Рисунок не шёл. Вместо цельной картинки выходили лишь ломанные линии. Карандаш едва не ломался от силы нажима.
Сменкина прикусила язык. Эмоции подошли к финальной точке, но она ни в какую не хочет выпускать их наружу. В голове держался поверхностный страх из-за самой себя. Что она может натворить, если чувства опять возьмут вверх, как тогда на балу? Тогда девушка выплакалась Вале, но сейчас рядом никого.
Громко захлопнув альбом, Кира забросила вещи в лежащий у ног рюкзак.
Жаль, что такое огромное помещение пропадает зазря. Большая территория ныне заброшенного спортзала, что приютила девушку на время, находилась в неплохом состоянии. Единственный минус нулевых этажей — на них всегда чуть холоднее, чем на верхних.
— Нет, ты посмотри, — послышалась за спиной насмешка, — Мы там скачем наверху, ищим её, а она здесь прохлаждается.
Сменкина обернулась и почти сразу отступила чуть назад, когда Черных и Мещеряков в несколько шагов преодолели последнии ступеньки и вышли к ней. И почему всегда когда она больше всего желает не видеть их, на её пути встают «Чип и Дейл»?!
— Кир, ты как? Что хотели Даша с Кариной? — в голове накопилось множество вопросов, но Артём осмелился задать лишь несколько из них, — Почему убежала, никому не сказав?
Девушка молчала, глядя в пол. После чего резко подхватила с пола рюкзак и помчалась напролом. Чтобы она — Кира Сменкина — и выдала кому-то свои тайны? Никогда! Только вот у Киры Сменкиной есть большой минус — она забывает учитывать способности соперников. Забыла, что намеревается удрать от двух баскетболистов, которые сильны, выносливы и ловки.
Мещеряков и Черных почти одновременно словили подругу.
— Пустите!
— Сначала расскажи всё! — отозвался Филипп.
— Нет!
— Да!
— Кира, — уже чуть спокойнее позвал Арт. Парень и девушка повернулись и он продолжил, — Ты должна нам желание, помнишь?
Черных, словно прозрев, широко улыбнулся:
— Точно-точно.
— Я не буду его выполнять. Вик уже всё знает.
Парни встретились взглядами, которые явно говорили о том, какая же она упрямица.
Артём покачал головой и тяжело вздохнул. И как с ней можно договариваться? Она сама себе на уме. Сама себе хозяйка. Она никого не слушает и сама решает свои проблемы. Ну, почему же ей так сложно принять помощь? Они же любят её, дорожат и бояться за неё. Они не хотят ей зла.
Мысли крутились без остановки. Фил перебрал различные варианты, как можно докопаться до правды или как заставить подругу выполнить желание. Процесс длился всего несколько мгновений, а парню это показалось целой вечностью.
— Это же как карточный долг. Дело чести, — пробубнил он. На этот раз он не повышал тон, говорил спокойно и размеряно, надеясь договориться, — Мы свою часть выполнили, теперь твоя очередь.
Сменкина молчала. Поджала губы.
— Что происходит? — задав вопрос, Арт мысленно ударил себя по лицу. Надо же было так сглупить и задать столь размытый вопрос!
Девушка продолжала молчать. Карие глаза влажно заискрились, смотря вначале на Артёма, а после на Филиппа. Что происходит? Хотелось бы ей самой знать.
— Я… — слова давались с трудом. Они вставали где-то поперёк горла, — Это неправильно… Я неправильна… — Кира говорила тихо, словно надеялась, что её шёпот не будет услышан. Но парни слышали. Оба покрепче обхватили её руки, молчаливо давая поддержку и понимание, что слушают её, — Любить двоих нельзя! — голос сорвался, а вместе с ним из глаз полились слёзы. Неужели её эмоции ждали от неё именно этого шага, чтобы выйти на свободу?
В груди стало тяжело, казалось всю грудную клетку жгёт огнём. Картинка перед глазами размылась, из-за чего Сменкина видела только неясные очертания и контуры фигур друзей. Они переглянулись? Или это просто представление в её голове? В ушах слышались успокаивающие и заботливые слова, тихие, сладкие голоса.
Черных и Мещеряков аккуратно придерживали подругу. Оба ощущали себя хуже некуда. Больно ей — больно им. Простая аксиома, которую они запомнят на долго.
— Кто сказал, что любить двоих нельзя? — спросил Артём спустя несколько минут, когда девушка потихоньку стала успокаиваться или же она просто уже устала плакать, — Можно. Любовь — она разная…
— И от этого круче, — перебил его Филипп, аккуратно вытерая её влажные щёки, — Знаешь, Кир… мы с Артом понимаем тебя.
Сменкина хотела спросить, смеются они над ней или просто стараются всеми способами поддержать, но говорить совершенно не хотелось.
— Причём очень хорошо, — вздохнул Мещеряков. Переведя взгляд на возлюбленного увидел, как тот отвернулся. Ясно. Значит, это придётся говорить ему, — Мы… э, мы любим друг друга… — её расскрасневшиеся глаза чуть расширились, а после казалось вновь влажно заблистели, — Начали встречаться за несколько дней до нового года, — добавил он, — А ещё… мы…
— Мямля ты, Мещеряков, — рыкнул Черных, перебив его на половине предложения, — Мы… эм, любим… т-тебя.
— Вдвоём, — спешно вставил слово Арт.
Что за день? Кире резко захотелось, чтобы он подошёл к концу или чтобы это оказался один из её навязчивых снов. Не может такого быть в реальности!
— Не может такого быть… Такого не бывает… — бубнила себе под нос девушка, — Хотите сказать… мои чувства взаимны? Взаимны сразу с двумя? — она устало посмеялась, — Разыгрываете?
— Нет.
Сменкина почувствовала свободу в руках — парни отпустили её. Тихо сказав, что они подождут, когда она будет готова вновь прийти к этой теме. Сказали, что будут ждать сколько нужно. И ушли.
***
Вечер четырнадцатого февраля
Парни вздрогнули от осторожного стука в дверь. Не дожидаясь разрешения, неожиданный гость вошёл в комнату.
Сменкина мялась у порога, опираясь на дверь. Как будто боялась упасть без этой опоры. С её влажных волос потихоньку стекала вода, капли падали прямо чёрную, с мужского плеча кофту, что доходила ей до середины бедра. После душа она выглядит отдохнувшей и спокойной. Единственное напоминание о срыве — красные глаза и немного опухшее лицо.
— Как ты? — сходу спросил Артём, который как и Филипп, осматривал её с головы до ног.
— Лучше, — пожав плечами, она опустила голову, — Я насчёт сегодняшнего…
— Мы говорили правду, — поспешно заговорил Черных, — Хоть эта правда и звучит бредово.
— Приятнее слушать правдивый бред, нежели разумную ложь, — отозвалась девушка, неосознанно перефразировав знакомую фразу, — Я верю вам… и тоже говорю правду.
— Значит, мы… можем…
— Да, Фил! — синхронно воскликнули Арт и Кира, которая теперь вела себя расслабленно и более живо.
Оба парня поднялись со своих мест и приблизились к ней. Её улыбка нравилась им намного больше, чем слёзы. Её улыбка дарит им счастье.
Филипп опустился к её губам, аккуратно целуя. Лёгкий и беззаботный поцелуй с каждой секундой обретал страсть.
Артём мягко поцеловал её шею чуть выше подвески, что они подарили ей на новый год. Его рука осторожно, словно боясь напугать, заскользила по талии.
Кира закрыла глаза, отдавшись чувствам. Ощущать ласку и заботу наяву в миллионы раз приятнее, чем во снах, в которых теперь нет нужды.
