Я покажу тебе жизнь

Посмотри, кем мы стали сквозь десятилетия, Но бумага не терпит измены Те клятвы, что мы приносили как ветер Разнесёт, разнесёт меж высоток и зданий, Если б не он, тогда кем бы мы стали

— Итак, от одного до десяти, насколько ты все поняла? — спросил я, внимательно наблюдая, как Кли дописывает последнюю пометку в тетради. — Твёрдое восемь. — хихикнула она. — Что именно не понятно? — вопрос прозвучал немного настороженно, как мне показалось. Признаюсь честно, после того разговора с Рейндоттир мне было страшно, что меня так легко смогут заменить на какого-то профессора. Пусть я и работаю за спасибо, но сейчас это уже стало делом принципа. Да уж… И из-за этих своих глупых принципов мне пришлось прийти сюда сегодня почти сразу после того, как закончилась моя смена в больнице. Ну ничего, не так уж сильно я и устал. — Да всё я поняла, просто, как мама говорит, устаканить это в голове надо. Все эти ваши ядра с ложноножками… Но пока мне прям интересно. Или может просто потому что это ты рассказываешь, — я невольно улыбнулся от этих слов, — Завтра приду в школу, а там преподом поставят какую-нибудь старую, уставшую от всего хтонь. — Кого? — смешок сорвался с губ. Всё ясно, ребенок выучил новое слово. Сейчас каждое второе нечто у нас будет хтонью называется. Я в этом уверен. — Крокозябра такая. Бесформенная и противная. — Кли поморщилась, — Жабоподобная как наша математица. — Тебя послушать, так у вас там все фантастические твари. — Почему все? Венти мне нравится, он такой, на приколе немножко, и технологию ведёт тоже неплохая бабулька. — Венти и в мое время на приколе был. Он не меняется… — я хотел было сказать ещё что-то, но Кли перебила пеня писком приближенным к ультразвуку. — Подожди! Стой! Он у тебя вел?! — Ну… Да? — я аж сам сомневаться начал, — А с чего вдруг такая реакция? Я ж тебе рассказывал вроде. — Значит забыла я. Склероз старческий, двенадцать лет, можно умирать спокойно. — запричитала она, пародируя Астрид. Та тоже самое изо дня в день говорит, но от нее это звучит более правдиво. — Так, ладно, бабка недоделанная, пойду я, пожалуй. — я встал из-за стола и потрепал ее по голове. — Эй, а на чай остаться? Не, не думал? — Нет, ребёныш, меня ещё куча дел ждёт. — отмахнулся я. — Трындеть полдня с «просто заказчиком», чтобы «просто выяснить его мотивы» это не куча дел. — насупилась Кли, пока я пребывал в немом шоке. Да, я вроде упоминал того типа пару раз, но явно не в таком контексте. Не буду скрывать, я действительно слегка вышел за рамки обычного общения формата «продавец-покупатель», но только лишь из любопытства. У него в профиле полторы фотографии и те — фонарь какой-то и фото дымчатой кошки. Этот заказчик так и не представился, избегая темы своей личности, однако про кошку я знаю всё: ее зовут Зера, ей три года, ее купили у заводчика, так как искали животное, похожее на то, что до этого жило с моим заказчиком. Ещё знаю, что Зера любит спать на коленях у людей, причем не имеет значения у кого конкретно. И да, я не знаю зачем вообще это запомнил. Не могу сказать, что точно я тогда ответил Кли, но в голове хорошо отпечаталось, как меня назвали придурком. Всё, больше ей ничего рассказывать не буду, а то у этого ребенка в голове только любовь и желание побыть свахой. Помню как Алиса тоже такие замашки показывала, даже фанфик писала в соавторстве с одним моим бывшим другом. Но, не будем об этом! На сегодня у меня иной план. *** С мольберта на меня смотрела последняя картина из того заказа. Я оставлял ее высохнуть на пару дней, и вот, сегодня она наконец перестанет мозолить мне глаза. Все работы утверждены, и этим вечером я отдам их заказчику. Эх, не особо люблю передавать всё при личной встрече, но финансовая выгода для меня сейчас куда важнее собственных желаний. Ну и, само собой, мне интересно посмотреть на того, с кем я имел дело в этот раз. О встрече мы договорились ещё пару дней назад, когда я в последний раз отправлял ему фото картины для правок. И как всегда он не попросил ни об одном изменении… Это немного странно, но кто я такой, чтобы осуждать? Особенно, когда работаю по полной предоплате. До выхода времени было ещё уйма, так как сегодня я на отсыпном после двадцати четырех часовой смены и уже к полудню успел переделать всё, что хотел. Усталость накатывала иногда, отрицать не буду, но тратить день на сон совершенно не хотелось. В итоге решил разобрать социальные сети и выложить фото одной из картин к себе на аккаунты. Я уже выбрал и даже успел сфотографировать нужный мне холст. Как по мне, из всех картин именно портрет вышел самым удачным, да и по цветовой гамме лучше всего подходил к общему оформлению. Публикация, хэштеги, аналитика… Бред. Как всегда залью просто так, а нужный зритель сам придет. Помню, было время, когда я действительно пытался разобраться во всем связанном с медиа, но, пожалуй, оставлю это более знающим людям. Мне и моих проблем хватает. На глаза попалась одна из новых публикаций Итэра. Она была слегка странной, ведь это было фото сделанное не им где-то в студии, на свою огромную профессиональную камеру, а простое селфи на фоне какого-то дома с геолокацией «Киото» и подписью «Запомните меня таким:)». Итэр как обычно лучезарно улыбался и приобнимал за плечо того японского парня. Сколько бы мне не повторяли его имя, я не смог запомнить. Кадахэара Годзуха? Крадахра Кадзи? Короче, что-то такое. Я уже на автомате поставил фото лайк и репостнул его к себе в истории. Эх… Вот только на таком и держится дружба в наши дни. Помню как раньше Итэр чуть ли не каждый день звонил мне по видеосвязи, отправлял тонны фото всего вокруг и во всех подробностях описывал прелести жизни и учебы в Японии. А потом все плавно и незаметно свелось к одиноким поздравлениям с Днём рождения и договорам о встрече, когда Итэр приезжал сюда. Иногда я скучаю по нашему старому общению, но, наверное, так даже лучше. У него там сейчас работы уйма, переезд очередной и ещё что-то он рассказывал, но я уже успел забыть. Я пролистал ещё пару фото на его аккаунте и, вздохнув, отложил телефон в сторону. Сколько бы я не убеждал себя в том, что я совершенно не хочу спать, веки становились предательски тяжёлыми. Пять минут, а потом вернусь в строй, честно. На всякий я все же поставил будильник на время за час до выхода и, свернувшись калачиком, уснул прямо на диване. *** Какой сейчас год? Кто я? Где я? Такое ощущение, что у меня в голове сейчас вместо мозга — каша, которая функционирует лишь на ненависти к звуку будильника. И ведь как бы велико ни было желание отключить все и просто забить на встречу, я так не могу. Деньги сами себя не заработают. Я же ещё во времена своей учебы в университете усвоил, что дневной сон это что-то, о чём я точно пожалею. Но в итоге всё равно повелся на поводу у своего организма. Теперь голова раскалывается и внешний вид у меня такой, словно я умереть успел. Кое-как приведя себя в порядок, я аккуратно упаковал все картины и приложил к заказу маленький карандашный набросок с серой кошкой. Мало ли, вдруг пригодится. Я редко добавляю какие-то лишние вещи к заказам, потому что по себе знаю, что такое никому не надо. Однако, тут уж я не удержался. Итак, мой путь лежал до торгового центра, который, к счастью, находился не очень далеко. Погода на улице была просто превосходная. Оно и неудивительно, конец августа и начало сентября здесь всегда какие-то через чур солнечные и теплые. Всё вокруг будто специально напоминало, что отпуск ближайший у меня только в ноябре и так просто погулять в свободное время вряд ли получится. Буду сидеть дома, кутаться в одеяло и молить коммунальщиков об отоплении. Торговый центр встретил меня своей суетой и шумом, впрочем, совершенно обычными для вечера рабочего дня. Люди сновали мимо меня, пока я пытался выцепить взглядом нужного человека. Черная футболка и джинсы — идеальное описание, под которое уж точно не подходит большая часть посетителей. Внезапно краем глаза я заметил кого-то, кто явно шел в мою сторону. Хотелось взглянуть на этого горе-эстета… — Ебать. — я даже не заметил как сказал это, всё ещё пустым взглядом сверля заказчика. А ведь он почти не изменился... Но даже с этого расстояния я заметил, что сегодня он без линз. И вот на меня вновь смотрят эти голубые глаза. Такие знакомые, но такие… Чужие? Их я рисовал, в них я искал одобрение, их любил и ненавидел, но сейчас… Ничего. Я ничего не чувствую. Зандик смотрит на меня с виноватой и немного нервной улыбкой, а я даже не знаю что сказать. — Альбедо. Меня передёргивает от его голоса, но я все равно молчу. Мне нечего сказать. Когда-то может я бы и смог найти нужные слова, но сейчас они потускнели и затерялись с годами. — Здравствуйте. — киваю и стараюсь вести себя так, будто передо мной самый обычный клиент. Я протягиваю ему пакет с холстами. — Спасибо за твою… Вашу работу. — я замечаю как дрогнул его голос. Зандик забирал пакет и, вновь посмотрев мне в глаза, тихо сказал: — Прости меня. После этих слов моя выдержка рассыпается, обернувшись пылью. Я чувствовал как у меня начинали дрожать руки. — Я… Я думал что ты мертв. — прошипел я стиснув зубы, — А сейчас ты появляешься передо мной как ни в чём ни бывало. Зачем? Зачем ты вообще пришел? — меня уже всего колотит. В горле встал ком. Говорить сложно, но я держусь. — Картины забрать, — со знакомой мерзкой ухмылкой хмыкает Зандик, но, видимо, увидев то, в каком я состоянии, он все же отбросил свои глупые шуточки, — Тебя увидеть я пришел. — сказал он уже серьёзнее. Я почувствовал как Зандик осторожно взял меня за запястье и потянул за собой. Руку я почему-то не отдернул, — Пойдем лучше на улицу выйдем. Это, наверное, не самый достойный публики разговор. Я молча кивнул и последовал за ним. Почему я не могу просто послать всё и всех и уйти домой? Мне сейчас действительно плохо в моральном плане. Кажется, будто все, что я строил вокруг себя годами, пытаются просто уничтожить в один момент. А самое смешное — я совершенно не сопротивляюсь. Смотрю как разбиваются стены и сгорают мосты. Нарочно снова тяну руку к огню в надежде сделать себе ещё больнее. — Альбедо, свет мой, — я невольно скривился, когда он назвал меня так, — Послушай. Я натворил много дерьма, у тебя есть все права меня ненавидеть, по лицу мне с кулака прописать — что угодно вообще. Но… Я просто хотел снова увидеть тебя, услышать твой голос. Ты… — он запнулся, потому что, видимо, закончились аргументы. Это даже хорошо, потому что ещё одно слово, и я бы сломался, — Ты всё ещё очень важен для меня. Так, ладно, я поспешил. Очень. Глаза начало неприятно жечь. Нет, пожалуйста, нет. Только не сейчас. Пожалуйста… — Не ври хотя бы себе. Тебе плевать на меня. Уходи. — на последнем слове голос предательски дрогнул, — Пожалуйста, уходи… — Альбедо, прошу, только не плачь сейчас, — Зандик поджал губы. Он выглядел так виновато… Но, к сожалению, после того, как он попросил это, слезы стали наворачиваться, как бы я ни пытался их сдержать. — Ты… Ты оставил меня одного. Тогда у меня не осталось почти никого, но тебе было плевать. В чужих глазах я видел сожаление, но это ни о чём мне не говорило. Я слишком зол на него сейчас, чтобы даже попытаться здраво выслушать его объяснения. Всё свалилось на меня слишком неожиданно, чтобы я мог хотя бы как-то подготовиться. Стоит уйти, пока эмоции окончательно не взяли верх. — Мне не о чем с тобой говорить, Зандик. По крайней мере сейчас, — чеканю я, из последних сил сдерживаясь, чтобы вовсе не разрыдаться. — Я тебя понял, — вздохнул он, — Но можно я тебя слегка исправлю. Быть может ещё понадобится когда-нибудь. Зови меня Иль Дотторе. Отныне и навсегда. *** Стоило входной двери захлопнуться за моей спиной, все эмоции, которые я пытался сдерживать последние полчаса, вырвались наружу. Не помню, когда в последний раз чувствовал себя настолько жалким. Я слышал биение собственного сердца, которое, казалось, останавливалось каждый раз, когда я давился очередным всхлипом. Это всё слишком… Слишком. Почему мне вообще не плевать? Раньше я так часто думал о том, что скажу ему при встрече. Когда-то я действительно ждал и верил. Но сейчас уже не осталось ни слов, ни надежды, ни места в моей жизни для него. Иль Дотторе… Снова, спустя семь лет, вернулся чтобы… Что? Зачем он вообще здесь? И какого черта он устроил весь этот цирк? Я уже ничего не понимаю. И, если честно, не хочу понимать вовсе. Стоя перед зеркалом в ванной, вновь и вновь стирая с лица слезы, я пытался понять, почему вообще реагирую так. Ему было плевать! За все эти годы он ни разу не попытался выйти на связь, а я, наивный дурак, думал, что важен ему. Таскался с этой убогой бумажкой, веря каждому написанному слову. «Свет мой»… Погас к херам твой свет! Ты сам его потушил. Меня начало отпускать спустя где-то полчаса. Я все ещё периодически всхлипывал, но, по крайней мере, этот хаотичный поток мыслей закончился. Все эмоции в одночасье словно отключились. Я не чувствовал ничего кроме отвращения к самому себе за проявленную слабость. Необходимо разобраться, что теперь делать и стоит ли делать что-то вообще. Привычный щелчок зажигалки раздался в стенах пустой кухни. Я, как заворожённый, наблюдал за пламенем, постепенно разъедающим лист бумаги. Пальцев касалось тепло огня, пока слова, написанные когда-то давно, темнели, обращаясь пеплом. Я не отпускал письмо и, вопреки боли, до последнего сжимал его в руке. Пусть то, что было в прошлом лучше останется небольшим шрамом на коже, чем зияющей дырой в душе. Фу, как глупо, но как, в моем случае, правильно.