Месть

      Алекс точно не знал, где живёт женщина по имени Катарина, которую в посёлке называли ведьмой, но он легко вычислил, где следует искать её дом. Если сопоставить вчерашние рассказы соседей о том, кто где живёт, получалось, что дом находится примерно там же, где обитает бывший полицейский, то есть, нужно дойти до центральной площади и свернуть направо.       Когда он оказался на перпендикулярной улице, Катарина как раз пересекала дорогу, направляясь к своей калитке. Выглядела она так же, как и накануне: одеяние с длинной юбкой, ярко подведённые глаза, иссиня-чёрные волосы, свободно падающие на плечи. Она уже закрывала за собой ворота и через пару мгновений могла скрыться в доме, но Алекс окликнул её: — Катарина, добрый день!       Она остановилась, удивлённо глядя на него через забор. То ли не узнала, то ли не понимала, откуда он знает её имя, то ли недоумевала, зачем он пришёл и что ему от неё нужно. Она подождала, пока он подходил ближе, не приветствуя и даже не улыбаясь ему в ответ. — В чём дело? — её голос звучал немного раздражённо. — Вас не было на пикнике, — Алекс как ни в чём не бывало улыбнулся. — Я сразу сказала, что мне это неинтересно. — Да, я понял это. — Он протянул ей накрытую фольгой тарелку, которую держал в руке. — Это вам. — Что это? — Катарина недоверчиво покосилась на тарелку, даже не пытаясь ее взять. — Печенье, — Алекс пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся. — Мне показалось, что оно могло бы поднять вам настроение и сделать не такой… колючей. — Что ж, вам показалось, — огрызнулась Катарина, явно намереваясь уйти, но Алекс попытался задержать её: — Послушайте, это вас ни к чему не обязывает. Вам даже необязательно угощать меня чаем в знак благодарности. — Да неужели? — ядовито уточнила она, возвращаясь к калитке. — На что же тогда вы рассчитываете? Или у вас хобби такое: разносить печенье по соседям? Не знаю, откуда вы, но это самый нелепый способ подкатить к женщине, который я когда-либо видела. — Вот именно, — Алекс вновь с удивлением заметил, что её слова совсем его не смутили. Он продолжал улыбаться, глядя на неё. — Возможно, хотя бы это убедит вас в том, что я к вам не подкатываю. — Тогда что вы делаете?       Алекс немного помолчал, разглядывая её сквозь идеально прозрачные стёкла очков. Если бы у него были свободны обе руки, он наверняка всё-таки снял бы их, чтобы протереть. Однако в текущей ситуации пришлось ограничиться пожиманием плеч. — Наверное, просто пытаюсь подружиться. Мне показалось, что вы здесь очень обособленны. О вас говорили на пикнике; похоже, что друзей среди местных жителей у вас немного. Вы… не вписываетесь в их круг, вы другая. Вы среди них, но не с ними. Я знаю, как это бывает. И знаю, каково это. Мне показалось, что вам одиноко. Возможно, мне действительно показалось и всё это очень глупо. Возьмите хотя бы печенье, потому что нести его обратно будет ещё глупее.       Он ожидал от неё ещё какой-нибудь резкости, но Катарина долго молчала, тоже разглядывая его, словно пыталась пробраться в голову и подсмотреть, о чём он думает и насколько его слова соответствуют его мыслям. Потом она внезапно открыла калитку и посторонилась. — Заходите, — лаконично велела она.       Алекс не заставил просить себя дважды. Он последовал за хозяйкой в дом; та проводила его на кухню, которая была значительно меньше чем в их доме и соединялась сразу с гостиной, а не со столовой, но всё здесь было таким же красивым и новым, как у них. Повинуясь приглашающему жесту, Алекс поставил тарелку с печеньем на кухонную стойку и сел на высокий стул. Катарина включила чайник и достала из шкафчика пару чашек. — Как вас зовут? — поинтересовалась она в процессе. — Александр. — Сочувствую, — она забавно округлила глаза, услышав это имя.       Алекс рассмеялся. В обществе этой женщины ему было на удивление легко. И то, что обычно вынуждало его краснеть, заикаться и испытывать неловкость, сейчас только вызывало улыбку. — Моё полное имя — Александр фон Вейганд или же Александр Вессельски. Вот теперь можете сочувствовать. — Я смотрю, родители вас заранее за что-то ненавидели, — фыркнула Катарина, заливая кипяток в маленький заварочный чайник. В кухне моментально запахло бергамотом. — Совсем нет, — Алекс ничуть не обиделся на это резкое предположение. — Родители любили, а мама просто считала меня необыкновенным       Она слегка нахмурилась, ставя на стойку чайник и пододвигая второй табурет так, чтобы сидеть напротив своего гостя, а не рядом с ним. — Извините, если задела, — неожиданно мягко попросила она. — Иногда я проецирую. Это мои родители заранее меня ненавидели, поэтому и бросили в роддоме. — Вы сирота? — ухватился за её слова Алекс, поскольку это было подходящей ниточкой, которая могла привести их разговор к нужной теме. — Да, я всю жизнь сама по себе. — Вас не удочерили или вы просто не прижились?       Она посмотрела на него с долей удивления. — Браво, Лекс… Можно я буду называть вас Лексом? Мне кажется, так сокращается это имя? — Как вам будет угодно, — Алекс снова не сдержал улыбку. При ближайшем рассмотрении Катарина оказалась довольно весёлой. — Только я тогда буду звать вас Кэт. — Да хоть как, — отмахнулась та, осторожно снимая фольгу с тарелки. — Мне нравятся люди, которые задают прямые вопросы, а не ходят вокруг да около, стараясь не задеть чувства и не навлечь на себя гнев ведьмы. Вы же знаете, что меня считают ведьмой? — А это не так? — А я этого не говорила, — она улыбнулась, откусывая печенье. — Хм, очень вкусно. Только не говори, что сам его пёк, — подначила она, внезапно переходя на «ты». Вот так просто, хотя Алексу всегда казалось, что что-то в нём заставляет людей держать дистанцию. — Это очень простое печенье, его даже ребёнок может испечь. — Я не умею печь, да и готовить-то не умею, — неожиданно призналась она. — Значит, всё-таки выросла в детдоме? — Алекс попытался вернуть разговор в прежнее русло и неожиданно для себя самого поддержал переход на «ты».       Она безразлично пожала плечами. — Меня удочерили, когда мне было двенадцать, но это не было семьёй, в которой кто-то кому-то пёк печенье. Это был тот же детский дом, только ещё и вкалывать приходилось. И мозги выносили своей религией. — Тебе там не нравилось? — Там никому не нравилось, — мрачно заявила Катарина, утаскивая в рот уже третье печенье. — Филиал ада на земле. — Значит, тебя не огорчило их убийство?       Она едва не подавилась печеньем, закашлявшись, и ей пришлось сделать большой глоток чая. Потом она снова уставилась на него крайне неприветливо, словно он одним словом сломал хрупкий мост симпатии, который удалось возвести до этого. — Я ненавидела своих так называемых приёмных родителей, но я не желала им смерти. Как не желала её тем, кто попал в тот дом вместе со мной. — Что там случилось? — Почему тебя это интересует? — она подозрительно прищурилась. — Нравятся кровавые сплетни? — На пикнике нас уверяли, что это сделал некий Кровавый Жнец, — прямо пояснил Алекс, решив, что лишние виляния только разозлят её. — Мертвец, восставший из ада. Я культуролог, а легенды и верования — моя специализация и моё хобби. Мне всегда интересно, как реальные случаи обрастают разными вымышленными подробностями, за которыми потом реальность полностью теряется. Так что можно считать, что это профессиональный интерес.       Катарина понимающе кивнула, сразу как-то расслабившись. Видимо, его ответ её полностью устроил. Она подхватила с тарелки ещё одно печенье (она явно не относилась к женщинам, сильно переживающим о лишних калориях), задумчиво глядя куда-то в сторону окна, а потом тихо призналась: — Честно говоря, я толком не знаю, что там произошло. Я была в сарае, когда всё случилось. Поэтому, наверное, он меня и не тронул. Просто не нашёл. — А что ты делала в сарае? — удивился Алекс.       Она скользнула по нему быстрым взглядом, а потом сосредоточила своё внимание на содержимом почти пустой чашки. После продолжительного молчания она едва слышно произнесла, словно просто выдохнула: — Я там пряталась..