Зловещая долина

      В школе ходили разные слухи насчёт пропавших неизвестно куда детей. Одни – оптимисты – говорили, что они просто забрали документы и вместе с семьёй по тихому переехали в другой штат. Другие – соответственно, пессимисты и реалисты – строили теории о том, что тех ребят похитили, убили, закопали в сугроб и всё тому подобное. А вообще, вторые даже не догадывались о том, насколько они были близки к истине...       В основном все эти слухи перетирались в школьной столовой, где в данный момент и находились оставшиеся ребята из компании заговорщиков: Майк и Бетти Афтон и Чарли Эмили. Кэссиди и Фритца они не видели уже неделю, и связаться с ними не было никакой возможности. Их родители никого не пускали к себе домой, а отвечать на какие-либо вопросы отказывались наотрез. Учителя тоже молчали в тряпочку, но выглядели встревоженными и словно объединёнными общей тайной. Через какое-то неопределённое время они вдобавок ко всему отменили в школе все дополнительные занятия, объясняя это тем, что "стало темнеть раньше, нечего вам одним после школы по темноте шататься". Всё было очень, очень странно...       – Чую, у нас в Лоуренсе и правда появился маньяк! – возбуждено заявил парень за соседнем столом. – Готов поспорить, что он съедает своих жертв заживо!       – Как людоед?       – Именно!       – А из их кожи он делает себе сумки или ещё лучше – оболочку для колбасы!..       Майк и Чарли от таких разговоров хором вздохнули, так как они оба устали слышать отовсюду сплетни про нового Фредди Крюгера. Тем более, они отбивали у ребят и без того слабый аппетит.       – Вот же дураки, – пробормотала Чарли. – Как они могут шутить над такими вещами? Были бы они на месте пропавших...       – Скоро все мы будем на их месте, – пессимистично вздохнул Майк.       – Н-н-н-не говори т-так! – попросила Бэтти. Брат её послушался и ненадолго замолк, но затем заговорил снова:       – Кхм, Чарли, – девочка подняла на него глаза. – А что ты... про всё это думаешь?       – Ты имеешь в виду, про маньяка? – переспросила она, взглянув на секунду на младшую сестру Майкла. Та, почувствовав, что из-за неё они стесняются говорить на такую страшную тему, сделала вид, что ничего не слышит и что она целиком и полностью погружена в поедание макарон. – Ты знаешь... Несмотря на то, что пока не удаётся найти каких-либо доказательств, я всё-таки думаю, что он реален. Не может быть так много одинаковых исчезновений за один год. Детей явно кто-то крадёт.       – Чёрт возьми... Но почему тогда его никто не ищет?       – Может и ищут, просто мы не в курсе.       – Как же не хватает Кэссиди – обычно мы всё узнавали через неё. У неё же папа, все дела...       Они грустно замолчали, представляя, что сейчас может быть с Кэсси Оуэн. За соседним столиком тем временем произошла какая-то потасовка, в результате которой на пол слетел и разбился стакан компота.       – Надо найти какой-то общий знаменатель, – продолжила свои рассуждения Чарли, сложив пальцы рук в замок. Майкл внимательно смотрел на неё: то в глаза, то на гибкие, как у музыканта, пальцы. – Что-то, что связывало бы все исчезновения. Накидывай предположения.       – Ну, для начала – дети.       – Да, во-первых, большинство пропавших – дети. Дальше... Когда всё это началось?       – Дай вспомнить... Вроде, где-то полгода назад. Летом.       – Во-вторых – лето... Так, кажется, мы заходим в тупик: дальше просто не от чего оттолкнуться.       – Ну почему же, есть ещё кое-что: места, где дети чаще всего пропадали. Давай перебирать их.       – Ну давай. Правда я думаю, что и это не слишком поможет.       – Почему?       – Да потому, что мы практически не знаем этих мест: улица и ресторан, где работают наши родители – "Пиццерия Фредди Фазбера". Вот и всё, всего два!.. – и тут они хором замолкли, уставившись друг на друга и похолодев от одного логичного подозрения. – Майк? Тебе не кажется, что...       – Что тут может быть замешана пиццерия – ты это что ли хочешь сказать? – спросил он шёпотом и отставил свой чай. – Да каким ещё образом?       – Ну как... Вдруг маньяк работает там?       – Но как его, в таком случае, до сих пор не обнаружили?       – А может, он умело скрывается – кто его знает?.. Но то, что после посещения пиццерии дети частенько пропадают неизвестно куда – это явно факт. Сьюзи, Кэссиди, Фритц... Уже три человека как минимум!       – А ведь точно...       – Надо попросить папу поговорить со мной на эту тему. И кого он там берёт к себе на работу?..       – Мне отец говорил, что дядя Генри не занимается приёмом на работу новых сотрудников. Он однажды сказал, что это делает его помощник – мистер Николсон.       – Ах во-от как? Тот лысый, который вечно выглядит, как глава мафии?       Майк покивал.       – Если бы можно было поговорить с ним на чистоту... – протянула Чарли.       Вдруг с потолка грянул звонок с перемены на урок. Засидевшиеся дети вскочили со своих стульев и рванули к выходу из столовой, пихая друг друга рюкзаками. Бэтти попрощалась с Майклом и Чарли и убежала первой, а они пошли чуть позже, вместе. Отсутствие Бэтти странно повлияло на Шарлотту Эмили – словно с неё тут же сняли маску дружелюбия: она молчала, смотрела себе под ноги и не говорила с Майком добрые пятьдесят шагов. Когда они дошли до второго этажа, Чарли всё-таки нарушила тишину тривиальной фразой:       – Ну всё, мне сюда. Пока...       – Погоди, Чарли! Я хочу с тобой поговорить! – и Майкл схватил её за локоть. Девочка недовольно на него взглянула, но не пыталась вырваться.       – Вообще-то мы сейчас опоздаем на урок!       – Плевать – это важный разговор. Он будет недолгим, обещаю! – Чарли выдохнула и отвела от него глаза. – Я думал, ты простила меня. Что, разве это не так? Разве мы с тобой не дружим?       – Ради Бэтти я делаю вид, что я тебя простила, но на деле я ничего не забыла!       "Опять она про Джози!" – с душевной болью подумал Майк. Чарли перебила его мысли:       – Это всё? Могу я уже идти?       – Нет-нет, погоди, у меня ещё вопрос! – он сглотнул слюну и, пристально вглядываясь в голубые и сердитые глаза Чарли, спросил. – Почему, если ты на меня так злишься, ты никому не рассказываешь про то, что это я... убил Дж-Джози?       Чарли словно немного расслабилась и спокойно объяснила:       – Потому что вашей семье от этого стало бы ещё хуже... А вам и так не сладко приходится. Мне жалко Миссис Афтон, Бэтти, Мистера Афтона... Джози... Да и тебя, что уж там. Не представляю, как ты живёшь с этим.       – Я и сам не представляю.       Через пару секунд они заметили, что стоят и мило беседуют в абсолютно пустом коридоре – все школьники уже разбежались по классам. Майк расцепил пальцы на руке Чарли, и та сделала шаг назад. Посмотрев друг на друга ещё немного, они наконец-то попрощались.       – До скорого, Майк.       – Пока.       Как бы юная Чарли Эмили этому ни противилась, но она потихоньку и неизбежно сближалась с семьёй Афтонов. На это сближение активно влиял её отец, который в Афтонах души не чаял. Эти два семейства вместе ездили в любые походы, вместе праздновали и Новый год, и Рождество, и Пасху, будто дальние родственники. Этот союз был целителен для обеих сторон – Эмили привносили в семью Афтонов некоторую разрядку, веселье и отдых, а Афтоны же были для Эмили своего рода напоминанием о том, как жить приземлённой, бытовой жизнью. Словом, сошлись мечтатели и реалисты.       Уильям, когда был в духе, помогал Генри с какими-то рабочими делами, Генри же заваливал его заботой и подарками в ответ. Барбаре Афтон даже неловко становилось от щедрости друга их семьи, но Генри ничего не слушал, а продолжал купать в золоте своих ненаглядных друзей. Кажется, он был счастлив – вся жизнь у него шла в гору: рос доход, росла пиццерия, вроде как поправлялся Уильям. Всё было... хорошо? Да, определённо, в его мирке всё было замечательно, но если бы он знал, что творится за его спиной: какие интриги плетёт Николсон и что по вечерам творит его лучший друг...       В марте пиццерию ненадолго пришлось закрыть на профилактику – аниматроники, ровно как и праздничные залы, нуждались в осмотре и поверхностном ремонте. Посетителей не было, но сотрудники продолжали ходить на работу. Им нравилось, что теперь на их рабочем месте стало тихо и спокойно. Самые молодые работники часто дурачились, надевая на головы праздничные колпачки на резинках или играя на обеденных перерывах в игровые автоматы. Генри же на время профилактики частенько разъезжал по штату в поисках новых деталей для усовершенствования роботов. Из-за своего отсутствия он не мог заниматься делами пиццерии, и поэтому иногда он послал за этим свою дочку Шарлотту.       В один из таких дней Чарли послушно направилась после школы в пиццерию, от всей души надеясь, что по дороге её не сцапает этот местный мифический псих. Сжимала в кулаках лямки рюкзака и старалась не очень часто оглядываться, чтобы не выглядеть, как параноик. Широкими шагами прошла парковку, подняла глаза на цветную вывеску пиццерии, на которой был нарисован мультяшный Фредди Фазбер, и вошла в ресторан.       Коридор, служивший прихожей, был освещён раза в два хуже, чем в обычные дни, из-за чего он был похож на вытянутую пещеру. Девочка собралась с духом и зашагала по нему в сторону офиса папы. По пути заглянула в маленький офис мистера Афтона, но его самого она там, как ни странно, не обнаружила. Она прошла дальше – до праздничного пустынного зала, в котором сильно пахло хлоркой, – и наконец-то нашла папин офис: тёплый, чистый, с удобным диваном для посетителей, чайником, кофеваркой и окном на маленький садик на заднем дворе пиццерии. Самостоятельная Чарли распаковала папины документы, минут за двадцать поставила нужные печати там, где надо – всё по папиным вчерашним инструкциям, – и после этого поглядела в окно. "Ой-ой, кажется, там собирается гроза, причём не слабая! Надо торопиться домой". Она убрала все документы обратно в ящик, выскочила из кабинета и побежала по коридорам, слыша, как эхо её шагов скачет ей вслед.       Добежала до праздничного зала и, к своему сожалению, увидела, что ливень уже успел начаться. В небольших окнах в конце зала уже были видны косо летящие капли и серое, мутное небо. Иногда воздух дрожал от грома, сотрясающего Лоуренс до самого основания. Чарли обречённо вздохнула, ещё раз пожалела, что не взяла с собой зонтик, и побрела к окнам. Встав напротив них, она слушала мерный шорох дождя и думала о чём-то, о чём люди обычно думают, когда сталкиваются лицом к лицу с природой, со стихией. Деревья стали похожи на встрёпанные брокколи, по парковке реками текла вода и заливалась в люки канализаций, образовывая грязный водопад.       Чарли смотрела на бушующий дождь так заворожённо, что даже не заметила, как кто-то осторожно подкрался к ней сбоку. Она резко повернула голову вправо и увидела там дневного сторожа и друга их семьи по совместительству – Уильяма Афтона. Всё в своём фиолетовом костюме, в фуражке и с фонариком на набедренном ремне. Бледнолицый брюнет, так похожий на голливудского актёра шестидесятых годов.       – Дядя Уилл! – охнула Чарли, поправив лямку сумки на плече. – Вы меня немного напугали. Я думала, тут никого нет.       – Как видишь, ты ошиблась – кому-то же надо сторожить это здание, – хитро улыбнулся Афтон, продолжая медленно шагать к девочке. – Что, не успела домой до дождя?       – Ага. Теперь придётся пережидать его здесь.       – Ну, это ничего страшного. Вдвоём нам будет не так скучно, так ведь? – и он улыбнулся, как показалось Чарли, слишком весёлой улыбкой. Подозрительно весёлой. – Не хочешь пойти со мной и погулять по пиццерии? Я уверен, что ты была не везде. Я мог бы показать тебе запасные детали аниматроников, нашу с Генри мастерскую, а ещё знаешь что? Механический скелет, на который надеваются детали! Интересно звучит, не правда ли?       – Я боюсь, что сейчас ресторан всё-таки не самое уютное место для прогулок, – нервно хихикнув, ответила Чарли. – Вы знаете, меня довольно пугают тёмные коридоры... и комнаты тоже.       – Я смогу включить там свет. Хотя, признаюсь, это изрядно испортит атмосферу прогулки. В темноте гулять веселее, – он снова затянул свою улыбку, сделав её на половину смешной, на половину – жуткой. Чарли смотрела на него и не понимала, откуда он успел взять такую манеру улыбаться. Раньше от так не делал. – Что такое? Тебя что-то смущает, Чарли? – верно уловил он её настроение.       – Ну... Разве что чуть-чуть.       – И что же? – Афтон сделал ещё шаг к ней и прислонился плечом к оконной раме, из-за чего одна половина его лица оказалась в тени, а другая выглянула на дневной свет, став ещё более бледной, мертвенно-серой. – Не стесняйся, говори.       – Ваша... улыбка. Она странная.       – А что же в ней странного? – неторопливо спросил Афтон, заведя одну руку за спину. Чарли не придала этому значения, но на самом деле стоило бы, ведь он потянулся за своим любимым ножом. Он сдерживал биение своего сердца и дыхание, чтобы девочка не успела ничего заподозрить. "А как только заподозрит – тут же бросок, и дело с концом..."       – Она у вас словно не настоящая. Слишком широкая. Зачем вы её такой делаете? – и Чарли недоумевающе изогнула светлую бровь и улыбнулась.       – Я слышал, что чем шире улыбка, тем она доброжелательнее.       – Улыбка и так будет доброжелательной, если она будет искренней, – спокойно ответила девочка. Афтон всё ещё смотрел на неё исподлобья и выжидал момент. "В горло... В артерию..." – вот что звучало у него в мыслях. – Если же её специально растягивать, толку не будет.       – Ты так думаешь? – рассеянно переспросил Уильям.       – Да. Мне так всегда говорит папа, что, мол, главное – это искренность. Причём не только в улыбке, а... во всём. В работе, в общении, в дружбе, в любви. Вы со мной не согласны?       Уильям смотрел на неё пристальным взглядом. Смотрел то на руки, то на её сумку, то на её лицо, а когда столкнулся с ней глазами – с её добрыми, умными, голубыми глазами, – улыбка вдруг начала сползать с его лица: ему в голову пришли слова его друга: "Что угодно, но Шарлотту не трогай". Глаза Афтона начали становиться шире и испуганнее, а заведённая за спину рука вдруг отпустила рукоять ножа. Он снова скользнул в тень, прислонился спиной к стене и устало закрыл лицо ладонями.       – Дядя Уилл, что с вами? – засуетилась Чарли. – У вас болит голова? Вам помочь?       – Не подходи, – остановил он её рукой. Чарли послушно замерла на месте. – Стой, где стоишь, идёт? Хотя, нет... Лучше не стой – уходи.       – Но к-куда мне уходить, дядя Уилл? – удивилась и даже немного испугалась Чарли. – Там же гроза, на улице!       – Поверь, лучше тебе промокнуть под дождём, чем ум... – он оборвал сам себя, убрал ладони от лица, и девочка увидела, что теперь выражение веселья у него на лице сменилось чистой воды страданием и болью. – Чарли, прошу тебя ради всего святого, уходи отсюда. Тебе со мной быть не надо. Я... болею кое-чем и очень боюсь, что заражу тебя... а твой папа мне этого никогда не простит, это уж точно.       – Хорошо, раз вы так хотите, я уйду... Но вам точно не нужна моя помощь?       – Мне кажется, мне уже ничем не помочь, дитя, – сказал он с тоской, и белки его глаз покраснели от слёз. – Я сам не понимаю, что со мной, так что... просто беги со всех ног домой и не находись рядом со мной в одиночку. Ходи с мамой, с папой, но не одна, ясно тебе?       Чарли, в конец запутавшись, кивнула и начала отступать к выходу, периодически оглядываясь на Уильяма. Тот всё также стоял у стены и стискивал свою голову, словно хотел её расплющить. Чарли от всего этого стало жуть как неспокойно на душе, и она побежала домой, хлюпая ботинками по лужам и прикрывая голову капюшоном.       Всю дорогу до дома она думала о дяде Уилле, но так и не поняла, что это на него вдруг нашло. Какая ещё болезнь, почему он должен был её заразить и почему она об этом всём впервые слышит. Дома Чарли без промедления принялась сушиться и греться под надзором мамы, а пока отогревалась, она рассказала маме всё, что было с ней в пиццерии. Заботливая Венди Эмили, испугавшись не меньше дочери, тут же позвонила мужу и попросила его заехать за Афтоном в пиццерию. Генри не медлил с исполнением просьбы и пригнал к "Пиццерии Фредди Фазбера" на машине аж с другого конца города.       Дождь в то время всё ещё не стих, а лил достаточно сильно. Генри промок под ним сразу же, как вышел из машины. Его волосы осели и прилипли к голове и ко лбу, а куртка стала глянцево-блестящей от того, что быстро впитала в себя воду. Он оглядел пиццерию из-под ладони – во всех окнах было темно, свет нигде не горел – и побежал к крыльцу ресторана. Там он бегал по коридорам и кабинетам, капая на пол водой, и кричал: "Уилл! Отзовись, Уилл! Где ты?! Эй!" В ответ ему было лишь эхо его собственного голоса. В кладовке и в подсобке он встретил двух молодых сотрудников и уборщицу, но и они не сказали ему, куда делся сторож. Генри забежал в свой офис, оглядел каждый угол этой небольшой комнаты, выглянул в окно и охнул от того, что там увидел – там был сидевший прямо на траве, прислонясь спиной к стене пиццерии, Уилл Афтон, мокрый насквозь и осунувшийся до неузнаваемости. Генри шустро раскрыл створки окна, ступив на подоконник, выпрыгнул на газон (хорошо, что его офис был на первом этаже) и подскочил к Афтону.       – Боже, Уилл, что за чертовщина с тобой стряслась? – ахнул он, встряхивая друга за плечи. Тот был бесчувственным и безразличным к этим жестам, словно он спал с открытыми глазами. – Да Уилл, очнись же! Тебе плохо?       Уилл наконец вздрогнул, поднял глаза на друга и пробормотал осипшим голосом:       – Г-Генри?       – Конечно же я, чудик ты! Кем я ещё могу быть, по-твоему? А теперь объясни мне своё странное местоположение. Зачем ты сидишь под дождём и мокнешь? Ты же простынешь, ещё и бронхит подхватишь!       – Мне не до бронхита... – прошептал тот и отвёл взгляд в траву. Генри стоял перед ним, согнувшись. Вода текла по его лицу и барабанила по куртке на спине. По небу пронеслась дробь грома и довольно быстро утихла.       – В любом случае, такое времяпрепровождение до добра не доведёт. Вставай-ка, пойдём ко мне в офис. Не будем обходить здание – прямо так через окно залезем, ладно? А там чаю выпьем или кофе – как захочешь. Вставай же, – и Генри потянул его за руку. Уильям отчаянно выдернул свою руку обратно и заговорил:       – За что ты так со мной возишься, за что изливаешь всю эту заботу? Я этого не заслуживаю!.. Оставь меня тут, а лучше сдай меня куда-нибудь...       – И куда ты предлагаешь? – усмехнулся Генри. Уилл же с глазами помешанного продолжил своё.       – В психушку – санитарам, психиатрам! А ещё лучше – в тюрьму, пожизненно!       – Глупый, за что тебя в тюрьму?       – Ты этого ещё не знаешь... но я совершил преступление.       – Какое же, Уилл? Убил двадцать комаров на веранде? – продолжал ёрничать Генри, но, увидев несчастное лицо друга, поумерил шутливый тон. – И насколько же это преступление серьёзное?       – О-очень серьёзное, Генри, – и голос Уильяма дрогнул. Он вытер себе воду с лица и прислонил затылок к стене.       – А ты можешь мне о нём рассказать? Только прямо, без намёков.       Уилл замешкался и, быстро перебрав все вероятности дальнейших событий, отрицательно помотал головой и глухо ответил:       – Н-нет, не могу... Я ещё не готов.       – Ну хорошо, – распрямил спину Генри. – Как будешь готов, расскажешь сам. Если что, я не буду тебя осуждать. Я поддержу тебя, что бы там ни было.       – Ты так говоришь, пока не знаешь, что я натворил, – голос Афтона начал дрожать ещё сильнее. – Если бы ты узнал, ты бы презирал меня до конца моих дней, и вот этого я как раз-таки достоин – презрения!.. Я схожу с ума, Генри. Я не понимаю, что со мной происходит. Многие эпизоды жизни просто вываливаются у меня из памяти, а когда я прихожу в себя, я всё вспоминаю и прихожу в ужас от того, что наделал! Я опасен, я не могу себя контролировать!..       – Уилл, Уилл, ну погоди же ты! – принялся утешать его Генри, только уже серьёзным тоном. Он взял Афтона за запястья и, глядя ему прямо в зрачки, убедительно проговорил. – Не торопись себя судить. Мы всё разрулим, я обещаю тебе. Я буду рядом и буду помогать тебе вылезать из любых передряг. Я знаю, через что ты проходишь, и я, как твой друг, готов пройти через всё это вместе с тобой, ясно тебе? Всё наладится, вот увидишь... Из-за чего у тебя это началось, как сам думаешь?       – Наверное, из-за Джози...       – Эх, я тоже так предположил... Ну, всё. Хватит тут торчать. Ты сидишь в луже, посмотри под себя. Точно застудишь себе что-нибудь, вот как вижу. Поднимайся, и не надо сопротивляться, – и Генри начал поднимать друга за подмышки. – Я тебя силой буду лечить от твоей хандры, раз ты сам не справляешься. Я, конечно, всё понимаю, но с этим состоянием надо бороться, и уж никак не раскисать под дождём.       – Пока что оно меня побеждает... – вяло отозвался Уилл, встав на ноги с помощью Генри. Его фиолетовый костюм стал чёрным от влаги и облепил тело Афтона, как полиэтиленовый пакет. Генри тоже был мокрый до ниточки, с холодными руками и с запотевшими линзами очков.       – А вот не дадим ему победить. Не дадим – и всё тут! Надо биться, надежда всегда умирает последней, слышишь меня? Рано так расклеиваться, Уильям, ты же только на днях пошёл на поправку, – и они зашагали к открытому окну, пригибаясь от капель дождя. – Какой ты, однако, драматизатор: преступление у него, с ума он сходит. С первого курса таким был и до сих пор таким остался.       – А ты всё оптимист да оптимист, – немного повеселел Уильям или же старался делать вид, что повеселел, чтобы не расстраивать друга. – Не надоело тебе им быть?       – Не-а, ни капли. Это придаёт мне жизненных сил, дружище. Давай-ка, полезай в окно. Сейчас у батареи погреемся, а потом я отвезу тебя домой.       – Так ведь рабочий день...       – Я – начальник этой пиццерии, и я в праве решать, когда у тебя рабочий день. Объявляю, что сегодня он у тебя кончился, и ты свободен до завтрашнего дня. А может и ещё пару выходных тебе дам.       – Ты неприлично щедрый, Генри, – улыбнулся Афтон, перешагнув на подоконник и спрыгнув в офис. Затем он подал руку товарищу.       – Бери, пока дают, и не кокетничай, – пригрозил Эмили и схватился за протянутую ему руку.       Остаток грозы они провели более, чем уютно и спокойно. Развесили на батареях верхнюю одежду, вскипятили чайник и пили чай перед распахнутым окном, глядя, как в саду капает с яблонь вода. Свежий, влажный воздух наполнил офис, что придавало этим посиделкам атмосферу похода на дикой природе. Уильяму даже на какое-то время стало легче от этого, но как только он начинал думать и вспоминать свои поступки, он тут же понимал, что не имеет права сидеть здесь с Генри так по-дружески. Он ему лжёт, он убивает за его спиной, а Генри тем временем, ничего не подозревая, защищает его и помогает ему всеми своими силами. "Хоть я и говорю, что не верю в Бога, но всё же: как только Господь допустил, чтобы у такого прекрасного человека, как Генри, был такой ужасный друг?.. И за какие такие заслуги он подарил мне Генри в этой жизни?"