***
— У тебя есть мечта? — тихо прошептала она. — Не задумывался как-то…семья, дети, наверное. — так же тихо ответил он, словно боясь, что их кто-то может услышать в двухкомнатной квартире. — Я беременна. От тебя.***
She told me that she loved me by the water fountain She told me that she loved me and she didn't love him
Их недороман, завязавшийся около года назад, состоял лишь из двух вещей: секс и никаких обязательств перед друг другом. Что-то на подобии «свободных отношений», разве что отношениями это назвать было трудно, лишь их подобием. На службе они общались лишь на рабочие темы, иногда перебрасывались короткими фразами во время операций и упорно делали вид, что ничего, кроме общих интересов в КТЦ их не связывает. Никто, даже всезнающее и всевидящее око в виде Маргариты Кошкиной, не догадывался, что именно скрывается за их редкими переглядками в казарме, когдаAnd that was really lovely because it was innocent But now she's got a cup with something else in it
До дома Олеся добралась аж через час, продрогнув в весенней куртке до самых костей. Неприятный осадок в груди, оставшийся после недавней ссоры, больно покалывал и тяжелыми камнями распространялся по всем внутренностям девушки. Неожиданно её накрыло беспокойство и чувство вины одновременно. Борис, вопреки всем её ожиданиям, не написал даже СМС-ку, и уже тем более не позвонил. — Ну уж нет, звонить я ему точно не буду! А вдруг что-то случилось? — вслух рассуждала старлей, попутно снимая куртку и ботинки, которые насквозь были промокшие от «снегодождя». Зима в Питере не радовала вот уже третий год подряд: постоянная слякоть, никаких сугробов и еженедельный дожди, размывающие центральные дороги и крупные пригородные магистрали. Синоптики раз за разом обещали любимый Олеськин снежок, но увы…погода менялась чаще, чем девушка разбирала автомат на время. А делала она это, на минуточку, за 13,8 секунды, чуть быстрее нормативного времени, что и подобает бойцу такого спецподразделения. Дома было непривычно тепло, видимо центрально отопление наконец заработало и жители города не будут мёрзнуть по ночам. Леся прошла на кухню и скучающе опустилась на стул, даже не включив свет. — Вот и почему ты не звонишь…неужели не переживаешь совсем? — прошептала она, как назло не сообщая о входящем уставившись на телефон, который как назло, не сообщал о входящего вызове, — ладно, я человек не гордый, могу и сама позвонить. Набрав знакомый номер, старший лейтенант стала ожидать звонка, оперевшись щекой на руку. Гудки шли один за другим, но капитан трубку, похоже, брать не собирался. — Возьми же трубку, ну. — умоляюще протянула она, кусая от волнения губы. Услышав, как звонок завершился, Уманова сначала удивилась, а потом и вовсе запаниковала, — чёрт, вот кто меня за язык тянул про эту Марину трындеть! Увидев, как на экране высветилось имя капитана, Олеся тут же ответила на звонок, облегчённо выдохнув. — Лесь, ты дома? Всё хорошо? — первое, что спросил мужчина, как только боец ответила на звонок. Сто раз уже пожалел, что высадил её на середине дороги, что не поехал и сразу не извинился, заставив и не без того уставшую Уму идти под дождём в весенних ботинках, да ещё и без шапки. — Дома, замёрзла только, — ответила она, ощутимо расслабившись от тона Бизона, который излучал лишь беспокойство и тревогу, — приедешь? — Могла и не спрашивать. Через 15 минут буду, — напоследок сказал капитан и отключился, оставив Олесю наедине со своими мыслями, которые перемешались в такой клубок, что распутывать его будет не так и просто. Устремив взгляд на окно, она увидела всё тот же дождь, своими каплями отстукивающий непонятый ритм о стекло, полностью покрывая его мелкими крапинками.
t's getting kind of blurry at a quarter past ten And he was in a hurry to be touching her skin
Тарасов приехал ровно через 15 минут, быстро поднявшись в уютную квартиру на третьем этаже одного из домой в центре Петербурга, где его во всю ждала Леся, которая вот-вот набросится на командира. Хотелось забыться, отпустить все проблемы и расслабиться, просто почувствовать себя свободной и нужной кому-то. В один шаг преодолев то ничтожно малое расстояние, что было между ними, Олеся жадно припала к губам мужчины, крепко обвив его шею своими ледяными ладонями, для удобства привстав немного на носочки, в силу значительной разницы в росте, порой ох как мешала. Замерев на долю секунды, девушка языком обвела контур его нижней губы, ощутив её немного сладковатый вкус и легкую шершавость. Ответный импульс не заставил себя долго ждать, мужские губы разомкнулись под напором ловкого языка Умановой, которая просто жаждила жгучих прикосновений в ответ, словно они стали для неё воздухом. Борис запустил пядь в длинные волосы старлея, сжав их на затылке и оттянув немного назад, в это время нестерпимо прикусив её нижнюю губу, в ответ получив томное мычание и лёгкий удар по плечу за такую шалость. Остатки здравого смысла покинули голову Олеси, когда их языки наконец встретились в страстном и диком танце, а непривычно горячие ладони капитана второго ранга плавно переместились на её изящную спину, свободно и по-хозяйски блуждая по ней. Обжигающие прикосновения даже через тонкую ткань футболки вызывали на коже Умы табуны мурашек, волнами окатывая её раз за разом. Поцелуи значительно набирали обороты, превратившись в более грубые и какие-то рваные, будто к губам друг друга пара прикасается в последний раз. Олеся вдруг почувствовала, что ноги стали абсолютно ватными и устоять на них стало тем ещё испытанием, справиться с которым ей было не под силу. Тарасов, словно почувствовав это, аккуратно, но в то же время резко подхватил девушку за ягодицы, и не разрывая дурманящего поцелуя, оторвал от пола, вынуждая её обхватить его стан ногами. По пути в комнату Уманова успела вслепую стянуть с себя футболку, отбросив её в неизвестном направлении, прежде чем была плавно опущена на мягкую кровать. Борис, нависнув сверху, медленно проложил дорожку из влажных поцелуев к тонкой шее Олеси, не оставив ни один её миллиметр без внимания и ласкового прикосновения. Девушка шумно втянула воздух, откинув голову как можно дальше и освобождая для губ офицера больше территории. Невыносимо приятные укусы пришлись на район возле уха, от чего с девичьих губ сорвался первый сладостный стон, послуживший для мужчины неким сигналом для продолжения своих тёплых ласк, таких желанных для девушки. Шаловливые пальчики Умановой быстро пробрались под кофту Бизона и потянули её наверх, несмотря на невыгодное для этого действия положение мужчины. Последний, дабы девушка избавила его от ненужной сейчас ткани, привстал и самостоятельно отбросил вещь куда-то в сторону, зачем-то проследив за её траекторией. — Что, шутка какая-то? — печально взвыла Леся, обнаружив на теле капитана ещё и футболку, которую он специально, по-видимому, не снял. — Это юмор у меня такой, специально для тебя разработал, — улыбнулся он, всё-таки сняв в себя последний элемент одежды из верхней части гардероба, вновь припав к уже истерзанным не без того губам. Олеся зарылась пальцами в рыжие волосы мужчины, нежно огладив крепкие плечи, заполонённые уже изученными шрамами и рубцами. За этот год, что она почти каждую неделю лицезреет обнажённого капитана в кровати, Леся успела изучить каждую отметину, поселившуюся на коже командира, вдоль и поперёк. Не разрывая поцелуя, Борис ловко расстегнул замочек бюстгальтера, больше похожий на «шайтан-машину», и отправил его к остальным вещам, нашедших пристанище на тёплом полу двухкомнатной квартиры. Почувствовав, что ткань перестала сковывать её тело, Ума улыбнулась сквозь поцелуй, ощутив тот жар, что исходил от возбуждённого мужчины, ладони которого медленно опустились на её налившиеся полушария и слегка сжали их. От полученного прикосновения Олеся протяжно застонала, откинув голову назад, как это только было возможно, ощущая очередную волну мурашек на её коже. Тарасов не спешил — медленно, словно специально оттягивая момент, очерчивал пальцами ореолы её сосков, невесомо касаясь горошины, иногда зажимая её между пальцами, слегка вдавливая грудь внутрь, чего казалось слишком мало. Это мужчина понял по одному лишь жалобному не то стону, не то всхлипу, невольно сорвавшегося с девичьих губ. Осыпая горячими поцелуями грудину девушки, Борис, не убирая одной руки с упругой груди, опустился к ложбинке, вырисовывая на ней непонятные завитушки языком, и вдруг плавно обхватил губами затвердевшую горошину, слегка оттянув её верх и прикусив при этом зубами. Ласки сводили с ума, разгоняя кровь по всему телу с огромной скоростью, из-за чего обнаженные тела покрылись небольшой испариной, придавая и без того интимной атмосфере больше безмятежности и романтики. Олеся металась по подушке в сладостной агонии, захлестнувшей её с головой, пытаясь ухватиться за какие-то тонкие ниточки реальности, но те медленно ускользали из её рук, не оставляя и шансов на то, что будут пойманы. Сильные руки сжимали её грудь, а губы во всю исследовали плоский животик, заставляя девушку издавать стоны, полные удовольствия и мольбы, работающие для кап-два, как красная тряпка для быка. — Я не могу больше… — прошептала Уманова, с силой сжав ткань одеяла рукой, чтобы окончательно не провалиться в бездну слишком приятных ощущений. Хватило одной лишь фразы, чтобы Тарасов медленно стал подниматься наверх, не забывая обсыпать поцелуями и легкими укусами нежную кожу старшего лейтенанта, по-прежнему сжимая её грудь в своих ладонях. Но у мужчины были совсем другие планы. Губами обхватив сосок, он начал терзать его, словно пойманную добычу, на что получил громкий и до безумия приятный стон, который Олеся уже не пыталась сдерживать. Удивительно, но командир понимал её лучше всех, знал множество её тайн и секретов, но никогда не пользовался этим, наоборот, держал всё в собственной голове и ни разу не задумывался о том, чтобы хоть как-то насолить своему бойцу. Дорожил? Да. Оберегал? Да. Любил? Да. Сам с трудом признался себе в том, что вот уже несколько лет без ума от Умановой. Они не говорили у чувствах, а уж тем более о любви. Просто друзья, просто коллеги, просто партнёры, но не пара одурманенных чувством людей, готовых на всё, ради счастья друг друга. Им хватало тех безумных ночей, проведённых в объятиях друг друга, редких поездок за город для изоляции от давящего города, и пожалуй всё… Сами не ожидали, что когда-то обретут человека, с которым чувствуешь себя легко и спокойно, не задумываясь о возможных последствиях и полностью свободным от каких-либо рамок. Обычный секс и ничего лишнего. Оставшись в одних кружевных трусиках, Олеся расплылась в улыбке, припав к манящим губам, к которым тянуло, словно магнитом. Проведя ладонью по внутренней стороне бедра, Тарасов невесомо коснулся девичьего лоно рукой, но заметив, как девушка резко вздрогнула, сильнее надавил на него так, что Леся прогнулась в спине, сильнее сжав белое одеяло. Борис не спешил продолжать, зацеловывая внутреннюю сторону бедра, этим самым немного зля девушку, которая вновь металась по подушке, нестерпимо желая ощутить ещё раз это давление на её плоть. И всё же дождалась. Быстро стянув белье, капитан чуть сильнее надавил на уже знакомое место и мягко погрузился пальцами в разгоряченное тело, нависнув сверху и нежно припав к пухлым губам, почувствовав, как Леся сама подалась навстречу его ласкам, вцепившись в крепкое плечо ногтями, ведь почти выпала из реальности. Мужчина уже сейчас готов был завладеть девушкой, но желание доставить ей как можно удовольствия взяло верх. Резко оторвавшись от её губ, Борис вошёл в горячую плоть, и впервые за весь вечер заглянув в карие глаза, увидев в них самую бесконечную глубину, которая так и манила своей загадочностью. От неожиданности Уманова ахнула, но поддавшись некому импульсу, обхватила своими ногами его бёдра, крепко схватившись за крепкую руку, на которую и опирался мужчина. От этой близости голова пошла кругом, девушка растворялась в приятной агонии их единения и полностью растворялась в ней. Тарасов сначала двигался плавно, давая партнёрше привыкнуть к себе, но каждое движение становилось резче, темп постепенно увеличивался, лишая её воздуха и заставляя жадно хватать его ртом. Натянувшись, словно по струнке, Леся почувствовала, как внутри всё задрожало, и не сдержав громкого крика, наконец окунулась в желанную сладостную негу. Внутри разлилось тепло и от настигшего её наслаждения, девушка расплылась в счастливой улыбке, опустив потяжелевшие в миг веки.She's feeling kind of dirty when she's dancing with him Forgetting what she told me by the water fountain
Как только Борис опустился рядом, Ума примостилась на его груди, не желая отпускать мужчину ни на секунду. Обняла, уткнувшись в плечо и пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Ноготком вырисовала на груди только известные ей узоры, обдумывая один слишком важный для них момент. — У тебя есть мечта? — тихо прошептала она, немного закусив нижнюю губу. — Не задумывался как-то…семья, дети, наверное, — так же тихо ответил он, словно боясь, что их кто-то может услышать в двухкомнатной квартире. — Я беременна. От тебя. Наступила тишина, которая сопровождалась лишь стуком настенных часов и проезжающим на улице машинами. Каждый думал о своём, взвешивая принятое ими решение, которое наверняка повлияет на их отношения. — И…какой срок? — крепче прижимая к себе девушку, уточнил Борис. — Пять недель, — боязливо рассказала Леся, зажмурив глаза. Страшно. — Ну и славно. Дети — это же чудо, правильно? — И как ты себе это представляешь? — уточнила она, распахнув глаза от удивления, ведь ожидала чего угодно, но не этого, — без любви ведь… — Олесь, давно пора признаться самим себе, что мы балбесы, слепо верящие, что между нами только секс. Понимаешь, о чём я? — Мы такие дураки, Борь… А что ребятам скажем? Вдруг не поймут? — Должны понять. Они ведь тоже любят… — Любят… — и подняв глаза на окно, Олеся видела крупные хлопья снега, падающие на сырой после дождя асфальт.***
То, что мы называем хаосом — это всего лишь закономерности, которые мы не сумели распознать. То, что мы называем случайностями — это всего лишь закономерности, которые мы не в состоянии расшифровать. То, что мы не можем понять, мы называем бредом. То, что мы не можем прочесть, мы называем тарабарщиной.©Чак Паланик. Уцелевший