Сезон цветения вишни

       «Как делишки, Казутора?         Удивлен получить письмо от меня? Хы, привыкай, теперь я буду писать чаще! К слову, возможно, тебе скоро помимо меня, Чифую и Баджи, еще несколько человек напишет. Ты ведь не против, да? Хотя, кто тебя спрашивать будет. Хочешь ты или нет, а мы все равно писать будем!»         Ханемия слегка улыбается, явно не ожидая того, что Майки решит отправить ему письмо. За все это время, которое альфа отбывает в тюрьме за свои деянии, ему в основном писал Кейске и Чифую. Осознание того, что Казутору даже и не собираются забывать заставляет все внутри приятно сжаться и с трепетом ожидать чего-то нового и, казалось бы, нереального.          «Это мое первое письмо, по сути, если не считать, конечно, письмо в детском саде для брата. Ну, это не столь интересно. Так, понятие не имею, что писать надо, но что-то буду придумывать!»         — А ты почти и не поменялся, — усмехается юноша удобно устроившись на своей кровати, — И, судя по всему, опять что-то ел пока это все писал.          «Сначала я очень хочу пожаловаться на Кен-чика! Ты прикинь, этот чертов паразит, который смеет называться альфой (!), отказал мне! Да не просто отказал, а пригрозил отправить в какую-то херню для перевоспитания омег! (Такая хрень на самом деле существует? Спалить ее надо!) Вот скажи, как так можно? Я ведь по-человечески попросил его меня оплодотворить, а он взял и отказал! Отказал. Кен-чик. Отказал. Мне. Ахуеть, я все еще в шоке!»         Ханемия громко хрюкает, представляя, как все это происходило в реальности. Да и красочные рассказы Мацуно с Баджи делали свое дело. Воображение так и подкидывало картину того, как Манджиро, сам глава «Токийской свастики», бежит за своим заместителем с кирками о том, что тот обязан отдать ему свою сперму. Сано можно было бы сравнить с хищником, который пытается заполучить желанную добычу, но постоянно терпит фиаско. Сколько там Чифую говорил у омеги было попыток соблазнить и заставить бедного Доракена согласиться на всю эту аферу?         — Доракен, я мысленно с тобой, — кивает серьезно головой альфа, — Но…         В одинокой тюремной камере слышится громкий и такой искренний смех.         — Просто держись, друг!          «Чифую тут скоро рожать, а я, все еще, девственник! И, вообще, Казутора, как ты мог?! Почему ты такой везучий? Один раз переспали — результат скоро появится на свет! Как думаешь, может мне как-то уговорить Харучиё на секс? Хотя, возможно, Мучё после этого меня невзлюбит. У них там свои шуры-амуры-лямуры, но попробовать то стоит?»         — Мучё? — задумчиво тянет парень, — Вспомнить бы еще, кто это…          «Слишком коротко, да? Ну, если хочешь, я тебе в следующий раз анекдотов напишу? Ну, или какой-то гороскоп. Что тебя там вообще интересует? О, знаю, напишу тебе инструкцию по уходу за детьми! Все равно, она тебе скоро понадобится.»         — Понадобится? — грустно хмыкает Ханемия, качая невесело головой, — Через двенадцать лет, что ли?         Через двенадцать лет, когда его ребенок будет учиться в школе и познавать все больше этот мир. Через двенадцать лет, когда его малыш, возможно, даже забудет о том, что у него есть отец, который большую часть жизни провел в тюрьме. Через двенадцать лет, когда, возможно, у его чадо произойдет первая влюбленность? А будет ли Чифую ждать его все эти двенадцать лет или же он, вместе с Кейске, заживут совершенно другой, до этого непривычной для них, жизнью?         — Я пропущу большую часть жизни своего малыша, — прикусывает до крови нижнюю губу альфа, — Целых двенадцать лет пропущу.         Казутора закрывает лицо руками, совсем тихо и обреченно плача. Он очень хочет, безумно хочет, быть вместе с Чифую, их малышом. Хочет самым первым увидеть их ребеночка, их ангелочка, который вот-вот появится на свет. Юноша хочет видеть первые шаги, первое слово, первое предложение, первый смех своего чада. Он безумно хочет лицезреть все это своими глазами, а не читать письма о том, что та, кто там сделал.         — Я так хочу быть с вами.         Казутора Ханемия просто хочет быть со своей новой семьей и принимать участие в воспитания их с Чифую малыша.         Он не в силах дочитать письмо Майки.         Очередной звонок, кажется, новым глотком воздуха в этой чертовой тюрьме. Это единственный шанс услышать голос дорогого омеги и узнать, хоть какие-то, новости. Однако, сегодня Казутора был совсем не настроен на общение, из-за размышлений о том, что же будет через двенадцать лет. Только вот, упускать шанс поговорить с Мацуно парень никак не мог.         — Казутора, все очень серьёзно, — сразу же начинает говоритьЧифую, даже не поздоровавшись, — Очень серьезно!       — Мм, Чифую, что случилось? — испуганно выдает Ханемия, перебирая не самые радужные варианты в своей голове, — Тебе плохо? Что-то болит? Баджи умер?       — Тебе срочно нужно валить из тюрьмы!       — Э? — золотистые глазки удивленно уставились в стенку, — Чифую, что случилось?       — Я трахаться хочу, а Кейске мне не дает! — возмущенно тянет омега, — Вообще ахуел!       — А разве беременным можно? — неуверенно тянет заключенный, — Да и…       — Вот и я о том же!       — Заткнись, недоальфа!         Кажется, Баджи сейчас получит неплохую взбучку, судя по звуку, да и крикам тоже. Казутора мысленно поддерживает капитана первого отряда, даже не представляя, чтобы он делал на его месте. Приди к нему Чифую с такой просьбой, он бы явно растерялся, а Мацуно мог воспользоваться и…         Парень покачал головой, стараясь убрать ненужные мысли, которые полезли в голову.         Боже, как хорошо иметь такого друга, как Баджи.         — Казутора, угомони своего беременного кота! — Кейске, судя по всему изрядно уставший и злой, гневно начал бубнить в трубку телефона: — Он тут орет хуже мартовских котов и альф во время гона!         — Кейске, иди биологию учи! — слышится недалеко голос заместителя первого отряда.         — Это Казуторе биологию надо было учить, а не… — альфа успевает услышать какой-то странный звук, — Ай!         На несколько секунд воцаряется тишина на другой линии. Ханемия напряженно стоит около телефона и не знает, что делать.         Чифую же не убил там ненароком Баджи?         — Кх, ты тут?         — Да, вы бы могли не спешить, — неуверенно протягивает молодой человек, — А Ке…         — У нас тут каждая минута на счету, а ты «не спешить», — цокает языком беременный, — В этом месяце рожать уже, честно, мне немного страшно.         — Все будет хорошо, — слишком серьезно отвечает Казутора, — Ты справишься, ты очень сильный и смелый омега!         — Мг, спасибо, — неловко кашляют на той стороне, — Казутора, а…         — Чифую?         — Можно странную просьбу? — неуверенно тянет омега.         — Говори, конечно, — кивает головой мальчишка, замечая странный взгляд наблюдающегося.         — Можешь поурчать? — Мацуно, судя по голосу, явно нервничает, — Знаю, альфы этого не любят делать, но…         — Хорошо.         — А?! — раздается довольно писк, — Правда?         — Угу, если ты хочешь, то, конечно, я поурчу, — улыбается краешком губ парень.         Чего только не сделаешь ради счастья дорогого человека.         — Стой! — сразу же кричит мальчишка, — Подожди секунду!          «Кейске подними свою огромную задницу в трусах с персиками и принеси мне диктофон!»         — Все, давай!         Нет, Казутора все понимает, но диктофон? Это, немного странно? Хотя, кто его знает, что Мацуно захочет сделать в следующий раз. А записать урчание на телефон, это не так уж и…         — Чифую, зачем тебе диктофон? — сконфуженно спрашивает альфа.         — Не нужно лишних вопросов, — серьезно говорит Чифую, — Давай, я жду.         Что же, у Казуторы, видимо, нет выбора.         Манджиро притягивает к себе беременного омегу, довольно потираясь о чужие мягонькие надутые щеки. Мацуно недовольно косится в сторону черноволосого юнца, который сейчас совсем без стеснения совести пил успокоительный чай с ромашкой и старался не обращать внимание на убийственный взгляд голубых глаз.         — Ну, Чифую, не расстраивайся, — баюкающие тянет Майки, — Мне Кен-чик тоже не дает.         Заместитель первого отряда сначала хмурится, потом как-то странно улыбается, резко поворачивая голову в сторону главы «Токийской свастики». Знаете, Сано от этого взгляда стало как-то не по себе.       - Майки, — тянет слишком довольно Чифую, — А, Майки?       - Что? — удивленно хлопает своими темными глазами юноша, — Я что-то не то ляпнул?       - Если эти противные альфы нам не дают, — невинно улыбается Мацуно, хлопая своими прекрасными глазами, и приближаясь к лицу друга намного ближе, — Давай дадим друг другу?       Судя по измененному выражению лица Манджиро, он об этом даже и не думал.         — Доракен, мне это не нравится, — протягивает Баджи, делая очередной глоток своего горячего напитка, замечая подозрительно притихших омег, — И этот чертов чай не успокаивает, а нервирует еще больше!         — Мне тоже, но, если у Чифую это временно, то у Майки всегда, — вздыхает горестно Рюгуджи, — И как я в него влюбился?         — Доракен, — янтарные глаза опасно сузились, — Мне кажется или они собираются…         Кен мигом повернул голову в сторону Майки и Чифую. Сано, с серьезным лицом приблизился к Мацуно и тяжело вздохнул, протягивая руку к его щеке. Заместитель главы «Токийской свастики» вскочил с места.         — Манджиро, еб твою мать, это уже слишком!         Мацуно утягивают в теплые объятья, а шею ласкает горячее дыхание альфы и его распущенные волосы. Голубые глаза удивленно покосились в карие.         — Боже, Чифую, я понимаю, что у тебя сейчас мозги за двоих работают, но все же! — вздыхает устало Кейске, чмокая младшего в макушку, — Это уже не в какие рамки не идет.         В отличии от друга, Доракен не церемонясь забрасывает свою противную ношу, в которую, к сожалению, он имел неосторожность влюбиться, на плечо и быстро прощается, покидая дом Баджи.         — Да я ресничку хотел сдуть! — раздается громкий крик Манджиро.         Баджи качает головой, замечая мечтательный взгляд своего заместителя. Мальчишка, ловко избавившись от объятий, подходит к тумбочке, берет телефон и удобно усаживается на диван. Альфа присаживается рядом, заинтересованно наблюдая за действиями своего любимого. Мало ли что тому в голову вновь придет. Чифую, недолго думая, находит нужную запись и включает ее, предварительно уложив свою голову на надежное плечо своего капитана.         В комнате раздаётся тихое урчание.         — Харучиё! — Манджиро довольно повис на друге детства, — Я так рад тебя видеть, родной мой!         Сано слишком ярко улыбается. Юноше удалось сбежать от Кен-чика, а значит, есть шанс исполнить одну безумную идею.         — Майки? — Санзу неуверенно покосился в сторону, приобнимая друга в ответ, — Ты чего?         — Слушай, а не хочешь переспать со мной?         — МАЙКИ!