paracosm

Наутро Чонгук чувствовал себя подавленно: у него была уйма пропущенных от Чимина, а помимо непринятых звонков имелись также и сообщения. «Ты в порядке?» «Юнги сказал, что видел тебя» «Надо было предупредить, что тебе стало нехорошо, я бы не тащил тебя танцевать» «Напиши, как ты, ладно?» Чонгук чувствовал себя ужасно виноватым. Он не хотел есть. Не хотел вставать с кровати. Даже энергии на то, чтобы пойти в туалет, у него не было. Было всё равно и на Чуи, завывающего с первого этажа: пусть поднимается сам. Чонгук просто не мог. На него накатило то ненавистное чувство отрешённости, когда всё вокруг виднелось через чёрно-белый фильтр. Он простонал, зарываясь лицом в подушку. — Ты просто идиот, — прошептал он, набираясь сил для того, чтобы набрать Чимину. — Чонгук! — Чимин принял звонок с первого же гудка. — С тобой всё в норме? — Да, прости, что не написал раньше. — Он прикрыл глаза рукой, охваченный чувством стыда. — Я не хотел мешать вам развлекаться, пришёл домой и сразу лёг спать. Извини. — Я не знал, что тебе так тяжело пить… — В голосе Чимина слышалась вина, что лишь ухудшало состояние Чонгука. — Ты мог этого не делать, ничего страшного бы не случилось. — Обычно такого не происходило. — Хорошо, главное, что всё разрешилось. — Ты не злишься на меня? — Нет, конечно нет, однако, — протянул он, и Чонгук приготовился к худшему, — мне кажется, нам нужно переиграть. — Переиграть? — Угу, взять реванш. Скажем, в эту пятницу? Я видел, что в кино сейчас крутят четвёртую часть «Людей в чёрном». Одновременно несколько мыслей возникло в голове Чонгука. Они змеями зацепились друг за друга, образуя ядом кишащий клубок. Во-первых, этот фильм хотел посмотреть Тэхён, ведь это любимый фильм Аллана. Во-вторых, Юнги сказал, что Чон нравится Чимину. В-третьих, Чонгук не знал, нравился ли ему Тэхён «правильно» или же это было что-то совершенно ненормальное. И сейчас он был запутан, потому что не знал, чего хотел от себя и чего от него хотели другие люди. В любом случае, свои чувства по отношению к Тэхёну он не смог бы проверить до тех пор, пока тот не вернётся обратно, а когда это случится — было совершенно неясно. И, конечно, вспомнив о Тэхёне, он также вспомнил и о том, что тот вчера занимался чем-то совершенно, абсолютно небезопасным. — Конечно, в эту пятницу, заметано, — дал он ответ, спеша и потому чуть запинаясь. — Окей, круто, — Чимин звучал радостно. — Тогда буду ждать. Чонгук не хотел признаваться, что согласился так быстро лишь потому, что хотел как можно скорее услышать Тэхёна. Стук его сердца звучал где-то в глотке. Он вновь слишком сильно переживал за чужую жизнь, и это чувство тревоги ему не нравилось: из-за него он сходил с ума. Гудки казались длиннее, когда он ждал ответа от человека, в целостности которого у него были небеспочвенные сомнения. Его нога отбивала чечётку по полу; он грыз ноготь, как всегда кромсая его в мясо. Тэхён не брал. На второй раз тоже. Чонгук успел подумать о самом страшном, когда ему перезвонили, и он смог выдохнуть с тем облегчением, какое возникает лишь после разрешения ужасной ситуации. — Да, Чонгук? Тэхёна хотелось передразнить — таким беззаботным тоном он отвечал, — тогда как Чонгук секунду назад был готов отгрызть собственный палец, лишь бы мысли не тяготили его голову. — Можно было написать, знаешь, хотя бы «со мной всё в порядке, я не потерял связь со станцией и сейчас не нахожусь в одиночном путешествии по Млечному пути», — Чонгук жаловался. Через секунду он умолк, понимая, что Чимин в разговоре с ним не был таким. Но и, конечно, у Чимина не было особых поводов думать, что Чонгук находился на волосок от смерти. — Возможно, я хотел, чтобы ты поволновался? — Тэхёна разобрало на тихий смех; ни одна мышца на лице Чонгука не дрогнула. — В следующий раз я скажу, что пойду прыгать с парашютом, посмотрим, кто будет смеяться. Тэхён резко умолк. Он вздохнул, тяжело и долго, выдавая то, каким трудным всё это для него было. — Извини, ладно? Я совсем забылся, — теперь его голос приобрёл окрас нашкодившего ребёнка. — Не знал, что ты хочешь прыгнуть с парашютом. Вообще-то нет, от одной мысли о прыжке с такой высоты у Чонгука кружилась голова, но Тэхёну было необязательно об этом знать. — Всё возможно, — дал он размытый ответ. — Расскажи, как прошёл вчерашний вечер. Чонгук не мог не представить, как Тэхён подставляет ладонь под подбородок, готовый слушать увлекательную историю. Которой, впрочем, не было. Вечер прошёл ужасно. — Ну, было не так уж и плохо. — Тебе не понравилось? — Тэхёна нельзя было обвести вокруг пальца. — Я не любитель шумных вечеринок. — Я знал это! — воскликнул Тэхён, будто это давно не давало ему покоя. Чонгук закатил глаза. — Ты ни за что не догадаешься, в каком костюме я был. — Даже не нужно было скрывать, что он брал на слабо и дразнил. Тэхён задумчиво замычал. Секунды складывались в минуты. — Боже, ладно, я сдаюсь, у меня нет ни малейшей догадки. — Ты даже не попытался, — проговорил Чонгук с укором. Он засмеялся, когда Тэхён захныкал на манер капризного ребенка. — Я даю подсказку: у этого персонажа есть плащ. — Знаю-знаю! Супермен! — Тэхён звучал слишком уверенно для человека, чей ответ был неверным. — Черный плащ, — уточнил Чонгук. — Бэтмен?… — теперь Тэхён не был так уверен. — Этот персонаж сражается на мечах. — На мечах… Буквально каждый из «Игры престолов»? — На светящихся мечах. Чонгук не мог сдержать смеха: так тяжело, должно быть, Тэхёну было в это поверить, учитывая его продолжительное молчание. — Ты серьезно? — Тэхён явно был поражен. — Дарт Вэйдер? — А что? — Мне казалось, тебе не понравились «Звёздные войны». — Я этого не говорил. Я лишь упомянул про несостыковки в сюжете и… — Нет-нет, я понял, ничего не говори. Не надо. — Хорошо-хорошо, — Чонгук без возражений капитулировал. — Да, кстати, касаемо фильмов… — подступил он к теме с особой осторожностью. — «Люди в чёрном» уже вышел в прокат. Тэхён резко втянул воздух сквозь зубы. Чонгук прикусил щёки с внутренней стороны, не уверенный в том, было ли хорошей идеей рассказывать об этом. — Мы с Алланом всегда смотрели его вместе, не уверен, смогу ли сделать это без него. Но, — Тэхён сделал небольшую паузу, — я попробую. «Сейчас я бы хотел быть рядом с тобой вместо него», — думал Чонгук в это время, зажимая кожу на руке между пальцев таким образом, чтобы навязчивые мысли отступили. Он всё ещё думал о том, будет ли чувствовать то же самое, если Тэхён окажется перед ним в этот самый момент. Его желудок скрутило. — Попробуй, я тоже его посмотрю, поэтому, чтобы не нарваться на спойлеры, ты просто обязан сделать это вместе со мной. — Вот, значит, как? — Именно.

***

В пятницу Чонгук был на взводе. То ли тому послужили пять выпитых кружек кофе, то ли предстоящее свидание с Чимином. Он не был на свиданиях вечность. Но Чонгук не хотел думать, что это свидание в том плане, в котором его обычно все представляли: с романтикой, цветами и последним рядом в кинозале. Он думал об этом как о встрече, когда люди занимаются чем-то вместе, чтобы весело провести время. Чимин был накрашен, сразу заметил Чонгук, стоило парню прыгнуть к нему в машину и вскинуть руку в приветственном жесте. А ещё его запах казался новым, каким-то довольно сладким, но не слишком приторным. Чонгук вдохнул, потому что любил ароматы и то, как они раскрывались с течением времени. — Ты вкусно пахнешь, — сделал он комплимент. Чимин моментально покрылся румянцем. Он поднёс запястье ближе к носу, будто бы не верил чужим словам. — Правда? — Ну конечно, — Чонгук тихо засмеялся. Останавливаясь на светофоре, он глянул на Чимина с небольшой улыбкой. — Я чуток к запахам. Вроде того, что предсказываю дождь за несколько часов до его начала. У озона довольно специфический аромат. — Он задумался и чуть было не проморгал зеленый. — Ух ты, а я могу предсказать дождь, потому что у меня жмёт голову. Мигрень — паршивая штука. Чонгук одарил Чимина сочувствующим взглядом, но тот лишь беззаботно пожал плечами. Когда они пришли в кинотеатр, сеанс уже начался. Пробираясь в темноте по лестнице, попкорн немного рассыпался на пол. — Какой у нас ряд? — Чонгук наклонился ближе к Чимину, задавая вопрос шёпотом, чтобы не мешать просмотру остальных. — Иди на самый верх, — ответил парень так же тихо. Это был последний ряд. Что ж, ладно. Чонгук на секунду замешкался, прежде чем сел в кресло. — Крис Хемсворт такой горячий, — прокомментировал Чимин. Чонгук глянул на парня краем глаза, растягивая губы в усмешке. Он пригнулся к нему, говоря с глумливой интонацией: — Нравятся мужчины под сорок, а? Чимин заелозил. Его кадык дёрнулся, когда он сглотнул. — Да, кстати, я всё ещё не знаю твоего возраста. — Чонгук откинулся на спинку кресла, хмуря брови. — Не беспокойся, за растление не посадят. — Чимин подмигнул, ловко закидывая в рот попкорн. — Мне двадцать один. Чонгук расслабился и напрягся одновременно, если это вообще было возможно. Потому что, во-первых, никого растлевать он даже не думал, а во-вторых, всё равно хорошо, что Чимину не семнадцать. Фильм шёл легко, он был забавным и курьёзным, что и ожидалось от комедии, и Чонгук наблюдал за ходом сюжета, абсолютно при этом не напрягаясь, потому что вычислить для него антагониста было плёвым делом — он понял всё уже к середине. Чимин часто отвлекался: он любил болтать, что Чонгук понял ещё с клуба. Парень не мешал Чонгуку, но девушкам на ряд ниже, вроде как, его трёп доставлял небольшие неудобства. — У тебя бывало такое чувство, будто тебе стёрли память «забывашкой»? Вроде ты точно знаешь, что это было, но не можешь вспомнить? И потом сомневаешься, а было ли это вообще, — Чимин не прекращал болтать даже после окончания фильма. — Ты про дежавю? — Чонгук уточнил. — Точно. — Чимин серьёзно смотрел на него: кажется, впервые так открыто. — Я иногда чувствую его рядом с тобой. Чонгук поджал губы. Пытался ли Чимин донести до него этим что-то серьёзное? Он не был уверен. Когда они вышли за дверь кинотеатра, в небе полыхнула молния. На улице лило непроходимым столбом. Чонгук и Чимин переглянулись, замерев под навесом крыльца. — Я думал, ты чувствуешь запах озона, — подначил Чимин, игриво пихая локтем в рёбра. — Система не точно выверенная, — Чонгук пожал плечами, приводя волосы на затылке в беспорядок. Чимин смеялся. Его глаза хитро загорелись, он вдруг вскрикнул: — Кто последний добежит до машины, с того постыдный факт из жизни! И он рванул вперёд под ливень со всех ног, не успел Чонгук даже осмыслить суть сказанного. Дождь был таким сильным, что при соприкосновении с кожей казалось, будто бы сверху на тебя сыпались, по меньшей мере, камни. Чонгук бежал под ним, укрывая голову ладонями. Чимин ждал его в салоне пикапа с той улыбкой, которая была у ребёнка, взболтавшего банку колы перед тем, как дать её кому-то. — Ну ты капуша, — смеялся парень, вытирая влагу, скапливавшуюся в складках век. За секунду он полностью вымок. Его соски, некстати заметил Чонгук, гордо стояли под прилипшей к груди футболкой. — С тебя самый ужасный и самый постыдный факт из жизни. Чонгук прикрыл глаза. Что ж… — Вроде того, что однажды в бассейне с меня содрали плавки и мне пришлось щеголять с голой задницей перед всей спортивной секцией? Чимин сощурился. — Сколько людей там было на самом деле? — Ну, — Чонгук улыбнулся, погружаясь в воспоминания и начав загибать пальцы, — около пяти? — Не годится, — отсеял сразу же парень, закатывая глаза. Чонгук развёл руками. Не так уж и часто он попадал в передряги. Обычно те, кто их не ищут, редко с ними сталкиваются. Чонгук зачастую отмалчивался. — Ну, однажды меня стошнило на кое-кого. — Брось, это же как одна из тех вещей, которые ты обязан сделать за жизнь. Типа посадить дерево, построить дом и наблевать на чью-то кофточку. — Нет, — Чонгук прикрыл глаза рукой, поджимая губы от затопившего его стыда. Он ненавидел это вспоминать. — Я не хотел, чтобы это видели. Сразу побежал к окну, ну и, не глядя вниз… а там кто-то целовался, и я прям… — он издал протяжный стон, не в силах договорить. Медленно уголки губ Чимина потянулись вверх. Было видно, как надувались его щёки, уменьшая тем самым глаза. Он прыснул, прикрывая рот рукой: так широко он у него открывался. Чонгук держал глаза закрытыми. — Вот это я понимаю «радужный» поцелуй, чёрт. Чонгук завёл машину, в глубине души прекрасно зная, что Чимин ещё долго будет посмеиваться, каждый раз глядя на него. Через несколько проеханных улиц они купили кофе с пончиками в придорожном кафе и после болтали в машине, слушая плейлист Чонгука через магнитофон. — Кем ты хотел быть в детстве? — спросил Чонгук, облизывая измазанный в глазури палец. Чимин покачивался в такт игравшей вполсилы Polaroid от The Pale White. — Если мы говорим про детские грёзы, то, космонавтом, конечно же. Но в десять лет я загорелся стать хирургом. — Почему? — Чонгук отпил кофе. Он закутался в один из пледов, которые хранил на заднем сиденье, так как порою часто спал в машине в длительных поездках, и сейчас ему было почти нехолодно, так как печка работала во всю, а кофе в руке согревал (не стоило думать, что это была его шестая кружка за день). — Мало кто в десять лет хочет стать хирургом. Чимин кивнул, быстро подняв уголки губ и тут же их опустив, будто не знал, стоило ему улыбаться или же быть серьёзным. Его взгляд вдруг по-странному опустел. — Мама серьёзно заболела, — он говорил тихо, а его палец кружил вокруг пластиковой крышки от стакана. — Мы часто ездили в больницу. Я провёл там почти всё своё детство. Врачи были такими крутыми, не все, конечно, но один мне очень понравился. У меня появилось много друзей в больнице, хотя я, наверное, лишился большинства из них. Ну, знаешь… — Он начал крутить рукой в воздухе, коротко глянув на Чонгука. — …не всем дано быть удачливыми. — Мне жаль. Чимин поджал губы, кивнув. Он прислонился губами к стакану, но, казалось, только для вида, потому что его кадык не шевелился, а кожа на шее не двигалась, как если бы он глотал. Чонгук читал всё это в нём без усилий. — А что сейчас, хочешь быть хирургом? Чимин засмеялся, отвернув голову к окну. — Нет, мне хватило больниц. Не хочу я, да и не могу так часто сталкиваться со смертью. Мой друг, который прожил в больнице несколько лет, говорит, что видел плачущих врачей так часто, что это стало казаться ему абсолютно обыденным делом. А я, знаешь, скажу по секрету, ужасный плакса. Чонгук кивнул. Их разговор продолжился, спрятанный от чужих ушей ливнем за лобовым стеклом. В дальнейшем Чон ещё вернётся к нему с досадливой мыслью о том, каким невнимательным был к вещам и к людям вокруг. — У меня есть зонт, я тебя провожу до двери. Было около двух часов ночи, когда Чонгук потянулся к задним сидениям, припарковав машину напротив маленького дома, в котором жил Чимин. Тот писал что-то в телефоне, согласно мыча. Под зонтом им пришлось идти до двери дома, тесно друг к другу прижавшись, ведь никто не горел желанием повторно промокнуть. На деревянном крыльце оставались следы ног: Чонгук смотрел на них и не просто чувствовал, а ещё и видел, как переступал порог чужого личного пространства. Ему это не понравилось — так неуютно он вдруг себя почувствовал. — Ты живёшь один? — спросил он, только потому что беспокоился, не потревожит ли столь позднее появление Чимина его родных. Парень кивнул и, вероятно, почувствовал в вопросе некий подтекст, так как его глаза вдруг сфокусировались на лице Чонгука и не думали переключаться на что-то иное. От пронизывающего ночного ветра мокрая из-за дождя кожа Чонгука стала гусиной. Он поёжился и вдруг, глядя вниз, обнаружил, что Чимин ступил ближе к нему. Его дыхание замерло; Чон дёрнулся, будто кто-то потянул его за шиворот назад. Сжав ручку зонта, он сделал шаг в сторону, стараясь улыбаться как можно беспечнее. — Тогда спокойной ночи, Чимин. Парень выглядел удивлённым. Его щёки приобрели розовый оттенок, а взгляд уловил ту едва видимую застенчивость, которая любила прятаться за дрожащими ресницами. Чонгук не хотел никого обнадёживать. Самое худшее, что может сделать человек, так это подарить надежду на то, чего на самом деле не могло быть. — Спокойной, Чонгук, — Чимин коротко улыбнулся и юркнул за дверь быстрее, чем мужчина успел сойти с его порога. Чонгук знал, что поступал правильно, но неприятное чувство, засевшее внизу живота, всё равно не отпускало его. Если Чимин хотел близости, чего-то одноразового и ничего не значащего — он мог это дать. Но парень не был похож на того, кому это нужно. Чонгук видел в нём себя в прошлом: доверчивого, открытого и молодого. Слишком хрупкого — таких очень легко ломать. Он никому бы такого не пожелал.

***

На следующий день Чонгук чувствовал себя помято. Прошлой ночью он долго ворочался и смог заснуть лишь под утро. Его лицо опухло, наверняка из-за того, что вчера не стоило пить чрезмерное количество кофе. Даже когда он умылся, это не помогло ему взбодриться. Чуи на него обижался. Вчера Чонгук оставил его одного, да и вообще они не гуляли уже довольно давно, потому что его хозяин не находил на это никаких сил. — Да ладно, приятель, сегодня я дам тебе пометить пару новых деревцев, — обратился он ласково, приседая возле пса, глядевшего в стену. Чуи поднял на него глаза лишь после сказанного, явно всё понимая. Чонгук был в этом убеждён, иначе как было объяснить его весело забившийся по полу хвост. За завтраком Чонгук обнаружил, что за ночь Тэхён написал ему несколько сообщений. Его охватило лёгкое предвкушение, когда он открывал диалог. «Я посмотрел "Люди в чёрном"» «Мне кажется, Аллану бы не понравилось» «Но ещё он бы сказал, смеясь, чтобы после этого ужаса ему стёрли память "той" хренью. Он всегда так говорил, если что-то приходилось ему не по вкусу» Чонгук задумчиво смотрел в экран, забывая про хлеб, давно выпрыгнувший из тостера. «А тебе самому понравилось?» — написал он после пары размышлений. Он был на полпути, чтобы покончить с завтраком, когда Тэхён позвонил ему. — Доброе утро, — сказал Чонгук, едва подавляя зевок. — В космосе нет утра. Чонгук насупился. Он постоянно забывал, с кем имел дело. Конечно же у Тэхёна нет утра, у него что ни час — то восход Солнца. — Совсем про это забыл, — усмехнувшись, он безрадостно глянул на окно, небо за которым со вчерашнего дня покрывала серая завеса туч. — Так что насчёт фильма? — Его стоило посмотреть только из-за Криса Хэмсворта. В остальном… ни в какое сравнение с фильмами двухтысячных. — «Раньше было лучше» всегда актуально? — Конечно, ты вообще видел продолжение «Звёздных войн»? Это никуда не годится. — Да ты что, — Чонгук мурчал довольным котом, впервые слыша некое «против» по поводу космической эпопеи. — Ничего не говори. — Я и не собирался. Чонгук лёг щекой на стол и пару секунд слушал тиканье часов, прежде чем начал говорить, будто бы находясь в каком-то странном облаке, отрывающим его от земли и несущим вверх к состоянию, близкому к эйфории. — Скажи, по чему ты больше всего скучаешь? Однажды я был в недельном походе, это было просто ужасно. Мне казалось, я был обречён без электричества и горячей воды. Бросив короткое «неженка» и засмеявшись, Тэхён умолк. Он думал, и не беззвучно, а так громко, что уши закладывало. Чонгук задумчиво рассуждал, насколько же его вопрос был тяжёлым, раз для ответа требовалось столько времени. — Я думаю, по касаниям. — Тут Чонгук понял, почему Тэхён затратил столько времени на раздумья. Касания! Он ожидал услышать что-то вроде «по мягкой постели, душу и свежему хлебу», но никак не это. Что вообще это значило? Касания в плане?… — Оу, — Чонгук начал безмолвно глотать ртом воздух, вдруг почувствовав себя глупо. Касания в плане секса, вероятно. Конечно, Тэхён скучал по касаниям. Ему двадцать семь, и он был совершенно обделён вниманием, попросту лишённый его в пределах космоса. Должно быть, трудно обходиться без близости так долго. Здоровому мужчине подобный опыт дастся с трудом. Чонгук хотел остановить свои мысли, правда хотел. До этого он не позволял себе ни одной подобной, никогда он не думал о Тэхёне в этом ключе, а теперь просто не мог остановиться: то, что он усиленно сдерживал, вдруг обрушивалось лавиной. Как вообще можно удовлетворять себя в условиях антигравитации? Это, должно быть, очень грязно либо попросту неудобно. Чонгук вспыхнул ярким пламенем, прикусывая губу и воображая слишком много. Его молчание было столь красноречиво, что Тэхён, осмысливший ход чужих рассуждений, воскликнул: — Я имел в виду, что мне не хватает обычных разговоров. Я хочу дать подзатыльник брату, когда он грубо шутит, обнять маму, когда она начинает плакать. Чонгук досадливо прикрыл глаза — идиот. Какой же он идиот, что подумал об этом. И какой эгоист, что не в силах перестать. — Я не должен спрашивать тебя о других касаниях? — Чонгук не сдержался: так глубок был его интерес. Всё внутри взбунтовалось и пришло в беспорядок. Мысли путались и сбивали с толку. Кажется, дыхание Тэхёна замедлилось и стало громче; Чонгук же был тише, чем безветренный океан. А Тэхён всё молчал. — Ты можешь не отвечать, — спохватился Чонгук, до жжения жмурясь из-за собственной глупости, — прости, я не должен был… — Нет, всё нормально, просто я не ожидал такого вопроса. С этим всё не так уж плохо. — Да? — Чонгук задумчиво склонил голову, облизывая губы. Сам он не спал ни с кем уже очень давно, и для этого у него не было никаких ограничивающих факторов, кроме собственных мыслей. Откуда он знает, что Тэхёну вообще нужен секс? Может, он его не любит? Может, он из тех людей, которым достаточно пару раз в год? Чонгук, на самом деле, знал о Тэхёне не так уж и много. Его пугало то, как от этого ему было не усидеть на месте. Хотелось впитать в себя всю информацию до основания. Знать о нём каждую мелочь, залезть в самый глубокий, тёмный и мрачный угол его существа. — Да, точно. За столько лет вырабатывается выдержка, начинаешь привыкать. Чонгук мог бы сравнить это с аллергией на шоколад, внезапно появившейся у него во время переходного возраста. Он тоже вроде привык, но порой хотел батончик mars до жуткой истомы. Он не поверит, что с Тэхёном всё по-другому, о какой бы выдержке тот ни говорил. — Ладно, — в любом случае он согласился.

***

Был вечер, который Чонгук, как и множество своих вечеров, проводил за компьютером. Его книга близилась к завершению, и осталось не так уж много, чтобы закончить её. Он был весьма задумчив и потому не сразу услышал, как кто-то стучался в дверь, пока Чуи не разразился лаем. Чонгук моргнул, перестав кусать дужку очков. Он нахмурился, выходя из-за стола в направлении к коридору. Кто мог прийти к нему столь поздно? Открыв входную дверь, его тут же обдало пронизывающим холодным ветром, пробирающим до костей. На пороге стоял Чимин, взмыленный, с красными щеками и искусанными губами. — Что ты… Чонгук не успел ничего осмыслить, как его лицо обхватили ледяными ладонями. Чимин потянулся к нему с закрытыми глазами, тогда как его были распахнуты столь широко, что-то вот-вот норовили выпасть. Чимин поцеловал его резко и без предупреждения. Так, будто совсем недавно услышал о том, что к их планете несётся огромная звезда, из-за которой весь мир за секунду погибнет, и теперь ему было всё равно на последствия своих действий. Чонгук выдохнул в чужой рот с ощущением, что его ударили под дых. Чимин целовал сначала решительно, с диким напором и жадностью, но уже скоро движения его губ стали медленными и неуверенными, а пальцы на щеках Чонгука задрожали, начав робко соскальзывать. Сердце Чонгука жалобно сжалось. Он обхватил маленькие ладони на своем лице пальцами и сжал их, зная, что Чимин, вероятно, захочет убежать сразу же, как только отстранится от него. — Ты мне нравишься, — выпалил парень, совсем немного отодвигаясь от мужчины напротив. Чонгук поджал губы. Он всё ещё не открывал глаза. Его руки сжимали чужие ладони слишком крепко, но Чимин не возражал. Всё это было слишком неожиданно. И вот уже Чонгук не был против, чтобы сейчас с их планетой столкнулась огромная комета. По крайней мере, Тэхён будет в порядке. — Не молчи, пожалуйста, скажи что-нибудь, — Чимин шептал, задевая дыханием чужой подбородок. Чонгук выпустил из хватки маленькие ладони и наконец открыл глаза. Он и не догадывался, что Пак был одним из тех уверенных типов личностей, которые могли вытворять такое. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? — он был уверен, что в его глазах, не таясь, плескалась вселенская усталость. — Что я глупый и не привлекаю тебя? И что я не должен был без спросу целовать тебя? — предположил он, пряча руки за спину и наверняка сжимая кулаки в надежде, что это было не так. — Ты очень привлекательный, — уверял Чонгук, смотря Чимину в глаза, в то время как тот усиленно начал их прятать, — и ты не глупый. Но, Чимин, я не ищу отношений. Скоро я уеду обратно в Калифорнию. Чимин опустил голову, скрываясь за своими серыми волосами, попадающими точно в тон тем облакам, что висели над Техасом целые сутки. Он выглядел таким же унылым, как те тучи. Чонгук ненавидел дождь. — Прости, мне жаль. — Когда ты уедешь? — парень звучал безжизненно. Чонгуку хотелось сесть в машину прямо сейчас. Он часто решал проблемы таким путём, словно если уехать от них, то они больше не будут его касаться. У него за спиной была куча трудностей, которые отделялись от него лишь расстоянием. — Не знаю, — он пожал плечами, — может, неделя, может, чуть больше. — У меня нет шансов? — Он ещё раз посмотрел с надеждой, которую Чонгуку было больно видеть в его глазах: так гибло она горела, пока окончательно не потухла от его едва заметного качка головы. В конце концов, Юнги оказался прав. Но Чонгук был честен. Чонгук сделал всё правильно.

***

Неделя казалась бесконечной. Даже с учётом того, что Чонгук постоянно был занят, она не становилась короче. Его гложило так много вещей, и он устал находить места, в которых мог от них прятаться. Его переезд, Чимин, книга и… Тэхён, конечно же Тэхён. Чонгук не знал почему, но ему казалось, что когда он уедет в свою квартиру, то всё непременно изменится. Будто сейчас, находясь здесь, он служил некой заменой Аллана, а в момент возвращения на своё прежнее место Чон вновь станет никем. Просто Чонгуком, тихо сходящим с ума в стенах своей квартиры на пятом этаже. Для него всё поменяется, но ведь для Тэхёна останется прежним? Чонгук определённо сходил с ума. — Почему ты такой грустный? — спросил Тэхён посреди их разговора, не несущего в себе ничего особо важного. — Вовсе нет, — возразил Чонгук, хотя, наверное, Тэхён был прав. Он часто отвлекался, когда от него требовался ответ, и голос его казался замедленным и тягучим, будто языку было трудно каждый раз подниматься. — Что случилось? — настоял Тэхён. — У меня нехорошее предчувствие, вот и всё. Никак не могу от него избавиться, — признался Чонгук, прекрасно зная, как странно это звучало. — С чем оно связано? — Ну… я не знаю? Я бы хотел понять, но не могу. Оно просто есть и не отпускает меня, и я в напряжении, потому что постоянно жду, что что-то случится. — Ты должен расслабиться, — посоветовал Тэхён, будто это было так просто сделать. — Нет ничего хорошего, чтобы переживать о том, чего ещё не случилось. Чонгук сделал вздох и выдох — верно. Ничего ещё не случилось. Но ведь скоро это произойдёт?

***

Чонгук беззаботно спал, когда его сон прервал звонок мобильного. Он был готов не обращать на него внимания, но с недавних пор игнорировать вызовы было последним, на что он был способен. Со стоном приоткрыв глаз, Чонгук потянулся к телефону и поморщился, увидев имя входящего. Он сбросил, уткнувшись обратно в подушку. Ему позвонили снова. Он вновь сбросил. Но Джонатан был настойчив как никогда. — Ну что, — прорычал Чонгук, принимая вызов и вдавливая пальцы в глаза. — О, ну прости, я думал, это ты просил звонить тебе сразу же, как экипаж НАСА соизволит спуститься на Землю. Сначала Чонгук думал, что это продолжение его сна. Он резко сел, давая себе пощёчину. Нежную кожу лица обожгло, и он распахнул глаза, вдруг настолько восполнившийся энергией, что мог бы взобраться на вершину Эвереста, если бы так сильно не боялся высоты. — Что ты сказал?! — он практически кричал. — Я сказал, что экипаж НАСА успешно приземлился сегодня на Землю где-то без четверти восемь. Чонгук глянул на время в своём телефоне — было десять часов утра. Он вскочил с дивана, резко откидывая одеяло на пол. Хотелось бежать, но он не знал куда. Его сердце билось в диком припадке. — Почему ты звонишь только сейчас?! — он, несомненно, возмущался, и возмущение его было оправданно. — Я позвонил, как только сам услышал об этом. Честно говоря, Чонгук, я совершенно не понимаю, для чего те… — Где они сейчас, Джон? — Ты серьёзно? — Я серьёзен как никогда. Это важно. — Что ты собрался делать? Скажи сразу, компании придётся после отчитываться за твои выходки или… — Джон, либо ты отвечаешь мне, либо я кладу трубку. У меня сейчас нет на это времени. Секунду Джон молчал. Затем он пробормотал нечто вроде «я ещё пожалею об этом» и, тяжело вздохнув, выдал: — Вероятно, сейчас они на пути из Флориды в Хьюстон. Будут в аэропорту ориентировочно через час. — Спасибо, Джон, я напишу тебе благодарности в книге. Чонгук повесил трубку, впервые собираясь так быстро. У него был всего лишь час. Он не был уверен, что успеет преодолеть расстояние из Форт-Уэрта до Хьюстона за такой короткий промежуток времени, но он был намерен попробовать. Конечно, в тот момент он совершенно ни о чём не думал, у него в голове вертелось лишь «нужно его встретить, нужно его удивить, нужно его увидеть». Он не думал о том, почему Тэхён не предупредил его и не написал заранее. Он не мог допустить ни одной мысли о том, как внезапно на него упала эта новость и что, разумеется, это должно было вызвать сомнения. Он просто хотел увидеть Тэхёна, так быстро, как это только было возможно. В тот миг он едва был способен дышать. — Нет, Чуи, ты останешься здесь, мальчик, — погрозил Чонгук пальцем, выставляя скулящего пса ногой за дверь дома. Какими бы умоляющими глазами на него ни смотрели, он был безжалостен, держа в руках глиняный горшок с фикусом и ключи от пикапа, до которого нёсся так, словно опаздывал на рейс самолёта, что почти было правдой. И он спешно ехал: обгонял машины, и ему сигналили, крича вдогонку неприличные слова, но ему было настолько всё равно, что в ответ он без капли стеснения показывал им средний палец из окна. Тэхён вернулся. Теперь не нужно было смотреть в небо с тоской. Он был здесь, на одной с ним земле, и это казалось удивительным. Чонгук сможет взглянуть ему в глаза. Почувствовать запах. Коснуться его. Крепче сжав руль, Чонгук припустил стекло вниз, чтобы запустить внутрь салона воздух: казалось, его не хватало. На трассе E212 и дорожном знаке «Добро пожаловать в Хьюстон» его телефон начал издавать звуки приходящих оповещений, но Чонгук был слишком занят дорогой, чтобы обращать на них внимание. Он был слишком занят образами, заполнявшими и кружившими его голову. У аэропорта его машина с визгом остановилась. Сам он, взглянув на себя в зеркале, понял, что выглядел совершенно дико. Его глаза горели блеском, было в них что-то необузданное и опасное, что выдавало рвущегося наружу зверя. Чонгук пригладил волосы и облизнул губы, взяв с пассажирского сидения горшок с фикусом, который уже давно поставил целью вручить Тэхёну при встрече в подарок. Перед зданием аэропорта он вдруг остановился. Только сейчас страху удалось добраться до него, шепча на ухо: «когда ты войдешь — всё изменится, повернуть уже будет нельзя». Люди боялись перемен, это было им свойственно. Перемены не всегда несли под собой успех, они не были надёжны, и, как и на любой шаткий мост, ступать к ним навстречу было страшно. Чонгук сделал шаг вперёд, почти не колеблясь. Он в предвкушении ожидал увидеть лицо Тэхёна и его реакцию на его встречу. Что он скажет? Как посмотрит? Насколько особенной будет его улыбка? Влюбится ли он в неё также быстро, как и в голос? Заметить Экипаж НАСА было нетрудно: вокруг них была толпа и журналисты, а издалека доносились вспышки фотоаппаратов. Чонгук направился к ним, и чем ближе он подходил, тем громче шумела кровь в ушах. Как же он был взволнован в тот миг. Как предвкушал встречу. Каждая секунда казалась невыносимой. Ему надо, надо увидеть Тэхёна как можно скорее. Он прошёл сквозь людей без препятствий, в каком-то зыбком трансе. Они, казалось, расступались перед ним: словно чувствовали, что должны были это сделать. Так Чонгук оказался в первом ряду. Его глаза нашли Тэхёна в момент. Тот шёл, опираясь на кого-то, и улыбался так, что девушки в толпе смущённо покрывались румянцем. Он сражал всех. И Чонгука в том числе. Он смотрел на него со столь ничтожного расстояния, что это казалось шуткой. Чонгук совершенно не был готов к столь внезапной их встрече, его пальцы впивались в грани горшка так сильно, что была вероятность возникновения трещин. Тэхён прошёлся взглядом по людям в толпе: на секунду он остановился на мужчине с цветком в руках, приподнимая брови в некоем удивлении — ну что за чудак, — но тут же быстро возвращая внимание на людей с камерами. Сердце Чонгука упало в пятки. Что это было? Он осязаемо почувствовал, как его фигура отдалялась потусторонними силами назад, хотя он продолжал стоять на месте. Чонгук был не в силах шелохнуться, но его оттаскивало вместе с толпой за движением людей в центре. И вот он почувствовал себя никчемной планетой, такой маленькой и далёкой, что никто не знал её названия. Она просто существовала, вращаясь вокруг Солнца, и тому было абсолютно на неё плевать. Чонгук встряхнул головой: это было не так. Это было неправильно. Может, Тэхён не узнал его? Может, он вовсе не смотрел на лица, так много их было вокруг него. Уверив себя в этом, Чонгук стал решительнее. На улице людей поубавилось, и он, ловко извернувшись, ворвался в первые ряды, крича: — Тэхён! Тэхён обернулся; он нахмурился, смотря на Чонгука. На этот раз точно в лицо, глаза в глаза. Он анализировал его совсем недолго — его бровь медленно приподнялась. Коллеги Тэхёна перебрасывались странными взглядами, не понимая происходящего. А Чонгук меж тем шагнул ещё немного ближе, улыбаясь. — Не ожидал меня увидеть? — Его ладони взволнованно потели. Он чувствовал жар, надеясь, что цвет лица не выдавал его волнения. Тэхён выглядел растерянно. Он обернулся, словно ожидая увидеть позади себя человека, с которым общался этот мужчина с комнатным растением в руках. — А мы знакомы? — он уточнил, прищуриваясь. — Не помню, чтобы мы виделись раньше. Чонгук ощутил, как земля под ним шелохнулась. Он приоткрыл рот, смотря на Тэхёна и пытаясь найти там что-то, что угодно — ничего не было. Абсолютная пустота. Чёрная дыра, в которой он вдруг захотел очутиться. Его щёки вспыхнули. Может, Тэхён шутил? У него же был этот странный специфический юмор. — Если это такая шутка, то я впечатлён. Тэхён наклонил голову, переглядываясь с Еленой. Та смотрела на Чонгука в упор тем серьёзным взглядом, каким могли лишь русские женщины. — Кто-нибудь что-нибудь понимает? — спросил Тэхён у своей команды. Но никто, казалось, не понимал. Впрочем, Чонгук тоже. — Ты ведь Чон Чонгук, верно? Я видел как-то статью о тебе. Ты писатель, — заговорил один из людей в костюме, носящий усы и очки. — О, если мы виделись однажды и я забыл, извини, у меня память на лица ни к черту, — Тэхён щёлкнул себя по виску, дружелюбно улыбаясь, но Чонгуку внезапно было плевать на его улыбки, глаза, внешность. Он ощутил себя преданным, последним идиотом, которого обвели вокруг пальца. — Если хочешь взять интервью, то сейчас не лучшее время: у меня чувство, что я выблюю все свои кишки через секунду, прости. — Всё в порядке, — он говорил тоном, каким мог говорить искусственный интеллект — абсолютно лишённым жизни. — Поздравляю с удачным приземлением. Тэхён поблагодарил его и развернулся, как ни в чём ни бывало продолжив идти вперёд с поддержкой посторонних рук, не позволяющих ему упасть. Чонгук смотрел ему в спину, с ужасом понимая, что это не его Тэхён. Кто угодно, но не он. Но где же тогда прячется тот, с кем он разговаривал? Кто это был?

***

Когда он сел в машину, в нём бушевали ярость и отчаяние — тот едкий коктейль, от которого кровь закипала. Несколько минут он просто смотрел в лобовое стекло и не знал, что делать. Его костяшки пальцев побелели: так сильно они сжимались на рулевом колесе. «Какой я идиот, какой же кретин», — крутилось в мыслях. Так легко поверил в нечто настолько поразительное. Так легко поддался. Космонавт, как же! Никаких доказательств, ничего, что бы подтверждало это. У него был лишь голос, которому он безоговорочно верил. Так красиво он заливался в его уши, так убаюкивал бдительность. Какой же он был чарующий, как завораживал. Чонгук чутко чувствовал ложь, но почему в этот раз нет? Всё было так правдоподобно, искренне. Как он мог не заметить фальшь? Тэхён ему врал. Если его вообще так звали. Чонгук засмеялся, нервно, с заиканием. Его пальцы дрожали. Он чувствовал себя униженным, втоптанным в асфальт. Так много слов в пустую. Бессмысленные разговоры, лишённые сути. Они ничего не значили. Никогда. Всё было обречено с самого начала. Он взял телефон и наконец впервые не почувствовал никакого трепета при виде оповещений от пользователя Adventor. В нём ничто не шелохнулось: всё, что было живо вчерашним вечером, сдохло сегодняшним утром. Что же ты придумал на этот раз, Пришелец? Мне очень жаль Я прошу, Чонгук, не ненавидь меня Пожалуйста Пожалуйста, не едь меня встречать. Я прошу тебя, остановись — Ты спохватился слишком поздно, — прошептал Чонгук. Он позвонил, потому что любил ясность и ненавидел обман. Чонгук на дух не переносил лжецов. И его сердце сжималось, потому что ему приходилось ненавидеть Тэхёна тоже. Тэхён не брал. От него остались лишь пустые телефонные гудки. Чонгук со свистом втянул воздух. Он кинул телефон на заднее сиденье, начиная ненавидеть его тоже, ведь он был проводником всего этого безумства. Чонгук повернул ключ зажигания и вдавил педаль газа в пол. Прочь отсюда. Из Хьюстона, из Форт-Уэрта, из Техаса. Немедленно, ни на день больше он здесь не останется. Уедет. Забудет. Этого никогда с ним не было. Никаких космонавтов. Никаких звёзд. Никаких… поганых чувств.