***
- Держу пари, ты бы хотел, чтобы у тебя было Гадания, не так ли, Куинн? - спросил Эдди, ухмыляясь. Был вечер, через пару дней после увольнения Трелони, и Эдди проводил регулярное техническое обслуживание своей метлы и осторожно двигал рукой, чтобы не наделать ошибок — в воздухе его метла была его самым большим достоянием после него самого. - Не совсем, - равнодушно ответил Уэст, который читал "Алхимика" Пауло Коэльо, художественную книгу для разнообразия. Это было настоящее удовольствие; вторая комната была почти закончена, оставалась всего пара блоков материала. - Я никогда по-настоящему не любил лошадей. Он перевернул страницу, читая красиво написанные слова. - Он не лошадь, он кентавр! - сказала потрясенная девушка из Когтеврана. Они были в гостиной. - Великолепный кентавр... - вздохнула другая девочка, пятикурсница. - В любом случае, у него все еще четыре ноги и копыта, - холодно сказал Куинн. Он ни в коем случае не был сторонником дискриминации по отношению к кентаврам, но Флоренц был проблемой — именно он в прошлом году, когда Уэст исследовал Запретный лес, выяснил, что под трансформирующим костюмом Нуара скрывается ребенок. В этом и заключалась проблема. Если Флоренц смог это выяснить, кто знает, сможет ли он выяснить его истинную личность. Куинн не обладал большим опытом в Гадании и искусстве предсказания. У него не было дара предвидения, и поэтому он не видел никакого смысла в изучении этого предмета, потому что для него это было бесполезно. Более того, у Уэста не было абсолютно никаких идей о Гадании Культуры Кентавров. Он понятия не имел, какой уровень предсказательных способностей у них в крови. "Я собираюсь держаться подальше от гадающего лошадника. Пока дело касается Флоренца, Куинн Уэст не существует", - подумал Куинн. - Как ты думаешь, когда она придёт к Хагриду? - спросил Эдди. - Скоро, очень скоро. Я удивлен, что она начала с Трелони. - Эта сучка, вероятно, хотела удовлетворить свои садистские желания, выплескивая их по одному за раз. - Это похоже на нее. - Что вы думаете об Инспекционной дружине? - А что насчет них? - Я имею в виду, что большинство из них - прихлебатели Амбридж. Все из Слизерина. - Я бы так не сказал, но ты прав. - Ты беспокоишься о них? - Нет, вовсе нет. Я староста, они не могут мне приказывать. - А что насчет кластера? - спросил Эдди. Согласно расширенным правилам, ОД не должен был упоминаться снаружи, и такие слова, как группа, организация, общество, клуб, не должны были использоваться. Вот почему участники начали использовать такие слова, как кластер и пакт при упоминании ОД. - Маркус и другие позаботятся об этом. Они проделали огромную работу, держа все это в секрете, - ответил Куинн, слегка ущипнув верхний угол страницы своей книги, чтобы перевернуть ее. Однако в следующую секунду его взгляд остановился на первом предложении страницы. Слова Эдди запустили цепочку мыслей в извилинах его мозга. Он вздохнул и взглянул на номер страницы внизу, прежде чем закрыть книгу — ему не нужны были закладки — и положил ее между ногой и подлокотником своего кресла. Он уставился в воздух. В то время как представители ОД действительно проделали хорошую работу, существовала одна проблема, угрожающая анонимности их организации, которая не приходила им в голову. "Это проблема перспективы", - подумал он. Возможность того, что внешние факторы, влияющие на членов ОД, не приходили им в голову, не была странной. Никто из них не мыслил за пределами стен Хогвартса, которые не допускали уродливого и сложного реального мира. "Наверное, мне нужно поговорить с первой возможной крысой", - подумал Уэст. В конце концов, она все еще была в ОД, и, судя по его воспоминаниям, она была также недовольна своим участием в их организации, как и в каноне.Глава 235 Вторая Волна и Первое Увольнение
29 июня 2022 г. в 00:01
К стене были приколоты листы пергамента.
Эдди нахмурился, взглянув на матово—коричневую доску объявлений, пока люди, собравшиеся вокруг него (ну, он был частью толпы), шепотом обсуждали слова, напечатанные на листах пергамента — озаглавленные сердито-красным и с содержанием, выделенным жирным черным шрифтом, - которые висели высоко над их головами. голову, как будто смотрел на них свысока, как на плебеев, которым нужно было следовать словам, подобным королевским или даже божественным приказам.
- Опять? - спросил он. - И что у этой чокнутой тётки с головой? - Он предпочел бы быть более недовольным, но, испытав это так много раз, он притупился к этому — "нечувствительный" - вот термин, который использовал бы его лучший друг ( и самый умный).
Доска объявлений, на которую уставился Эдди, была покрыта свежеотчеканенными Декретами об образовании, только что вышедшими из типографии и напечатанными на коричневом пергаменте. На каждом указе имя Долорес Амбридж было выделено жирным шрифтом; в некотором смысле это делало имя более важным, чем содержание, и Эдди не знал, был ли это только он, но ее подпись казалась злее, грубее, чем более старые, как будто Амбридж написала их, вгрызаясь в текст.
Это был второй раз, когда Амбридж издала целую волну декретов. Первый раз, когда она сделала это, запомнился надолго; доску объявлений пришлось заменить на большую, потому что огромное количество Декретов об образовании, которые было решено вывешивать постоянно ((предписано в другом Декрете об образовании), не оставляло места для других объявлений.
Даже новые уже выглядели так, как будто их нужно было бы заменить. В конце концов, Амбридж указала пару из них каждую неделю, разбрасывая их, как будто это были записи в дневнике. Это было подходящее сравнение, поскольку люди начали гадать о настроении Амбридж по количеству декретов, которые она издала за неделю.
- Она, должно быть, очень разозлилась раз выпустила вторую порцию этого дерьма, - фыркнул Эдди. - Что ты думаешь? Она, наконец, сошла с ума?
Маркус, стоявший рядом с Эдди, не ответил. Его взгляд прошелся по доске, внимательно просматривая каждое слово, думая о том, какие изменения принесет эта волна в Хогвартс и его жизнь вместе с жизнью его друзей. Он хотел быть первым, кто узнает, произойдут ли какие-либо значительные изменения в Хогвартсе, будут ли какие-либо серьезные угрозы ОД, которые потребуют корректировки для противодействия.
Номер Пятьдесят... запрещает в Хогвартсе всю литературу, написанную не волшебниками или полукровками.
Номер Пятьдесят Два. . требует от студентов согласия на проверку их совиной почты на предмет незаконной контрабанды.
Номер Пятьдесят Пять... требует, чтобы любые жалобы на Хогвартс или его персонал подавались в письменном виде Генеральному Инспектору.
Номер Пятьдесят Шесть... ограничивает домашних животных гостиными и общежитиями, а сов - совятней.
Номер Шестьдесят... налагает ограничения на использование школьной библиотеки и гостиных.
Номер Шестьдесят Три... призывает студентов быть откровенными в отношении подозрительных или запрещенных действий со стороны своих преподавателей и коллег.
Номер Шестьдесят Четыре. ...позволяет создать Инспекционную дружину
- ... что за Инспекционная дружина?
Номер Шестьдесят Семь... дает Генеральному Инспектору право конфисковывать любую несанкционированную книгу у студентов.
- И, номер Шестьдесят Восемь... запрещает использование Громовещателей внутри Хогвартса... Это для близнецов Уизли, я полагаю, - вздохнул Маркус, прочитав декреты.
Некоторые из них в любом случае не могли им помешать, но были и такие, которые откровенно раздражали его как Когтевранца — запрещать книги полукровок и не-волшебников было глупо и крайне оскорбительно для названия учебного заведения.
Маркус был вырван из своих мыслей, когда услышал приглушенный шум, доносящийся, как ему показалось, снаружи вестибюля.
- Что это? - спросил он.
- Не знаю, но давай пойдем посмотрим? - сказал Эдди, глядя на дубовую дверь.
Толпа, собравшаяся у доски объявлений, начала двигаться к двери, привлеченная суматохой.
Крики действительно доносились из вестибюля; они становились все громче по мере того, как Эдди и Маркус бежали к каменным ступеням, ведущим наверх из подземелий. Когда он добрался до ступенек, ведущих наружу, они обнаружили, что передняя часть забита битком. Студенты хлынули из Большого зала, где все еще продолжался ужин, чтобы посмотреть, что происходит. Другие столпились вокруг того, что, казалось, вызвало переполох. Эдди протиснулся вперед сквозь группу высоких слизеринцев, Маркус последовал за ним. Они увидели, что зрители образовали большое кольцо, некоторые из них выглядели потрясенными, другие даже испуганными. МакГонагалл была прямо напротив них на другой стороне зала; она выглядела так, как будто то, что она наблюдала, вызывало у нее легкую дурноту.
Посреди вестибюля, с палочкой в одной руке и пустой бутылкой из-под хереса в другой, стояла профессор Трелони, и вид у нее был абсолютно сумасшедший. Волосы ее встали дыбом, очки перекосились, так что левый глаз казался больше правого, а бесчисленные шали и шарфы хаотически свисали с плеч, создавая впечатление, что она расползается по швам. На полу рядом с прорицательницей лежали два огромных чемодана, один вверх ногами — похоже было, что его спустили по лестнице вслед за ней. Профессор Трелони в ужасе смотрела на кого-то, находившегося у подножия лестницы, кого Маркус и Эдди не могли видеть со своего места.
— Нет! — выкрикнула она. — НЕТ! Это невозможно... так нельзя... я отказываюсь в это верить!
Как раз в тот момент, когда Эдди и Маркус вышли вперед, они услышали высокий девичий голос, звучавший безжалостно насмешливо, и мгновенно поняли, кого боялась Трелони.
— Вы не знали, что все к этому шло? - сказал голос, который мог принадлежать только Амбридж. — Хоть вы и не в силах предсказать даже погоду на завтра, вы, конечно же, не могли не понимать, что ваш убогий стиль работы и неодобрение, которое я ясно продемонстрировала вам во время моих инспекций, делают ваше увольнение неизбежным!
— Вы н-не можете! — взвыла профессор Трелони; из-под ее огромных очков струились слезы. — Вы... н-не можете меня уволить! Я п-провела здесь шестнадцать лет! Х-хогвартс — м-мой родной д-дом!
— Он был вашим домом, — сказала профессор Амбридж, и Маркус с отвращением заметил, что ее жабье лицо растянулось в злорадной усмешке при виде того, как профессор Трелони, безудержно рыдая, рухнула на один из чемоданов, — но перестал им быть час назад, когда министр магии подписал приказ о вашем увольнении. А теперь будьте добры покинуть замок Вы нам мешаете.
С жадным наслаждением она смотрела, как профессор Трелони содрогается и стонет, в приступе отчаяния раскачиваясь на своем чемодане взад и вперед. Маркус услышал приглушенные рыдания и оглянулся: Лаванда и Парвати, обнявшись, тихо плакали друг у дружки на плече. Потом он услышал шаги. Отделившись от зрителей, профессор Макгонагалл подошла к Трелони и стала утешать прорицательницу, легонько похлопывая ее по спине и одновременно вынимая из складок мантии большой носовой платок
— Ну-ну, Сивилла... успокойся... вот, вытри слезы... все не так плохо, как ты думаешь... тебе не придется покидать Хогвартс...
— Неужели, профессор Макгонагалл? — ледяным тоном осведомилась Амбридж, сделав несколько шагов вперед. — И кто же уполномочил вас сделать подобное...
— Я, — раздался звучный голос.
Дубовые парадные двери распахнулись. Стоявшие рядом с ними ученики посторонились, освобождая путь Дамблдору, только что появившемуся на пороге. Маркус понятия не имел, что на ночь глядя понадобилось директору под открытым небом, но его фигура на фоне туманных сумерек казалась весьма внушительной.
- Это было круто, - сказал Эдди с зубастой ухмылкой на лице. - Я определенно хочу научиться подобному.
Оставив двери широко распахнутыми, он двинулся через ряды зрителей к заплаканной, дрожащей Трелони, которая по-прежнему сидела на чемодане, и замершей около нее Макгонагалл.
— Вы, профессор Дамблдор? — спросила Амбридж с каким-то особенно неприятным коротким смешком. — Боюсь, вы не понимаете ситуации. У меня имеется, — и она вытащила из складок мантии свиток пергамента, — приказ об увольнении, подписанный мною и министром магии. Согласно Декрету об образовании номер двадцать три, генеральный инспектор Хогвартса обладает правом присутствовать на занятиях, назначать испытательные сроки, а также увольнять любого преподавателя, чьи методы работы она — то есть я — сочтет не соответствующими нормам, установленным Министерством магии. Я решила, что профессор Трелони профессионально некомпетентна. Я освободила ее от должности.
К великому удивлению многих, Дамблдор продолжал улыбаться. Он посмотрел вниз на профессора Трелони, которая все еще рыдала и давилась своим сундуком, и сказал:
— Разумеется, вы совершенно правы, профессор Амбридж. Как генеральный инспектор, вы имеете полное право увольнять моих преподавателей. Однако у вас нет права выгонять их из замка. Боюсь, — продолжал он с коротким вежливым поклоном, — что подобные решения по-прежнему находятся во власти директора, и мне угодно, чтобы профессор Трелони осталась жить в Хогвартсе.
При этих словах профессор Трелони не то икнула, не то истерически хихикнула:
— Н-нет, я п... пойду, Дамблдор! Я ос... оставлю Хогвартс и п... поищу счастья ещ... еще где-нибудь...
— Нет, — отрезал Дамблдор. — Мне угодно, чтобы вы Остались, Сивилла. — Он повернулся к Макгонагалл.
— Могу я попросить вас проводить Сивиллу обратно наверх, профессор Макгонагалл?
— Конечно, — ответила та. — Поднимайся, Сивилла...
Из толпы поспешно вышла профессор Стебль и взяла Трелони под другой локоть. Вместе они провели ее мимо Амбридж и двинулись вверх по мраморной лестнице. За ними суетливо побежал профессор Флитвик; вынув по дороге палочку, он скомандовал:
- Локомотор, Чемоданы! — и багаж профессора Трелони, всплыв в воздух, тронулся вслед за ней.
Сам Флитвик замыкал процессию.
- Потрясающе, - сказал Эдди, слегка хлопая в ладоши, - они как команда с Дамблдором в качестве капитана! Я тоже так хочу! Маркус, ты можешь быть Стебель. Полумна определённо станет Флитвиком. Куинн может быть МакГонагалл. Я, конечно, буду Дамблдором.
Профессор Амбридж застыла на месте, не сводя глаз с Дамблдора, который по-прежнему благожелательно улыбался.
— И что, — сказала она шепотом, разнесшимся по всему вестибюлю, — что вы будете с ней делать, когда я назначу нового учителя прорицаний и ему понадобится ее комната?
- О, это не будет проблемой, у нас достаточно места, - любезно сказал Дамблдор, указывая на большой замок позади него. - И еще, Долорес? - сказал он более глубоким голосом.
- Кажется, вы забываете о власти директора — МОЕЙ власти — не забывайте, что, хотя вы можете быть Генеральным Инспектором, но я - директор. Это моя школа. Я отвечаю за профессоров. Отвечаю за домашних эльфов. За студентов. Не забывайте, что "в конце концов, Дамблдор встал во весь рост, а на его фоне все ученики Хогвартса смотрели на Амбридж с древним замком, освещенным в ночном небе.
Глаза Эдди сверкают звездным светом: - Этот человек - настоящий сын волшебной палочки!"
Натянутая улыбка Амбридж дрогнула. Она прижала руку к груди. - Что ж, тогда вы будете рады познакомиться с новым учителем Гадания.
- В этом нет необходимости, - сказал Дамблдор, весело улыбаясь. - На этот раз я не преминул найти нового учителя, указывая на причину, по которой Амбридж была здесь, - видите ли, я уже нашел нам нового учителя Гадания, и он предпочтёт жилье на первом этаже.
— Вы нашли?.. — пронзительно воскликнула Амбридж. — Вы? Позвольте напомнить вам, Дамблдор, что, согласно Декрету номер двадцать два...
— Министерство имеет право утвердить подходящего кандидата в том — и только в том — случае, если директор не сумеет найти такового, — сказал Дамблдор. — Но я рад сообщить вам, что в данном случае мне это удалось. Позвольте представить...
- О-о-о! он в ударе! - сказал Эдди, почувствовав атмосферу.
Дамблдор указал за спину Амбридж, и впервые все заметили, что местность была покрыта дрейфующим белым туманом.
Все услышали стук копыт.
По толпе пронесся шокированный ропот, и те, кто был ближе всего к туману, поспешно отступили назад, некоторые из них спотыкались в спешке, чтобы расчистить путь для вновь прибывшего.
Сквозь туман проступило лицо, которое можно было увидеть в Запретном лесу: белокурые волосы и удивительно голубые глаза, голова и туловище человека, соединенные с телом лошади паломино.
— Это Флоренц, — с беспечной улыбкой сказал Дамблдор остолбенелой Амбридж.
— Надеюсь, он вас устроит.
Из окна коридора на втором этаже, глядя вниз на пространство за входной дубовой дверью, пара каменно-серых глаз наблюдала за происходящим вдали от всех.
Он только что вышел из хранилища и, видя, что еще есть время для пира, собирался спуститься в Большой зал, чтобы перекусить. Однако по пути он увидел толпу, выходящую из замка, поэтому он пошел посмотреть, что все это значит, и наткнулся на знакомую сцену.
- Черт, - сказал Куинн, его голос заполнил коридор, - я совсем забыл о кентавре.