Память разума и сердца

8. Франция встретила солнечным летним днём. Порт-ключ перенёс их в магическую часть Парижа. Осмотревшись, Нарцисса уверенно направилась в одно из многочисленных кафе. — Нарси, я бы предпочёл сначала привести себя в порядок, — попытался остановить её Люциус. Супруга не остановилась, а уверенно заняла один из столиков в углу. Заказав официанту мороженое для себя и кофе для мужа, она взмахнула палочкой, устанавливая заглушающие чары. — Прежде хочу с тобой поговорить, — заявила она. — Я не пойду с тобой в поместье, Люциус. Мы все обсудим, и я вернусь в Англию. Не хочу оставлять Драко надолго одного. Люциус чуть нахмурился, но кивнул. — Я слушаю. — Думаю, на этом всё, — заявила Нарцисса. — Я имею в виду наш брак. Наши с тобой отношения уже давно с супружеством не имеют ничего общего. Ты и сам это прекрасно знаешь. — Если я каким-то образом дал понять, что… — Люци, — мягко произнесла она и накрыла его руку своей ладонью. — Всё в порядке. Ты свободен, понимаешь? Впервые в жизни ты можешь поступать так, как захочешь, без оглядки на Тёмного лорда или нужды рода. Живи своей жизнью, найди мужчину, который будет любить тебя, как ты того заслуживаешь… — С чего ты взяла, что… — Брось, Люци, я столько лет тебя знаю. — Ни одну другую женщину я бы не хотел видеть на твоём месте, — искренне сказал он. — Знаю, милый. Проблема лишь в том, что тебе не нужна женщина. Хотела бы я в ответ сказать тебе то же, но я бы хотела супруга, который бы любил меня не только платонически. — У тебя кто-то есть? — спросил Люциус и вспомнил о Снейпе. — Или был? — Нет, — она грустно улыбнулась. — Для этого просто не было ни времени, ни возможности. Мы выполнили свой долг перед родом, и пора бы нам пожить для себя, — она встряхнулась и принялась за мороженое. — Едва услышав приговор, я отдала распоряжение, так что в особняке всё должно быть готово к твоему приезду. Эльфы переместят твои вещи. Устраивайся. Дела обсудим позже, как только ты будешь готов. По возвращении в Британию закажу порт-ключи, думаю, они нам понадобятся. — Нарцисса какое-то время помолчала, разглядывая его. — Как ты? Люциус перевёл на неё усталый взгляд. Выглядел он откровенно неважно. Покрасневшие глаза, бледный, осунувшийся, с пробивающейся щетиной на обычно гладко выбритом лице. От ухоженного, элегантного аристократа мало что осталось. — Не знаю, — тихо ответил он. — Я был уверен, что попаду в Азкабан, так что пока не понимаю, как относиться ко всему происходящему. — Ты справишься, — Нарцисса снова сжала его ладонь. — Мне нужно возвращаться. Не хочу надолго оставлять Драко одного в мэноре. К тому же Поттер… — Да. Мальчишка меня удивил, — ответил Люциус, поднимаясь. Пришлось позволить жене расплатиться. — Пойдём, провожу тебя в Гринготтс. Хочу убедиться, что с деньгами у тебя проблем не возникнет. Они посетили банк, где тут же были приняты одним из гоблинов. С деньгами Люциус почувствовал себя намного увереннее. Проводив супругу до аппарационной площадки, Люциус первым делом отправился за волшебной палочкой. Едва в ладонь легло тонкое древко, пропало чувство беспомощности, которое его откровенно угнетало. Было искушение пройтись по магазинам, зайти в салон и привести себя в порядок, но Люциус почувствовал вдруг смертельную усталость. Больше не тратя ни на что время, он аппарировал в семейный французский особняк Малфоев. Дом встретил его чистотой и тишиной. Люциус сразу отправился в хозяйские покои, на ходу избавляясь от опостылевшей за время заключения одежды. Он долго приводил себя в порядок, с удовольствием возвращаясь к прежнему образу лощёного аристократа. Только после этого Люциус с наслаждением скользнул в прохладную постель и позволил себе окончательно расслабиться. 9. Обустройство на новом месте заняло немало времени. Домовые эльфы Малфоев сновали из Британии во Францию, перетаскивая личные вещи и привычные мелочи. Днём Люциус занимал себя бытовыми мелочами, разбирал накопившиеся дела рода, а ночью, оставаясь в темноте и одиночестве спальни, сдавался под натиском кошмаров. Прошлое не желало отпускать, опутывая липким страхом. О просьбе Поттера он вспомнил нескоро. Просто однажды его взгляд упал на Омут памяти в кабинете, и Люциус тут же отправился на поиски флакончика с неизвестными воспоминаниями, гадая, куда мог его припрятать, когда отдавал эльфам приказ сжечь старую одежду. Не назвав имя владельца, но при этом попросив вернуть воспоминания, Поттер, видимо, предполагал, что Люциус должен их увидеть. Впрочем, скука и любопытство всё равно не оставили бы его в стороне. Поместив чужие воспоминания в Омут памяти, Люциус устроился со всеми удобствами и позволил сознанию скользнуть в картинки чужой жизни. Стоило увидеть темноволосого бледного мальчишку, подглядывавшего за двумя девочками, сердце Люциуса пропустило удар и сдавило от боли. Перед ним разворачивалась главная трагедия в жизни друга. Влюблённость в рыжеволосую, зеленоглазую Лили Эванс делала Снейпа трогательным. Люциус с грустью следил, как маленький Северус крутится вокруг девчонки, не подозревая, что она станет его погибелью. Ненависть к старшему Поттеру и остальным Мародёрам была такой осязаемой, такой искренней. Люциус наблюдал за жалким, одиноким Снейпом, и его было искренне жаль. А потом под дых ударило восхищение, которое Северус испытал при их с Люциусом первой встрече. Странно, сам Малфой едва помнил тот момент. Для него первогодка Снейп был одним из многих, пусть и возможно перспективных знакомств. Для Северуса же эта встреча оказалась чем-то много большим. Горечь от разделения с подругой по разным факультетам размылась под искренними интересом и восхищением, что испытывал Северус, украдкой наблюдая за старостой школы. Было лестно наблюдать, как мальчишка пытается копировать его манеры и поведение. Тренирует надменно-презрительный взгляд перед зеркалом. Люциус понятия не имел, что когда-то был для Северуса идеалом. Когда Малфой выпустился и думать забыл о Снейпе, тот страдал от неразделенной любви, враждовал с Мародёрами и как одержимый тянулся к знаниям. Он хотел быть сильнее, хотел отомстить своим обидчикам и доказать Лили, что лучше Поттера. Наверное, всё это и привело его к Волан-де-Морту. Это и сам Люциус. Ведь тогда благородный лорд Малфой едва обращал на бедного Снейпа внимание, оно было полностью обращено к Тому Реддлу. Северус же видел для себя возможность подняться и отомстить. А уж когда Люциус по приказу Волан-де-Морта оказал Снейпу протекцию, то занял в глазах младшего товарища недостижимый пьедестал. Северус учился, развивался, страдал от своей неразделённой любви, мечтал об иной жизни и всё больше восхищался Люциусом. Глядя на себя глазами восторженного Северуса, Люциус всё больше поражался собственной слепоте. Он как последний идиот бегал за Реддлом, с готовностью бросался выполнять приказы и совсем не замечал самодовольных взглядов любовника, его пренебрежительного отношения. Зато видел Северус. Видел, но молчал. Когда Люциус женился и уехал с Нарциссой, Северус оказался втянут в Первую магическую войну. Он согласился поставить метку и пытался стать среди Пожирателей благородного происхождения своим. Те принимать его не спешили, но таланты полукровки признавали и предпочитали держать рядом. Волан-де-Морт его тоже ценил и даже какое-то время держал подальше от жестоких развлечений Пожирателей. Северус к выходкам остальных в отношении маглов пусть и относился прохладно, но смотрел на них сквозь пальцы. Чем дольше Люциус просматривал воспоминания, тем сильнее в них погружался, всё больше проникая в чувства и ощущения Северуса. Он, как свою, испытал радость от встречи после их с Нарциссой возвращения в Британию. Северус был искренне рад видеть Люциуса. И когда потребовалась его помощь как зельевара, он с удовольствием вызвался помочь, чтобы хоть как-то отплатить за оказанные ему протекции Малфоем. Жизнь Северуса понемногу налаживалась. Он нашёл свое место среди Пожирателей. Несколько раз пришлось, правда, показать своё мастерство в боевой магии, но после этого желающих язвить на тему его происхождения или положения резко поубавилось. Талантов у Северуса было немало, и Волан-де-Морт это ценил, приблизив его к себе. В то время Люциус и Северус стали пересекаться намного чаще. Правда, общение было редким и коротким. Северус наблюдал за отношениями Малфоя и Волан-де-Морта и никак не мог понять, почему Люциус позволяет так с собой обращаться. Тёмный лорд им открыто пользовался, и Малфой безропотно это позволял. Впрочем, со временем стало казаться, что не так уж и безропотно. Однако вскоре стало не до чужих взаимоотношений. Одержимый желанием укрепить свои позиции возле Тёмного лорда, Северус совершил ошибку. Фатальную ошибку. Желая выслужиться перед Волан-де-Мортом, он предал Лили. Поняв, что натворил, Северус пришёл в ужас. Пусть Лили когда-то выбрала не его, пусть предпочла ему Поттера, но смириться с тем, что его, Северуса, неосторожные слова стали ей смертельным приговором, он не мог. Сначала он пошёл к Тёмному лорду. Просил, готов был валяться в ногах, на коленях молить о пощаде. Волан-де-Морт был глух. Он уже вынес приговор, который обжалованию не подлежал. Тогда-то Северус и решился на предательство. Он пошёл к Дамблдору и умолял помочь теперь уже его, соглашаясь на любые условия. Шпионить, рисковать, подвергаться смертельной опасности… Разве это такая уж большая цена за жизнь Лили? Северус сковал себе клятвами и обетами, но только Лили это не спасло. Он потерял свою рыжеволосую фею и как дальше с этим жить — не представлял. Едва Визенгамот, при вмешательстве Дамблдора, его оправдал, Северус укрылся в Паучьем тупике. Жизнь казалась конченой. Всё, чего он хотел, — это избавиться от боли. Забыть ужасную картину, стоявшую перед глазами, ощущение безжизненного тела Лили в своих руках, крики её маленького сына, его глаза, точь-в-точь как у матери. Он хотел Обливиэйт и в то же время не хотел его. Северус должен был помнить, что наделал. Помнить и расплачиваться за свою ошибку. В бессильной ярости Северус швырнул в стену подвернувшийся предмет, потом ещё один и ещё, а после, как одержимый, крушил все подряд. Как же он себя ненавидел! Сколько в странном отупении Северус просидел в единственном чудом уцелевшем кресле, было сложно сказать. Это неустойчивое состояние хрупкого забытья нарушил пришедший Малфой. Как всегда, одетый с иголочки, вальяжный и надменный, Люциус в его разрушенный халупе смотрелся попросту неуместно. Брезгливо осмотревшись, Малфой достал палочку и несколькими пассами восстановил разломанное кресло. Величественно устроившись в нем, Люциус перевёл взгляд на молча наблюдавшего за ним Северуса. — Я пришёл за укрепляющими для Драко, но ты, вижу, не в форме. Циничный, бездушный Малфой вызывал только глухое раздражение. Этот напыщенный аристократ был ничем не лучше остальных, что носили на своей руке метку. Ничем не лучше Снейпа, что своими руками погубил лучшее, что было в его жизни. — Проваливай, Малфой. Убирайся! Люциус смотрел всё так же изучающе, словно на диковинную букашку. — Страдаешь по этой грязнокровке Эванс? — поинтересовался он. — Что ты знаешь?! Что вы все знаете?! Ты хоть кого-то, кроме себя, в этой жизни любил? Хоть один человек занимает место в твоём сердце? Или, как у остальных, у тебя его просто нет?! Люциус задумчиво погладил рукав в том месте, где под тканью располагалась метка. Он стремительно поднялся, заставив Северуса невольно отпрянуть. — Идём, — приказал Малфой. — Куда? — Напьёмся… Они аппарировали прямо в Малфой-мэнор. — Это мой кабинет, — сообщил Люциус, устраиваясь на диване у камина и указывая на кресло рядом. — Он расположен в отдельном крыле, и здесь нам никто не помешает. Добби! Через несколько минут суетливый эльф щелчком пальцев растопил камин и перенёс на столик бутылку виски, пару бокалов и какие-то закуски. Нервно шевельнув ушами, эльф исчез. Какое-то время мужчины пили молча, думая каждый о своём. Когда первая бутылка подходила к концу, Люциус бросил взгляд на своего гостя. — Вы же много лет не общались, она выбрала Поттера, — заметил он. — Сама выбрала свою судьбу. Северус бросил на него злобный взгляд. — Это я подставил её под удар. Не сообщи я Волан-де-Морту о пророчестве, Лили осталась бы жива! Я не сумел её защитить! — Ты и не должен был. Для этого у неё были муж, друзья, Орден. Северус, вы находились по разные стороны. — Я любил её! Тебе не понять, Малфой… Люциус позвал Добби и приказал принести ещё одну бутылку виски. Разлив напиток по бокалам, он какое-то время молчал. — Не уверен, что мне есть кого оплакивать, — тихо признался Люциус. — Я даже не понимаю, существовал ли человек, которого я любил. И если существовал, то когда я его потерял? Виноват ли я? Быть может, не женись я на Нарциссе, всё бы сложилось иначе? Он опрокинул бокал почти залпом, зажмурившись, и какое-то время глаз не открывал. Откупорив третью бутылку, мужчины переместились на толстую шкуру у камина. Тишина совсем не угнетала. Северус медленно цедил виски и разглядывал своего собутыльника. Огонь отбрасывал причудливые тени на светлую, без единого изъяна кожу. У Лилли тоже была светлая кожа, но со множеством веснушек. У Малфоя же не было ни единого пятнышка, ни малейшей точки. Ровный светлый тон. Даже тёмные круги под глазами, что появились во время судебного разбирательства, уже исчезли. О пережитом ничего не напоминало. Люциус, как всегда, был безупречен. Их посиделки стали традицией. Они встречались один раз в неделю и распивали пару бутылок из бесконечного запаса в погребе Малфой-мэнора. Иногда они обсуждали новости за неделю. Северус рассказывал о том, как Дамблдор за свою помощь настоял на его преподавании в Хогвартсе, и о том, как Северус к этому готовился. Преподавание его не прельщало. Северус любил зельеварение, но не был готов к тому, что придётся втолковывать эту науку далёким от неё детям. Иногда они просто молчали. Пили в тишине, думая каждый о своём. Северус ценил эти вечера. Рядом с другом его ненадолго оставляло чувство вины и горечь утраты. Он всё чаще ловил себя на том, что любуется Люциусом. Казалось, эту аристократическую утончённость можно разглядывать вечность. — Ты такой красивый! Это вырвалось совершенно неожиданно. Он не собирался этого говорить. Не собирался просвещать Люциуса о том, что такое вообще приходит ему в голову! И ведь даже крепость распиваемого напитка не обвинить. Северус, как и большинство зельеваров, имел стойкий иммунитет к отраве, в том числе и к алкогольной. Просто в какой-то момент он настолько расслабился рядом с этим человеком, что озвучил мысли, крутившиеся в голове. Люциус посмотрел удивлённо. — Спасибо, я в курсе, — спокойно сказал он. — Сдаётся мне, друг мой, у тебя просто давно не было секса. — Люциус с интересом оглядел своего гостя. — Он же у тебя вообще был? — Конечно! Малфой пожал плечами и сделал большой глоток. — Не хотел тебя обидеть. Зная твою историю, предположил, что это могло быть не так. Северус какое-то время хмуро разглядывал свой бокал, не поднимая взгляд. — Бордель в Лютном работает исправно, — тихо заметил он. Люциус поморщился. — Секс за деньги? Фу… — Не все могут себе позволить любого партнёра. — Брось прибедняться, Северус, ты не так уж плох. Если тебе кто и не даёт, так только из-за твоего желчного характера. — Это комплимент? — удивлённо поинтересовался Северус. Пожав плечами, Люциус вернулся к своему бокалу. Снейп же все чаще ловил себя на том, что не может отвести от него взгляд. Малфой если и замечал интерес к своей персоне, то никак его не комментировал. — И кого же ты выбираешь в Лютном? Женщин или мужчин? — спросил Люциус через несколько вечеров, словно продолжая прерванный разговор. — К чему такой интерес? — удивился Северус. — Просто любопытно. Ты, скорее всего, предпочитаешь женщин, но пробовал ли ты секс с мужчинами? — Да. Большой разницы не вижу, — сообщил Северус. Какое-то время Люциус разглядывал свой пустой бокал, а потом решительно посмотрел на Северуса. — Давай займёмся сексом? Предложение оказалось абсолютно неожиданным. Северус замер, пытаясь понять, не приключилась ли с ним слуховая галлюцинация. Не мог же Малфой такое предложить? Северус не представлял, что тот задумывается о чём-то подобном между ними. — Не уверен, что это хорошая идея, — осторожно заметил он, боясь, что все это неудачная, жестокая шутка. — Просто секс без обязательств и взаимных претензий, — предложил Люциус. Северус никак не мог поверить в происходящее. — Но зачем тебе это? А как же Нарцисса? Люциус тяжело вздохнул и отвёл взгляд. — Меня не удовлетворяет секс с женщиной. Я… предпочитаю мужчин, — признался он тихо. — Но почему я?! — А почему нет? Порой твоя неуверенность раздражает. Ты вполне привлекателен, и я тебе доверяю. — Люциус наконец оставил пустой бокал в сторону и поднялся, отворачиваясь. — Ладно, забудь. Не стоило даже заводить этот разговор. Северус понял, что упускает удивительный шанс. Сам Люциус Малфой считает его достаточно привлекательным для секса, откровенно предлагает себя, а он мнётся, как юная девственница. Да Северус и мечтать о подобном не мог! Сколько магов пускало слюни при виде Малфоя, но тот, ещё со школы, всегда был привередлив в отношении выбора партнёров. Быстро поднявшись, Северус преодолел разделявшее их расстояние и приблизился к Люциусу со спины, осторожно коснувшись предплечий. — Я этого хочу, — хрипло признался он. — Очень. Позволишь? Люциус застыл в его руках, а затем решительно повернулся и поцеловал. Как Северус и представлял, у Малфоя оказались нежные губы, а ещё от него просто одуряюще приятно пахло. Не имея привычки отступать, тем более от своих собственных решений, Северус притянул его в свои объятия и перехватил инициативу. Завладев чужими губами, он позволил себе то, чего желал долгое время — запустил пальцы в светлые волосы. Платиновые пряди были гладкими и мягкими, легко скользя между пальцев. Лёгкий толчок аппарации, и они оказались в спальне у внушительной кровати. Северус бросил лишь беглый взгляд, убедившись, что и эти покои отличаются роскошью и стилем, как остальные помещения в мэноре. Снова завладев губами, Северус решительно взялся снимать с Люциуса одежду. От нетерпения проверить белоснежную кожу на ощупь подрагивали пальцы. Пришлось практически заставить себя отстраниться, но желание увидеть его было нестерпимым. Люциус запротестовал и снова потянулся за поцелуем. — Подожди, — попросил Северус, проведя ладонью вверх по его руке до самого плеча. — Я хочу посмотреть на тебя. Пожалуйста. Поведя плечом, Люциус ушёл от прикосновения и грациозно опустился на кровать, согнув одну ногу в колене. У Северуса перехватило дыхание. Люциус был именно таким, как ему и представлялось. Идеальным. Жадно оглядев обнажённое перед ним тело, Северус торопливо сбросил с себя часть одежды и приблизился. Ещё никогда с ним в постели не было никого столь желанного. Он с трепетом огладил бархатистую кожу, проведя ладонями от бёдер до груди. Наклонившись, Северус коснулся губами впадинки у ключицы, наслаждаясь тонким, едва уловимым ароматом тела. — Ты совершенен, — хрипло прошептал он, продолжая гладить и покрывать поцелуями бледную кожу. — Не тяни. Давай уже… — потребовал Люциус нетерпеливо, попытавшись перевернуться на спину. — Нет, — отрезал Северус. — Если уж я оказался в постели с самим Люциусом Малфоем, хочу насладиться сполна. — Заставишь меня умолять? — холодно спросил Люциус. Северус нежно его поцеловал. — Кричать от удовольствия. Он ласкал его неспешно, наслаждаясь каждым миллиметром безупречной кожи, заставляя всегда сдержанного Люциуса выгибаться в своих руках. Северус вылизывал его и старательно растягивал. Он сходил с ума от желания, но всё равно не спешил. Хотелось довести до такого же состояния Люциуса. Хотелось стать для него лучшим любовником, потому что для самого Северуса Люциус был лучшим. Медленно двигаясь внутри, Северус покрывал его спину поцелуями, прикусывая нежную кожу. Люциус тихо стонал, выгибаясь навстречу его движениям, и стискивал зубами край подушки, сдерживая более громкие звуки. Северуса это совершенно не устраивало. Он поднял их обоих на колени и крепко прижал Люциуса к груди, продолжая двигаться и размеренно его лаская. Больше Люциуса ничего не сдерживало. Он громко стонал и просил не останавливаться. Как будто Северус мог… Это было невероятно. Северус и представить не мог, что может быть так. Никогда с ним в постели не было более отзывчивого, чувственного и страстного партнёра. После оглушительного оргазма он ещё долго выцеловывал белоснежную спину, оглаживая ямочки на пояснице. А потом Люциус поднялся с постели, оделся и как ни в чём не бывало вернулся в кабинет и снова устроился у камина. Северусу, который был бы не против провести в постели всю ночь, держа любовника в объятиях, ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Остаток ночи и в следующую встречу Люциус вёл себя так, словно ничего не произошло. Северус был расстроен. Он из кожи вон лез, чтобы сделать Малфою хорошо, но тот стараний, видимо, не оценил. Сам Северус безумно хотел повторения, особенно теперь, когда знал, каким Люциус может быть в его руках. Он даже перестал надеяться на что-либо, когда Малфой сам приблизился вплотную и поцеловал его, словно давая разрешение. Северус тут же опустился перед ним на колени, распахивая его мантию и стягивая брюки вниз. Люциус сначала растерянно застыл, но горячий рот, сомкнувшийся вокруг его члена, заставил отмереть. Он запустил пальцы в тёмные волосы и подался бедрами вперёд. Зажмурив глаза, Люциус тяжело дышал. Когда его пальцы стиснули волосы в кулак, а бёдра задвигались резче, Северус не отстранился, а лишь расслабил горло и постарался дышать носом. Они по-прежнему встречались раз в неделю, но теперь сразу отправлялись в постель. Северус сходил с ума от контраста. В отличие от повседневной жизни, когда Люциус был сдержанным, надменным и холодным, в постели он становился податливым и даже покорным. Северуса пугало то, с какой скоростью он оказался порабощён чувствами к этому человеку. Как быстро из восхищения они переросли во что-то гораздо большее и личное. А ещё пугало то, что эти чувства оставались не взаимны. Люциус использовал его для удовлетворения собственных желаний, а Северус позволял это. От осознания того, каким Люциус может быть, ещё острее становилось разочарование от того, как он вёл себя вне постели. Словно ничего между ними не изменилось. Всё чаще Северус задавался вопросом, какие отношения Малфоя связывали с Волан-де-Мортом, и всё больше понимал, что не хочет этого знать. Потому что догадывался, и это его совсем не радовало. Застав в одну из встреч Люциуса снова у камина с бокалом виски и ополовиненной бутылкой, Северус удивился. Обычно Малфой встречал его и сразу тащил в постель, и только после, если было настроение, они устраивались в гостиной, чтобы выпить и поговорить. Северус устроился в соседнем кресле, и перед ним тут же возник наполненный бокал. — Я никогда тебя не спрашивал, но хотел бы знать: как думаешь, он исчез навсегда? — подавленно спросил Люциус. Северус замер. Они впервые открыто заговорили о Волан-де-Морте. И тут Северуса вдруг осенило — прошёл год! Ровно год назад исчез Тёмный лорд и… умерла Лили. Как он мог забыть о Лили?! Люциус настолько занял его мысли, что смерть единственной женщины, которую он любил, совсем вылетела из его головы. — Мы обсуждали это с Дамблдором, и оба пришли к мысли, что он ещё вернётся, — осторожно ответил Северус, не представляя, какой ждать реакции. Бокал в руках Люциуса чуть дрогнул, но больше своего волнения он ничем не выдал. — Так я и думал, — чуть дрогнувшим голосом выдохнул он. — Северус, если он вернётся, то не должен узнать о том, что между нами происходит. Хотелось уточнить, что же между ними происходит, но сейчас был вопрос важнее. — Почему? Люциус посмотрел на него недоуменно, словно ответ был очевиден. — Потому что он нас убьёт. Тёмный лорд не станет делиться своими игрушками. — Расскажи мне всё, — попросил Северус. — О тебе с ним. Ты его любишь? Люциус бросил на него быстрый взгляд. — Я влюбился в Тома Реддла, — тихо сказал он, заставляя сердце Северуса оборваться. Люциус не видел смысла что-то скрывать. Он рассказывал о собственной глупости, и у Северуса сжимались кулаки от бессилия. Люциус винил во всём себя и не понимал, что он ещё одна жертва Тёмного лорда. — Мне очень жаль, — тихо произнёс Северус, когда Малфой замолчал. — Сам виноват, — пожал тот плечами. — Волан-де-Морт виноват, а не ты, Люциус. — Что теперь об этом говорить? Он исчез, и я пока свободен, — Малфой отсалютовал бокалом и допил содержимое. — Мне стоит лечь, кажется, я выпил лишнего. Он направился к дверям спальни, в которой они обычно проводили время вместе. Северус понял этот вполне непрозрачный намёк и собрался уходить, когда Люциус остановился у двери. — Можешь остаться со мной просто так? — попросил Малфой тихо, не поворачиваясь. Северус последовал за ним без слов и осторожно помог раздеться. Пока Люциус устраивался в постели, Северус разделся сам и торопливо скользнул под одеяло. Несмотря на множество вечеров, проведённых вместе, сейчас он чувствовал себя отчего-то неловко. Люциус скользнул к нему ближе, устраивая голову на плече, и, удовлетворённо выдохнув, через минуту уже крепко спал. Северус же ещё долго не мог сомкнуть глаз, думая о том, что сегодня услышал. И с ужасом понимал: если Тёмный лорд вернётся, у него не хватит сил защитить мужчину рядом. А это значило, что придётся оставаться рядом с Дамблдором и помогать ему искать способ справиться с Волан-де-Мортом. Северус отчётливо понял, что вляпался в Малфоя по полной. Просто секса без обязательств, как предложил Люциус, ему теперь было катастрофически мало. Но что он мог ждать? Малфой был недосягаем, к тому же женат. Даже если в постели он предпочитает мужчин, как глава рода он обязан сохранить брак с Нарциссой. К тому же был ещё маленький Драко. В общем, всё это было слишком безнадёжно. Северусу оставалось лишь ловить вот такие моменты и быть рядом, пока Люциус это позволяет. Утро встретило его восхитительно горячим, влажным ртом, плотно сомкнувшимся на его члене. Северус выгнулся, задохнувшись от удовольствия. Такая ласка не была ему внове, он нередко пользовался подобными услугами в борделях Лютного. Но сейчас всё было совершенно иначе. Малфой прежде его подобным не баловал. Оказалось, что Люциус в этом весьма искусен. Да и осознание того, кто это делает, повышало градус возбуждения. Руки обхватили голову, вплетаясь пальцами в шёлк волос. Северус не давил, с Люциусом подобное было невозможно, он осторожно поглаживал кожу головы. Иногда, правда, сдерживаться не было сил, и он стискивал волосы в кулак, но тут же отпускал, до тех пор, пока снова не терял контроль. Это было впервые, когда Люциус не позволял доставлять себе удовольствие, а проявил активность сам. Северусу нравилось нежить его и ублажать, но получать от него ласку оказалось не меньшим наслаждением. С тех пор что-то между ними неуловимо изменилось. Встречаясь раз в неделю, они не просто занимались сексом, а спали и даже проводили утро вместе. Когда впервые с тех пор, как начались эти странные отношения, к нему пришла Нарцисса, Северус готовился к скандалу. Но леди Малфой пришла за зельями для Драко и пригласила его в мэнор, чтобы осмотреть единственного наследника. А после предложила остаться на ужин, и отказаться Северус не смог. Было неловко, впрочем, видимо, только Северусу, потому что чета Малфоев была невозмутима. Нарцисса обращалась к нему довольно часто и была чрезвычайно мила. И нередко приглашала на ужины. Смущение и чувство вины Северус испытывал довольно долго, пока вдруг его не осенило, что Нарцисса всё знает. Эта женщина была чрезвычайно проницательна и мудра, она обо всём догадалась, но закрывала на интрижку мужа глаза. Северус всё ждал, когда надоест Люциусу. Ждал, что тот решит всё прекратить и завести нового любовника. Ждал отставки, но так и не дождался. Северус не знал, что движет Малфоем, но отлично понимал, что происходит с ним самим. Он влюбился в Люциуса, даже понимая, что однажды тот разобьёт ему сердце. Когда в Хогвартсе появился Поттер, Северус вдруг осознал, что прошло десять лет. Десять лет они были свободны от власти Тёмного лорда. Десять лет он был привязан к школе. Десять лет, как не стало Лили. И почти десять лет, как он с Люциусом. Поверить, что они продержались так долго, было сложно, но это было так. Пусть и приходилось держать их отношения в тайне. Во время занятий в Хогвартсе увидеться получалось лишь пару раз в месяц, что не добавляло Северусу любви ни к школе, ни к учащимся. Зато летом они проводили вместе по паре дней в неделю, а несколько раз даже ездили вдвоём во Францию в отпуск. В такие моменты Северус мог помечтать, что Люциус принадлежит только ему. Пока не приходилось уступать его семье. Впрочем, Нарцисса сделала всё, чтобы поддерживать с Северусом дружеские отношения. Даже Драко воспринимал его как члена семьи. Пусть Северуса не всё устраивало, но это было много больше, чем то, на что он надеялся. С появлением Поттера всё пошло наперекосяк. Мальчишка был абсолютно невоспитан, нагл и везде совал свой нос. Он был копией отца и только глаза напоминали о матери. Смотреть в них было тяжело. Они были напоминанием о том, что именно Северус был виноват в смерти Лили. Всё, что он мог сделать для искупления, — пытаться уберечь мальчишку от собственной глупости, ежедневно сталкиваясь с его неблагодарностью и даже ненавистью. Что ж, это было взаимно. — Тёмный лорд не зря объявился, стоило Поттеру показаться в магической мире, думаю, он будет пытаться возродиться через мальчишку, — сделал вывод Северус, рассказав Малфою о событиях, произошедших за время обучения Поттера в первый год. Люциус удержал маску равнодушия на лице, но Северус знал его теперь слишком хорошо. Он видел и застывший, пустой взгляд, и пальцы, судорожно вцепившиеся в бокал, и более глубокое, чем обычно, дыхание. — Если он вернётся, Северус, ты должен будешь наложить на меня Обливиэйт, — тихо сказал Люциус. — Тёмный лорд не должен узнать о нас с тобой. Этот разговор уже был между ними однажды, но сейчас на кону стояло много большее. Стереть воспоминания о стольких годах вместе? Выкинуть себя из жизни Малфоев, словно ничего не было?! — Люциус, я не могу, — с мукой признался он. — Можешь. Только ты и можешь, Северус. Я не силен в окклюменции, и Волан-де-Морт проникал в моё сознание как к себе домой. Узнав о нас, он убьёт тебя, мою семью и если будет после этого достаточно милосерден, то и меня. Или заставит жить с осознанием того, что ваша смерть — моя вина. Я прошу защитить нас всех. — Люциус, я придумаю что-то ещё. Не дам ему вернуться, — пообещал Северус. Люциус накрыл его руку своей и погладил большим пальцем костяшки, покачав головой. Он не верил, что у Северуса получится. То, что происходило дальше, лишь доказывало, что Люциус был прав. С каждым годом Поттер всё больше притягивал к себе неприятности и приближал возрождение Тёмного лорда. Когда объявился Хвост, это стало совершенно ясно. Тот последний год, когда вся школа сходила с ума из-за Турнира, Северус чувствовал, как оставшееся время утекает сквозь пальцы. Они с Люциусом играли свои роли, чтобы скрыть ото всех свои отношения. Северус преданно выполнял поручения Дамблдора, оберегая мальчишку, Люциус же якшался с остальными Пожирателями, старательно налаживая отношения. При этом оба старались урвать как можно больше времени, чтобы провести его наедине. — Его возвращение не остановить, — признал Северус. Они лежали в обнимку на диване перед камином. Люциус уютно пристроился сверху, и Северус с прежним трепетом держал его в своих объятиях. — Да, — согласился Малфой. — Ты наложишь Обливиэйт? — Я не могу, Люц, — с мукой выдохнул Северус. — Не могу снова стать тебе чужим. Не могу сам от тебя отказаться. Люциус уткнулся лбом в его плечо, стиснув в кулаке рубашку. — Пожалуйста, Северус, сделай это для меня. Я не знаю ни одного более сильного мага разума. Помоги мне. Он заставит меня вернуться, а я не смогу пройти через это снова, теперь, когда знаю, каково это — когда тебя не используют, а любят. Северус стиснул его в своих руках, отчаянно желая навсегда остановить этот момент. — Откуда ты?.. — Я не идиот, Сев. Северус только кивнул и поцеловал со всей нежностью, на какую был способен. — Я это сделаю. — Спасибо. Он тянул до последнего. Люциус молчал, но с каждой встречей его взгляд становился всё напряженнее. И всё равно Северус просто не мог заставить себя сделать это. Самолично лишить себя возможности быть с Люциусом. Он не представлял, как переживёт равнодушный взгляд, как будет по-дружески общаться с любимым человеком, для которого станет посторонним. И всё же Северус догадался, что любящий театральные представления Волан-де-Морт выберет апогеем финал Турнира. Времени было катастрофически мало, Северус был занят помощью в организации Турнира. Устанавливал барьеры, готовил ловушки. За неделю до финала он понял, что тянуть дальше просто опасно. Рисковать Люциусом и его семьёй Северус не мог. Они провели вместе последний вечер. Люциус был как никогда ласков и отзывчив. Северус всё не мог им надышаться, насмотреться на него. Касался, гладил, целовал и с отчаянием понимал, что это последний раз. Дождавшись, когда Люциус уснёт, Северус выбрался из постели и оделся. Ещё пару минут позволив себе полюбоваться напоследок расслабленным, обнажённым любовником, Северус решительно достал палочку. В сознание спящего проникнуть было несложно. Однако ему понадобилось немало времени, чтобы разобраться в воспоминаниях и стереть только те, что касались их отношений. Хотя бы дружбу он надеялся оставить для себя. В следующий раз они встретились уже после воскрешения Волан-де-Морта. Тёмный лорд вызвал Северуса позже остальных. Хотел узнать о его лояльности, о планах Дамблдора и использовать как шпиона. Кроме самого Волан-де-Морта в комнате находился ещё и Люциус. Первая мысль Северуса была о том, что их раскрыли, но с выводами он решил не спешить. На Малфоя Северус старался не смотреть. Ему нужно было сосредоточиться, чтобы закрыть часть разума от внимания Тёмного лорда, а один только равнодушный взгляд серых глаз мог просто уничтожить всю его выдержку. Волан-де-Морт вломился в его разум без стеснения всей мощью. Закрываться от такого вторжения было довольно просто. Чтобы взломать защиту Северуса, требовалось более тонкое и точное вмешательство. Уверив Тёмного лорда в своей преданности, Северус поспешил сбежать. На Люциуса он так и не взглянул. Просто не смог. Знал, что должно последовать, и стыдился того, что не мог это предотвратить. Он ничего не мог, только стоять в стороне и наблюдать, как любимый человек ломает себя. Как же Северус ненавидел себя за слабость и беспомощность. С каким удовольствием он бы вызвал Волан-де-Морта на дуэль и убил, распылил даже воспоминания о нем. Только вот при следующем возвращении Тёмный лорд убил бы их всех сразу, а остановить это было не в его власти. Из последних сил держа себя в руках, Северус вернулся в Хогвартс и доложил всё, что знал, Дамблдору. Это было важно, ведь вполне возможно, что старику всё же удастся переиграть Тёмного лорда. Едва Дамблдор его отпустил, Северус отправился не в подземелья Хогвартса, а домой. И только там, за надёжным укрытием собственных заклинаний, наложенных на стены, он дал волю эмоциям. Он крушил и ломал всё, что попадалось под руку. Рычал от осознания собственного бессилия и пытался гнать мысли о том, что сейчас происходит с Люциусом. Выдохнувшись, Северус сел прямо на пол, потому что мебели в комнате не осталось, и закрыл лицо руками. Он понимал, что придётся играть свою роль до конца, в надежде, что однажды удастся упокоить Тёмного лорда навсегда. Но где взять на это силы? Как жить с этим? На следующий день Волан-де-Морт затребовал у него укрепляющие зелья, и Северусу пришлось брать себя в руки и приниматься за работу. Его стенания ни к чему не приведут. Надо искать возможность победить и надеяться, что не будет слишком поздно. Когда некоторое время спустя Волан-де-Морт вызвал его к себе с самого утра с запасом лечебных и укрепляющих зелий, Северус не представлял, что его ждёт. С абсолютно равнодушным видом Тёмный лорд сообщил, что перестарался и лорду Малфою требуется помощь. То, в каком состоянии находился Люциус, то, как надругался над телом любимого человека Волан-де-Морт, просто убило что-то внутри. А когда Люциус шарахнулся от его прикосновения, резко расхотелось жить. Северус залечивал раны на его теле и понимал, что душу его от нанесённых повреждений так просто не избавить. Как же ему хотелось в тот момент прижать Люциуса к себе, сбежать, укрыть от внешнего мира и не отпускать никогда. Он решился, и если бы Малфой только сказал «да»… Но Люциус, как всегда, в первую очередь думал о семье, и Северусу пришлось уйти ни с чем. Всё становилось только хуже. Северус метался между Дамблдором и Волан-де-Мортом, между Пожирателями и Отрядом Феникса, но это не приносило ощутимых результатов. Да ещё и надежда старика и всей магической Британии, мальчишка Поттер, просто убивал своей тупостью, безрассудством и слепотой. Как же Северус ненавидел его за легкомыслие. За то, что тот даже не представлял, сколь многое на него возложено. Если бы только Северус мог обойтись без него, без Дамблдора… Если бы знал, как окончательно разобраться с Тёмным лордом, он бы убил его не задумываясь. Северус редко видел Люциуса и то лишь на собраниях Пожирателей. На них они оба продолжали играть свои роли. Малфой держал лицо и высокомерно смотрел на остальных. К счастью, Северус имел репутацию немногословного, сдержанного человека, поэтому много от него не ждали, и он мог наблюдать исподтишка. Когда Люциус согласился возглавить нападение в Министерстве, Северус знал, что это плохая идея. Однако Малфой, кажется, вознамерился вырваться от Тёмного лорда любой ценой. Ох, как встревожил возбуждённый блеск глаз безумной Лестрейндж… Заключение Люциуса в Азкабан в какой-то мере было благом. Там он был хотя бы в безопасности от Волан-де-Морта. Хотя, конечно, Северус боялся из-за его соседства с дементорами. У самого Северуса тоже дел прибавилось. Дамблдор умудрился попасть в ловушку и получил проклятье, медленно его убивавшее. Северус перепробовал всё, что мог, чтобы спасти его, но решения не было. Старик умирал, а с ним и все призрачные надежды на победу. Всё, что Северусу удалось, — замедлить проклятье. Конечно, у Дамблдора и на этот случай был план, от которого Северуса мутило. И когда Нарцисса пришла к нему вместе с Беллатрикс просить за Драко, он был готов. Не только для пользы дела, но и ради сына Люциуса. Узнав последний план Дамблдора, Северусу захотелось удавиться. Кажется, его жизнь была просто бессмысленна. Он предал Лили, не уберег Люциуса, допустил, чтобы Драко поставили рабскую метку Пожирателей, а теперь оказалось, что и искупления не будет, потому что сына Лили ему тоже в итоге не суждено спасти. Рука не дрогнула. Он отправил старика в последний путь, потому что так было нужно. Дамблдор умирал от проклятия, зато Драко будет жить. Северусу казалось, что его жизнь катится под откос. Даже возвращение Люциуса не принесло облегчения. Малфой стал лишь тенью себя прежнего, словно оставив часть дементорам, и снова оказался в руках Волан-де-Морта. Как и Драко с Нарциссой. Люциус был измождён, побледнел, осунулся, перестал тщательно за собой следить и почти всё время молчал. Видить это было невыносимо. В школе Северуса презирали, в Ордене считали предателем, Поттер сбежал, а он по-прежнему не мог справиться сам. Северус устал. Он делал всё, что в его силах, но этого было мало. Близилось финальное сражение. Северус это чувствовал и только надеялся, что Поттер не додумается привести Волан-де-Морта в Хогвартс, к сотням невинных детей, таких же, как он сам. И все равно Северус тайком готовил школу, укреплял щиты и накладывал чары. Он готовился к битве, хотя ни победить в этой войне, ни остаться в живых не надеялся. Ему не удастся остаться в стороне. Когда мальчишка Поттер по замыслу Дамблдора и вопреки всем стараниям самого Северуса умрёт, ему придётся выступить против Тёмного лорда и убить. Он сделает это с удовольствием, лишь бы хватило сил. А если нет, то Северус был готов к смерти… Единственное, чего бы ему очень хотелось, — поцеловать Люциуса ещё хотя бы раз, сжать его в своих объятиях и озвучить наконец свои чувства. Простое слово на букву «л», которое он так и не произнёс. Но всё это было бессмысленно. Для Люциуса он был всего лишь одним из Пожирателей, относящимся к его семье лояльно. Просто чужим человеком из толпы. Северус проиграл. Не ожидал нападения исподтишка и поплатился за это. Умирая, хотелось заглянуть в любимые серые глаза, но пришлось смотреть в зелёные, как у женщины, которую он любил и подло предал. 10. Люциусу едва удалось вынырнуть из чужих воспоминаний, в которые он погрузился слишком глубоко. Он обессиленно упал в ближайшее кресло и сразу уснул. Благодаря эмоциональному перенапряжению, ему, к счастью, ничего не снилось, даже после всего, что он почувствовал, увидев чужие воспоминания. Проснулся Люциус разбитым и уставшим. Первым делом он написал послание в местную лавку, заказав укрепляющих зелий, и, вызвав эльфа, приказал отправить филина. По привычке уставившись в камин, пусть и погашенный, Люциус попытался разобраться в собственных чувствах. Оказалось, что от него были скрыты настоящие воспоминания о почти пятнадцати годах жизни. Он встречался со Снейпом! На протяжении долгих лет с ним спал! И, зная себя, Люциус был уверен, что, не испытывай он каких-то чувств, так долго эти отношения бы не продлились. Но сейчас, без воспоминаний о проведённых вместе годах, Люциус никак не мог разобраться, что чувствует. Да и имело ли теперь значение то, что он испытывал когда-то? Сейчас он всё равно потерял всё. А Нарцисса? Выходит, она догадывалась обо всём? Или знала? Могла ли она знать о них, но при этом скрыть правду от Волан-де-Морта? Тут же вспомнилось, как на поляне Запретного леса Нарцисса уверенно солгала о смерти Поттера. Тогда он этого не знал, а после не придал значения. Но сейчас многое всплывало в памяти. Прибавить к этому прекрасные способности к окклюменции у Беллатрикс, и становилось понятно, что жена скрывала ото всех, включая самого Люциуса, магический дар. Умно. Что ж, Нарцисса не в первый раз доказала ему свою мудрость. Мыслей о Северусе Люциус старательно избегал. О том, как он жил последние годы в одиночестве. И умирал тоже один. О том, как нечестно было просить Северуса стереть воспоминания о нём же. Всё то время, что Люциус находился на привязи возле Волан-де-Морта, он считал, что Северус его презирает. Как же Люциус ошибался! Теперь-то он знал, видел, что Северус его любил. Любил до самого конца. И как ему теперь жить со всем этим?! Он не может справиться с собственным прошлым, с тем, что лишился семьи и остался один, а теперь оказалось, что потерял он куда больше. В этот момент ненависть к Поттеру, давшему ему чёртовы воспоминания, всколыхнулась в душе с новой силой. Лучше бы он по-прежнему ничего не знал! При мысли о Поттере что-то такое мелькнуло, но Люциус отмахнулся от мысли и приказал принести ему виски. Одинокий бокал его не устроил, и на столе тут же появилась целая бутылка. Неплохой способ забыться хотя бы на время. Утро ожидаемо встретило похмельем. Люциус лениво лежал в постели и серьёзно раздумывал о том, чтобы не выбираться из неё вовсе. Но слабости он не поддался. К тому же ему предстоял ежедневный сеанс связи с сыном через камин. Бросить Драко, пытавшегося разобраться с собственными проблемами после неоднозначного решения Визенгамота, он не мог. К тому же теперь приходилось всё больше посвящать сына в семейные дела, потому что руководить родом из другой страны оказалось не так-то просто. Драко был в шоке от происходящего. Даже облегчение от исчезновения Волан-де-Морта и оправдания в суде не почувствовал. Были другие заботы. Неделю назад состоялась скромная свадебная церемония, на которой Драко стал Поттер-Блэком. Радости это ему не доставило. И вроде он понимал, что это сделано ради него самого, но смириться с тем, что его спас главный враг, с которым Драко теперь ещё и оказался в браке, не получалось. Готовясь к непростому разговору с сыном, Люциус привёл себя в порядок в ванной комнате и оделся. Он спустился в гостиную к камину и обнаружил на столике посылку из лавки с зельями. Достав общеукрепляющее, Люциус неспешно его выпил и замер. Вкус был довольно знакомым. Вообще, у всех зелий был специфический вкус, в зависимости от мастера, его приготовившего. Но этот вкус он не надеялся встретить уже никогда. Прикрыв глаза, Люциус попытался успокоить бешено колотящееся сердце. Посмотрев на омут памяти, он вдруг вспомнил слова Поттера. Мальчишка не просто отдал ему воспоминания, он попросил их вернуть. Если учесть, что Поттер присутствовал в Визжащей хижине, когда Нагайна напала на Северуса, то вряд ли можно было бы предположить, что тот был не в курсе произошедшего. Но если он все равно отправил его вернуть их, могло ли это значить, что Северус?.. Не став дожидаться разговора с Драко, Люциус схватил палочку, накинул мантию и отправился в лавку зелий. 11. Кафе располагалось на одной из тихих улочек магической части Парижа с видом на сад. Люциус огляделся и неспешно направился к угловому столику, сдерживая рвущиеся наружу эмоции, неподобающие настоящему аристократу. Он устроился на свободном стуле, разглядывая мужчину напротив, застывшего при виде него. Тот был бледнее обычного, осунувшийся и с явными следами бессонницы на лице. Шею прикрывала белоснежная повязка, в остальном же он не изменил своей привычке носить чёрное. Люциус пристроил трость, разгладил складку своего светло-серого пиджака и свободно откинулся на спинку стула. — Добрый день, Северус, — сдержанно поздоровался он, в то время как хотелось встряхнуть Снейпа, поинтересовавшись причинами инсценировки смерти. — Люциус, — хрипло выдохнул Северус. Явное волнение и удивлённый взгляд немного потешили самолюбие. — Что ты здесь делаешь? — Не интересуешься новостями из Англии? — спросил Люциус. — Меня выдворили за пределы Британии, запретив появляться в её границах. Северус кивнул. — Я читал, — он указал на край стола, где покоился свежий выпуск «Ежедневного пророка». — Ты не знал, что во Франции находится одно из наших семейных поместий? И что я, скорее всего, переберусь именно в него? — Догадывался, — ответил Северус, стараясь не морщиться, слушая надменный голос Малфоя. Тот явно сдерживал раздражение. — Тогда, видимо, ты не предполагал, что я могу посетить одну из самых популярных парижских аптек, где странным образом продаются зелья моего умершего, как мне казалось, друга? — Люциус, как ты меня нашёл? — Ты не сильно-то и скрывался, Северус. К тому же меня попросили передать тебе это, — Люциус поставил перед ним склянку с воспоминаниями. Северус нахмурился, разглядывая её. — Поттер, — с раздражением выдохнул он. — Мне стоило догадаться, что ему захочется сунуть нос в мои дела, едва он узнает о том, что я выжил. — Почему ты мне не сообщил, Северус? — О чём? О том, что выжил? — Малфой кивнул. — Я лишь недавно оправился от повреждений, нанесённых Нагайной. — Но ты ведь и не собирался прислать мне весточку? — Нет, — Северус отвёл глаза. — Почему? — Люциус пытался понять, что он чувствует, но Снейп всегда прекрасно умел закрывать собственные эмоции. — Хотел начать с чистого листа. — И прежним друзьям, видимо, не рад, — сделал вывод Люциус и, обхватив рукоять трости, медленно поднялся. На душе было муторно. — Что ж, не смею больше беспокоить. О сохранении мной твоей тайны можешь не переживать, я её не выдам. Он развернулся, чтобы уйти, но Северус в последний момент ухватил его ладонь. — Ты видел их? — поинтересовался Снейп, кивнув на оставшиеся в центре стола воспоминания. — Да. — Останься, — тихо попросил Северус, и Люциус снова устроился в плетеном кресле. — Значит, теперь ты знаешь о моих чувствах? О том, что было между нами? Это была самая сложная часть разговора, к которому Люциус долго готовился после того, как выяснил, что Снейпу удалось выжить и, более того, обосноваться в Париже. — Знаю. Но я этого не помню, Северус. Я не помню те почти пятнадцать лет жизни, в которых ты был мне не просто другом. И я понятия не имею, что чувствовал к тебе и чувствовал ли вообще хоть что-то. Северус убрал свою руку, и Люциус только заметил, что Снейп, оказывается, все это время продолжал держать его ладонь в своей. — Значит, у меня нет ни шанса? — обречённо поинтересовался Северус. — Я не помню, что нашёл в тебе, и вспомнить после Обливиэйта не смогу, — с сожалением сказал Люциус. — Но, если твои воспоминания правдивы, я бы дал нам шанс снова это узнать…