***
Внутри Большого зала Дамблдор наблюдал за учениками двух школ, сидящими вместе с его учениками, и это вызвало улыбку на его лице, думая о новом опыте, который они получат. - Я хотел бы поблагодарить Шармбатон и Дурмстранг за эти волнующие выступления. Они доставили мне абсолютное удовольствие. С большим удовольствием мы приветствуем вас в Хогвартсе. Я надеюсь и верю, что ваше пребывание здесь будет комфортным и приятным... Турнир будет официально открыт в конце праздника. А теперь я хотел бы пригласить вас... Дамблдор собирался открыть праздник, но его речь прервалась, когда он сам и все в Большом зале увидели шелковые знамена, свисающие со стен, каждое из которых представляло дом Хогвартса: золотой лев, бронзовый орел, черный барсук и серебряная змея, дрожащие на ветру. Животные начали мерцать ослепительными огнями. Знамена начали раскачиваться, как будто их колыхал легкий ветерок. Внезапная смена баннеров заставила всех успокоиться. Как раз перед тем, как шумиха вернулась в виде шепота и разговоров, зеленое знамя с серебряной змеей засветилось ярче, прежде чем из знамени вырвался мерцающий силуэт зеленой змеи. Силуэт рептилии не имел каких-либо определенных черт и был полностью сделан из сплошных оттенков зеленого. Он скользил в воздухе над головами у всех. Сделав круг по залу, змееподобная форма издала глубокое шипение, и силуэт переместился над слизеринским столом, его нижняя часть тела изогнулась, а голова поднялась высоко. Студенты Слизерина воскликнули и зааплодировали, когда над ними величественно возвышался змей. Но их радостные возгласы стихли, когда красное знамя с золотым львом, точно так же мерцающим силуэтом красного льва, вышло, ступая четырьмя лапами по воздуху. Невыразительная львиная морда, сделанная из сплошных красноватых оттенков, казалось, насторожила зеленого змея. Мягко покачивая хвостом, лев возвышался над гриффиндорским столом. Затем фигура льва, казалось, напрягла свое тело, когда яростный рев потряс зал. Стол Гриффиндора взорвался радостными криками, когда их символ с ревом бросилось на зеленого змея. После того, как рев утих, лев встал во весь рост, гордо подняв голову. Как раз в тот момент, когда казалось, что лев и змея собираются сразиться, желтое знамя черного барсука Пуффендуя на знаменах ярко засветилось, и из него вышла желтая фигура барсука с когтистыми лапами и коротким хвостом за спиной. Низкое рычание барсука остановило льва и змею от прыжка друг на друга. Студенты Пуффендуя, как и два других стола, также болели за своего животного-талисмана. Силуэт барсука, казалось, был доволен тем, что угроза, которую он представлял, остановила две другие фигуры. Теперь три фигуры предупреждающе посмотрели друг на друга и, слегка пошевелившись, встали на равном расстоянии друг от друга. К этому времени все знали, что произойдет, и они смотрели на знамя Когтеврана. Студенты смотрели на свой флаг в повышенном волнении. Даже три звериные формы не сводили глаз с синего знамени. Как все и ожидали, знамя замерцало, и из бронзы вылетел синий орел. В отличие от трех других животных, орел был быстрым и, в отличие от них, маленьким. Орел летел высоко, над зачарованно парящими свечами Большого зала. Пока все наблюдали, пронзительный крик пронзил всех до глубины души, и они заметили, что орел становится все больше, пока не стал такого же размера, как три других. То, что начиналось как орел обычного размера, теперь превратилось в величественное хищное существо. Он взмахнул крыльями и заскользил над столом Когтеврана. Затем он закричал, и был поддержан громкими приветствиями студентов самого умного факультета. Четыре существа стояли над своими столами в квадратном строю, и как раз в тот момент, когда все подумали, что они собираются драться, четыре фигурки животных начали ярко светиться зеленым, красным, желтым и синим. Их формы начали меняться. Зеленый змей превратился в лысого человека в длинном одеянии, держащего длинный посох. Мужчина стоял прямо, и хотя у него не было никаких черт лица, он производил впечатление хитрой фигуры. Красный лев с коротким рыком превратился в человека с медвежьим брюхом, и, когда человек стал законченным, он достал огромный меч и, взявшись двумя руками за рукоять, кончик меча с громким звоном опустился на "землю". Барсук встал на две задние лапы и начал превращение в фигуру невзрачной женщины с круглой и пухлой фигурой, одетой в платье. Она скрестила руки на груди, и в одной из ее рук был более темный желтый контур волшебной палочки. Затем, яростно взмахнув крыльями, синий орел превратился в высокую женщину, одетую в развевающиеся одежды с широкими рукавами. В правой руке у нее была книга, в другой она крутила темно-синюю палочку. В то время как ученики и учителя были ошеломлены происходящим, четыре призрака дома, включая Кровавого барона, все пришли в Большой Зал на это событие. Из четырех призраков факультетов, за исключением призрака Гриффиндора, Николаса де Мимси-Порпингтона, трое имели тесные связи с фигурами. Толстый Монах, призрак Пуффендуя, посмотрел на желтую фигуру. Его глаза начали слезиться от воспоминаний, которые он внезапно вспомнил о своем детстве. У него вырвался хриплый шепот: - О, Пенелопа... - Он посмотрел на почтенную даму, которая не могла быть никем иным, как его собственной учительницей и наставницей, Пенелопой Пуффедуй. Елена Когтевран, призрак Когтеврана, замерла, уставившись на синий контур. Эмоции из ее земной жизни затопили ее призрачный разум. Чувства, от которых она оцепенела, вернулись в полную силу, и сожаление о том, что она не встретила свою мать у смертного одра, вызвало слезы на ее призрачных глазах. Она хотела уйти, но ее эфирное тело не двигалось. Она могла только продолжать смотреть на синий силуэт Кандиды Когтевран. Кровавый барон, призрак Слизерина, уставился на знакомую фигуру человека, который обучал его магическим искусствам. Человек, который пытался научить его важности сдержанности и не позволять своему сильному, неконтролируемому гневу брать над ним верх. Тем не менее, он проигнорировал наставления этого человека. Если бы он просто послушал своего наставника, барон не стал бы Кровавым. Благородный барон, спустя тысячелетие, склонился перед фигурой своего наставника, Салазара Слизерина. Последняя красная фигура, четвертый основатель, Годрик Гриффиндор, поднял свою палочку к небу, одновременно постукивая мечом вниз. В своей жизни у него был разносторонний склад ума, поскольку он предпочитал владеть мечом, а также палочкой, что делало его довольно динамичным человеком, который предпочитал стиль дуэли своему противнику, будь то волшебник или магл. Следуя его примеру, остальные трое основателей подняли свои посохи-косые жезлы. Четыре луча света, зеленый, красный, желтый и синий, вырвались в центр Большого зала. Затем все начали видеть, как строение начало строиться само по себе, и не успели они опомниться, как в небе появился уменьшенный замок Хогвартс. Четыре фигуры превратились в шары сияющего света и полетели к замку, чтобы он засветился яркой вспышкой, почти ослепив всех, заставив многих прикрыть глаза. Когда он утих, они увидели горящий герб со львом Гриффиндора, змеей Слизерина, орлом Когтеврана и барсуком Пуффендуя, окруженный буквой Х. А под гербом можно было разглядеть девиз "Draco Dormiens Nunquam Titillandus" в виде эскролла под щитом. - ...Добро пожаловать в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. - Голос донесся до всех в зале, и вместе с ним все учащиеся Хогвартса встали со своих мест с громкими возгласами, зал наполнился хлопками, а кулаки были подняты. Аплодисменты были такими громкими, что их можно было услышать снаружи. Аплодисменты напугали различных существ, таких как совы, петухи и свиньи, среди других животных, которые жили на территории замка. Среди всей этой суматохи и аплодисментов профессора, сидевшие за Главным столом, пытались найти того, кто сотворил эту магию, в то время как те немногие, кто не пытался успокоить студентов, смотрели на вход в зал. Там они увидели знакомую фигуру, одетую в мантию Хогвартса с синей отделкой, прячущую палочку в карман своей одежды. Он, казалось, заметил их пристальный взгляд, когда посмотрел на них своими каменно-серыми глазами. Улыбка расцвела на его лице, когда он поклонился им, и, как будто это было окончание представления, горящий герб в воздухе над головой взорвался со звуком и превратился в золотую блестящую пыль, посыпавшуюся на всех, но исчезнувшую прежде, чем кто-либо смог к ней прикоснуться. Хогвартс был должным образом представлен. И это было сделано со вкусом.***
- Я вернулся, - сказал Куинн. Он сел на место, оставленное для него друзьями. - Ты опоздал! Яйца Мерлина... - начал Эдди, но был прерван, когда Маркус со свирепым взглядом нанес ему сильный удар ногой в голень. Эдди тайком взглянул на Полумну и изменил свои слова: - Борода Мерлина! Это было чертовски круто! - Я видел кое-что из этого, и ты прав... это было великолепно, - усмехнулся Уэст. Он не хотел раскрывать тот факт, что именно он стоял за перфомансом. - Золотая пыль была красивой. Я думаю, это была пыльца пикси! - сказала девочка, ее глаза сияли от любопытства и возбуждения. Куинн улыбнулся и огляделся. Он услышал похвалы от своей демонстрации магии и почувствовал волнение в воздухе. Разговор о Турнире Трех Волшебников был опущен; весь зал был заполнен сплетнями о его работе. Он посмотрел на стол Слизерина и студентов Дурмстранга, которые взволнованно смотрели друг на друга, что резко контрастировало с их предыдущими взглядами. Юноша откинулся назад, чтобы бросить взгляд вперед, на стол Когтеврана. Он увидел студентов Шармбатона, возбужденно разговаривающих друг с другом. Некоторые из них даже общались с другими учениками Когтеврана. - Отлично, международные отношения налажены, - пробормотал Куинн перед началом застолья, когда перед ними стояли тарелки, наполненные едой. Домашние эльфы на кухне, казалось, сделали все возможное; перед ними было больше разнообразных блюд, чем Куинн когда-либо видел в Хогвартсе, в том числе несколько зарубежных. Большой зал казался почему-то гораздо более переполненным, чем обычно, хотя там было едва ли тридцать дополнительных студентов; возможно, это было потому, что их разноцветная форма так четко выделялась на фоне черных мантий Хогвартса. Теперь, когда они сняли свои меха, выяснилось, что студенты Дурмстранга были одеты в темно-кроваво-красные мантии, в то время как французы щеголяли в своих синих мантиях. Хагрид бочком проскользнул в зал через дверь за учительским столом через двадцать минут после начала пира. Его руки были забинтованы. "Кони, должно быть, были агрессивны", - подумал Уэст, когда лесничий проходил мимо. Как только золотые тарелки были очищены, Дамблдор снова встал. Теперь в зале, казалось, царило приятное напряжение. Все почувствовали легкий трепет возбуждения, гадая, что будет дальше. - Момент настал, - сказал директор, улыбаясь морю обращенных к нему лиц. - Турнир Трех Волшебников вот-вот начнется. Я хотел бы сказать несколько слов, прежде чем мы внесем кубок... - Что? - пробормотал Эдди. Маркус пожал плечами. — Просто чтобы уточнить процедуру, которой мы будем следовать в этом году. Сначала, однако, позвольте мне представить, для тех, кто его не знает, мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента Международного магического сотрудничества, — раздались вежливые аплодисменты, — и мистера Людо Бэгмена, главу Департамента Магических игр и спорта. Аплодисменты Бэгмену были гораздо громче, чем Краучу. Возможно, из-за его славы Загонщика или просто потому, что он выглядел намного симпатичнее. Он подтвердил это радостным взмахом руки. Бартемиус Крауч не улыбнулся и не помахал рукой, когда было объявлено его имя. Куинн, с другой стороны, более активно хлопал Бартемиусу Краучу-старшему. Этот человек был лидером военного времени, который узаконил для мракоборцев использование непростительных проклятий против Пожирателей Смерти. Конечно, он помог своему сыну сбежать из Азкабана, но Куинн знал, что позитивные вещи нельзя игнорировать перед лицом негативных, и наоборот. "Кстати, о сыне, что делает Младший?" - подумал Куинн. Он посмотрел на Барти Крауча-младшего и увидел, что он под личиной Аластора Грюма смотрит на Дамблдора своим нормальным глазом. Однако его волшебный глаз определенно был прикован к отцу. - Мистер Бэгмен и мистер Крауч неустанно работали в течение последних нескольких месяцев, чтобы организовать Турнир Трех Волшебников, - продолжил Дамблдор. - Они присоединятся к профессору Каркарову, мадам Максим и мне в жюри, которое будет оценивать усилия чемпионов. При упоминании слова "чемпионы" внимательность слушающих студентов, казалось, обострилась. Возможно, Дамблдор заметил их внезапную неподвижность, потому что он улыбнулся и сказал: - Тогда, пожалуйста, шкатулку, мистер Филч. Филч, который до этого незаметно прятался в дальнем углу зала, теперь приблизился к Дамблдору, неся массивный деревянный сундук, инкрустированный драгоценными камнями. Он выглядел древним. Среди наблюдающих студентов поднялся ропот возбужденного интереса. - Инструкции о задачах, с которыми столкнутся чемпионы в этом году, уже были изучены мистером Краучем и мистером Бэгменом, - сказал Дамблдор. Филч осторожно поставил сундук на стол перед собой: - И они приняли необходимые меры для каждого испытания. Там будет три задания, распределенных в течение всего учебного года. Каждое задание будет проверять чемпионов по-разному... их магическое мастерство, их смелость, их дедуктивные способности и, конечно же, их способность справляться с опасностью. Уэст покачал головой. Нынешнему ему задания не казались такими... опасными. В зале воцарилась абсолютная тишина. Казалось, никто не дышал. - Как вы знаете, в турнире примут участие только три чемпиона, - спокойно продолжил Дамблдор, - по одному от каждой из участвующих школ. Они будут оцениваться по тому, насколько хорошо они выполняют каждое из заданий турнира. Чемпион, набравший наибольшее количество очков после выполнения третьего задания, выиграет Кубок Трех Волшебников. Чемпионы будут выбраны беспристрастным судьёй. Кубком Огня. Дамблдор достал свою палочку и трижды постучал ею по крышке шкатулки. Крышка скрипнула и медленно открылась. Альбус сунул руку внутрь и вытащил большую, грубо отесанную деревянную чашу. Он был бы совершенно ничем не примечателен, если бы не был до краев наполнен танцующими бело-голубыми языками пламени. Директор закрыл шкатулку и осторожно поставил Кубок на нее, чтобы его было хорошо видно всем в зале. - Те, кто хочет вызваться участвовать, должны четко написать свое имя и школу на клочке пергамента и бросить его в Кубок, - сказал Дамблдор. - У всех кандидатов в чемпионы будет двадцать четыре часа, чтобы бросить свои имена. Завтра вечером, в Хэллоуин, Кубок выберет имена троих, которых он сочтет наиболее достойными представлять свои школы. Кубок будет выставлен сегодня вечером в вестибюле, где он будет в свободном доступе для всех желающих принять участие в турнире. - Чтобы гарантировать, что ни один несовершеннолетний ученик не поддастся искушению, - сказал Дамблдор, - я проведу возрастную черту вокруг Кубка Огня, как только он будет установлен в вестибюле. Никто младше семнадцати лет не сможет пересечь эту черту. Куинн едва... едва! сдержал насмешку (и смех) при упоминании возрастной черты. Возрастная черта не помешала бардаку в оригинальной книге. "Если бы это был я, то спрятал бы Кубок и попросил директоров выбрать кандидатов, прежде чем брать у них листы, чтобы самому вписать имена", - подумал Уэст. Конечно, это было задним числом. Куинн не был уверен, что бы он сделал, если бы не знал о плане, зреющем на заднем плане. - Наконец, я хочу внушить всем, кто хочет участвовать в испытаниях, что к этому турниру нельзя относиться легкомысленно. Как только Кубок Огня выберет чемпиона, он обязан закончить турнир до конца. Помещение вашего имени в Кубок представляет собой обязательный магический контракт. Вы не сможете отказаться от участия, как только станете чемпионом. Поэтому я умоляю вас всем сердцем подготовиться к этому, прежде чем опускать свое имя в Кубок. В любом случае, я думаю, что пора спать. Спокойной ночи и счастливых снов. Куинн смотрел на деревянную чашку. "Мне нужно кое-что подготовить", - подумал Уэст. Он снова посмотрел на Кубок, и в его голове начал формироваться план.