Запретный плод

Каждый новый день - новый поворот судьбы, новое испытание. Каждое новое утро, каждый новый рассвет - ещё один шанс что-то исправить. Если не справились сегодня, то шанс всё изменить будет завтра. Только уже не у всех. *** Сегодняшнее утро было хмурое, за окном по крышам домов барабанил холодный дождь, исполняя свою особенную мелодию. Под дождём где-то во дворе играли дети, бегая босиком по луже. Когда-то давно Белоснежка с удовольствием бегала по лужам так же, как и эти дети. Но всё изменилось. Больше она не маленькая девочка, которая может спокойно забавляться, забывая обо всём на свете. Теперь на её хрупких плечах лежит груз ответственности за всё королевство. В её глазах больше нет того света и счастья, что есть у этих детей. Взгляд холоден и чужд её природе, только изредка можно заметить в нём те проблески детской радости, только подле любимой женщины она снова может позволить себе вдохнуть полной грудью. Да вот только скоро отнимут у неё этот шанс, оставляя взамен разбитое сердце и решённую за неё судьбу. Девочка держалась стойко, с мужеством приняв на себя этот удар. Для своего небольшого возраста она была даже слишком умна. Однако, больно было не только ей. *** Утро встретило Гримхильду холодным ветром из окна, что забыли закрыть на ночь. Пройдя к окну она увидела маленьких детей, резвящихся под прохладными каплями воды. Пару секунд она прожигала их взглядом, а затем резко задвинула штору, чтобы больше не видеть их и не слышать назойливый смех. Она никогда не понимала людей, которые любили дождь. Но сейчас её больше раздражал тот факт, что погода полностью соответствует её внутреннему состоянию. Она умирала изнутри, угасала каждый день всё больше и больше. Было больно, невыносимо больно. До нескончаемого потока слёз из глаз и разорванной в клочья грудной клетки. Она села на колени перед кроватью и достала из-под неё небольшой резной сундук. Отворив замок, женщина достала то самое зеркальце, что тогда увидела у неё Белоснежка. Кончиками пальцев она осторожно повела по его резным узорам, до крови цепляясь кончиком пальца на один из острых выступов. Пока кровь распространялась по зеркалу, женщина произнесла: –Свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи. Кто на свете всех милее, всех прекрасней и белее? Зеркало тут же засверкало мягкими синими огоньками, через пару секунд открывая взору женщины вид на, видимо только что проснувшуюся, Белоснежку. Гримхильда с замиранием сердца наблюдала за тем, как девочка потягивалась и протирала кулачками глаза. Женщина следила за её розовыми губами, тонкими пальцами, даже за светом, играющим в её чёрных, как ночь, волосах. Смотрела и не могла насмотреться. Белоснежка стала для неё противоядием от её вечных душевных мучений. Столько лет в этом зеркале она видела только своё отражение, каждый вечер надеясь увидеть там кого-то, кто станет выбором и души, и сердца. Но глаза смотрели на многих, а сердце отказывалось от всех. Как и душа. До встречи с этой девочкой. В первую встречу, когда Гримхильда впервые столкнулась взглядами с этой юной девушкой, её сердце замерло, а затем начало отбивать невообразимо быстрый ритм. Она тонула в её глазах снова и снова, боясь сделать первый шаг. Ей хотелось отдать этому человеку всё, лишь бы та была рядом. Но она, Гримхильда, уже взрослая девочка, чтобы ставить свои желания выше холодного и безошибочного ума. К счастью или сожалению, люди, вырастая, всё меньше прислушиваются к сердцу, предпочитая окунаться в чертоги разума. Это спасает их, одновременно с этим убивая, позволяя затухать, словно забытым свечам. Страшно подумать, сколько таких людей потухло, мечтая гореть ярким пламенем. Гримхильда боялась стать одной из них, но упорно шла именно по этому пути. Ровно до той судьбоносной встречи в саду. Она ведь и не хотела идти туда, сердце повело. А она впервые повелась на его уловки. Вот Белоснежка плачет, вот женщина пытается её успокоить, а вот уже ощущение сладких губ на своих - холодных и искусанных до крови. Так нельзя. Но всё остальное так безразлично в этот момент. Только ощущение нежных, робких, почти невинных поцелуев на своих. А потом… Она просто отдаёт власть сердцу, позволяя себе, наконец, стать счастливой. Но как бы не так. *Ты ведь помнишь, что тебе тогда сказала мать, когда ты не заступилась за родную бабушку? Помнишь? Ты ведь каждое слово помнишь. «Ты не заслуживаешь быть счастливой. Ты жалкий трус.» Ты тогда разозлилась, а она ведь правду сказала. Может, всё стоило закончить ещё тогда? Ах да, ты ведь слишком слаба, чтобы даже закончить всё. - эти слова в голове крутились, путаясь с мыслями о том, кто она сейчас и как портит жизнь ещё и другим людям. Снова. Слёзы градом катились по её щекам, а она не спешила их вытирать. Она даже не замечала их, погружаясь всё больше в свои мысли и воспоминания. *Белоснежка - ребёнок, неужели ты этого не понимаешь? Да она тянется к тебе, потому что ей тепла материнского не хватило. Ты не нужна ей. - твердил один голос в голове. *Но она же первая меня поцеловала, а, значит, хоть что-то, да чувствует ко мне. - утверждал второй голос. Но, стоит вспомнить, что ею всё ещё двигало сердце, поэтому было слишком явно, к какому варианту оно потянется. *В конце концов, через неделю её заберут у меня. У меня на любовь осталась одна неделя. 7 дней. 168 часов. И каждый из этих часов я хочу провести зная, что меня тоже любят. Пусть я снова буду эгоисткой, я хочу, чтобы сейчас меня любили. Я хочу, чтобы потом мне не одной пришлось страдать, упиваясь ночью горькими слезами. Я люблю. Её. Она меня тоже. А, значит, мы будем вместе, пока это возможно. Даже если так нельзя, плевать уже. Я уже проиграла эту битву, дайте хоть насладится последними лучами света перед заходом моего солнца. Её рыдания почти прекратились, когда она, аккуратно сложив зеркальце на место, снова подошла к окну, отодвигая штору на место. Детей больше не было, а дождь слегка успокоился. Теперь погода насылала только грусть и какую-то необъяснимую тоску, которой тут и так было пропитано всё вокруг. Что ж, скоро всё сменится на отравляющую всех и вся боль, разъедая всё вокруг. Но так будет проще, чем прекратить всё ещё сейчас. *Ещё немного, ещё чуть-чуть я подышу счастьем. Прошу. - Гримхильда больше не плакала - нечем было. Но сердце всё ещё болело. - Может и лучше бы было, если бы до сих пор видела в зеркале только себя? Может, стоит не допускать большего хотя бы ради неё? Ну же, Гримхильда, в тебе ведь осталось ещё что-то человеческое.