A Magical Journey

      Вестибюль был освещен факелами и эхом отдавался от шагов, когда студенты пересекали вымощенный каменными плитами пол к двойным дверям справа, ведущим в Большой зал и на праздник начала семестра.       Четыре длинных стола в Большом зале заполнялись под беззвездным черным потолком, который был точно таким же, как небо, которое они могли видеть через высокие окна. Свечи парили в воздухе вместе со столами, освещая серебристых призраков, которые были разбросаны по залу, и лица студентов, оживленно разговаривающих друг с другом, обменивающихся летними новостями, выкрикивающих приветствия друзьям из других факультетов, разглядывающих новые прически и мантии друг друга.       Наступил новый учебный год, и жизнь вернулась в Хогвартс.       Куинн постучал пальцами по длинному столу Когтеврана, окруженный своими друзьями, которые аплодировали каждому ученику, который нервно выползал из-под распределяющей шляпы. Пока он ждал окончания церемонии, его взгляд блуждал по шляпе древнего волшебника, сильно залатанной и заштопанной, с широким разрывом возле потертых полей, мимолетно вспоминая свой собственный опыт распределения, и задавался вопросом, как бы все прошло, если бы его проверили сейчас, и размышлял, стоит ли ему повторить это еще раз.       Его интересовала песня распределяющей шляпы, которую она только что исполнила. В этом году она сильно прошлась по происходящему в мире. Шляпа обычно ограничивалась описанием различных качеств, которые ищет каждый из четырех Факультетов Хогвартса, и своей собственной роли в их сортировке, но сегодня она предупредила весь Хогвартс о большой опасности — и чтобы держаться вместе, нужно быть сильным изнутри. Шляпа находилась в кабинете Дамблдора, за исключением этого единственного праздника.       Церемония закончилась, и затем Дамблдор поднялся со своего "трона", чтобы поприветствовать их всех перед началом праздника в честь начала семестра.       — Нашим новичкам, — звучно заговорил директор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнезда! Придет еще время для речей, но сейчас время для другого. Уплетайте за обе щеки!       Раздался одобрительный смех и взрыв аплодисментов, когда Дамблдор аккуратно сел и перекинул свою длинную бороду через плечо, чтобы она не мешала его тарелке — потому что еда появилась из ниоткуда, так что пять длинных столов стонали от косяков, пирогов и блюд с овощами, хлебом, соусы и бутыли с тыквенным соком.       - Превосходно, - сказал Маркус с каким-то страстным стоном, схватил ближайшую тарелку с отбивными и начал накладывать их себе на тарелку.       - Знаешь, - сказал Эдди, - я думал, что они отдадут обе должности старост Поттерам, но, похоже, Грейнджер оказалась достойней.       Куинн оглянулся через плечо на стол Гриффиндора, и с такого расстояния он мог только разглядеть блеск золотых и красных значков на лацканах двух новых пятикурсников гриффиндорских старост.       - Между Гермионой и Айви; первая более заинтересована в получении такой авторитетной должности, как староста-факультета, возможно, это было решающим фактором — я уверен, что решение должно было быть близким, - сказал Куинн. - Что касается Гарри; Думаю, он будет наслаждаться этой должностью, если, - подчеркнул он, - он возьмет на себя ответственность, что не так уж сложно, старосты мало что делают.       - Не говори глупостей! - крикнула его коллега-староста шестого курса. - Мы делаем много работы!       Уэст отмахнулся от нее: - Как я уже говорил, это достаточно простая работа с множеством бонусов.       Когда все ученики закончили есть, и уровень шума в зале снова начал подниматься, Дамблдор снова поднялся на ноги. Разговоры немедленно прекратились, когда все повернулись лицом к директору. Куинн чувствовал, как Полумна прислоняется к его плечу, чувствуя приятную сонливость, и бормочет что-то о своей кровати с балдахином, которая ждет где-то наверху, удивительно теплая и мягкая....       — Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин, я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям, — сказал Дамблдор. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили.       Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча.       У нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дерг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от Темных искусств.       - Кто это? - спросил Маркус, указывая на Амбридж. - Она почему-то кажется знакомой.       - Похоже, ты читал газеты, - сказал Куинн, слегка улыбаясь. - Это помощник министра магии Долорес Амбридж. За последние несколько месяцев она сделала довольно много заявлений.       Уэст посмотрел на женщину. Гарри в каноне думал, что она похожа на чью-то незамужнюю тетю: приземистая, с короткими, вьющимися, мышиного цвета волосами и ужасным пушистым розовым кардиганом, который она носила поверх мантии. Затем она слегка повернула лицо, чтобы сделать глоток из своего кубка, и он увидел бледное, похожее на жабу лицо и пару выпуклых, опухших глаз.       Раздались вежливые, но довольно без энтузиазма аплодисменты.       Дамблдор продолжил: — Отбор в команды факультетов по квиддичу будет происходить...       Он умолк и с недоумением посмотрел на профессора Амбридж. Поскольку стоя она была лишь ненамного выше, чем сидя, все не сразу поняли, почему Дамблдор перестал говорить. Но тут послышалось ее негромкое «кхе, кхе» и стало ясно, что она поднялась на ноги и намерена держать речь.       Дамблдор лишь на мгновение выглядел озадаченным, затем он ловко сел обратно и настороженно посмотрел на профессора Амбридж, как будто он ничего так не хотел, как слушать ее речь. Другие сотрудники не так умело скрывали свое удивление. Брови профессора Стебель исчезли в ее развевающихся волосах, а рот профессора МакГонагалл был таким тонким, каким Куинн его никогда не видел. Ни один новый учитель никогда раньше не прерывал Дамблдора. Многие студенты ухмылялись; эта женщина, очевидно, не знала, как делаются дела в Хогвартсе.       — Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, начала Амбридж, — за добрые слова приветствия.       Голосок у нее был высокий, девчоночий, с придыха­нием, и Эдди опять почувствовал сильнейший прилив необъяснимой неприязни. Он знал одно: что все в ней, от глупого голоска до пушистой розовой кофточки, вызывает у него отвращение. Она еще раз мелко откашлялась — «кхе, кхе» — и продолжала:       - Мне не нравится эта женщина, - сказал он, - она вызывает у меня дрожь.       Она еще раз мелко откашлялась — «кхе, кхе» — и продолжала: — Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! — Она опять улыбнулась, обнажив очень острые зубы. — И увидеть столько обращенных ко мне счастливых маленьких лиц!       Куинн оглядел зал, но счастливых лиц что-то не приметил. Наоборот, все были неприятно удивлены тем, что к ним обращаются как к пятилетним.       — Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями!       Амбридж снова откашлялась ("кхе, кхе"), но когда она продолжила, часть придыхания исчезла из ее голоса. Ее голос звучал гораздо более деловито, и теперь ее слова звучали скучно, заученно наизусть.       "Ну давай, покажи настоящего розового монстра", - подумал Куинн.       Амбридж продолжала рассказывать о Министерстве, волшебном обществе, традициях, благородной профессии учителя, о том, как Министерство заботится о детях, поскольку они являются будущим, и как они будут двигаться вперед в новую эру открытости, эффективности и подотчетности, стремясь сохранить то, что должно быть сохраняем, совершенствуем то, что должно быть усовершенствовано, и сокращая везде, где можно только найти практику, которая должна быть запрещена.       Она села. Дамблдор захлопал в ладоши. Персонал последовал его примеру, хотя Уэст заметил, что некоторые из них только один или два раза свели руки вместе, прежде чем остановиться. Несколько студентов присоединились к нему, но большинство были застигнуты врасплох концом речи, не прослушав больше нескольких слов из нее, и прежде чем они смогли начать аплодировать должным образом, Дамблдор снова встал.       — Благодарю вас, профессор Амбридж, за чрезвычайно содержательное выступление, — сказал он с легким поклоном. — Итак, я продолжу. Отбор в команды по квиддичу будет происходить...       - Да, это, безусловно, было поучительно, - тихо сказал Маркус.       - Ты же не хочешь сказать, что тебе это понравилось? - спросил Эдди. - Это была самая скучная речь, которую я когда-либо слышал, и у меня нет проблем с тем, чтобы оставаться на занятиях Биннса.       - Это многое объяснило. Под всем этим бредом реальный смысл был совершенно ясен — Маркус указал на Амбридж, - Министерство будет вмешиваться в дела Хогвартса.       Куинн наклонился вперед, не потому, что ему было интересно, что говорит Маркус — он уже все это знал, но он был очарован тем, что его друг смог извлечь истинное понимание из слов, когда большинство было занято смехом над ее одеждой и поведением.       "Возможно, мне придется изменить свои планы в отношении него", - подумал Уэст.       Вокруг них был сильный грохот и стук; очевидно, Дамблдор только что закончил праздник, потому что все встали, готовые покинуть зал. Куинн увидел, как его коллега-староста поспешно встала, прервав разговор со своими друзьями, и оглянулась на удаляющуюся толпу.       - Успокойся, — сказал Куинн, улыбаясь, - нам больше не нужно этого делать - теперь у нас есть подчиненные, - он повернулся к недавно повышенным пятикурсникам-старостам Когтеврана, которые выглядели довольно взволнованными, - время платить за льготы, вы двое, приступайте!       Эдди уставился на первокурсников, робко пробиравшихся в промежуток между столами, все они изо всех сил старались не возглавлять группу. - Уверен, что я не был таким маленьким, когда был в этом возрасте, - он повернулся к Маркусу и Куинну, - Я имею в виду, что они такие крошечные...       Друзья просто улыбнулись студентам-новичкам и помахали, когда они проходили мимо, и Полумне, которая сонно шла прямо между группой упомянутых новых студентов.       - Итак, я заметил, что ты не прокомментировал речь профессора Амбридж, - сказал Маркус Уэсту, когда они выходили из Большого зала, в то время как Эдди держался рядом с Лавгуд, чтобы убедиться, что она не решила уснуть на полу посреди коридора.       - Хм, а что такое? - спросил Куинн.       - О том, почему она здесь, - сказал Маркус. - Все эти годы назад ты сказал мне, чтобы я воспринимал всю информацию, задавал вопросы, видел, что к чему, находил скрытую правду, а затем составлял мнение — обоснованное мнение.       - И каково твоё обоснованное мнение? - спросил Уэст с намеком на улыбку на лице.       - Это еще не вся информация; мне нужно больше, чтобы быть уверенным, но прямо сейчас, - Маркус сделал небольшую паузу, чтобы подумать, - она здесь из-за возвращения Сами-Знаете-Кого, о котором Дамблдор говорил все лето. Хотя ему трудно убедить как можно больше людей в том, что произошло из-за Министерства и позиции Фаджа, поскольку Фадж считает, что Дамблдор хочет его пост; его страхи облегчают ему поверить в это, а не признать, что Сам-Знаешь-Кто вернулся, что положило бы конец мирной жизни.       Улыбка Куинна становилась шире с каждым словом, слетавшим с его губ. Прямо сейчас он чувствовал себя абсолютно счастливым.       - Ты совершенно прав, Маркус, - ответил он. - Несмотря на то, что за спиной Дамблдора стоит сильная фракция Света, это не меняет того факта, что Фадж сидит в кресле министра и, таким образом, контролирует ситуацию.       Не имело значения, насколько сильна была каждая фракция; факт оставался фактом: Фадж был министром — у него был ключ к власти. Была причина, по которой Темная фракция набивала карманы Фаджа, хотя каждый глава палаты представителей имел больше влияния в соответствующих кругах, чем Фадж — именно кресло министра позволяло Корнелиусу спокойно разгуливать.       Например, если Джордж Уэст хотел сделать что-то, чего он не мог сделать сам, ему нужно было бы давать взятки на различных уровнях министерства; однако, если Фадж должен был пронюхать о действиях Джорджа и они ему не понравились, он мог бы предать их забвению, растрачивая впустую все вложенные усилия и ресурсы. Именно по этой причине те, кто занимал высокие посты, покупали политиков, чтобы не допустить этого.       Единственная причина, по которой Фадж угождал богатым и влиятельным, заключалась в том, что он хотел быть переизбранным на следующий срок.       - Министерство использует "Ежедневный пророк", чтобы развить то, что начала Рита Скитер, и изображает Гарри как ищущего внимания лжеца, а Дамблдора - выжавшего из ума старика, - сказал Маркус. - Министерство делает все возможное, чтобы обуздать Дамблдора, и, похоже, это работает — люди теряют доверие к директору; его репутация страдает. Его уволили из Визенгамота и Международной конфедерации волшебников, потому что он теряет рассудок...       - Дело не только в этом, - сказал Куинн, предоставляя больше фактов мотивированному Маркусу, - много членов фракции Света работает в Министерстве в качестве сотрудников на разных уровнях, что было бы очень хорошо в обычных обстоятельствах, но прямо сейчас, когда Фадж находится на тропе войны, любое действие, которое противоречит его позиции по ситуации, было бы вознаграждено увольнением с работы.       Джеймс Поттер и Сириус Блэк, даже без своих кресел в Визенгамоте и политической власти, обладали значительным влиянием в Министерстве благодаря своему званию Старшего Мракоборца — люди уважали мракоборцев, потому что плащ и значок представляли сливки общества.       Уэст положил руку на плечо друга и продолжил: - Но это из другой области. Ты спросил меня о Долорес Амбридж — то, что я чувствую к ней, станет ясно, когда она начнет преподавать, и ее действия в качестве представителя Министерства - шпион-крот. Если она создаст проблемы в школе, я переключусь в режим "антипатии", как ты и многие другие, но прямо сейчас мне пофиг.       - Но ты, Маркус, должен продолжать думать головой. Вглядись в логику и доверься своим инстинктам; они покажут тебе то, что тебе нужно знать.       Маркус взглянул на Куинна: - Буду иметь это в виду, но мне все равно не нравится эта женщина.       - Понимаю, дружище. Полностью тебя понимаю, - сказал Уэст, прежде чем оглянуться и увидеть Амбридж, стоящую рядом со своим местом с тошнотворно милой улыбкой на лице.

***

      Куинн услышал стук в дверь своего кабинета, и кто-то пытался открыть ее, но это не удалось, потому что она была заперта. Он убрал руку со стеклянной стены, которую устанавливал в перерыве между монтажом — в конце каждого учебного года он собирал все в своем кабинете, включая стеклянную стену.       Он посмотрел на дверную ручку, и замок щелкнул, отпираясь с удовлетворительным щелчком. - Войдите, - сказал он.       Дверь открылась, и наверху мелодично зазвенел колокольчик. И тут вошли Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер. Два гриффиндорца увидели Уэста, сидящего на высоком стуле со смехотворно длинным возвышением, сидящим на середине высоты комнаты.       - Видишь, я же говорил тебе, что он будет здесь, - сказал Гарри, ухмыляясь.       Гермиона могла только кивнуть, поскольку она не верила, что Куинн будет в своем кабинете во время самого первого часа.       - Гарри и Гермиона, что привело ко мне, - спросил Уэст.       Поттер указал на значок старосты на лацкане и улыбнулся: - Мы просто ходили и разговаривали со старостами из других домов — вроде как здоровались.       - Это интересная инициатива, - сказал Куинн, спрыгнул с высокого стула и ударил по нему тыльной стороной кулака, чтобы наложить простое заклинание чтобы он исчез. - Но в этом не было необходимости — каждый год Старосты Школы устраивают своего рода вечеринку, чтобы поприветствовать новых старост пятого курса и отпраздновать их собственное повышение... становится довольно шумно, когда старосты Слизерина и Гриффиндора ссорятся....но это и довольно весело.       - Вечеринка? - недоверчиво спросила Гермиона.       - Гермиона, несмотря на строгий и дисциплинированный образ, который пытаются изобразить и поддерживать многие Старосты, вдали от глаз учеников; они веселятся, делятся историями о парочках, которых они ловят в кладовках для метел, болтаются после комендантского часа и делают много вещей, которые они обязаны пресекать.       - Ты тоже это делаешь? - спросила Гермиона.       - Конечно, я принимаю участие в сплетнях, когда не занят, хотя, хотите верьте, хотите нет, за тот год, что я был старостой, ни разу не наложил ни одного наказания. - Он просто отпускал провинившихся делая им предложение от которого невозможно отказаться. - Не думаю, что кто-нибудь воспримет меня всерьез, если я сделаю им выговор по поводу нарушения комендантского часа.       - Значит, Седрик собирается устроить вечеринку в этом году, да? - спросил Гарри.       - Да, в этом году он Староста Школы, и я бы посоветовал тебе использовать свой призовой фонд "Трёх волшебников", чтобы принять участие в вечеринке, но обязательно спроси Седрика и Патрисию Стимпсон, согласны ли они с этим.       - ...На самом деле это хорошая идея, - сказал победивший чемпион.       Уэст уставился на Гарри и спросил: - Ты делаешь это из-за всей напряженности с Темным Лордом, не так ли?       Поттер встретился взглядом с Куинном, прежде чем кивнуть, и Гермиона бросила на друга тревожный взгляд. Первый день не был позитивным у Гарри со всеми этими перешептываниями, сердитыми взглядами и постоянной болтовней вокруг него.       - В Когтевране было много разговоров, так что я могу только представить, что произошло в Гриффиндоре.       - Это было неприятно, - сказал Гарри с глухим смешком.       "Тогда это будет тяжелый год, учитывая, что Дамблдор и фракция Света уже слишком сильно вовлечены, чтобы они могли отступить сейчас."       Гарри сжал свою руку в кулак. Это было так несправедливо, что никто не поверил ему, хотя он видел Волдеморта своими глазами и чуть не лишился жизни.       - Гарри, - сказал Уэст, - у меня есть определенное влияние в Хогвартсе...       Это было преуменьшением, подумали оба гриффиндорца.       - ...Я не могу заставить студентов перестать думать так, как они думают о тебе прямо сейчас. Но что я могу сделать, если ты хочешь, так это ввести серию разговоров среди населения школы, которые поддержали бы то факт, что Темный Лорд жив.... это не устранит негатив против тебя, но это немного смягчит его, снимая с тебя некоторое давление.       - Я... я... я... спасибо за предложение, но пожалуй откажусь.       - Если это твой выбор, то я буду уважать его. Но могу я спросить, почему?       Гарри глубоко вздохнул, прежде чем поднять голову и выпрямиться: - Я не лгал, я видел Волдеморта.... я —не—сделал— ничего - плохого, - в его глазах был свет решимости, - так что мне не нужно беспокоиться о том, что думают другие, когда знаю, что прав.       Куинн пристально посмотрел на Гарри; он не ожидал такого ответа, но в нем было больше смысла.       - Ладно - широко улыбнулся Уэст, - мои двери всегда к твоим услугам.