, нет. Просто… То, что раньше он был хуже, а сейчас будто бы исправится — являлось не совсем правдой. Но перед встречей с Чу он не хотел думать о грустном, поэтому еще раз осмотрел себя с ног до головы, в одну руку взял пирог, в другую — зонтик, и направился к Чу Ваньнину. — Привет, — поздоровался Ваньнин, выходя наружу. Каждый раз Мо Жань заходил за ним перед тем, как оба шли гулять — куда угодно. И каждый раз этот парень уговаривал его остаться дома. Мужчине было интересно, что этот негодяй придумает в этот раз, и, насилу заставив себя отлепить взгляд от красивого лица, уткнулся в сверток в руке. — Это что? — Пирог от тети. Передала специально для тебя, — вручил вкусный презент в руки своему соулмейту Мо Жань. — А это? — кивнул учитель в сторону зонта в другой его руке. — На небе ни облачка… — А я прочитал, что через пару часов начнется ливень, — захлопал глазами Мо Вэйюй. — Раз уж учитель не желает сидеть дома — этот ученик озаботился тем, чтобы мы оба не промокли. Чу Ваньнин не менее минуты сверлил его глазами в тишине, все еще стоя на пороге, пока не выдал усталый вздох, чуть отступая назад. — Черт с тобой, проходи.