Месть

      К концу импровизированного вводного совещания Тилль выглядел совсем плохо: нос распух от бесконечного натирания платком; глаза слезились; голос почти пропал; волосы липли к влажному лбу, как будто он только что вынырнул из ванной. Как и обещал, Цвен сразу же заставил его подняться в комнату, чтобы он мог лечь в постель. Тот почти не сопротивлялся. — Надо было начинать тебя лечить ещё вчера, как только приехали, — покачал головой Рих, протягивая ему термометр. — Что за дурацкая привычка скрывать от врача своё состояние? — Что за дурацкая привычка у врачей пилить пациента, когда тот не в состоянии дать отпор? — беззлобно парировал Тилль, садясь на кровать, чтобы померить температуру. Впрочем, он и так знал, что она высокая. Его кидало то в жар, то в холод, голова болела, и даже рассеянный облачностью солнечный свет причинял боль. — Нет бы пожалеть человека.       Рихард, тоже подозревавший, что температура у Тилля будет весьма высокой, а потому уже копавшийся в аптечке, поднял голову и улыбнулся. — Мне всегда казалось, что моя жалость тебя бесит. — Тебе казалось, — хмыкнул он. В этот момент градусник запищал как сумасшедший. Линдеманн достал его и посмотрел на индикатор. — Тридцать восемь и две. Могло быть хуже. Я болею редко, но, как правило, бурно. «И, как правило, некстати», — подумалось ему.       Что стоило заболеть тремя днями раньше или позже? Тогда ему не пришлось бы тащить сюда друзей. Не то чтобы он был не рад их видеть, скорее, наоборот, но что-то очень сильно тревожило его, словно он ждал беды. Его предчувствия сбывались не всегда, по крайней мере, не так часто, как он думал, но от осознания этого легче не становилось.       Круспе подошёл к нему и забрал градусник, мрачно разглядывая его показания. — Ладно, если моя жалость тебя не раздражает, тогда я тебя пожалею и дам таблеток вместо укола, — он спрятал градусник в аптечку и вытащил оттуда несколько блистеров. — Как ты вообще умудрился заболеть в мае? — Обычная история, — Тилль пожал плечами, — когда переоцениваешь солнечную погоду и тепло. Идёшь кататься на катере по реке, а там оказывается гораздо холоднее, чем можно было вообразить. — Кататься на катере по реке?       Если бы он заявил, что простудился на очередной утренней пробежке, Рих бы не удивился, но река и катер никак не вязались в его голове с образом того Линдеманна, которого он знал уже два года.       Впрочем, Рихард не мог не отметить, что за последние полгода тот сильно изменился. За это время они встречались всего один раз: год назад, на день рождения, он подарил Тиллю два билета в Эрмитаж, и вот под завершение января он наконец созрел для того, чтобы приехать. Никакого обещанного свидания после музея, конечно же, не было. Слишком многое изменилось между ними со дня его рождения, теперь это свидание, казавшееся когда-то вполне невинным, могло вылиться в весьма двусмысленное положение, поэтому они всего лишь вместе выпили кофе и больше не встречались. Тем не менее они продолжали общаться по Скайпу, поэтому кое-что о жизни Линдеманна Круспе удавалось из него вытянуть. — Девушку выгуливал, что ли? — догадался он. — Что за странные формулировки? Ты у Риделя научился? — проворчал Тилль. — Девушка же не собака, чтобы её выгуливать. Но если тебе интересно, то да, это было свидание.       Тилль сам не знал почему, но ему было неловко обсуждать с Рихардом свою личную жизнь. Впрочем, он никогда не любил это делать. Даже с родным братом подобные обсуждения никогда не клеились, с приятелями тем более. И уж, конечно, не могли они клеиться с Рихардом. Даже не потому, что он до сих пор был в него влюблён, а потому, что знал: в какой-то момент тот был готов ответить ему взаимностью. — Конечно же мне интересно! — ничуть не смутился сам Рих. — Особенно меня интересуют некоторые детали, — он протянул ему стакан с водой, — вроде тех, как была одета твоя девушка? Хватило ли у неё ума одеться потеплее или она, как большинство девушек, идущих на свидание не с собственным мужем, — в руках у Тилля вслед за стаканом оказалась пригоршня таблеток, — оделась красиво, а потом так заметно страдала от холода, что ты был вынужден отдать ей свою куртку? — Ты что, следил за нами? — рассмеялся тот, послушно глотая таблетки одну за другой. — Я же говорю: весной многие недооценивают коварство погоды. Не мог же я продолжать сидеть в куртке, когда она покрылась мурашками и начала синеть. Это было бы не по-мужски. — А ехать абсолютно больным на расследование — это тоже как-то связано с мужественностью? Почему ты не подождал недельку? Если этот Жнец появляется здесь уже несколько лет, появился бы и через неделю. — Ну а как же пропавший человек? С каждым днём вероятность найти его живым снижается, — заметил Линдеманн, с хитрым прищуром покосившись на него. — Да и не уверен я, что через неделю тут ещё будет что искать.       Цвен несколько секунд смотрел на него, решая, что ответить, а затем только вздохнул. — Ложись в постель, несчастье, — велел тот. — Тебе нужно поспать, не то скоро некому будет искать. Хочешь, я сварю тебе бульон?       Тилль даже замер и недоверчиво посмотрел на него. — Бульон? Ты мне? Сваришь? — Не так уж плохо я готовлю, — оскорбился Рих. — На бульон моих познаний хватит. В крайнем случае там полно советчиков. — Я не хотел тебя обидеть, — Тилль быстро коснулся его плеча, а потом встал, чтобы снять с кровати покрывало и лечь обратно. Ему на самом деле требовалась пара часов сна. — Просто имел в виду, что это не совсем уместно. От меня и так никакого проку, ещё и тебя буду отвлекать. Так что не надо. Лучше пообщайся с соседями, пригласи их на завтрашнее барбекю. А я посплю пару часов, пока братья обследуют дом исчезнувшего парня.       Намёк был предельно ясен, и на этот раз Рих уже даже не обиделся. Как бы ни пытался он, поддавшись эмоциям, нарушить собственное обещание быть ему только другом, Линдеманн ему этого никогда не позволял, поддерживая их отношения на расстоянии «совместные расследования и дружба по Скайпу». Иногда Рихард удивлялся и обижался, а иногда был очень ему благодарен за это. Он прекрасно знал о его чувствах к себе, как и он знал о его к нему, и если бы не его выдержка и понятия о благородстве, то Цвен бы давно натворил глупостей. — Я всё понял, — он улыбнулся, подходя к окну, чтобы задёрнуть шторы. Небольшая комната мгновенно погрузилась в уютный полумрак. — К твоему пробуждению приготовлю тебе только новую порцию лекарств. — Спасибо, — отозвался Тилль, устало вздыхая. В этот момент он понял, что два часа сна ему мало что дадут. — Хотя от ещё одной порции того чая, которым ты меня поил, я тоже не откажусь, имей в виду. Можно считать это тонким, изящным намёком.       Круспе рассмеялся. — Хорошо, обещаю приготовить и его тоже. Может быть, ты поспишь до утра? — без особой надежды предложил он. — Мы большие детки, справимся сами.       Тилль задумался, прислушиваясь к собственным ощущениям. Он сомневался, что осмотр дома сразу даст какие-то фантастические результаты, но полностью исключить этой вероятности не мог. Впрочем, если он проспит весь остаток дня и всю ночь, то завтра он, вероятнее всего, будет в лучшей форме, нежели сегодня. Если, конечно, ему удастся проспать так долго, мысленно отметил он, когда на него внезапно напал тяжёлый приступ кашля. — Давай так, — решил он, прокашлявшись, — если будет что-то важное — будите. Если нет, готовьтесь к вечеринке. Идёт? — Идёт, — легко согласился Рих, зная, что разбудит его разве что в случае угрозы ядерной войны.       Он собрал в сумку все выпотрошенные лекарства, подошёл к Тиллю и протянул руку. — Мобильник отдашь? А то знаю я тебя, будильник поставишь и скажешь, что не спалось.       Тилль посмотрел на него с укоризной, хотя вообще-то так и собирался сделать, просто чтобы иметь шанс проснуться и уточнить, как идут дела. Он даже мог бы после этого лечь обратно спать. — Ты точно разбудишь меня, если я буду вам нужен? — Естественно. Если будет что-то важнее твоего сна, я тебя разбужу. — Очень обтекаемая формулировка, — фыркнул Тилль, протягивая ему свой смартфон. Он хотел сказать что-то ещё, но тут же зашёлся в очередном приступе кашля. — Всё, иди уже, — попросил он. — Не могу же я ложиться одетым и не могу же я раздеваться при тебе. — Какие мы нежные.       Круспе спрятал телефон в карман и направился к двери. — Риша, спасибо тебе, — неожиданно добавил Линдеманн, когда он почти вышел из комнаты. — За заботу. Я немного отвык от этого, поэтому, наверное, не всегда реагирую правильно, но я действительно благодарен.       Рихард немного задержался у порога, а затем обернулся к нему и улыбнулся. — Не за что. Ты же знаешь, для тебя мне несложно.