Какое тяжелое лето. Альбусу удалось навлечь на себя проклятие, Беллатрикс удалось влить достаточно яда в уши Темному Лорду, и теперь Северусу пришлось смириться с Хвостом, постоянно находящимся в его ветхом доме. Белла также манипулировала Нарциссой, для дачи Непреложного Обета, так что он знал — так или иначе его жизнь будет потеряна к концу нового учебного года, поскольку не было абсолютно никакого выхода. На этот раз начало учебного года принесло облегчение, поскольку оно вытащило его из кишащего крысами дома и заставило думать о чем-то другом, кроме надвигающейся гибели, хотя тот факт, что Альбус предоставил ему должность преподавателя ЗОТИ в качестве примирительного жеста, все же немного вывел его из мрачного настроения.
Слизнорт вернулся и был таким же веселым и надоедливым, каким был, когда в последний раз преподавал в Хогвартсе. Очевидно, Альбус пообещал Слагхорну, что ему не придется варить зелья для лазарета, поскольку Северус, очевидно, был бы счастлив продолжать это делать. Всего через неделю после начала семестра Слагхорн также начал подробно рассказывать о предполагаемых талантах Поттера в зельях, что заставило Северуса задаться вопросом, нужны ли Слагхорну очки получше или кто-то решил разыграть старика, используя оборотное зелье.
Во время одного из первых учительских собраний Минерва сообщила всем о приближающемся семнадцатилетии мисс Грейнджер, после чего Северус ехидно спросил, должен ли он купить подарки ко дню рождения гриффиндорки прямо сейчас. Тем не менее, он запомнил эту информацию на тот случай, если Ми вдруг объявится в этот день. В конце концов, ей всегда легко угодить тарелкой морепродуктов и обещанием принять ванну.
Ми на самом деле появилась накануне своего дня рождения, сразу после комендантского часа, и они провели некоторое время в его лаборатории перед сном. Глубокой ночью его разбудил крик. Дезориентированный он сел только для того, чтобы обнаружить, что в его руках вместо выдры лежит девушка.
— Профессор Снейп? Отпустите меня немедленно! — она попыталась одновременно оттолкнуть его и натянуть одеяло поверх своей фланелевой пижамы, из-за чего просто застряла в простынях.
— Мисс Грейнджер, успокойтесь, — умолял он ее, прекрасно зная, что мисс Гермиона Грейнджер ничего подобного не сделает. Она спрыгнула с кровати и кинулась через первую же дверь, которая оказалась ванной. Быстро натянув черный халат поверх ночной рубашки, Северус прошел в гостиную, пока девушка все еще пряталась в ванной. Когда она появилась в дверях и настороженно огляделась, он вдруг увидел свои покои как будто ее глазами в первый раз. Маленькие, обшарпанные и тесные, с ветхой, темной мебелью. Холостяцкая квартира и довольно грустная. Внезапно смутившись, он отвернулся и позвал эльфа, приказав принести чай.
— Садитесь, мисс Грейнджер, — сказал он, указывая на свое кресло, и занял табуретку у пианино.
— Это ваши апартаменты, сэр? Что я здесь делаю? Как я здесь оказалась? — спросила она, скрестив руки.
Принесли чай, и Северус левитировал к ней чашку без сахара, как она обычно пила в Большом зале. Гриффиндорка посмотрела на него, нахмурившись, но приняла чашку.
— Я скажу вам, мисс Грейнджер. Не перебивайте меня.
Так он и сделал. Он рассказал ей всю историю о молодой выдре, необъяснимым образом появившейся в его спальне в ночь сортировки, о том, как она назвала ему свое имя. Их ночи вместе на протяжении многих лет. Фортепиано, зелья, чтение. Розыгрыш Амбридж в прошлом году и то, как она показала ему ванную старосты. Единственное о чем Северус умалчивал то, что она часто спала в его постели, свернувшись калачиком рядом с ним. Он рассказал ей о своих подозрениях относительно ее личности, о том, как он пытался выяснить это, прежде чем решил, что не хочет знать и окончательное подтверждение прошлым летом после жалкого рейда Министерства. Она почему-то начала тихонько плакать.
— Это объясняет, почему я всегда доверяла вам, сэр, — прошептала Гермиона, как только он замолчал.
Северус был удивлен, услышав это. Люди обычно не доверяли ему.
Грейнджер заерзала, нахмурившись. По крайней мере, она немного успокоилась, пока он говорил.
— Но я все еще не понимаю, я анимаг? Я никогда не изучала это.
— Я понятия не имею, как вы оказались анимагом, — признался он, — И все же вы здесь.
Сфокусировав на нем свой взгляд, как будто оценивая его, она наконец спросила:
— Сэр, если то, что вы говорите, правда, а я не очень в этом сомневаюсь, хотя это звучит совершенно абсурдно, не могли бы вы как-нибудь это доказать?
Он пожал плечами.
— Не то чтобы без заимствования Омута памяти Альбуса это возможно, но я мог бы немного освежить вашу память, мисс Грейнджер, — он повернулся лицом к пианино, — Это любимое произведение Ми, — сказал Северус, пока пальцы искали клавиши для 9 Ноктюрна Шопена. Теперь он мог играть его по памяти. Снейп закрыл глаза, теряясь в нарастающем и угасающем ритме пьесы, пока не был остановлен рукой на плече.
— Это и мое любимое, — прошептала мисс Грейнджер.
— Вы играете? — спросил он ее, замирая.
Она лишь кивнула и медленно обошла вокруг табурета, рассматривая ноты. Северус тихо соскользнул с табурета, вставая рядом с пианино, пока она перебирала пьесы, выбирая одну и садясь. Он мог догадаться, что это было, даже не глядя. Одна из его любимых, соната № 8 Бетховена «Патетическая». Чуть придвинувшись к инструменту, девушка села на табурет.
Прежде чем она начала, Северус спросил.
— Не могли бы вы угадать, какое произведение мне больше всего нравится, мисс Грейнджер?
— Я думаю, я знаю, — Она посмотрела на него, потом на свои руки. Гермиона начала играть. Сначала гриффиндорка немного колебалась, но вскоре нашла ритм, хотя явно давно не практиковалась.
— Это объясняет так много, но в то же время совершенно ничего, профессор, — прошептала девушка, прежде чем повернуться к нему, широко, словно в изумлении, распахнув глаза, — На протяжении многих лет я часто просыпалась измученой, как будто занималась чем-то по ночам. Мне также часто снились выдры и пианино… и морепродукты. Я не знала, что волшебники играют на магловских инструментах, поэтому подумала, все было только потому, что я играла с тех пор, как была маленькой. И ваши покои мне очень знакомы, особенно это пианино и эта гигантская ванна, которая у вас есть.
Уголок его рта приподнялся в легкой улыбке.
— Да, это был подарок Хогвартса, раньше она была явно менее причудливой и, вероятно, снова стала бы такой, если бы Альбус пронюхал об этом.
Это заявление заставило ее улыбнуться в ответ.
— Я никому не скажу, обещаю.
Он допил свой чай, ее чашка уже была пуста.
— Что теперь? — Гермиона глубоко вздохнула, погрузившись в свои мысли, прикусив нижнюю губу.
— Мне придется проводить вас обратно в башню Гриффиндора, — пожал плечами Северус, — Сегодня слишком поздно принимать какие-либо решения о чем-то, что вы не можете контролировать. Возможно, вам следует спросить Минерву о трансформации, чтобы научиться ее контролировать. Мне не нужно говорить вам, чтобы вы никому об этом не рассказывали за пределами этих комнат?
— Конечно, нет, сэр. Ни слова. Интересно…— она снова закусила губу, колеблясь, задерживая взгляд на пианино.
— Вы можете приходить и играть, когда я не занят, — выпалил Северус, удивляясь сам себе и глядя в столь же удивленные глаза напротив.
Он быстро двинулся, надевая учительскую мантию и вывел девушку из своей комнаты, направляясь к башне Гриффиндора. Они слышали, как Филч шаркает по боковому коридору, но сумели избежать встречи с ним и миссис Норрис.
— С днем рождения, мисс Грейнджер, — тихо сказал он перед тем, как она разбудила Полную Даму, чтобы сообщить пароль.
— Спасибо, сэр, — поблагодарила Гермиона с быстрой улыбкой, мелькнувшей в сторону профессора.
Довольный, Северус отправился в постель.
***
К его удивлению, она вернулась. И как выдра иногда ночью, и как человек.
В первый же вечер Гермиона была ужасно сконфужена, стуча в его дверь после наступления комендантского часа. Открывая дверь, Северус приподнял бровь, но впустил ее без дальнейших комментариев и поставил чай. Девушка направилась прямо к пианино и уселась играть, а он вернулся к креслу и последнему журналу зелий, поставив ее чашку на шаткий столик рядом с табуретом. Она играла злобно, дико, выпуская через клавиши все, что ей приходилось держать под контролем в школьные годы. Иногда, пропуская какую-то ноту, она раздраженно рычала, но постепенно темп замедлялся, переходя к другим пьесам, более спокойным. Никто не говорил. Северус не привык слушать, как играют другие. Это было приятно, дружеское, что-то чуждое ему, что-то, что он забыл.
— Спасибо, сэр, — пробормотала грифиндорска, собираясь уйти.
— Нет, спасибо вам, — ответил он, увидев, как расширились ее глаза, непривычные к таким словам из его уст.
Он снова проводил ее до гостиной и повернул назад только после того, как увидел как она благополучно прошла через отверстие в портрете.
Грейнджер появлялась, когда ей нужно было отдохнуть от незрелых соседей по общежитию, когда хотела обсудить магические теории или что-то еще, что прочитала, когда хотела поиграть на пианино или послушать, как он играет. Несколько раз она засыпала на его кушетке, пока читала, а он накрывал ее клетчатым пледом, который подарила Минерва на Рождество несколько лет назад. У Северуса не хватало духа разбудить девушку, но когда утром он выходил в гостиную, плед был аккуратно сложен на пустующей кушетке.
Судя по всему, у нее был маховик времени. Он подозревал это после случая с двумя выдрами несколько лет назад. Минерва и Альбус подарили его на третьем курсе, еще раз продемонстрировав свое гриффиндорское безрассудство, доверив такой предмет ученице. Гермиона считала, что уже примерно на два года старше своих сверстников, и все еще использовала маховик для учебы или чтобы выспаться.
— Вы не можете решить все на свете с помощью маховика, — увещевал её Северус.
Она посмотрела на него и кивнула; он подозревал, что она знала это из личного опыта.
Почему-то он все еще считал совершенно нормальным, что Ми-выдра лежит в его постели появляясь по ночам и попискивая. Как будто она и Гермиона были разными личностями, потому что он никогда и за миллион лет не согласился бы делить постель со студентом. Северус спросил, добилась ли она какого-либо прогресса в добровольной трансформации и помнит ли она, что делала в облике выдры, но Гермиона только покачала головой и сказала, что слишком занята, чтобы сосредоточиться на этом, и что воспоминания были смутными и далекими.
***
А затем.
Флитвик у двери, кричит что-то о Пожирателях Смерти в замке, Луна Лавгуд из всех людей за его дверью и ОНА. Конечно же, кто еще? Флитвик легко пал, несмотря на то, что в прошлом был чемпионом по дуэлям. Луна промчалась мимо, чтобы помочь своему миниатюрному профессору, оставив его один на один с Гермионой. Северус не мог сдержаться, нежно обхватывая ее щеку.
— Ми, — прошептал он.
— Будьте осторожны, — пробормотала она и, к его изумлению, поднялась на цыпочки и быстро поцеловала в щеку, — Северус.
Он развернулся на каблуках и пошел прочь.
Это больнее, чем убийство Альбуса, ее доверие, прикосновение, его имя на ее губах, ее вера в него и то, что ему неизбежно придется разорвать это в клочья и, скорее всего, никогда больше ее не увидеть.
