Jony — Лали
***
— Если не готов к ответственности, так и скажи. Мы просто разойдёмся и будем жить, как раньше. — Как раньше, говоришь? То есть мне уйти? — …***
Среди серых масс я бродил
Но сам я серее их был
Конец марта в Санкт-Петербурге был, на удивление, солнечным и совсем не мокрым. Немногочисленные сугробы, что образовались на улицах города в начале февраля, растаяли за считанные дни, оставив широкие улицы с тёмно-серым асфальтом и небольшими лужицами, на которые то и дело наступали Петербуржцы. Ощутимо стало теплее, почки на деревьях ещё не начали набухать, но кое-где уже зеленела трава, вот-вот готовящаяся украсить собой город и его окрестности. Наконец в культурную столицу пришла весна. В отношениях Бориса и Олеси тоже постепенно наступала весна, внося в них совершенно новые краски. Девушка стала открываться капитану с новых, ранее неизведанных, ему сторон: чуткость, заботливость и некая мягкость, которую она дарила всему окружающему миру. Тарасов даже отметил, что Леся стала в разы ранимее и чувствительней ко многим вещам, даже к погоде. Простыми словами — беременность превратила бойкого старшего лейтенанта Уманову в домашнюю и любящую девушку, добавив в её жизнь больше цветов и радостей. Решение уйти в декретный отпуск на пару месяцев раньше Олеся приняла с трудом. Она бы попросту не смогла сидеть в душном помещении центра, выдерживать переживания за отца их ребёнка, когда тот вдруг перестаёт выходить на связь, а потом и вовсе пропадает «с радаров». Конец четвёртого месяца, как никак, на таком сроке мамочкам запрещены любые волнения, гормоны штука непростая. Борис, конечно, имел представление о беременности и её протекании, но полностью подготовлен, конечно, не был. Первые три месяца Ума вела себя, словно ангел: не просила практически ничего, не закатывала скандалов и не плакала по пустякам. Если говорить красивыми словами, то в их «семейной жизни» было всё идеально. Тарасов даже успел обрадоваться, что ближайшие полгода пройдут в таком размеренном ритме и ему не придётся тратить все оставшиеся нервные клетки на «выкрутасы» Олеси.***
Как же я такое допустил?
Я остался без твоих сил
Светлая и уютная квартира в центре Санкт-Петербурга сейчас освещалась мартовским солнцем, его лучи пробивались сквозь закрытые шторы, намереваясь разбудить спящую на кровати девушку. Она, укутавшись в пуховое одеяло, мирно посапывала, периодически морща носик. Солнечный блик, все-таки проникший в спальню, заиграл на умиротворённом лице старшего лейтенанта, заставив её распахнуть свои карие глаза. Резко повернув голову в сторону соседней части кровати, Олеся с удивлением обнаружила её абсолютно пустой и холодной. Воспоминания о вчерашнем тут же всплыли в голове, неприятно уколов в груди. Этой ночью Поссорились. А главное из-за чего! Уманова вдруг решила испытать нервы Бориса на прочность и устроить истерику из-за крабовых палочек, которые девушке приспичило поесть среди ночи. Естественно все магазины были закрыты и достать желаемое возлюбленной лакомство было как никогда проблематично. — Ну где я сейчас найду тебе крабовые палочки, Олесь? На часах полвторого ночи! — упрямо натягивая джинсы, спросил Тарасов, при этом фырча себе под нос. — Всё ясно, тебе просто жалко для меня упаковки крабовых палочек! Можешь никуда не ходить, утром сама куплю, — обиженно пробурчала Ума и развернулась лицом к стене, укутавшись в одеяло. По-хорошему кап-два должен сейчас бодренько бежать в магазин за палочками, но чувство гордости взяло верх и он лишь забрал свою подушку, стремительно уходя в гостиную на диван. Леся, от обиды и горечи, не сдержала собственных эмоций и тихо всхлипнула, шмыгая носом. POV Олеся Подумаешь, всего-лишь крабовые палочки из магазина, что так сложно было? Я ведь не настоящего краба Дальневосточного прошу, а просто палочки. Может Боря меня и не любит вовсе, а остался только ради ребёнка? Тогда почему он сразу об этом не сказал? Он же гордый, пока не надавишь, ничего не узнаешь. Уманова, хватит сочинять! С беременностью вообще стала больше себя накручивать из-за пустяков, слишком сентиментальная и чувствительная. Теперь я Борю прекрасно понимаю… Конец POV***
Ты дарила мне, что хотел
Даже не просила взамен
Решительно выпутавшись из одеяла, Олеся приняла сидячее положение, потянувшись из-за ноющей боли в спине. Не нужно было всё-таки спать на боку, животик ведь уже подрос и начинал виднеться под одеждой. — Борь? — чуть громче обычного спросила девушка, с надеждой взглянув в сторону двери. Находиться в долгой ссоре с Тарасовым не хотелось, поэтому она решила как можно быстрее извиниться и потушить огонёк вины, загоревшийся внутри Умы ещё ночью. Не услышав ответа, Леся вышла из комнаты, отправляясь на поиски мужчины. Зная Бориса, он бы не уехал на работу, не поцеловав любимую на прощание, даже находясь с ней в ссоре. Понимал, что она безумно волнуется, находясь дома, вдали от родного КТЦ и группы, которые успокаивали её и давали возможность хоть немного поактивничать. — Ты чего встала так рано? Семь утра только, — из ванной комнаты вышел объект её поисков, вытирая рыжие волосы полотенцем. Одинокие капельки воды стекали с волос, медленно скатываясь по крепкой шее к ключицам и массивным плечам, от чего Лесю немного бросило в жар. Тарасов был слишком привлекательным после душа и очень часто пользовался этим в недоотношениях со старлеем, — Лесь? — А? А…да я… — девушка натянула улыбку, пытаясь на ходу придумать причину её раннего подъема. Первая, самая банальная мысль пришла в голову неожиданно и показалась Умановой гениальной, — я есть хочу. — Уже всё готово, идём. Приготовил твои любимые оладушки, в качестве извинения, — кап-два повёл девушку на кухню, заботливо усадив её на стул. Поставив тарелку с завтраком на стол, Бизон опустился на корточки у ног Олеси, взяв её за руки, — Олесь, прости меня, я правда не хотел тебя обидеть ночью. — Это ты меня извини, я с этими крабовыми палочками. — Борис расплылся в улыбке, переведя взгляд на выпирающий животик, мило торчащий из-под футболки. Никогда прежде мужчина не видел его так близко, как сейчас. Осознание того, что совсем скоро на свет появится их ребёнок, сперва напугало капитана, но позже в душе что-то затрепетало, словно птица вырвалась из ненавистной клетки и получила долгожданную свободу. Совершенно незнакомое чувство окутало его с ног до головы, захотелось прижать к себе Олесю и никуда её не отпускать. — Можно? — на грани шепота поинтересовался Тарасов, с надеждой в глазах посмотрев на Лесю. Она сейчас выглядела, как никогда прекрасно и так по домашнему: заспанное личико без косметики, распущенные и слегка спутавшиеся волосы, домашняя футболка с каким-то рисунком щенка… Всё это безумно нравилось Бизону, он обожал по утрам наблюдать за возлюбленной, как её наружность маленького ёжика медленно превращается в ласкового котёнка. Сравнение достаточно странное, но тем не менее, мужчине оно нравилось. — Конечно… — в тон ему ответила Уманова и сама переложила мужскую ладонь на свой животик. В тот момент, когда глаза командира округлились, она почувствовала легкий пиночек где-то с правой стороны, с удивлением переведя взгляд на не менее шокированного Бориса, — ты тоже почувствовал? — Что это было? — таращась на свою руку, решил выяснить мужчина, впервые почувствовавший слабенький удар их малыша. Одно дело видеть его на снимке или на экране в кабинете УЗИ, а другое дело — ощущать его движения своей ладонью. Пара смотрела друг другу в глаза, пытаясь переварить произошедшее. Кто бы мог подумать, что эти двое будут сидеть на кухне и с замиранием сердца ждать очередного пиночка их ребёнка.Но я этого не ценил
И вдруг я потерял целый мир
КТЦ, Санкт-Петербург — Бать, ну какой Кавказ? Там что, местных спецов не хватает? — Бизон был настолько зол, узнав о внеплановом полёте в горы, что накручивал круги по кабинету контр-адмирала, стараясь привести как можно аргументов, почему же лететь не стоит. — Так, всё! Сказано лететь — значит летите! И вообще, — мужчина прищурился, с искренним любопытством посмотрев на друга, — ты же горы любишь, самый первый собираться бежишь. В чём дело? — Нормально всё. Разрешите идти? — вытянувшись по стойке «смирно», спросил Тарасов, желая скорее оказаться дома и сообщить Олесе неприятную новость о долгой командировке. — Свободен, — дал отмашку Иван и уткнулся в какую-то толстую папку с бумажками взглядом.Как же подойти и что сказать?
Ведь извиняться поздно
Новость о командировке Тарасова девушка восприняла с несвойственной ей короткой истерикой, хотя прекрасно понимала, что изменить ничего нельзя и всё равно они на какое-то время останутся одни. По-хорошему ей бы какое-то время побыть под присмотром Багиры, но та наверняка всё свободное время будет проводить в центре и последить за любимицей не сможет. Никто из КТЦ, даже командиры не догадывались что отец ребенка, которого носит старший лейтенант, их давний друг и бравый офицер — Борис Тарасов. Не было даже мыслей о том, как Кошкина воспримет эту новость и не обидится ли на пару за это. Решено было коллективно, всем семейством Умановых-Тарасовых, нагрянуть к женщине и обрадовать о скором пополнении. В парадной было достаточно прохладно, от чего Леся немного поёжилась и держась за крепкую руку Бизона, начала подниматься по лестнице, хотя могла справиться с этим и без помощи мужчины. Но сейчас, глядя на то, с какой заботой и лаской капитан второго ранга придерживает девушку за руку, она сдалась и позволила себе немного расслабиться, следуя за мужчиной. Поднявшись на третий этаж, Ума начала заметно нервничать и поглаживать животик, глубоко дыша. — Ну волнуйся, всё будет хорошо. Ритка обязательно всё поймёт, — поспешил успокоить её Бизон, нажав на звонок, висящий на стене. Не прошло и десяти секунд, как замки по ту сторону защёлкали и металлическая дверь наконец распахнулась, показывая на пороге хозяйку квартиры, — привет! — Привет…а вы чего тут деалете, да ещё и вдвоём? — женщина, конечно, всегда была рада видеть у себя в гостях ребят, но к данному визиту была явно не готова. Её взгляд опустился сперва на живот Олеси, на котором лежала её аккуратная ладошка, а позже глаза от увиденного полезли наверх. Тому виной стали сцепленные в замок руки сослуживцев, которые и окончательно завершили несобранный пазл в голове кап-раз Маргариты Кошкиной, — заходите, конспираторы. На выяснений каждой детали отношениях Бориса и Олеси ушло около двух часов. Багира, конечно, уже успела пообижаться, но новость о том, что именно она станет крёстной для их ребёнка, за раз стёрла всю накатившую обиду. — Рит, можно я Умку тебе оставлю на время командировки? Присмотришь за ней, пока меня нет? — с мольбой в голосе спросил мужчина, покосившись на притихшую Олесю. Как оказалось, девушка попросту заснула на его плече, кутаясь в вязанный плед, предоставленный Ритой, — ну вот, опять уснула. — Вези её домой, Борь, — радушно улыбнулась женщина, убирая чашки в раковину, — я за ней присмотрю, не переживай. — Спасибо, Русалка! Буду должен! — мужчина аккуратно подхватил Олесю на руки, двинувшись в коридор. Рита помогла надеть на сопящую девушку ботинки, чтобы та не замёрзла, особенно находясь в положении, — до завтра! — Аккуратно рули, не гони, — напоследок бросила Кошкина и закрыла за мужчиной дверь, озадаченно почесав затылок. До сих пор не верилось, что её близкий друг и названная дочь вместе вот уже целый год, а совсем скоро они станут родителями.Ты меня пойми, я в этот час
Возле твоего дома жду тебя снова
Уже дома, сидя на полу у кровати, на которой мирно посапывала Ума, Тарасов смог погрузиться в свои мысли, не дающие покоя с самого утра. Непонятно откуда взявшийся страх засел в его голове, порождая всё новые и новые переживания за Олесю. За прошедшие четыре месяца он ни разу не оставлял её на такой долгий срок. Боялся, конечно боялся, чего греха таить. Прекрасно понимал, что Рита не сможет каждую секунду быть рядом и девушке всё равно придётся проводить время наедине с собой. Правда Борис узнал пару дней назад, что Леська записалась на какую-то йогу для беременных, чтобы снять боли в спине, но это обнадёживало мало. Из раздумий его вывело невесомое прикосновение острых ноготков в своей шее, вызвавшее приятную волну мурашек по всему телу. Прикрыв глаза, Бизон расслабленно улыбнулся, наслаждаясь тем, как Леся ласково перебирает его волосы, зарываясь в них своими тонкими пальчиками. Положив голову на край кровати, мужчина услышал шуршание позади себя — это означало, что Ума переместилась ближе к нему, чтобы продолжить своё занятие. Наслаждаясь последними минутами в компании друг друга, пара не нарушала ту воцарившуюся в их квартире тишину. Девушка периодически целовала Тарасова в макушку, за ухо, в щетинистую щёку, будто боясь, что он вот-вот пропадёт… — Борь, я люблю тебя, — прошептала Олеся, заглянув в голубые глаза, которые при свете луны приобрели лазурный цвет и стали ещё выразительнее. — И я тебя люблю, Леська… — негромко ответил Бизон и поменяв положение, дотянулся до розовых девичьих губ, запечатлев на них трепетный поцелуй, закрепляя им свои слова. Борис уехал рано утром, успел лишь съесть пару бутербродов, выпить кофе и взять с девушки клятву о том, что она будет предельно аккуратна во время его отсутствия. Уманова ощущала необъяснимую тревогу и из-за этого не могла контролировать вырывающиеся наружу эмоции: теребила край домашней футболки, ходила из угла в угол и всё время кусала губы, параллельно заламывая пальцы рук. Она прекрасно понимала, что нервничать ей ни в коем случае нельзя, но побороть волнение не могла. — Поезжай, Борь, ты уже опаздываешь, — помогая Тарасову надеть куртку, сказала Олеся, расправив несуществующие складки на широкой спине. — Будь аккуратна и если что — сразу звони Багире! — уже, казалось, в сотый раз попросил мужчина, взяв с тумбы ключи от автомобиля, — всё, я поехал. — Береги себя, пожалуйста. Ты мне нужен, — она крепко обняла капитана, в последний раз вдохнув любимый аромат дорогого парфюма. Ничего не ответив, Борис коротко поцеловал Лесю и что-то по-дурацки шепнув выпирающему животику, покинул квартиру, тихо прикрыв за собой дверь, — вот и остались мы с тобой вдвоём, малыш…Вернись ко мне ты моя Лали-Лали
Ты же моя Лалили-Лалили
Ты же моя Лали-Лали
Дни тянулись мучительно долго. От Нерп не было новостей, в горах пропала связь и возможности выйти на связь не было. К Олесе по вечерам приезжала Рита, иногда оставалась у неё на ночь, ведь девушке становилось всё сложней переживать беременность: боль в спине, которую даже не могла заглушить йога, тяжесть в животе и неконтролируемые слёзы по поводу и без. Недавно, возвращаясь домой, Ума обнаружила у парадной серого и промокшего котёнка, жалобно мяукающего и дрожащего на холоде. Девушка, движимая лишь кипящими гормонами, забрала животное с асфальта и решила отнести его в квартиру. — Рит, новостей всё так и нет? — поглаживая котёнка, лежащего на её коленках, спросила старший лейтенант, с надеждой во взгляде посмотрев на Багиру. Женщина сидела у плиты, дожаривая рыбные котлеты. — Как только группа выйдет на связь, я сразу тебе сообщу! Тебе сейчас о ребёнке думать нужно, всё-таки начало шестого месяца, да и весна во всю по городу бродит, — Кошкина улыбнулась, выглянув в окно, за которым светило яркое весеннее солнце, освещая своими лучами Петербург. — Надо думать о ребёнке, а я думаю о Боре… — сочувственно посмотрев на женщину, вздохнула Уманова, нервно погладив животик, боль в котором резко усилилась. Девушка сморщилась, опустив Сириуса на пол, и тихо застонал, скрючившись пополам, тем самым привлекая внимание Риты. — Леська, что такое? Где болит? — небрежно бросив лопатку на столешницу и подбежав ближе к Олесе, протараторила кап-раз, опустившись на колени возле неё. — Живот… — превозмогая боль, сквозь зубы и с огромным трудом протянула девушка, ощутив тяжесть внизу живота. Олесю окутал страх. Самый настоящий. Больше не за собственную жизнь, а за жизнь их ребёнка, что ещё не успел появиться на свет, не успел увидеть своих маму и папу, не успел сделать первые шаги… — Рит, скорую! — Уже вызываю! — суетясь, Кошкина набирала номер скорой, изредка бросая взгляды на тяжело дышащую Лесю, сидящую на стуле. Входящий звонок на мобильный сперва напугал женщину, но позже быстро ответила на звонок, — Бать, не сейчас, тут Олеське плохо! — Рита, срочно в КТЦ, у нас проблемы! — по голосу было слышно, что случилось что-то нехорошее и это явно было связано с Нерпами, долго не выходящими на связь, — Бизон сорвался со скалы! — Что? — Багира выкрикнула это настолько громко, что бедный котёнок спешно покинул кухню, подальше от предполагаемой опасности, — как сорвался? — Рита, что там? — уже сквозь слёзы спросила Ума, кожей ощущая неприятности. И связаны они были явно с Борисом Тарасовым. Олесю было решено вести в военный госпиталь, находящийся недалеко от КТЦ, взяв клятву с врача, что сразу после завершения осмотра наберёт Кошкиной и сообщит о состоянии Олеси. Та, на пути в больницу, без умолку спрашивала о Бизоне, а точнее о том, всё ли с ним хорошо и жив ли он вообще, но женщина упрямо молчала и делала вид, что этих вопросов не слышит.Мы же с тобою вместе летали
Сутками ночами пропадали
КТЦ — Кот, что с Бизоном, ты можешь мне чётко сказать? — от бессилия и незнания Булатов сорвался на крик, хлопая от злости ладонью по столу. — Мы его нашли, но у него разбита голова и прострелено плечо. Нужен вертолёт, при чём срочно. Разрешите принять командование группой на себя? — Ионов излагал всё с неприсущей ему паникой и страхом за сослуживца, но рассуждал трезво и даже разумно. — Разрешаю. Радионов, отправляй вертолёт по координатам Кота и побыстрей! — отдал приказ Иван и быстро покинул центр, уходя в свой кабинет. Бизона доставили в Петербург через десять часов, поместив в одну из городских больниц, в котором часто оказывались спецназовцы, в том числе и Олеся. Последнюю, кстати, детально осмотрели и вынесли весьма неутешительный вердикт: однократное обвитие пуповиной. Девушка сперва испугалась, но вспомнив свои многочисленные медицинские знания, немного подрасслабилась и нетерпеливо набрала номер Маргариты. — Рит, что с Борей? — как только она ответила на звонок, спросила Леся, желая услышать полный и развёрнутый ответ на интересующий её вопрос, — и не вздумай увиливать! — Олесь, его уже везут в больницу. У него голова пробита и огнестрел. Ты только не волнуйся, я говорила с врачом и про обвитие тоже в курсе! — Уманова выдохнула и расслабленно откинулась на кушетку, в который раз за день погладив животик, — я приеду вечером, привезу твои вещи. — Спасибо, Рит, — устало поблагодарила девушка, метнув взгляд на окно, — такая себе весна вышла.Ты же моя Лали-Лали
Неземная Лали-Лали
Олеся стояла у окна, скрестив руки на груди, как обычно делала это во время раздумий. Очередная ссора за те две недели, что Борис был дома после выписки, выводила девушку из себя и заставляла снова испытать волнение. — Ну вот чего ты опять дуешься? — встав позади неё, спросил мужчина, положив руки на аккуратные и хрупкие плечи и уткнувшись носом в шелковистые волосы, — нравится меня из себя выводить? — Это я тебя вывожу? — резко повысив тон, спросила старлей, но пока не обернулась, — по-моему это ты испытываешь мои нервы! Если не готов к ответственности, так и скажи. Мы просто разойдёмся и будем жить, как раньше. — Как раньше, говоришь? То есть мне уйти? — его голос дрогнул и стал на несколько тонов грубее, будто Тарасов с трудом говорил эти слова. Этот вопрос стал для неё ударом. Леся повернулась и красными от слёз глазами посмотрела на взволнованного капитана, на лице которого засела лишь печаль и негодование. Всё, что скопилось внутри девушки за эти несколько недель, разом вывалилось наружу и она вдруг горько заплакала, быстро мотая головой из стороны в сторону в отрицательном ответе. Страх за ребёнка, переживания по поводу ранения Бизона — всё это постепенно заполняло душу Умановой, накаляя школу эмоций до предела. Аккуратно подхватив Олесю на руки, офицер в несколько шагов преодолел расстояние от окна до кровати, уложив девушку на неё и снова опустился рядом, сев на пол. Тарасов уже несколько раз мысленно отвесил себе пару оплехух за то, что снова вызвал на лице возлюбленной слёзы. Винил себя за каждую слезинку, что скатывалась по розовой щеке, винил за то, что их малышка чуть не погибла, обвив себе шею пуповиной. — Я тебя не оставлю, ни за что на свете, слышишь? — гортанно прошептал Борис, поглаживая Лесю по голове, чтобы хоть как-то успокоить. — Ты же обещал всегда быть рядом… — прошептала Олеся, сильней укутываясь в тёплый плед и не переставая плакать, — даже если я отправляю тебя за крабовыми палочками. — Кстати о крабовых палочках, — кап-два быстро умчался на кухню, вдруг зашуршал пакетами и так же быстро вернулся, пряча что-то за спиной, — я купил. Будешь? — Правда? — наивно хлопая глазами, спросила Ума, привстав на локте. Вытянув из-за спины две упаковки желанного несколько недель назад лакомства, — Б-о-о-ря… У любви нет золотой середины: она либо цветет, либо увядает. Когда любовь подвергается испытаниям, она не увядает. Продолжает цвести, но утрачивает аромат. У каждого своя весна и какой бы она не была — это время перемен, которое нужно ценить и брать от него всё. Не бойтесь бороться за своё счастье и цените моменты, проведённые с любимым человеком.