—•○•—
«Боже, где ты её откопал», — был ответ Тэхёна на вопрос, когда утром Чонгук вновь проснулся. Он ходил между рядов Волмарта, набирая как можно больше продуктов в тележку, но резко затормозил, нечаянно сбивая с полок коробки с хлопьями. Чонгук поморщился, быстро складывая их на полку, но при этом так и не выпуская телефон из пальцев. Он быстро строчил: «Она висела в гостиной». Тэхён ответил ему удивленным смайликом, а затем очень долго что-то писал, но в конце концов прислал лишь короткое: «Кажется, мне было двенадцать». «Это очень красиво». Тэхён никак не ответил на комплимент, и Чонгук предположил, что смутил его. Он закусил губу, а когда занёс палец над экраном для того, чтобы задать очередной вопрос, то его вдруг ударили по плечу так внезапно, что он практически выронил телефон из хватки. — Прости, напугал тебя? — Чимин заглянул ему в глаза с таким огромным спектром извинений, что Чонгуку захотелось в голос засмеяться. — Всё в порядке. — Он улыбнулся, засовывая телефон в задний карман джинсов. — Привет. — Привет. Делаешь запасы на случай апокалипсиса? — Чимин чуть приподнял брови, заглядывая в забитую доверху тележку Чонгука. Нужно отметить, что половину её пространства занимала огромная упаковка собачьего корма. — Да, а ты… — Чонгук прикусил губу, глядя на чужую корзинку, полную чистящих средств. — Вновь совершил массовое убийство? Чимин засмеялся, откидывая назад голову. Его кадык шевелился под кожей вверх и вниз, и Чонгук наблюдал за ним, как кошка за маячащим солнечным зайчиком. — Нет, серьёзно, ты один из тех ребят с передачи, вроде «Помешанные на чистоте»? У тебя тотальный контроль за пылью? — Скорее, у хозяйки дома, на которую я работаю, — закатил глаза Чимин. Неспешно они двинулись вдоль полок. — Мне нужно протирать полы не менее двух раз в день с учётом, что до меня это также сделает робот-пылесос. — У неё что-то вроде мизофобии? — Они нерасторопно продвигались по рядам, даже не обращая внимания на их содержимое. — Ну, — задумался Чимин, — почти. — И кивнул сам себе. — Как у тебя с книгой? — решил он резко сменить тему, как раз когда ход их движения вильнул вправо. — Хорошо, — ответил Чонгук, наверняка внушая это не только своему собеседнику. Чимин кивнул. Не сговариваясь, они оба остановились у железных ящиков, доверху набитых скелетами и тыквами. Акция гласила, что при покупке двух черепов третий будет идти в подарок. — Хэллоуин ведь через пару недель, — сказал Чонгук, словно ранее ему никогда не приходила эта мысль в голову. — Как будешь праздновать? — Склонив к плечу голову, Чимин посмотрел на мужчину прищуром, заставляя его немного, совсем чуть-чуть волноваться. — Кхм, — Чонгук кашлянул, — смотреть фильмы Тима Бёртона и есть сладости? — Не-е-ет, — Чимин завертел головой, будто желая, чтобы чужие слова исчезли из его ушей, — не пойдёт. Мы собираемся в клуб. Хочешь с нами? — сделав щенячьи глазки, он добавил: — Будет весело. Чонгук сжал ручку тележки. В его рту резко возникло вязкое чувство, какое возникает при укусе кислого неспелого яблока. — Эм... — Он почесал бровь, перепрыгивая взглядом с ожидающего Чимина до стенда с костюмами зомби, по виду снятых с плеча бездомных Лос-Анджелеса. — Брось, у нас классная компания, — заверил парень, делая весьма смущающий жест руками: складывая пальцы пистолетиком и выстреливая невидимыми пулями точно Чонгуку в лицо. — Ладно-ладно. — Чонгук поднял руки вверх от эфемерных патронов и капитулировал. — Отлично. Обязательно надень костюм, иначе охранник не пропустит. Чонгук кивнул, преисполненный чувством волнения. Не сильным и будоражащим, заставляющим пальцы трястись, а щёки краснеть, — едва ощутимым, оттягивающим гирями внутренности ниже положенного. Он так давно не был в клубе. Он бы предпочел, чтобы это и дальше оставалось так, но Чимин смотрел такими глазами, что отказать ему казалось невыносимым. — Тебя подбросить? — Чонгук вытащил ключи из кармана, снимая пикап с сигнализации. Шурша пакетами, Чимин без какого-либо стеснения ринулся к двери. Забравшись на переднее сиденье, он подпрыгнул от испуга, когда по салону пронесся громкий визжащий звук. — Чёрт возьми! — воскликнул парень, хватаясь за грудь. Чуть приподнявшись, он высунул из-под себя резиновую игрушку курицы. Чонгук засмеялся, заводя машину. — Это Чуи бросил, — пояснил он, выруливая с парковки. — Чувак, я чуть не обделался, — Чимин прикрыл глаза, кинув весьма пострадавшую от зубов игрушку на заднее сидение. — Это ужасно. Я бы сошёл с ума, услышав такой звук ночью. — Непривычно только первые пару-тройку дней, — пожал Чонгук плечами. — Как можно привыкнуть к такому. Уверен, эта хрень была создана в Аду. — Вообще-то в Китае, — поправил всё ещё посмеивающийся Чонгук. Чимин иногда посматривал на него боковым зрением и улыбался. Пикап медленно плёлся по улочкам. Не то чтобы Чонгук рьяно соблюдал законы и не превышал скорость в жилом районе, но ехать быстро настроения не было. — Что слушаешь? — спросил Чимин и — Чонгук не успел среагировать — нажал на кнопку магнитофона. В салоне заиграла песня, добавленная в плейлист Чонгука последней. — Снежный патруль? — Чимин словно бы был удивлён чужим выбором. — Они недавно выпустили новый альбом, он вполне неплох, — кивнул Чонгук, останавливаясь в ожидании, когда абсолютно невозмутимая рыжая кошка пройдёт через дорогу. — Хм. — Чимин откинулся на кресло с выражением лица совершенно сосредоточенного человека. Чонгуку хотелось глупо улыбаться, смотря на него. — Мне нравится. Когда они приблизились к месту назначения, то, ровняясь с ними, мимо проехала машина скорой помощи. Она завернула точно к территории белоснежного двухэтажного дома, где работал Чимин и, остановившись, выпустила из себя нескольких серьёзных людей в форме. — Что-то случилось? — спросил Чонгук, неотрывно наблюдая за медработниками, спешащими к порогу. Лицо Чимина окаменело. Губы его вмиг сделались бледными, вызвав желание смазать их оттеночным бальзамом. — Чимин? — позвал Чонгук, пригибаясь к нему ближе. Парень моргнул, будто бы снимая морок с глаз. Он выпрямился, слепо шаря рукой в поисках ручки от двери. — Прости, мне нужно бежать. Возможно, Элис понадобится помощь. — Элис? — Чонгук нахмурился, пытаясь подавить абсолютно беспочвенную тревогу, вызванную опасением за незнакомого человека. — Мне пойти с тобой? — Нет, нет, она не любит это афишировать, тебе не стоит идти, — замотал Чимин головой, выскакивая из машины, пока сражённый Чонгук сидел, не зная, куда ему деться. — Иди домой, — сказал парень напоследок, устремившись вслед за сотрудником скорой помощи. У Чонгука не было другого выбора. Следуя к дому Гарднеров, он постоянно оборачивался назад, словно бы боясь упустить смену кадра, но картинка оставалась прежней. Белый дом, внешне вылизанный до идеала, внутри таким вовсе не был.—•○•—
Дни утекали стремительно, как это бывало по осени, когда внешний ландшафт, перетерпев изменения ввиду опавшей листвы, оставался голым и скучным. В эти дни Чонгук хандрил, поддавшись меланхолии. Тэхёна не было с ним на связи, и он тосковал, не отлипая от компьютера и делая вордовский документ всё длиннее и продолжительнее. Чувство тревоги, засевшее в груди, надсадно скреблось с внутренней стороны, но он никак не мог его унять: оно не хотело поддаваться никакому контролю. Что стряслось с Тэхёном? Почему от него ни весточки? Соцсети молчали, как и новостные каналы, которые Чонгук мониторил не переставая. Вдруг МКС сбилась с курса? Вдруг она взорвалась? Вдруг все её пассажиры задохнулись от дыма, возникшего вследствие внезапного пожара? Никто не мог ответить Чонгуку на эти вопросы. Каждый день он выходил ночью на улицу, не в силах заснуть даже после сотой смены левого бока на правый, и смотрел в небо, словно бы надеясь разглядеть в нём что-то, однако не находил ничего, кроме бадьи чёрного бархата, до краёв наполненной звёздами. Его сообщения были не прочитаны, а звонки не приняты. Тэхён испарился бесследно, словно его никогда и не было, словно бы Чонгук его выдумал. «Мне интересно, этот голубой закат, что на Марсе, ты когда-нибудь видел в живую?» — он спросил в тот же день, когда они разговаривали в последний раз. «Тэхён?» — это на следующий. «Скажи, что у вас всё хорошо», — а это ещё через двое суток, полных терзаний. «Если ты очень занят, можешь ничего не отвечать, достаточно будет простой точки», — было написано на четвертые сутки среди бессонной ночи. Так прошла неделя, после чего сил ждать в пустоту не осталось. В последнюю пятницу перед Хэллоуином выдержка Чонгука иссякла настолько, что он был готов поехать прямиком в штаб-квартиру НАСА с вопросами. Однако именно в тот день Тэхён наконец-то дал ему ответ. «.» Чонгук очень долго смотрел в экран. Никогда он не мог представить, что простой знак препинания вызовет в нём столько чувств. Хотелось всего и сразу: радоваться, грустить, смеяться и глупо бить кулаками по столу. Тэхён жив. Вероятно, с ним не всё в порядке, но он обязательно это исправит — Чонгук точно знал, ведь по-другому и быть не могло. Он позволил себе сесть на диван и сделать глубокий вздох — кажется, впервые такой удивительно лёгкий за последнюю неделю. Это была первая ночь, когда он заснул, не скинув от беспокойного сна одеяла и подушки на пол. На следующее утро его разбудил звонок. — Да? — ответил он, разлепляя глаза, голосом настолько тихим и хриплым, что большинство бы подумало о первых симптомах пневмонии. Чонгук и сам разумел: а не болен ли он. — Спишь? — казалось, голос Тэхёна претерпел масштабные изменения. Однако Чонгуку так могло показаться лишь потому, что он не слышал его целую вечность. Недавно крепко спящий, он резко сел, широко раскрывая глаза, хотя миг назад веки казались намертво склеенными. «Наконец!» — восторжествовало всё в нём. — Тэхён! — воскликнул Чонгук, и было в этом слове столько облегчения, что сомнений не оставалось: он боялся, что у него больше не будет возможности позвать человека, которому принадлежало это имя. — Я места себе не находил, Тэхён! — Всё хорошо, — было сказано настолько устало, что Чонгука ни на каплю не успокоило. — Что стряслось? — Он сжал одеяло для поддержки, и если бы Тэхён сейчас был рядом, то непременно схватился бы за его ладони. — Небольшая поломка… — Нет-нет, лучше скажи, как обстоят дела сейчас? — Он резко переметнулся, выпутался из одеяла и встал, расхаживая из угла в угол. — У вас всё в порядке? Всё исправно? — Да, — тихо и четко, — не волнуйся. — А ты не пострадал? Тэхён прерывисто выдохнул, приморозив тем самым Чонгука к месту: только не это. О нет, о нет. — Ты же в порядке? — Чонгук не дышал, из-за этого его голова кружилась, изнывая по кислороду. — Я, — протянул Тэхён, и каждая последующая секунда его молчания заставляла что-то внутри чужой груди до боли сжиматься, — я… да, всё хорошо. Это не звучало как «хорошо», и Чонгук не знал, куда ему от этого спрятаться. Он не мог никак помочь, даже если бы очень захотел. У него не было ничего, кроме шаткой связи спутниковых волн. — Тэхён, — выдохнул он, потому что более ничего поделать не мог. Между ними было четыреста километров высоты, которых он до смерти боялся. — Всё правда в норме, не волнуйся. Проще было сказать, чем сделать. Чонгук ненавидел чувство всепоглощающей беспомощности, которое одолело его в тот момент. — Я не представляю, каково это — быть так далеко и знать, что у вас нет никого, кроме вас самих, хотя есть так много людей, готовых оказать помощь. — Чонгук качал головой, потому что данное обстоятельство, хоть и находило место в его сознании, всё равно вызывало дичайший зуд раздражения. — Мы понимаем это ещё на Земле, — говорил Тэхён, явно стремясь успокоить, — всё продумано до мелочей, поэтому… — Но это не так, — Чонгук встрял, хмуря брови. — Это не так, потому что сейчас я бы не был здесь и не говорил с тобой. Эбигейл была бы жива, может… может, Аллан тоже. Тэхён сохранял молчание. Чонгук его понимал, потому что фактам нельзя было противостоять. Он сжал телефон в ладони и закусил губу, думая, не переборщил ли с высказываниями. Тэхёну сейчас и без того трудно, и он ни капли не облегчает его положение своими очевидными фразами. Когда он захотел принести извинения, его опередили: — Да, это так. На такой случай у нас есть эвфемизм, называется «моделированием непредвиденных обстоятельств». Моделированием смерти, если называть вещи своими именами. Чонгук резко передумал что-либо говорить. Всё его нутро встрепенулось — таким ровным тоном Тэхён это преподносил, будто бы речь не шла о чем-то серьёзном, а о недавно вышедшем альбоме Snow Patrol. — Нам приходится придумывать собственную кончину в самых подробных деталях. Приходится думать не только о том, как мы можем умереть, но и о том, что произойдет после с нашими семьями и коллегами. Мы обдумываем каждый шаг заранее, тысячи вариаций. Когда Эбигейл не стало, это была самая скоординированная операция по предупреждению паники как на борту, так и на Земле. Здесь нет вещей, к которым мы были бы не подготовлены. Я имею в виду, — Тэхён сделал небольшую паузу, словно бы понимая, как много сказал вещей, от которых каждая мышца в теле Чонгука напряглась, — мы все тут понимаем, что завтра может не наступить. Невероятно, но Чонгук не ожидал от него таких откровенных слов. На секунду он почувствовал себя тайным зрителем, заглянувшим за кулисы и ненароком подсмотревшим, что творилось вне сцены, всегда полной множества улыбок. — Ты этого не боишься? — он спрашивал, осознавая, что за последнюю минуту не сделал ни одного глотка воздуха. — Смерти? — Нет, — было сказано слишком быстро. Разве могло быть так? Все боялись смерти, как бы ни пытались этого отрицать. Даже те, кто шёл к этому самовольно, от страха передумывали в самый последний момент — Чонгук точно это знал. Что было не так с Тэхёном? — Нужно помнить, что нигде не безопасно, — меня это успокаивает. Я могу героически погибнуть на орбите, а могу, спустя пару дней после посадки, на Земле. Скажем, меня собьёт машина. Главное ведь, что сейчас я жив? Верно. Чонгук не смел этому возразить. В конце концов, его самого в любой миг могло не стать. Скажем, прямо сейчас с неба на него могла бы упасть комета — и нельзя было быть к этому заранее готовым. — Я надеюсь, с тобой не произойдёт ни первого, ни второго, Тэхён, — сказал Чонгук, наконец позволяя своим плечам расправиться. — Проживи долгую жизнь, ладно? — Это от меня не зависит, но я постараюсь, — ответил Тэхён шёпотом. Потом вдруг связь резко оборвалась, словно кто-то перерезал невидимую связующую нить ножницами. Буквально через несколько минут, когда Чонгук успел сгрызть несколько ногтей, ему пришло смс с ответом на вопрос недельной давности: «Про закат на Марсе: его я видел лишь в своём воображении. Но скажу, что ни мне, ни кому-либо ещё в ближайшее время вживую увидеть его будет не дано. Доказательством для нас пока служат лишь снимки марсоходов». И к тексту он прикрепил фотографии заката, настолько удивительно глубоко ярко-голубого цвета, что Чонгук в очередной раз поразился, что такое чудо действительно возможно в их мире. Если бы не Тэхён, навряд ли бы он когда-нибудь узнал об этом.—•○•—
В дальнейшем с Тэхёном они не созванивались, перебрасываясь лишь короткими смс с пожеланиями продуктивного дня и спокойной ночи. Чонгуку, отрезанному от Тэхёна полностью на целую неделю, этого вполне было достаточно. На очередной прогулке с Чуи, когда они гуляли вдоль набережной, ему приглянулся один из множества киосков, занимающихся продажей всякой всячины ко дню всех святых. Множество ярких костюмов висело на крючках, но один конкретный привлёк Чонгука больше всего — это был чёрный плащ с маской Дарт Вейдера. Чонгук долго его разглядывал со стороны, вспоминая, что в студенческие времена его костюмом была простынь, в которой он делал прорези для глаз и набрасывал поверх основной одежды, якобы имитируя призрака. Сейчас, однако, данный вариант костюма показался ему скучным. В конце концов, мог он хоть раз отыграться? До Хэллоуина оставалось два дня, и ему хотелось быть подготовленным к нему заранее, да и расстраивать Чимина совершенно не было желания. — Вот чёрт. — Чонгук прикрыл глаза, вспоминая о Чимине. В это время он как раз передавал наличные продавцу, глянувшему на него с недоверчиво поднятой бровью. — Нет-нет, это я не вам, спасибо, — пробормотал Чонгук, выхватывая пакет с костюмом и убираясь от ларька прочь. Он совершенно забыл про Чимина. Он был настолько обескуражен исчезновением Тэхёна, что всё остальное напрочь вылетело у него из головы. А ведь он даже не соизволил поинтересоваться у него, всё ли в порядке с Элис! Чонгук прикусил щёку с внутренней стороны, мчась вдоль кварталов на пересечение. Чуи едва за ним поспевал, что было весьма странно, если брать во внимание все четыре конечности, на которых он передвигался. Добежав до белого дома в рекордно короткие сроки, Чонгук перевёл дыхание и поправил чёлку, нажимая на кнопку домофона. Никто не открыл ему ни после второго, ни после третьего звонка. Когда он подумал, что дома попросту никого нет, дверь наконец приоткрылась, но не дальше, чем на пару дюймов. В щёлке можно было разглядеть лишь белок глаза, сканирующего Чонгука с ног до головы лучше любого лазера. — Кхм… здравствуйте? — Он улыбнулся, но даже после этого дверь шире ему не открыли. — Я ваш сосед, живу в доме напротив. — Он махнул рукой в сторону имения Гарднеров. — Я знаю, кто ты, — сказали из-за двери незаинтересованным тоном, который, не тая, вводил в ступор. — Убирайся-ка ты подальше, нам не нужны проблемы. — Извините? — Чонгук моргнул; его лицо перекосило, будто бы после залпом выпитого имбирного шота. Чуи сидел подле его ноги тише воды ниже травы. — Знаю я вас, — сказала владелица дома с пренебрежением, — ходите всё время, вынюхиваете, лезете в чужую жизнь. Чонгук не знал, что сказать, но от ответа его спас Чимин, голос которого послышался изнутри дома. — Чонгук?! — воскликнул с удивлением парень. — Элис, это же наш сосед, ты чего? — Сосед-писака, — пробормотала тихо Элис, отступая от порога и позволяя Чимину просочиться на улицу. — Ты знаешь, как я их не люблю, — добавила она напоследок, удаляясь. Чимин тихо прикрыл дверь, робко улыбаясь внезапному гостю. Он был в синих резиновых перчатках, натянутых до локтя, — с них капало. От него пахло химией: таким резким запахом, вызывающим чахотку. — Что ты здесь делаешь? — спросил Чимин, неловко пряча руки за спину. — Я... — Чонгук вдруг забыл, зачем так спешил сюда. В голове у него была самая настоящая каша. — Хотел уточнить по поводу Хэллоуина? — предположил Чимин, приподнимая брови. Глаза его стрельнули в сторону чужого пакета с костюмом, который Чонгук тут же заслонил ногой. — Эм, да. — Всё в силе. — Чимин легко улыбнулся. Потом резко его глаза вдруг загорелись, и он воскликнул: — О! Давай номерами обменяемся. Чонгуку хотелось нервно засмеяться: настолько простым было решение проблем, если бы они додумались до этого раньше. Записав контакты друг друга в телефон, они неуклюже замерли. Чимин не переставал неловко улыбаться, и Чонгук заметил, что для парня территория дома, где он работал, наверняка не была комфортной зоной общения. — Что ж, я пойду, не буду отвлекать тебя от работы, — потому заговорил он, делая мелкий шаг назад. Чимин быстро кивнул, поджимая губы. — Я напишу тебе, если что-то изменится, — закончил диалог парень, не делая лишних движений. Чонгук ответил короткой улыбкой и, на прощание помахав рукой, поспешил домой. Внизу живота у него при этом клубилось неприятное чувство. Что было не так с этой Элис? Он не мог вспомнить, чтобы ранее на него реагировали подобным образом. Разве что… разве что Аллан Гарднер выставлял его за дверь, но то был абсолютно иной случай. Чонгук остался совершенно растерянным.***
Когда наступил Хэллоуин, Чонгук был полностью к нему снаряжен. На тумбочке в прихожей стояли большие миски, до краев наполненные конфетами, и он находился в боевой готовности ко встрече с маленькими монстрами, которые будут стучать в его дверь весь вечер с намерением заполучить их. В тот день, если заглянуть одним глазком в окно, можно было встретить взглядом чуть ли не с дюжину разодетых и раскрашенных людей, хотя в любой другой день дороги пустовали. Чонгук с интересом всех разглядывал, находя занимательным тот колорит и сплоченность, внезапно возникших из ниоткуда. Ему казалось поразительным то, как дата календаря могла менять поведение и настроение миллионов людей. Сам он не понимал Хэллоуина как такового. Будучи далёким от западной культуры, этот день ассоциировался у него с чем-то чуждым, не своим. Но, несмотря на это, Хэллоуин он любил и стремился проникнуться его духом, хотя это и не всегда у него получалось. Даже сейчас его дом, если брать во внимание все другие вдоль улицы, был единственным неукрашенным: вдоль тропинки не возвышались колья с насаженными черепами, у двери не стояло чучел, на газоне не было ни одного скелета, даже несчастный Джек-фонарь не светил своим пугающим выражением из его окна. Любой американец обозвал бы его Гринчем, который не любил Хэллоуин. Чонгук мог похвастаться лишь тем, что купил на досуге тыквенный сок — и то по акции. Он как раз пил его, когда телефон в кармане завибрировал. — Привет, — сказал Чонгук, улыбаясь и по рефлексу вознося взгляд в небо. В тот миг его сердце как всегда билось чуть чаще, чем следовало. — Как ты? — Отлично. У меня сегодня выход в открытый космос, — Тэхён говорил взволнованно, казалось, ему даже было страшно. Чонгуку вдруг тоже стало. Он поджал губы, его тело покрылось холодными мурашками. «Моделирование смерти» — вспомнил он, крепче обхватывая телефон пальцами. Промычав, он держал язык за зубами. Послышались помехи, будто бы Тэхён куда-то шёл, хотя, конечно, он не мог: космос, чтоб его. — Что-то не так? — уточнил Тэхён, звуча теперь менее воодушевлённо. — М? — Чонгук откашлялся, встряхивая головой и избавляясь от наваждения. Он не хотел быть таким чёрствым, но он был. — Нет, я рад за тебя. Это будет твой первый раз? — решил перевести быстро тему. — Нет, — Тэхён сказал так, будто это не имело никакого значения, но, конечно, значило очень много. Вроде второго Оскара, который ценен не меньше первого. — Но я взволнован так, будто не делал этого прежде. — Ещё бы, — отозвался Чонгук. Он был рад, что не проведёт сегодняшний вечер в одиночку со своими мыслями: навряд ли бы ему удалось быть спокойным, зная, что Тэхён плавает в огромной пропасти, где в случае ошибки шансы на положительный результат сокращаются в несколько раз. — Скажи, тебе понравилось выходить в открытый космос? — он любопытствовал, ковыряясь указательным пальцем в рельефе деревянной столешницы. — Очень, — ответил Тэхён и — Чонгуку, конечно, могло показаться, — задержал дыхание. — Каково это? — Сложно объяснить, — Тэхён явно задумался, — ты, вроде, чувствуешь себя всемогущим, но одновременно с этим невероятно ничтожным. И время пролетает так быстро! Хочется задержаться на подольше, хоть и знаешь, что это невозможно. — Вроде того, как синдром «боязни всплытия»? — провёл Чонгук параллель. Когда Тэхён ничего не ответил, он спохватился, уточняя: — Писал об этом статью на четвёртом курсе. Многие дайверы стремятся опуститься глубже ко дну и не хотят подниматься на поверхность. Один парень так… — Чонгук прикусил губу, морщась. — Он так погиб. — Оу. — Прости. — Нет, это… это имеет место быть. — Растянулась небольшая пауза, прежде чем Тэхён, встрепенувшись, вновь заговорил: — Сегодня же Хэллоуин. — Да. — Я обожаю Хэллоуин, мой любимый день в году, — говорил он лилейно. — Что ты будешь делать? — М-м-м, вероятно, стряхивать с себя пыль, — Чонгук усмехнулся. — Куда-то собираешься? — Угу, один приятель позвал присоединиться к его друзьям. Не знаю даже, давно не ходил на вечеринки. — Это здорово, повеселись. Чонгук вздохнул, чувствуя себя в двадцать семь на все пятьдесят. Когда он хотел спросить, чем именно Тэхёну нравится Хэллоуин, в дверь позвонили, и он вымученно простонал. — Что, дети не дают тебе покоя? — Тэхён смеялся. — Это уж точно, — Чонгук встал, направившись к двери. Кто-то на его крыльце обладал особой настойчивостью, без перерыва нажимая на звонок так, что его трель ни на секунду не умолкала. — Ладно, тогда не буду тебя задерживать, мне тоже нужно начинать подготавливаться. — Тэхён. — Чонгук замер; ему было всё равно, что его ждали за дверью. — Будь осторожен, — попросил он, и его сердце сжалось. — Конечно. Как всегда, когда их разговор завершался, Чонгук чувствовал странную пустоту внутри. — Конфеты или жизнь! — прокричал мальчишка без нескольких передних зубов, выставляя перед собой «окровавленный» мешок. Он был палачом или типа того, судя по его топору. Чонгук кинул ему конфет, и мальчишка убежал со двора быстрее, чем жилец дома успел осудить его за чрезмерную настойчивость. — Вот же мелкий… — он покривил губами, закрывая за собой дверь и возвращаясь на прежнее место, откуда его согнали. Было без пяти десять, когда в его дверь постучали, кажется, уже в двухсотый раз. Чонгук не уходил с первого этажа и сидел на кухне, зная, что подниматься наверх — дело гиблое. Чуи сторожил дверь как самый настоящий охранник: на самом деле ему нравились детишки, и, когда Чонгук открывал дверь, он радостно вилял хвостом и высовывал язык, наверняка мечтая их облизать. Думая об этом, Чонгук поморщился. Он наскрёб остатки конфет со дна миски и открыл дверь: — Конфеты или жизнь?! — спросил стоящий у порога парнишка в маскарадной маске, сплошь украшенной перьями. Чонгук протянул руку со сладостями, но ему не предоставили ничего, куда бы их можно было высыпать. Он нахмурился. — Ха, не узнал меня? — Чимин засмеялся, поднимая маску. Он весь был в блёстках, осыпавшихся с неё. Чонгук и правда не узнал, но признаваться в этом был не намерен. — Просто мне пока ещё дорога моя жизнь, — пожал он плечами, облокачиваясь на косяк двери. Чимин засмеялся. Быстро, как самый настоящий карманник, он подцепил за кончик обертки одну из конфет в ладони Чонгука и, ловко открыв её, спрятал во рту. — Почему ты ещё не собран? — спросил он, перекатывая леденец на языке. — Я же написал, что скоро зайду. — Правда? — Чонгук достал телефон из кармана, проверяя. Да, он действительно не заметил смс от Чимина. Должно быть, был слишком занят разговором с Тэхёном. — Прости, я быстро! Буквально минуту. — Он выставил указательный палец для подтверждения и побежал внутрь дома, но вдруг резко остановился, обернулся и, указав рукой подле себя, добавил: — Да, проходи пока, не стесняйся. Поднимаясь на второй этаж, он с улыбкой мог заметить, что Чимин присел на корточки возле Чуи, принявшись чесать его за ушами и приговаривать что-то вроде «хороший мальчик». Когда они отъехали, на часах ещё не было одиннадцати часов. — Какой ты всё же огромный поклонник «Звёздных войн», по тебе и не скажешь. У меня есть знакомые гики, и ты совсем на них не похож, — рассуждал Чимин. — Намджун их тоже обожает, вы подружитесь. Чонгук сглотнул. Стоило ли ему сказать, что он посмотрел эпопею совсем недавно? Наверное, скорее нет, чем да. — Не то чтобы я такой уж «огромный» фанат, но мне они определенно нравятся, не спорю. — Да, да, имя твоей собаки говорит само за себя. — Чимин стрельнул в него взглядом. — Мне тоже нравятся «Звёздные войны», но я всё же больше по комедиям двухтысячных. Типа «Дрянных девчонок». Чонгук покачал головой, приняв это к сведению. Навигатор показывал, что ехать до места назначения им осталось совсем недолго. — Хочу заранее предупредить, — Чимин откашлялся. Его пальцы теребили одно из перьев на маске так остервенело, что он вырвал его. — Ой. — О чём предупредить? — уточнил Чонгук, плавно заворачивая на полную машин парковку. — Ах да, мои друзья могут неправильно нас понять, они, ну, любят прикалываться, так что не обращай внимания на их шуточки. — Неправильно нас понять? Чимин обернулся к Чонгуку всем корпусом, тот продублировал его движение. Маски скрывали их лица, и потому разобрать эмоций не предоставлялось возможным, но даже без этого нетрудно было понять: Чимин напряжён. — Я гей. — В машине вдруг стало очень тихо, отчего смех, зазвучавший с улицы, показался до ужаса громким. — Надеюсь, у тебя с этим нет никаких проблем? — Ох, нет, нет! — взволнованный Чонгук беззащитно поднял руки. Его щёки обдало жаром, и он был рад, что маска это скрывала. — Я, в общем-то, тоже, поэтому… — Правда?! — Чимин дёрнулся всем телом; казалось, воздух вокруг него заискрился. — Эм, да? — Наблюдая за чужой реакцией, Чонгук перестал быть на сто процентов уверенным. Он не был похож на гея? Чонгук ненавидел само существование этого вопроса — лицо его скривилось. — Ох, прости, прости, я просто не ожидал. Что ж, тогда всё в порядке? — Ага, что доказали ученые ещё тридцать лет назад, хотя до сих пор находятся те, кому мало подобных доказательств, — решил разрядить обстановку Чонгук. Чимин хихикнул, поправляя волосы. Он расслабился, однако теперь его переполняла едва уловимая глазу нервозность. Он открыл дверь, говоря: — Пойдём, все нас ждут. Друзья Чимина были шумными. Они стояли у дерева и хохотали, перебрасываясь колкими фразочками, словно цирковые жонглёры. Когда они увидели их вместе, самый высокий из парней засвистел. — Ну наконец, мы уж подумали, вы забыли про нас. — Ерунда, Сокджин, ты о себе даже мёртвым забыть не дашь, — сказал Чимин, быстро давая пять голосисто засмеявшемуся парню — единственному без костюма. Когда он улыбался, у него на щеках образовывались две чёткие ямочки. — Это Чонгук. Чонгук, это Сокджин, Хосок, Намджун и Юнги. — По очереди Чимин указал на каждого. Намджун был в остроконечной шляпе и круглых очках, голову Юнги венчал ободок с кошачьими ушами, а на щеках чуть кривовато выведены по три полоски усов — Чонгуку стало интересно обойти его со спины, чтобы убедиться в наличии хвоста. Сокджин не переставал улыбаться; его голова, облачённая в маску, представлявшую кожуру от банана, прорывала на ответную улыбку. Хосок был без костюма. — А где девочки? — Чимин начал озираться по сторонам. — Пудрят носики, — вставил Хосок. — Мне кажется, у Лии в сумке была бутылка Джека, — как бы между прочим заприметил Сокджин. — Хочу к Лии, — Юнги вздохнул. — Юнги, кисонька, ты только маякни — я тут как тут, — послышался издалека девичий голос. Все обернулись. Со стороны сквера в обнимку шли три девушки, все с крыльями за спиной, короткими мини-юбками и ленточками в волосах. Та, что по середине, держала в руках почти пустую бутылку. Увидев это, Юнги разочарованно простонал. — Пойдемте скорее внутрь. — Намджун хлопнул в ладони. Шумя, все последовали ко входу в клуб. Одна из девушек приклеилась к Сокджину и что-то бойко шептала ему, пока тот внимательно её слушал. Юнги отобрал бутылку, допивая залпом остатки со дна. Намджун начал вести беседу, вовлекая в разговор Чонгука и Чимина. Он занудствовал, комментируя маску Чимина, проводя при этом параллель с историческими эпохами и культами. Чонгук улыбался под вуалью из пластика, находя чужие комментарии весьма интересными. На входе в клуб вышибала пропустил всех. Всех, кроме Хосока. — Вход открытый, мужик, что за дела. — Хосок сложил руки на груди, принимая стойку. Охранник даже не перевел взгляд в его сторону. Он говорил ровным, безликим тоном: — Вход только в костюме. — Так я в костюме! — Хосок раскрыл руки. Охранник вскинул бровь, явно не впечатленный. — Я невидимка, так что давай ты сделаешь вид, что не заметил меня, и я пройду внутрь. Девочки хихикали. Одна потянулась к Чонгуку и тихо прошептала ему на ухо: — Сто баксов на то, что не пропустит. Чонгук согласно кивнул. Его вдруг затопило ностальгией — стало так легко на душе. Вспомнились студенческие времена, когда всё по наитию, живя одним днём. Он уже и забыл, каково это. Хосока не пропустили, и одна из девушек, блондинка, — Чонгук слышал, как она представлялась Хлоей, — осталась с парнем на улице, принявшись вырисовывать черной подводкой нечто невообразимое на его лице. В клубе было шумно и ярко. Здесь всё было скрыто темнотой, софитами и затуманенным алкоголем разумом. Чимин теснился к Чонгуку ближе, пока они пробирались к барной стойке. Бармен налил им по шоту — все дружно вскрикнули, синхронно их опрокидывая. Дальше всё смешалось. Ребята пили и курили, танцевали, разбредаясь по парам. Много тел, звуков, запахов собрались в огромный клубок, в котором Чонгук чувствовал себя затерявшейся пылинкой. Чимин опрокинул шот: один, второй, третий, до тех пор, пока Чонгук не сбился со счета. Он много хихикал и болтал, растрёпывая всё: начиная от школы и заканчивая своим первым разом с парнем в летнем домике родителей. Чонгук пил колу со льдом и слушал его, разбирая, порой, лишь половину слов. Ребята подходили к ним, иногда спрашивая что-то, а после уходили так же быстро, как и появлялись. В какой-то момент Чимин спрыгнул с барного стула и схватил Чонгука за руку. Он потянул его в гущу толпы, туда, где тел было так много, что очень легко было потерять своё собственное. — Потанцуй со мной! — выкрикнул Чимин Чонгуку на ухо, располагая ладони партнёра на себе чуть ниже талии, на бока. Далее он начал извиваться, точно ленточка на ветру. Его маска осталась где-то на барной стойке, и лицо, покрытое блестками, в свете огней переливалась радугой. Чонгук смотрел на этот блеск, не двигаясь; в горле у него было сухо, он облизнул губы. Чимин широко улыбнулся, крепче сжимая пальцами чужую шею, — пульс под его рукой взволнованно бился. — Не любишь танцевать?! — он кричал, круча бедрами, туловищем и головой в идеальном ритме с музыкой. Чонгук моргнул. Он покачал головой, начиная неуклюже двигаться. — Не особо! Чимин ухмыльнулся; его глаза закрылись, а голова запрокинулась, словно для него вокруг перестало существовать всё, кроме ритма музыки, под которую тело двигалось будто бы по договоренности. У Чонгука в висках пульсировало. Было странное чувство, словно всё его тело реагировало на басы и внутренне содрогалось. Он совершенно отвык от клубов. У него в квартире в Калифорнии был виниловый проигрыватель, он любил слушать на нём классическую музыку. Мог часами лежать без дела на полу, предаваясь забвению, и смотреть на блики, рассыпанные солнцем по потолку через отражение хрустальной вазы на подоконнике. Ему нравился покой и то, как паркет холодил голые участки кожи. Сейчас ему не нравилось, что всё было так громко, жарко и душно. Он хотел дышать. — Чимин! Парень едва приоткрыл глаза, его ресницы затрепетали. Чонгук не знал, что тот видел и мог ли видеть вообще: настолько толстый слой мутной пелены был у него во взгляде. — Я выйду на улицу! Складка пролегла меж бровей Чимина. Он наверняка не успел даже сообразить, как Чонгук уже убрал его ладони со своей шеи. Ушные перепонки тем временем находились в секунде от взрыва. Чонгук выпил совсем немного, но даже этого хватило для полной потери контроля. Он со свистом втягивал воздух, пробираясь сквозь людей, расталкивая их плечами в стороны. Выбежав на улицу, он содрал маску с лица и привалился спиной к стене за углом клуба. От его дыхания шёл пар. Он смотрел на него, пытаясь не обращать внимания на писк в ушах. Где-то вдалеке сквозь сирену в голове прорывался смех и крики; кажется, кто-то разбил бутылку об асфальт. Чонгук упёрся затылком в кирпичную кладку, подавляя стон. Какой же он придурок. Наверное, согласиться пойти сюда было не самой лучшей идеей, но он думал, что прошло уже достаточно времени, чтобы он мог справиться с внешней атмосферой хаоса. Но ему показалось. До его носа достал запах табака. Он задержал дыхание, хотя это было последним, что могло быть необходимым в его состоянии. — Неужто Чимин всё же решил залезть тебе в штаны, — раздался голос сбоку. — Неважно выглядишь. Чонгук обернулся. Юнги смотрел на него, и нельзя было точно сказать, что за эмоции отражались на его лице, хоть Чонгук и умел отлично их считывать. Кажется, это было равнодушие, немного насмешки и, пожалуй, капля жалости. Чонгук поджал губы, не сводя с Юнги глаз. Тот сделал глубокую затяжку, выпуская дым изо рта долгим, ровным потоком. — Он постоянно о тебе говорил. Чонгук отвел взгляд от чужого размалёванного лица и опустил его в асфальт. Его пальцы сжались в карманах толстовки. Юнги кинул окурок на землю, затушив его носком обуви. Чонгук следил за этим краем глаза. — Ты ему реально нравишься, — сказал Юнги, проходя мимо. Он хлопнул Чонгука по плечу, прежде чем завернуть за угол и уйти. Паника душила Чонгука за горло. Он схватился за него рукой, но лучше не становилось. У него было тяжелое, сбитое дыхание, глаза слезились. Казалось, что поперёк горла что-то встало, и он кашлял, пытаясь это вытолкнуть. Интересно, люди с астмой чувствовали то же самое? В таком случае он очень им сочувствовал. Он не хотел нравиться Чимину. Нет, не так: он не хотел нравиться вообще никому. «Кроме Тэхёна», — вспыхнула мысль на поверхности сознания, яркая, словно вспышка. Чонгук ударился головой о стену, жмурясь, потому что ехидный шепот под черепной коробкой продолжил, не жалея его: «Кроме Тэхёна, потому что Тэхён далеко, потому что тебе нравится мучиться по нему. Потому что ты знаешь, что никогда ему не понравишься, что он далеко и не сделает больно, ведь ты, блять, так боишься этого». Чонгук резко оттолкнулся от стены. Его ладонь легла на губы, не позволяя вырваться рычащему крику наружу. Он не хотел этого знать. Принимать правду, слышать и понимать то, что всегда было понятно. Он не хотел никого к себе подпускать так долго, но с Тэхёном… с Тэхёном всё было иначе. Чонгук считал, что Тэхён действительно тот человек, с которым у него выходит общаться, с которым увлекательно говорить о самом неинтересном, что Тэхён особенный. Но что, если ему нравилось проводить время с ним лишь поэтому? Только из-за его исключительности. Из-за его недосягаемости. Что, если его чувства изменятся — и ему станет душно, тесно и некомфортно, как только Тэхён вернётся в штаты, спустится к нему с неба на родную Землю? Часто людей пугало отсутствие уверенности в отношении к ним других людей, и реже — отсутствие уверенности в их отношении к самим себе. Тэхён нравился Чонгуку, как никто не нравился уже очень давно. Он нравился ему чрезмерно возвышенно, с тем волнением и предвкушением, которое не гасло, а набирало силу, разгораясь со временем сильнее прежнего. Тэхён был… он был неким открытием, которое совершил для себя Чонгук и с которым он эгоистично не желал ни с кем делиться. Тэхён был только его. Он знал, что Тэхён никому не достанется, и это так утешало, что Чонгук чувствовал тошноту по отношению к собственному эгоизму. Полное обладание было невероятной роскошью, вкусив которую никто не был готов расставаться с ней. Чонгук знал, что это нормально, что большинство людей ощутили бы тоже самое, но легче от этого ему не становилось. Он снова надел пластиковую маску на лицо, желая спрятаться, и побрёл вдоль улицы с низко опущенной головой. Мысли тяготили его. Алкоголь имел невероятное свойство: он, словно кислота, разъедал замки поныне запертых дверей, выпуская наружу всякую невероятную мерзость. Чонгук мучался, стараясь затолкать сбежавшие мысли обратно. Сегодня он облажался по полной. — Эй, Тёмный Лорд, иди к нам! — внезапно кто-то закричал, громко смеясь. Чонгук замер и обернулся. Две девушки сидели на лавке, явно под чрезмерной дозой алкоголя, что было ясно по их глазам с поволокой и вылаканной, почти пустой бутылке ликера. Они были босы, а их туфли небрежно валялись рядом на траве. — Дура, это из Гарри Поттера! — отозвались в ответ. Дуэт синхронного смеха был настолько громким, что у Чонгука практически заложило уши. Но он был рад: это отвлекало его от мрака в собственной голове. — То-о-очно, тот хрен же без носа. — Да, а у Дарт… Дарт, сука, Вейдера всего-то нет рук. И, ну… ног. Казалось, взрыв смеха не мог стать громче, но децибелы его явно увеличивались. Девушки точно и безоговорочно были пьяны в хлам. — Как твоё имя, красавчик? — спросила блондинка, размахивая маленькой бутылочкой текилы. Взрослые дяди обычно называли такие «детскими». — Тс-с-с, его имя нельзя называть, — подалась к своей подруге блондинка номер два, пытаясь попасть пальцем в губы, но была в дюйме от того, чтобы не выколоть своей приятельнице глаз. Чонгук покачал головой. Девушки ещё продолжали что-то жалобно кричать ему, канюча, но через несколько пройденных ярдов Чонгук услышал, что они нашли новую жертву. По дороге его зазывало к себе ещё с парочку компаний; ведьмочки предлагали ему прокатиться на их метлах и так далее. К концу своего пути он был изрядно вымотан, досадуя, что не вызвал убер. Чонгук шёл по скверу в паре кварталов от своего дома, когда замедлил шаг и замер, наблюдая странную картину под одним из деревьев. Парень в костюме космонавта сидел на корточках, наблюдая за умывающейся рыжей кошкой с таким интересом, будто она была редким видом, занесённым в красную книгу. Чонгук наклонил голову, наблюдая за ним со смешанными чувствами. Что-то внутри него колыхнулось, и он не мог шелохнуться, словно пораженный молнией. Чонгук смотрел, как рука «космонавта» тянулась к кошке в попытке её погладить; ему могло померещиться в темноте, но, кажется, она дрожала. У парня вообще было странное выражение лица. Чонгук не помнил, чтобы видел в ком-то столько неприкрытого вожделения, если только это были не наркотики. Из-за собственных рассуждений он хмыкнул, испугав тем самым кошку: она вскочила на лапы, задрала хвост и быстро побежала в кусты, спрятавшись там. «Космонавт» поднял голову на Чонгука, его глаза, полные боли и обиды, взирали практически с осуждением. — Прости. — Чонгук развёл руками. Он не хотел мешать парню с… с чем бы то ни было, в любом случае. Он сегодня и так доставил много проблем. — Попробуй поймать её на наживку, — подсказал он, неловко улыбаясь, хоть под маской этого было не видно. Парень отвел взгляд. Когда он дышал, прозрачный пластик его скафандра запотевал. Интересно, подумал Чонгук, возобновляя свой шаг, мешает ли это Тэхёну? Он был уверен, что подобное обстоятельство было крайне неудобным. В работе оно вызывало трудности и подавно. Ему нужно будет спросить у Тэхёна в следующий раз, как он справляется с этим.