Autres vies

— Когда они выступают? — А? — Когда они выступают? — Не слышу, говори громче! Ацуши тяжело вздохнул. Конечно, Дазай его не слышал. Он сам-то своих мыслей не слышал. Музыка играла так громко, что басы отдавались прямо в грудную клетку. На сцене кто-то надрывно пел, люди на танцполе подпевали и танцевали. Сине-фиолетовые приглушенные огни освещали весь небольшой зал, их с Дазаем столик в том числе. Ацуши наклонился прямо к уху своего товарища. — Когда твой друг выступает? — Должны после этих, — Дазай кивнул в сторону сцены, которую почти не было видно из-за толпы. — Там ещё перерыв будет. Можем пока тут посидеть. — Зачем я вообще пришёл… — он озвучил свои мысли, не переживая о том, чтобы быть услышанным. — Ацуши, — Дазай дёрнул его за рукав, — будь другом, сходи к бару. — Что тебе заказать? — Что-нибудь покрепче… возьми зелёную фею. Казалось, что это невозможно, но у бара музыка была еще громче. Поняв, что словами пообщаться с барменом не выйдет, Ацуши сдался и тыкнул в нужные позиции на ламинированном листке с меню, лежащем на стойке. Вокруг была настоящая вакханалия. Люди танцевали — хорошо хоть не толкались — и выкрикивали строчки песен, парочки самозабвенно целовались и… о, нет, туда лучше не смотреть. Все были пьяными, разгоряченными и донельзя весёлыми. Ацуши просто старался не увидеть ничего лишнего. Забрав готовые коктейли, он вернулся к столику, где его ждал Дазай. Он со скучающим видом залипал в телефон. — Ну что, подцепил себе какую-нибудь красотку? — Дазай усмехнулся, принимая у Ацуши высокий бокал с зелёным месивом, украшенным засахаренной вишенкой и ломтиком лимона. — Нет, — Ацуши поморщился, вспоминая увиденное. И вообще, если бы он кого-нибудь и искал… то не девушку. Стоило ему со вздохом расположиться на диванчике, как звонкий голос из колонок объявил о завершении выступления и пятнадцатиминутном перерыве. Музыка сменилась на тихую и спокойную. Люди начали расходиться с танцпола, чтобы передохнуть и набраться сил перед следующим выступлением. Дазай кивнул в сторону сцены, лениво поднимаясь на ноги. Лавируя между людьми, кажется, совсем не замечающими, что происходит вокруг них, Ацуши с Дазаем прошли в первые ряды. Кружки света от софитов бегали по сцене, по полу стелился дым. На сцене находились четверо: невысокий рыжий парень регулировал стойку для микрофона, такой же рыжий, но повыше юноша настраивал гитару и подключал аппаратуру, девушка с длинными чёрными волосами разминала пальцы, сидя за барабанной установкой. Но больше всего внимания Ацуши привлёк басист. Темноволосый, высокий, стройный. В белой рубашке, обнажающей торс — застёгнута была только пара нижних пуговиц — и чёрных кожаных брюках. Он сосредоточенно настраивал гитару, крутил колки своими длинными, тонкими пальцами… Ацуши заметил, что смотрел на него неприлично долго, только когда он сам глянул на него сверху вниз и подмигнул, тут же возвращаясь к своему занятию. Ацуши закрыл лицо рукой и отвернулся, чувствуя, как наливается краской. Недолго думая, он прошмыгнул в толпу. Это что вообще такое?! Стоит там такой красивый, ковыряется со своей гитарой, и ещё успевает отслеживать, кто там на него засмотрелся! Конечно, Ацуши засмотрелся. И что в этом такого? Мог бы вообще сделать вид, что не заметил. Но он не сделал. Более того, когда Ацуши восстановил дыхание и вернулся к Дазаю, он заметил, что и сам этот басист на него украдкой поглядывает. — Ты куда убежал? Они уже скоро начинают. — Мне понравился басист, — совсем не подумав, выпалил Ацуши. Он тут же закрыл рот рукой, широко раскрыв глаза, и обернулся к сцене: к счастью, именно сейчас вся группа стояла поодаль и что-то обсуждала с организаторами. — Басист? — Дазай ухмыльнулся, всматриваясь в дальний угол. — Да, — Ацуши ссутулился и прикусил ноготь большого пальца. — И он заметил, что я на него пялился. И подмигнул! — Может, у него нервный тик? — Очень смешно, — Ацуши шумно выдохнул, — скажи лучше, что мне делать? — Возьми его номер. — Как?! — Примерно так, — Дазай откашлялся и свёл брови домиком. — «Привет, меня зовут Ацуши, я считаю, что ты невероятно сексуален, и хотел бы с тобой познакомиться! Оставишь мне свой номер?» Ацуши закатил глаза. — И почему я подумал, что ты и вправду мне поможешь?.. — Кстати, я слышал, что музыканты отлично чувствуют ритм не только во время игры. — Ой, заткнись, — Ацуши вздохнул, снова поднимая глаза на сцену. Музыканты расходились по своим местам, а музыка становилась тише. Солист представил группу и поприветствовал зрителей, в ответ на что с танцпола раздалось воодушевлённое и в каком-то смысле даже сплочённое «У-у-у!». Все участники переглянулись, и барабанщица начала свою партию, которую тут же подхватили басист с гитаристом. Вступление прервалось на одно четверостишие, которое пропели они все, и продолжилось недлинным соло гитары. Когда началась партия солиста, бас быстро утонул в разнообразии звуков, но он буквально чувствовался. Разносился по всему клубу из колонок, пробирая насквозь — так, что колени дрожали, а в груди вибрировало. Его сложно было расслышать, но он насыщал звук глубиной и собирал все остальные инструменты воедино. Но самое ужасное… если остальные участники группы смотрели либо в толпу, либо куда-то поверх неё, либо друг на друга, басист… смотрел на Ацуши. Только изредка опуская глаза на свою гитару или переглядываясь с барабанщицей, он открыто пялился на Ацуши. И не просто пялился, но даже улыбался и натурально (хотя, вообще-то, совсем не натурально) строил глазки! Ацуши пытался спрятаться от его чересчур внимательного взгляда в толпу и за Дазаем, активно поддерживающим своего друга, но каждый раз это только веселило музыканта — конечно, со сцены ему было прекрасно видно весь зал, и все попытки Ацуши оказались тщетными. Они исполнили, кажется, пять или шесть песен, после чего поклонились и удалились за кулисы. Дазай сразу схватил Ацуши за локоть и потащил к их столику. — Ну что, Ацуши? Как тебе? — Они крутые. — Солист просто потрясающий, скажи? — Ага… — Ацуши прикусил губу, разглядывая освободившийся танцпол, окружающие столики и барную стойку. — А ты всё о басисте думаешь, м-м? — Дазай усмехнулся, откидываясь к спинке диванчика. — Сейчас они придут, познакомишься. Не бойся. — Мне надо выпить, — он пробурчал себе под нос и ушагал в сторону бара. Дазай прокричал ему вслед просьбу взять что-нибудь и для него. Хоть Ацуши уже и был порядком пьян, одна мысль о знакомстве вызывала мелкую дрожь в руках, заставляла сердце биться чаще, живот от неё сводило, а во рту пересыхало. Нужно было набраться храбрости — ведь отступать он определенно точно не собирался. Очень уж красивые у басиста руки… и не только они. Прямо за барной стойкой Ацуши опрокинул свой шот, забрал коктейль Дазая и направился к столику. Расположившись на своем месте, он сделал пару глубоких вдохов и огляделся. — О-о-о, приветики! — Дазай помахал рукой куда-то в сторону, Ацуши тут же обернулся. Только что выступившая группа направлялась к их столику. — Привет-привет, — впереди всех шёл солист группы, он же первым и поздоровался с Дазаем рукопожатием. Ацуши рефлекторно вскочил со своего места. — Да сиди, чё ты. — Знакомься, Ацуши, это Чуя, — Дазай указал на него рукой. — Чуя, это Ацуши. — Приятно познакомиться, — Ацуши почти поклонился, Чуя кивнул в ответ. Они расселись по диванчикам: Чуя сел рядом с Дазаем, гитарист и барабанщица заняли места напротив, а басист расположился, конечно же, рядом с Ацуши. Он покосился на него и неловко улыбнулся. — Чуя, не представишь Ацуши свою группу? — Почему бы и не представить, — он пожал плечами. — Так, значит, самый креативный гитарист — Тачихара. — Салют, — рыжий парень с пластырем на переносице и пирсингом на губе и в брови поднял руку. — Самая надёжная барабанщица — Гин. — Привет, — она учтиво улыбнулась. — И, конечно, самый ответственный басист — Акутагава. Фамилия, которая интересовала Ацуши больше всего. Он обернулся, безуспешно пытаясь перестать нелепо улыбаться. — Привет, — он улыбнулся уголком губ, с любопытством рассматривая его. Ацуши сглотнул. — Привет. Акутагава задал ему какой-то вопрос, но от гремящей вокруг музыки и громкого стука сердца в ушах он его не расслышал. От этого стало ещё более неловко. — Прости, что? — Я спросил, — он наклонился к самому уху Ацуши, длинная прядь чёрных волос щекотно коснулась кончика носа, — понравилось ли тебе наше выступление. — А, — Ацуши неловко посмеялся. Довольно очевидный вопрос, можно было и догадаться. — Да, понравилось. Вы очень крутые. — Ну, Чуя фальшивил, конечно, — Дазай откинулся к спинке дивана и поелозил на сидении, двигаясь к тому самому Чуе ближе. — Серьёзно? — он нахмурился и опустил голову. — Он назвал тебя потрясающим, — Ацуши не стал сопротивляться острому желанию вмешаться, ведь выступили они действительно прекрасно. Даже несмотря на то, что внимание его было приковано к басисту, голос Чуи, его открытость на сцене и экспрессия запомнились надолго. — Ах ты гадёныш! — он пихнул Дазая локтем в бок, отчего он вскрикнул и обиженно заскулил. — Обычно льстят в лицо, а гадости за спиной говорят, а не наоборот! — Я просто не хочу, чтобы ты зазнался! Ацуши усмехнулся, уже почти расслабившись, но в следующую же секунду почувствовал лёгкое прикосновение у себя на коленке. Он опустил взгляд: изящная рука Акутагавы с массивным серебряным кольцом на мизинце невесомо оглаживала его по ноге, как будто так и надо. Краснея, он повернулся к парню, сидящему рядом, и по одним губам прочитал: «Не хочешь выйти?». Ацуши кивнул, отчаянно пытаясь не обращать внимания на усиливающийся с каждым взглядом на басиста трепет внутри. И его прикосновение — такое лёгкое, дразнящее, многообещающее, как и весь этот вечер. Голова шла кругом. Они вышли на улицу и остановились у дверей. Людей вокруг совсем не было, а доносящаяся изнутри музыка уже не давила на голову, а только задавала атмосферу. Акутагава закурил. — Внутри слишком шумно, — он выдохнул большое облако дыма в сторону. — Я не услышал твоего имени. — Ацуши. Свет у входа был куда ярче, чем внутри, и теперь он мог как следует рассмотреть парня перед собой. Со сцены музыкант казался выше, но это Ацуши совсем не расстроило, ведь он до одури красив. Серые глаза горели интересом, тонкие бледные губы были растянуты в манящей улыбке. Острые скулы, длинную шею, оголённые ключицы и плечи хотелось покрыть поцелуями. Даже расстёгнутая рубашка оставляла слишком много для фантазии, хотелось избавиться от неё до конца. Пройтись ладонями по коже, почувствовать его тепло под своими руками и… — Ещё не насмотрелся, Ацуши? — от того, как Акутагава промурчал его имя, у Ацуши весь воздух из груди выбило. Он притянул его к себе за ремень. — И о чём ты думаешь с таким хищным взглядом? — О твоей игре, — забыв о стеснении, Ацуши запустил руки под белую рубашку. Его кожа мягкая и жутко горячая, ладони скользнули по груди и опустились к талии. Ацуши прошёлся кончиками пальцев по кромке штанов и задержался на пряжке ремня. — Может, ты так ловок не только со своей гитарой? — Никто ещё не жаловался, — он наклонился к Ацуши и выдохнул ему в шею. — Хочешь убедиться?