Контракт на искупление

Какое-то время мы сидели молча, думая каждый о своем. Наконец Уоллас нарушил начавшее затягиваться молчание: - И что теперь? Что делать-то будешь? Я так понимаю, «Аваланча» — далеко не предел твоих мечтаний? Я нервно пожал плечами: - У меня миссия. Я должен спасти Аэрис. Пока не могу сказать, от кого и как. А потом, после ее завершения, мое дальнейшее существование будет бессмысленно, и я возвращусь в Лайфстрим. - Понятно, - Уоллас полез во внутренний карман и достал оттуда мятую пачку дешевых сигарет. Затем вытянул одну и задумчиво ее закурил. Повернулся ко мне, внимательно посмотрел мне в глаза, и спросил: - Курить будешь? Я хмыкнул: - Спроси ты это у меня лет пять назад, послал бы тебя к ифритовой бабушке, но, да, буду. - Здоровье берег? - ехидно хихикнул Уоллас. - Н-да, Кресцент... Или ты, чистоплюй шин-ровский, такое не курил раньше? Вам, воякам, наверное, дорогие сигары подавай? Я повертел в пальцах мятую и вонючую сигарету, пожал плечами, а затем взял у Баррета зажигалку и прикурил. Легкие и рот обожгло, словно кислотой, и я невольно закашлялся, смаргивая непрошеные слезы: едкий сигаретный дым раздражал слишком чувствительные рецепторы. Но сигарету я не выбросил — почему-то это дрянное ощущение сейчас позволяло мне почувствовать себя живым, а заодно на миг забыть о приятных последствиях облучения в реакторе. Баррет с одобрением кивнул: - Упертая сволочь. Я таких люблю. Но, если не можешь, лучше выкинь. Ты сейчас похож на малолетку, который впервые дорвался до сигаретки в школьном сортире. И курить не можешь, и выплюнуть гордость не позволяет. - Могу, - каркающим от сигаретного дыма голосом буркнул я. - Это фигня, Уоллас. Если бы ты хоть на минуту мог представить, через что мне приходилось в своей жизни проходить... А твоя сигаретка — так, детская игрушка. Ну, а насчет того, насколько я, шин-ровский чистоплюй, жизнью избалован... Ты никогда не был в вутайских джунглях? Где каждая местная тварь мечтает вгрызться в твое горло, где растения ядовитые, и порой даже просто чистой воды не найти? Жара, гнус, змеи, грязь непролазная, болота, чащоба? И постоянно стычки с врагами. Обстрелы. Ловушки... Порой мы такое там жрали с голоду, что вам и в кошмарах не снилось. И в таком виде приползали с миссий, что медики за головы хватались, удивляясь, как мы вообще еще дышим. Вы, конечно, видели в газетах и телевизорах только красивую картинку, но поверь мне, Уоллас, война не бывает красивой. И там далеко не до чистоплюйства. А что касается здоровья... Хммм, теперь это неважно и никого не интересует, и потому я могу себе позволить плевать на него с крыши Шин-Ра билдинг. Уоллас снова внимательно посмотрел на меня, и покачал головой: - Вот удивляюсь я тебе, Кресцент. Нет, правда, удивляюсь. Если все было так хреново, чего же ты не послал их всех к Шиве? Какого багамута терпел? А сигарету брось. Ты еще после реактора в себя не пришел, и рановато тебе себя гробить. - Терпел, - я с мрачной кривой ухмылкой скомкал злополучную сигарету в пальцах, не обращая внимания на острую боль от прикосновения к обугленному кончику. - Хммм. Да, видишь ли, Уоллас, а у меня просто не было другого выхода. Я всю свою жизнь принадлежал Корпорации. Как вещь. Или мебель. Я — ее имущество. Ценное. В меня вложена хуева куча денег. И потому меня никто и никогда оттуда не отпустил бы. Да и потом, мне некуда было идти. У меня за пределами Корпорации никого нет, и не было. Мать моя давно умерла, а других родных я не знал и не знаю. - А... отец? - насторожился Уоллас. - Мать, говоришь, померла, а папаша-то есть? Я невесело улыбнулся: - Представь себе, есть. К моему большому сожалению. Я всю свою жизнь думал, что я — круглый сирота. И сейчас предпочитаю так считать. Потому что второй такой сволочи, как мой родной папаша, я еще за всю свою жизнь ни разу не встречал. Только не спрашивай, кто он. Я не хочу, чтобы его имя связывали со мной. Но в одном могу тебя заверить — он самая настоящая тварь и нелюдь в человеческом обличье, и многое из того, что сейчас происходит, случилось именно по его вине. В свое время он не пощадил ни своего друга и коллегу, ни своей жены, ни своего ребенка, ни кучи ни в чем не повинных людей для удовлетворения своих сумасшедших амбиций. - Это ты про... Шин-Ру, что ли? - округлил глаза Баррет. - Нет, - фыркнул я. - Хотя, знаешь, Артур ничем не лучше. Такая же тварь, жадная до чужого, и не боящаяся идти по головам и трупам к своей цели. В принципе, вся верхушка Корпорации — то еще паучье гнездо, полное нелюдей. Наверное, поэтому я и согласился вам помочь. Только, Баррет, я все еще не одобряю твои методы. Население не виновато в том, что правящая верхушка состоит их жадных и безмозглых мудаков и уебков. А ты собираешься все реакторы переломать, но взамен ничего людям предложить не можешь... - Да понял я уже, понял, - отмахнулся Баррет. - Пока не будем реакторы ломать. Но у меня уже другой план появился. Сейчас предлагаю пойти, отдохнуть, а завтра поговорим. Время-то позднее, да и не мешало мне проверить что там с Тифой. В первый раз вижу ее в таком состоянии. И ты, давай, иди поспи, а утром я тебе свои соображения на этот счет расскажу. Идет? - Идет, - согласился я. Спать, действительно, хотелось неимоверно. Наверное, сказалось нервное напряжение и физическое истощение последних дней. Уоллас погасил сигарету и пошел во внутренние помещения, проверить, как там Тифа. Я медленно сполз с многострадальной барной стойки и, покачиваясь, поплелся в свою каморку. Голова уже не плыла так сильно, как пару часов назад, но все еще кружилась, к тому же во рту от этой треклятой сигареты скопилась горечь, и жутко хотелось пить. Но помня о том, что уже глубокая ночь, и в моей комнате, скорее всего, воды не найдется, я только вздохнул: с питьем придется терпеть до утра. Хотя я сам виноват, идиот, нечего было бравировать и пытаться курить эту чертову сигарету. К моему удивлению, вода в комнате все же нашлась, кем-то заботливо оставленная в кружке на прикроватной тумбе. Я с жадностью выпил всю ее до самой последней капли, а потом задумался, кто же в «Аваланче» такой добрый и заботливый? В голову пришло только одно имя, но именно оно меня не обрадовало: только этого мне не хватало... Это неправильно. Все неправильно. И ее доброта, и ее терпение по отношению к моим выходкам, и то, как она меня защищает... Я не имел права на такое отношение с ее стороны. Я вообще не имел права на то, что здесь и сейчас происходило. Эти люди... Я ведь враг для них, для всех них, и особенно для нее. И для Тифы. Так почему она ко мне так добра? И почему даже Тифа не против того, чтобы меня простить? - Не ломай голову, - раздался за моей спиной тихий и насмешливый голос. - Женское сердце — вещь вообще никакому уму не постижимое. Скажем так, они не видят в тебе больше угрозы для себя, а еще они не забыли, кем ты был изначально. Кем тебя создавали. Твоя миссия была — служить и защищать, не так ли? - Явилась, - вот кого-кого, а именно Минерву я меньше всего посреди ночи хотел бы увидеть в своей спальне. Но ей, похоже, было совершенно на это наплевать. - Чем морочить мне голову, объяснила бы более подробно, что именно от меня требуется? Я так думаю, что ломать реакторы в эту миссию не входит? Минерва только ехидно рассмеялась: - О, а вот это уже от тебя только зависит, что входит в твою миссию, а что — нет. Я обрисовала тебе конечную цель, а то, как ты ее будешь достигать, уже не моя проблема. Но мне будет очень интересно посмотреть на то, каким образом ты будешь выполнять свое опрометчивое обещание, которое умудрился дать второй девчонке, - с этими словами она растаяла в облаке мелких зеленоватых искорок Потока Жизни. Я, проследив глазами за тем, как они медленно гаснут, кружа в воздухе, в бессильном раздражении опустился на кровать и тихо выругался: - Веапон тебя задери, Минерва! И это вот - вместо помощи? - спать мне совершенно расхотелось, но я все же вытянулся на кровати, и уставился в низкий растресканный потолок своей комнатушки, словно надеялся найти на нем ответ на все свои вопросы. Впрочем, усталость все же взяла свое, и в итоге я забылся беспокойным сном.