Месть

      В доме стояла полная тишина. Братья ещё не вернулись, Алекс на втором этаже читал какую-то книгу, а Тилль спал в своей комнате уже битый час. Рихард пару раза заходил к нему: первый раз, чтобы проверить температуру; второй, чтобы закрыть окно-к вечеру заметно похолодало. Тилль не проснулся даже тогда, когда Рихард приложил ладонь к его лбу.       Один раз ему звонила какая-то Эмма, потом она же прислала смс. Рих не стал будить его ради этого и, естественно, не посчитал возможным ни отвечать на звонок, ни читать смс. Едва ли там что-то крайне срочное, ради чего следует жертвовать сном больного человека. И, если уж быть совсем честным, Рихард чуточку ревновал.       Впервые он осознал свою ревность год назад в Праге, когда познакомился с девушкой, на которой Тилль когда-то собирался жениться, и с тех пор никак не мог справиться с этим чувством. Это было странно для него; никогда в жизни он никого не ревновал, даже собственную жену. Тилль оказался единственным, кто вызывал в нём это совершенно иррациональное в их положении чувство. Рих прекрасно понимал всю нелогичность своей ревности и быть собакой на сене не собирался, поэтому тщательно контролировал поведение и не позволял этому чувству управлять собой. Разве что иногда: вот в таких случаях, когда он мог оправдать свои действия чем-то иным.       К восьми часам Рихард успел сбегать в магазин за сигаретами, по пути позвав на завтрашнее барбекю соседку, имя которой он не запомнил, а также выстирать и развесить за домом постельное белье. В этом не было никакой практической пользы, поскольку оно и так было чистое, а стиральная машина имела ещё и функцию сушки, но Риху казалось странным просто ходить по незнакомым соседям и приглашать их в гости, не будучи хозяином дома даже по легенде. Поэтому, увидев на соседнем участке возящуюся с розовыми кустами женщину, он быстро вытащил бельё на улицу. Это позволило ему завязать с соседкой разговор, между делом выяснить парочку интересных подробностей и позвать её в гости.       Рихард как раз сидел за высокой стойкой на кухне с чашкой кофе в руках и рассказывал жене по телефону, как было бы здорово им купить небольшой домик за городом, когда во дворе хлопнула калитка. Он выглянул в окно, но дорожка оказалась пуста; видимо, вошедший уже подошел к дому. — Ты же понимаешь, что для этого нам придётся продать квартиру и твою машину? — со смешком поинтересовалась Агнет. — Почему это мою? — возмутился Рих, прислушиваясь к звукам за приоткрытым окном. — Ты же хочешь домик за городом — твоей машиной и жертвуем. Либо покупаем вот там, где вы сейчас, а не под Берлином. Там нам денег, наверное, хватит.       Она ещё что-то говорила, но Цвен уже не слушал. Во дворе стояла такая же тишина, как и в доме. Кто бы ни вошёл в калитку, заходить в дом он не торопился. Сердце отчего-то тревожно бухнулось о рёбра. Всё ещё прижимая трубку к уху, он поднялся и подошёл к окну: двор был пуст. Решив, что либо показалось, либо калитка хлопнула от ветра, он снова вернулся на своё место. — Я не хочу уезжать из Берлина, ты же знаешь, — сказал он Агнет, но голос при этом прозвучал уже не так весело. Неясная тревога всё ещё заставляла сердце биться быстрее. — А я вот иногда, глядя в окно, думаю, что это не такая уж и плохая идея, — отозвалась та, — у нас +8 и шквалистый ветер с дождем.       Скрип во дворе заставил Круспе подпрыгнуть на стуле. — Я тебе перезвоню, — сказал в трубку, даже не дослушав её.       Всё ещё сжимая смартфон в руке, он осторожно приблизился к окну и выглянул во двор. Тот по-прежнему был совершенно пуст, но скрип доносился из той части двора, которую Рихард не мог увидеть из окна. Сначала он решил подняться наверх и позвать Алекса или разбудить Тилля, но тут же отбросил эту мысль. Солнце уже село, но на улице все ещё оставалось достаточно светло; они находятся в небольшом посёлке, где криминальная обстановка стремится к нулю, если не считать таинственного исчезновения одного из жителей. Что может случиться?       Круспе спрятал телефон в карман джинсов и направился к входной двери. Выйдя на улицу, он почти сразу обнаружил и причину скрипа: большие садовые качели медленно раскачивались из стороны в сторону, как будто кто-то ещё недавно на них сидел. «Половина фильмов ужасов с этого и начинается», — прокомментировал внутренний голос.       Цвен подошёл к качелям, ухватился рукой за перекладину, останавливая их, и немного нервно огляделся. Гараж, в котором стояла взятая на прокат машина, был заперт; та часть террасы, которую можно разглядеть с его места, — пуста. Он уже в очередной раз решил бы, что всё показалось, а качели раскачал ветер (тяжёлые садовые качели — почти отсутствующий ветер, ага), как что-то зашуршало в кустах сирени, растущих на границе с соседним участком. Не задумываясь, он шагнул туда, опустился на колени и заглянул за тонкие стебли, нос к носу столкнувшись с незнакомой девочкой.       Та сидела прямо на земле, подтянув коленки к груди и обхватив их руками. На вид ей было не больше шести лет, длинные светлые волосы двумя хвостиками торчали по бокам, огромные изумрудные глаза испуганно смотрели на него. — Привет, — справившись с первым изумлением, сказал Цвен.       Девочка промолчала и даже не пошевелилась. — Ты как здесь оказалась?       Снова молчание. Только большие глаза расширились еще сильнее, настороженно следя за движениями Круспе. — А зовут тебя как? — Эмилия, — наконец очень тихо ответила девочка. — Красивое имя, — он улыбнулся. — А я Рихард. Это ты качалась на качелях?       Эми отрицательно мотнула головой, хотя Рих и сам подозревал такой ответ. Раскачать тяжёлые качели, сидя на них, было не под силу маленькому ребёнку. — А ты видела кто?       Она кивнула. — Катарина.       Рих высунулся из кустов и снова оглядел участок, но там ничего не изменилось. Никаких следов таинственной Катарины. — Это твоя подружка?       Снова кивок. — Она хотела покачаться на качелях, и я её качала. — А где она сейчас? — Ушла. — Ну ладно, — Цвен протянул девочке руку, — пойдём отсюда. Нельзя сидеть на голой земле, ты заболеешь.       Она ухватилась ладошкой за его руку и позволила вытащить себя из кустов. Теперь, когда она стояла в полный рост, Рихард видел, что едва ли ей есть шесть. — Где ты живёшь? Пойдём, я отведу тебя домой.       Она кивнула в сторону соседнего двора, где жила та самая приставучая соседка, всучившая Ахиму лекарство для Тилля, и последовала за Рихом в сторону калитки, то и дело оглядываясь на кусты, в которых пряталась. Рих решил ещё раз осмотреть их после того, как отведёт девочку домой.       Соседка, увидев на пороге Круспе с дочерью, только руками всплеснула. — Ох, простите! — мгновенно затараторила она. — Я же ей говорила, что ей больше нельзя играть на вашем участке. Она так привыкла ходить туда, пока он был ничей, что никак не объяснить. Эми, детка, мы же договаривались, что ты не будешь мешать соседям. — Она не мешала, — перебил соседку Рих. — И она вполне может приходить к нам играть, если захочет. — Правда? — две пары одинаковых изумрудных глаз уставились на Риха, и он впервые пожалел, что их переезд в этот дом — только прикрытие. Через несколько дней они уедут, и он не сможет играть с этой девочкой. Ещё два часа назад Рихард даже не подозревал, что у него могут появиться подобные фантазии. Он не испытывал никакой особенной любви к детям, особенно чужим. — Конечно. Уверен, мой брат и его… жена не станут возражать, — как можно равнодушнее ответил он, кое-как вспомнив, что Ахим говорил том, как этой соседке он сказал, что это жена, а не муж. — Спасибо, — женщина улыбнулась, а затем подтолкнула дочь внутрь дома. — Иди мой руки, скоро придёт папа и будем ужинать.       Девочка бросила на Риха ещё один взгляд и скрылась в глубине дома. — Спасибо вам, — ещё раз поблагодарила она. — Уж не знаю, чем её так привлекает ваш двор, но она обожает там играть. Целыми днями раньше там пропадала, так что, если действительно не будет напрягать, пусть ходит. — Кстати, мы завтра устраиваем что-то вроде приветственной вечеринки, так что-приходите все.       Получив с соседки заверение, что они с удовольствием заглянут на барбекю, Рихард уже собрался уходить, когда внезапно вспомнил ещё кое-что. — Марьяна, а у вашей дочери есть подружка по имени Катарина? — Катарина? — Марьяна на мгновение задумалась. — Нет. У неё вообще нет подруг. В посёлке кроме неё ещё только двое детей её возраста, но они не очень ладят. — А вне посёлка? Детский сад, какие-то развивашки, курсы иностранного языка, спортивные секции? — Рихард попытался вспомнить, куда ещё таскает детей сестра Агнет. — Мы никуда не ходим, — пожала плечами Марьяна. — Занимаемся дома. Муж вообще хочет, чтобы в школе у нас было домашнее обучение.       Круспе представил, как бы чувствовал себя, если бы его до совершеннолетия держали вдали от людей и не позволяли общаться со сверстниками. — Я бы взвыл, — честно признался он.       Марьяна прищурила глаза. — Вашей… подруге уже лучше? — вместо ответа спросила она.