Blood, sweat and tears

Узнав о прогремевшем на весь клуб поражении и унижении Вадима два его лучших друга — Иван Нагорный и Александр Тимофеев — вызвали на разговор тех, кто это видел. — Вы ебаные трусы! — орал несдержанный Тимофеев на мрачных как ночь одногруппников. — На ваших, блять, глазах капитана команды избили и опустили, а вы — двадцать взрослых мужиков! — стояли и смотрели! У меня слов на вас не хватает, суки! Тимофеев взял короткую паузу, чтобы отдышаться. Каратист Астахов переглянулся с борцом Спиридоновым и незаметно закатил глаза. Стоять и выслушивать отповедь лучшего друга Вадима было унизительно, но умом оба спортсмена понимали — каждый из находившихся тогда в раздевалке заслужил это. — Да, я знаю, вы боялись получить травму перед турниром, но почему ни один не додумался вызвать охрану? Для чего она здесь?! Для того, чтобы моего друга нагнул и унизил какой-то самоубийца?! Алекс замолчал, прожигая взглядом одногруппников. Большинство из них отводили взгляд, но находились и такие, кто ясно и жестко смотрел на него в ответ, не пряча глаза, не боясь гнева элитного бойца Тимофеева. Иван Нагорный с отвращением отвернулся от довольно улыбающегося Дениса. — Вадим сам сказал никому не мешать, — ровно произнес самбист Резников. — Чужая помощь была бы для него унизительной. — А то, что сделал с ним Кирилл, это было не унизительно?! — взорвался Тимофеев. — Влад, тебе ничего не жмет? — Ничего, — так же спокойно отозвался тот с легкой усмешкой. — Как думаешь, охранники, отдирающие Кирилла от его члена, сильно сохранили бы честь Вадима? — Во-первых, они бы не дали ему его травмировать. А во-вторых, Влад, были бы вы нормальными мужиками, до охраны не дошло бы, — Тимофеев с горечью смотрел на талантливого бойца, кузена Ландышева, который выбрал сторону Дениса и Кирилла. — Ты, кстати, избил своего брата, тебе нормально? По словам Вадима, Ландышев пытался помочь ему против Дениса и Кирилла, но его собственный брат помешал это сделать. — Давай ты не будешь лезть в наши отношения с братом, — холодно отрезал Влад. — Без тебя разберемся. — На первенстве и разберетесь, — холодно вставил Нагорный. Он поклялся себе сделать все, чтобы под его опекой — как более старшего и опытного бойца — Ландышев победил своего соперника кузена. Еще один спортсмен — самбист Сотников, в тот роковой вечер вставший на сторону Вадима, — сейчас находился в больнице со сломанной рукой и восстановиться уже не успел бы. Денису за драку с Астаховым запретили участвовать в турнире, отсадив его на скамейку запасных, и это было единственной хорошей новостью вчерашнего вечера. В группе назревал раскол, который разделил бы ее спортсменов на два непримиримых лагеря. Нагорный искренне надеялся, что после огласки случившегося — а про позор Вадима благодаря стараниям нескольких человек и сарафанному радио теперь знала вся федерация, — главный тренер Роман Андреевич вышвырнет Дениса, Влада Резникова и всех остальных. — В общем, я от вас такого не ожидал, — в звенящей тишине заключил Алекс Тимофеев. В его голосе слишком явно звенело горькое разочарование. — Я раньше думал, что у нас тут реально нормальные парни, который помогли бы в такой ситуации. А вы такими крысами оказались, что стыдно за вас. — Мы сами были в шоке и не знали, что делать, — неуверенно вставил юный Спиридонов. Мальчишка, перешедший к ним из борцовской секции, в полной мере осознал весь кошмар произошедшего и теперь мучился угрызениями совести. Он и хотел бы помочь Вадиму, прекрасно понимая, какой тяжелый удар по мужской гордости нанес ему Кирилл, но растерялся, не нашел поддержки среди товарищей и загипнотизированно смотрел на экзекуцию вместе с остальными. Отойдя от потрясения, многие бойцы, включая топового каратиста Астахова, запоздало жалели, что не вмешались. Кто-то действительно растерялся, кто-то напрочь забыл про охрану, кто-то боялся получить травму… а кому-то это понравилось. — Головой надо было думать, — раздраженно ответил Тимофеев. — И да — еще раз кто-то при мне назовет Вадима голубым — убью на месте. Стояли и смотрели как его опускают. Сами, видимо, латентные? — он пристальным взглядом посмотрел на как ни в чем не бывало переодевающегося после тренировки Дениса. — Это не мы обкончались от другого мужика, — тихо отозвался тот с змеиной усмешкой. Алекс с Иваном резко повернулись к нему: — Что ты сказал?! — Ничего-ничего, — елейным голосом ответил Денис, поднимая руки с раскрытыми ладонями. — Молчу. — Вот и молчи дальше, — процедил сквозь зубы Нагорный. — Насчет Вадима и его ориентации — присоединяюсь к Алексу. Если кто-нибудь что-нибудь не то про него скажет — я вам яйца голыми руками оторву. Вадим — нормальный. Это Кирилл — ебанутый, и вы — сучки трусливые.

***

Лечь в медкапсулу за четыре дня до начала соревнований Вадима едва ли не силой заставил Андрей. Примчавшийся на поле боя бывший парень Кирилла с ужасом понял, что опоздал, едва увидев бледное, лишенное каких-либо эмоций лицо избитого бойца. — Вы куда смотрели?! — рявкнул он отводящим взгляд одногруппникам Вадима. Никто не ответил. Один Денис, всласть наиздевавшийся над обессиленным врагом, оценивающе глянул на еще одного незнакомца и с понимающей улыбочкой спросил: — Ты и есть его парень? — Друг, — кратко пояснил Андрей, бросаясь к лежащему без движения Вадиму. Этого он и боялся. Это все-таки произошло, несмотря на его слова об окончательном разрыве — разумеется, оставленные Кириллом без внимания. Это он был виноват в случившейся драме и только он нес ответственность за публичное унижение уничтоженного психологически Вадима. Андрей должен был предвидеть подобное развитие событий и предостеречь своего нового любовника от подобного. На какой-то момент ему показалось, что бешеному, неуправляемому Кириллу действительно нашелся равный по силе и духу конкурент. Он даже обрадовался, что многолетнему тотальному доминированию его бывшего пришел конец и появился более опытный боец, способный поставить южанина на место. Он ошибся, и цена его ошибки получилась чудовищно высокой. Кирилл сам позвонил Андрею и похвастался ему тем, что произошло. «Иди полюбуйся своим любовником, сладкий», — пропел он в трубку, и сердце Андрея пропустило удар. «В этот раз я его еще пожалел, но не сомневайся, это только ради схватки на первенстве». «Что ты с ним сделал, Кирилл?», — побелевшими губами медленно спросил Андрей. «Да так, ничего особенного», — легкомысленно отозвался тот. «Только завалил в борьбе и потискал немного. Ему даже понравилось. Не веришь — пойди и посмотри. Василевского, 79, юго-запад. Он там, наверное, до сих пор в луже своей спермы валяется», — фыркнул напоследок Кирилл перед тем, как выматерившийся Андрей вскочил с кровати и швырнул телефон в стену. «Какой же ты конченный, ненормальный идиот...», — лихорадочно думал он, летя по указанному адресу в такси первого класса. «Больное, сексуально озабоченное животное. Кирилл, просто прими, блять, мой уход. Я к тебе не вернусь. Никогда». Найдя Вадима в полуобморочном состоянии в окружении ржущего на весь этаж Дениса и заботливо прикладывающего ему тряпочку ко лбу Спиридонова, Андрей мысленно застрелил Кирилла выстрелом в висок. — Слушай, парень, а чего это ты Кирилла на нашу сучку променял? — с показным удивлением поинтересовался Денис. — Так, Ден, заткнись, — холодно и резко бросил ему Астахов. Вместе со Спиридоновым они пытались привести обездвиженного Вадима в адекватное состояние. Еще несколько человек аккуратно транспортировали в медпункт участников драки (стараясь не дать им броситься друг на друга снова), а остальные старательно делали вид, что их интересует только душ и смена одежды после тяжелой тренировки. — Ты, Астахов, не попутал меня затыкать? — развернулся к каратисту Денис. — Или ты сам хочешь на его место? — А у тебя есть предложения? — с вызовом осведомился тот, подходя ближе и расправляя плечи. Спиридонов с ветераном Разгоевым переглянулись и подошли ближе. Андрей даже не взглянул на них — он сосредоточенно осматривал Тихонова и пытался понять, что успел сотворить с ним Кирилл. — Ребят, третья драка нам тут точно не нужна, — робко высказался Спиридонов. В руках он все еще держал мокрую тряпочку, которую до этого прижимал Вадиму ко лбу. — Давайте не сейчас, а? До турнира четыре дня. — Да я драться ни с кем не собираюсь, — процедил сквозь зубы Астахов. — Просто глупо получается — вынес Вадима Кирилл, а ржет над ним Дениска — маленькая… ну вы поняли. — Ты, сука, бессмертным стал, что ли?! — взвился разом утративший весь свой ироничный настрой Денис. — Да я твой язык тебе же в жопу засуну, понял?! — От этого писька не вырастет! Звук смачной пощечины — ее автора и адресата Андрей не видел, так как сидел на коленях спиной к конфликтерам — стал логичным началом для вспыхнувшей моментальной драки. — Парни, помогите мне его поднять и довести до выхода, — скомандовал Андрей, не обращая внимания на начавшуюся свалку. Разгоев со Спиридоновым послушно встали по обе стороны, помогли тяжело дышащему Вадиму подняться на ноги. К удивлению всех троих, Тихонов, едва уняв послеоргазменную дрожь в коленях, сбросил их руки и с видимым усилием оперся о стену. — Дальше сам. Андрей, пожалуйста, уйди, — хрипло прошептал он и закрыл глаза. Красное порванное трико сползло с его плеча, оголив покрасневшую, исцарапанную кожу. В разрезе ткани Андрей заметил свежие красно-синие гематомы в области пробитого солнышка. Он едва заметно вздрогнул, прекрасно понимая, какую страшную боль заставил испытать Вадима Кирилл. — Тебе срочно нужно в больницу, — тихо сказал Андрей. — Где он сейчас? — так же тихо спросил Вадим. В сумраке раздевалки его глаза казались полностью черными из-за затопивших радужку зрачков. — Просто скажи мне, где он. — Даже если бы знал — не сказал бы.

***

— Нет, нет, я не позволю тебе схлестнуться с ним в таком состоянии за три дня до начала боев! — Просто скажи, где он живет, и я сам разберусь! — Вадим, прекрати! — практически прорычал Андрей. Они находились наедине в стерильном, тошнотно белоснежном блоке криотерапии. Уснувший накануне от жестокого избиения и последующих литров восстановительных лекарств, утром Тихонов готов был убивать. — Я не понял, за кого ты из нас боишься? — За тебя!.. — Он меня унизил на глазах у моей команды, в моем тренировочном клубе, по правилам моего вида спорта! Я не смогу с этим жить, Андрей, я просто, блять, не смогу, если не возьму реванш! Андрей напряженно следил за мечущимся возле окна Вадимом, который никак не хотел лежать спокойно. Ему было страшно за психическое состояние чемпиона, которому впервые нанесли удар такой силы. Разъедающее чувство вины сдавливало сердце. Он снова недооценил безжалостность и ебанутость бывшего любовника. Из-за него повторно пострадал тот, в кого он был влюблен. Пострадал накануне самого важного соревнования в своей жизни. Иногда Андрей себя ненавидел. За то, что не хватало характера пойти и прописать Кириллу хорошего леща — за все, что тот сделал. — Я просто не понимаю, — надломленно произнес Вадим, садясь на край больничной кушетки. Криокапсула терпеливо ждала своего пациента. — Как я умудрился ему проиграть? — Ты, вообще-то, был травмирован до этого. — Он тоже. — Ты устал после тренировки. — Он сам шел с тренировки! — Ты был на взводе и из-за этого делал ошибки. — Это, блять, отмазки, Андрей! Тихонов спрятал лицо в ладонях. Таким — поверженным, разбитым, стыдящимся посмотреть ему в глаза — Андрею было больно его видеть. Он сел рядом с ним и крепко обнял Вадима за плечи. Тот отстранился. — Посмотри на меня. — Не хочу. Я тебя не достоин. — Чего?! — Я тебя не достоин. После такого. Как отомщу Кириллу — так же, как он опустил меня, — снова заявлю на тебя права. Охреневший от этого заявления Андрей молча глянул на бледного как тень Вадима. Пугала мысль, что из всех людей на земле только он видел топового средневеса Тихонова настолько растоптанным. — В смысле — «не достоин»? Вадим… То, что случилось вчера — случайность. У тебя ещё будет возможность взять реванш. Кирилл шел к этому чемпионату с двенадцати лет. Если ты его уделаешь, он этого не перенесет. Прекрати себя грызть. — Я спустил у него в руках. — Это реакция на афродизиак. Вадим отнял ладони от лица и пристально посмотрел на Андрея. — Если я «случайно» сделаю его инвалидом в клетке, сильно расстроишься? Тот не отводя взгляда медленно покачал головой. — Он это заслужил. Тихонов мрачно усмехнулся. Ненависть к Кириллу перешла все возможные границы и пульсировала у него в груди, примерно там же, где горели пугающе черные гематомы, оставленные стальными локтями соперника. Вадим готов был предать свои железобетонные принципы и всерьёз навредить другому человеку. Впервые за всю жизнь он хотел физически стереть соперника в порошок, нанести ему несовместимые с карьерой травмы. Тихонова тошнило от отвращения к этому чудовищу, к его методам борьбы, к тяжелому мускусному запаху его тела, намертво пропитавшему кожу. Никогда в жизни он ненавидел кого-либо так сильно, как этого отбитого малолетнего психа, с которым они за всё время вражды успели встретиться всего два раза. — Не смей считать его победителем, — бросил Вадим нежно разминающему его плечи Андрею. — В финале ты все увидишь сам. — Я и не считаю его победителем, — усмехнулся тот, сжимая пальцами прорисованные бицепсы спортсмена. Из груди Вадима выбило дыхание, когда рука Андрея невесомо опустилась вдоль его пресса, лаская каждый прокаченный кубик, ущипнула оба чувствительных соска, неторопливо вернулась вниз и скользнула под резинку трусов. Шаловливые пальцы сдавили головку его мгновенно налившегося члена, пощекотили уздечку, бесстыдно обхватили ствол. Эти нежные, умелые, дразнящие движения не шли ни в какое сравнение с грубым изнасилованием Кирилла, пьянили своим контрастом, успокаивали чувствительные воспаленные места после вчерашней жестокой атаки. Вадим выдохнул сквозь сжатые зубы, стиснул пальцы на худом запястье любовника. — Ты что творишь?.. — прошептал он. — Я же тебя сейчас выебу прямо здесь. Без смазки и презервативов. Прекрати. — Ну давай, — провокационно улыбнулся Андрей, приникая к тому месту, где билась его сонная артерия. — Смазка у меня есть. Презервативы тоже. — Ты просил не торопиться. — Я знаю. Беру свои слова обратно. — Я этого не заслуживаю… — выдохнул Вадим, стоило Андрею нажать ему на головку большим пальцем. Жуткий стыд перед ним за осознание всего, что он позволил с собой сделать, яростная досада, не дающая покоя, бешеное желание секса и мести укололи в сердце и сорвали тормоза. — Что за бред? Только ты этого и заслуживаешь, — ответил Андрей и чуть вздрогнул от неожиданности, когда заведенный Тихонов в одно мгновение опрокинул его спиной на кровать и навис над ним сверху. Он обнял ногами его за талию и притянул к себе, вжался ему в бедра собственным возбуждением, давая прочувствовать силу своего желания. Вадим прижал его запястья к жёсткой больничной койке и впился ему в губы страстным, злым, требовательным поцелуем. «Мой. Только мой», — билась у него в голове лихорадочная мысль. «Никому тебя не отдам. Размажу Кирилла по стенке и заберу тебя навсегда. Мой самый лучший, мой идеальный…»