Порочный ангел

Несмотря на всю странность ситуации, кушать что-то надо, то есть похода в магазин не избежать. При выходе из дома сталкера, а лучше буду звать его пока Германской Империей, не обнаруживается. Среди прохожих нет его лица, потому, по идее, мне ничего не мешает, но что-то внутри поднимает тревогу. Это всё из-за схожести со сном, не более. Так-то в его присутствии или отсутствии нет чего-то нового. Он всегда ведёт себя так. В магазине продуктов набираю на два больших пакета, чтобы точно хватило на посидеть дома несколько дней без вылазок, и ухожу домой. Всё это время мыслей не покидает сегодняшний сон. Он был до жути реалистичным, ещё и эта боль после пробуждения… Не то чтобы такое я ощущал впервые в жизни. Раньше тоже бывало так, что после пробуждения у меня оставалась какая-либо фантомная боль в теле. Но в этот раз было как-то иначе. Что-то не то, что-то новое. Другое ощущение, словно меня душили, пока я мирно спал, и исчезли после пробуждения. Только вот дома никого, кроме меня, не было, дверь закрыта, а в призраков я, увы, не верю. У подъезда возникла такая проблема: достать ключи из кармана было неудобно из-за занятых рук. Но я не я, если не извернусь и не придумаю, как вынуть их. Однако до того, как успеваю сделать что-то, дверь передо мной с громким звуком отрывается. Именно отрывается, не иначе. Смотрю на человека, решившего оказать помощь, и сталкиваюсь взглядом с хитрыми алыми глазами. Ожидаемо?.. — Зря старался, — бросаю ему и захожу в подъезд, стараясь идти ровно на резко ослабших ногах. При его появлении я чуть не упал на колени от шока. И пакеты стали вдруг весить ещё больше, будто только что посетил не магазин, а кирпичный завод. — Тебе… — начинает говорить Германия. — Нет, — тут же перебиваю его, предвидев предложение о оказании помощи. — Я сам справлюсь, отвали. — Просто уходи, не напирай, ёшкин кот. — Как грубо. Но мне совсем не трудно, — продолжает настаивать на своём он и делает шаг вперёд, намереваясь зайти в подъезд. Роняю пакеты на пол вместе со своим сердцем, ушедшим в пятки, и подлетаю к двери. Утягиваю её на себя, та примагничивается, да с таким звуком, что весь подъезд это слышит, а пальцы Империи застревают под ней. Слышно, как он их вытаскивает, а после ничего. Нагнетающая тишина. — Защемил пальцы, — шепчу под нос, — опять… — нервно усмехаюсь и пячусь назад. Надо уходить отсюда. Домой, скорее домой.

***

За последние дня четыре меня не отпускало навязчивое чувство тревоги. Оно было словно клещ, впившийся крепко в кожу, или опухоль на душе, вросшая намертво и распускающая тьму. В течение этого времени я не выходил на улицу, даже не стал вчера заказывать пиццу, как сделал это «в прошлый раз», лишь бы не встретить его. Благодаря этому дни протекали привычно, не считая диалогов с Венгрией, с идеальной точностью повторявших сон. Но я старался не обращать на это внимание и уводить разговор в другое русло, чтобы поболтать на неозвученные темы. Иначе так сойти с ума можно. Мусорное ведро, к несчастью, не являлось бездонной дырой, то есть сегодня его следовало, крайне следовало бы вынести. На улице никого, конечно же, не было. И быть не могло. Он-то сейчас в кофейне. Как назло, в моей любимой, что определенно не просто так. Ведь это моя любимая кофейня. Неукротимое желание убедиться до конца в абсурдной теории заставила ноги понести меня прямиком в логово зверя. Даже деньги заранее из дома взял, чтобы не возвращаться. И, кто бы сомневался, он стоял там, на том же месте, в той же позе. Мы, как и тогда, встретились взглядами, он улыбнулся, а по моему телу прошла дрожь. — «Вот же блядь», — подумал я, но подошёл и сделал тот же заказ, как «во сне»: — Какао на банановом молоке, две ложки сахара, без сиропов. И три голубых макаруна. — Сейчас всё будет, — улыбнулся он и приступил к заказу. К тому моменту вышла вторая бариста, которую я поприветствовал нервной улыбкой, а где-то вдали прогремел гром. Всё по расписанию, разве что в этот раз я пришёл пораньше. — Всё в порядке? — поинтересовалась любопытная бариста, увидев моё состояние. — Да, конечно. — Чёрт, забыл сказать, что заберу заказ с собой. Придётся выпить какао здесь, не унесу же их кружку домой. Бариста мне не поверила, но прилипать с расспросами не стала, лишь одарила сочувствующим взглядом. Она обратилась к Германии, позвав его именно по тому самому имени, и спросила, что я заказывал, после чего подала макаруны. Что ж, благодаря ей моя паранойя разрослась. Его и правда зовут Германская Империя. А так как я не мог знать его имени раньше, то со сном настолько идеально оно не могло совпасть. Если только это был сон… А мне так потихоньку перестаёт казаться. Получив заказ и расплатившись, я ушёл в угол, откуда не было видно ни меня, ни бариста. В этот раз не было желания пилить ГИ взглядом, как и попадаться на глаза ему. Не в том нынче состоянии, чтобы в гляделки играть со своим убийцей. Вечером при разговоре с Венгрией я молился, лишь бы Нидерланды не написал мне, но это, к несчастью, случилось. На этот раз я промолчал насчёт сообщения, лишь бы не беспокоить Вена ещё раз, но в душе плакал горькими слезами. Почему всё точно так же? Почему?! Я опять умру сегодня? Снова испытаю это отвратительное чувство удушения? Нет! Я отказываюсь в это верить. Не могу кончить вот так, я ещё слишком молод. Раз жизнь каким-то образом дала мне ещё один шанс, я должен воспользоваться им и выиграть. Дожить до следующего утра, не попасться в лапы Германии. Фактически, я сам в этом виноват, значит, сегодня нужно просто не соглашаться ни на что. Его выпроводят из клуба, а утром, когда смена подойдёт к концу, закажу такси и спокойнейше доеду домой. Никаких прогулок по парку и раньше конца рабочего дня тоже не уйду. На этот раз всё будет иначе, я смогу изменить ход своей истории! В стрип-клуб Германская Империя пришёл как по расписанию, и сел точно в то же кресло. Я отметил это место, как то, к которому лучше не приближаться, но как его выгнать нахер отсюда, если пока он мне ничего не сделал? Не особо хочется повторять ту сцену. Вдруг произойдёт маленькое изменение, и мой коллега нас не заметит? Это может случиться, если не повторю идеально те события, а я уже не стал к нему подходить сразу, как только он сел, соответственно, изменил ход. Каждая секунда важна, когда дело касается точного попадания по времени. Может, и не стоит его трогать. Пусть сидит себе, забьюсь-ка лучше в угол клуба и буду тусоваться там, пока не придётся идти на сцену. План почти пошёл, как по маслу, однако менеджер нашёл меня вскоре, не дав расслабиться даже на пять минут, и сообщил: один человек крайне желает заказать приватный танец. — Не хочу, не буду. — Съезжаю вниз по креслу, сворачиваясь в недо-клубок. — Есть веская причина? Кажется, он готов много заплатить. — Менеджер потирает пальцы передо мной в жесте, означающим деньги. А если не его выставить отсюда, а уйти самому? Звучит, как неплохой план. — Я себя ужасно чувствую. Как будто вывернет на пол прямо сейчас. — Делаю максимально измученное лицо и закрываю рот ладонью, мол, всё, не могу больше держаться. Менеджер кладёт руку на мой лоб и задумчиво ждёт. Вот не дай боже сейчас это его действие мне обломает план. — Есть температура небольшая, — в итоге говорит он. Мысленно выдыхаю и расслабляюсь. — Ладно, иди домой. Всё равно ты сейчас и так там должен быть: твой отпуск ещё не закончился. — Спасибо! — благодарю его по-быстрому и уматываю в гардеробную. На пути обратно, к выходу нахуй отсюда, как назло передо мной всплывает силуэт и берет за запястье своими грязными ручищами. — Куда это ты? — задает вопрос Германия. Недовольно вырываю руку из его хватки и складываю руки на груди. — А тёбя ебёт? — Так и хочется плюнуть в его нахальное рыло. — Я собирался заказать- — Ой, извините, ему не здоровится, — возникает между нами менеджер. Теперь буду ему до гроба благодарен. — Присмотритесь к кому ещё, — с вежливой улыбкой говорит он Империи и незаметно толкает меня в спину, призывая уходить. Пользуюсь замешательством ГИ и уматываю из клуба. Что он отвечает, не слышно, но наверняка отказывается. Его единственная цель — я. Рядом с клубом как раз уже находится такси, вызванное мною ещё в гардеробе. Оно спасает меня от повторной встречи с убийцей. Перед отъездом мне удаётся заметить, как ГИ выбегает из клуба и ищет меня взглядом. Не представляю, чем закончилась бы сцена, будь я до сих пор там в ожидании авто. Дома паника охватывает в полную силу. Достав телефон, кидаю сумку на пол и на скорости первоклашек, бегущих по коридорам, строчу Венгрии сообщения одно за другим. Мои надежды на то, что как чёрт вибрирующий телефон привлечёт его внимание, рушатся спустя пару десятков смс. Раз писать бесполезно, звоню, попутно наматывая круги по комнате и нервно кусая ноготь большого пальца. Взгляд падает на открытые занавески. Подлетаю к окну и запахиваю их, на всякий случай перепроверяю входную дверь, и Венгрия наконец-то берет трубку. — Что случилось?! Ты умираешь?! — первым кричит он. На заднем плане слышен также голос Австрии. — Этот чёрт убил меня несколько дней назад, каким-то образом я переместился назад и прожил точно то же самое, вплоть до сегодняшнего дня! — выдаю всё и сразу. — …Ты пил? — скептически спрашивает Венгрия, недолго помолчав в непонимании. Возмущённо вдыхаю, но он продолжает: — Сядь, успокойся, выпей чаю и подумай: вдруг тебе это приснилось или привиделось. Всё-таки быть объектом преследования — тот ещё стресс. — Ты издеваешься? — голос ломается и звучит почти как писк. Падаю на колени, двумя руками держа телефон рядом с ухом. — Венгрия, я умер!.. Я встретил смерть от его рук, это был не сон! И кому, как не тебе знать, что меня не так просто взять алкоголем? Что если он придёт сюда и снова меня задушит, — голос уже совсем дрожит. — Так, спокойно. Ты дома? — Угу. — Хорошо, ты в безопасности. А теперь расскажи по порядку, что произошло. Набравшись сил, выкладываю всю историю до мелочей, иногда запинаясь и путая или забывая слова. Рассказываю, как прошли дни до смерти, как я узнал Его имя, как решился переспать с Ним и оказался так позорно убит. Потом как проснулся в кровати, а события повторились с ужасающей точностью, но поддались маленькому изменению благодаря мне. Под конец разговора между нами виснет молчание. Слышно как вздыхает Вен, но осуждать меня за действия он не собирается. По крайней мере, пока. Я и сам знаю, насколько сглупил. Пока разговор стоит на паузе, перемещаюсь на кровать и, как параноик, поглядываю на дверь, прислушиваясь. Нечто дёргает внутри, заставляя выключить свет в спальне и прихожей, дабы в окнах было темно и не было ясно, здесь ли я сейчас. — Я в шоке, — первым выдаёт Австрия, тоже услышавший разговор. — А я тем более. Польша, какого хера? — Ты думаешь, я в курсе? — Ладно, так… Допустим, это правда. Всё, что с тобой приключилось. Ты должен избегать его и быть ещё более осторожным отныне, если не хочешь попрощаться с жизнью во второй раз. Вдруг ещё одного шанса не будет? Киваю, но, поняв, что Венгрия этого не видит, согласно мычу. — Нужно как можно скорее достать доказательства его вины, только… боюсь, сделать это не выйдет, не приближаясь к нему. — Как насчёт записать разговор? — предлагает Австрия. — От этого точно не отвертеться. — Только не ночью и не в безлюдном месте, — добавляет Венгрия. — Не оставайся с ним наедине, тем более в закрытых пространствах. Завтра я постараюсь вернуться в город, просто дождись меня, понял? — Я тоже приеду, — обещает Австрия. От их слов мне становится немного легче. Но дождаться друзей кажется невыполнимой задачей, ведь они не смогут за пять минут оказаться рядом со мной. Мне придётся ждать. Ждать и страдать от страха оказаться снова убитым. Даже если они приедут уже завтра, это время покажется невыносимо долгим. — Спасибо, — говорю тихо в телефон. — А теперь поспи. Тебе нужно успокоить нервы. — На этих словах разговор завершается. Венгрия первый отключается, оставляя меня в могильной тишине, наедине с самим собой. Он прав. Надо успокоиться. Вдох-выдох. Сейчас всё хорошо. Если буду паниковать, то оступлюсь и умру. Опять. Снова окажусь в пучине отчаяния, в глубине страшной тьмы, где нет понятия жизнь. Там, где не ощутить тепла солнца, где не вдохнуть полной грудью. На следующий день я, невыспавшийся из-за постоянных ночных пробуждений и кошмаров, пошёл в душ. Вчерашняя одежда так и осталась на мне, а сейчас отправилась в стирку. Горячая вода обдала тело. Капли, стекающие по плавным изгибам, приятно щекотали кожу. Это немного способствовало пробуждению, но без дозы кофе мне, очевидно, не обойтись. Или энергетика. А может, прибухнуть с утра пораньше? Хотя залить горе спиртом, возможно, не лучшая идея. В последний раз это закончилось смертью. Думаю, у меня есть шанс выжить. Если бы мне было суждено умереть, то я бы уже валялся трупом на полу, а не кайфовал от тёпленькой водички. Надеюсь, я не допущу ошибку, всё-таки неизвестно, сколько у меня шансов. Вдруг это единственный, и в следующий раз мне будет суждено навсегда расстаться с жизнью? От этой мысли всё внутри холодеет, сердце беспокойно сжимается, будто вот-вот раздавит само себя и прекратит биться. Руки скользят по телу, смывая мыльную пену. Невольно вспоминаются прикосновения Германии, от которых теперь бросает в дрожь отнюдь не из приятных ощущений. Старательно тру кожу, пытаясь смыть с себя больше сами мысли и воспоминания, чем фантомные ощущения. Но как бы я ни старался, эти картины продолжают лезть в голову. Цепляюсь руками за волосы, больно натягивая их, и сажусь в ванне. Я хочу жить. Хочу избавиться от этого кошмара. Ну почему эти события не могли оказаться сном, а сталкер — всего лишь совпадением? Просто человеком, живущем в этом же районе и случайно пересекающимся со мной? — Почему? Что я сделал? — вырывается с уст на грани слез. Обнимаю колени и утыкаюсь в них же лбом. Жаль, нельзя избавиться от всего гнетущего одним щелчком пальцев. Словно на мне навешаны кандалы. Так тяжело и безысходно. Но мне ничего не остаётся, кроме как смело двигаться вперёд и бороться за свою жизнь. Поднимаюсь на ноги и выключаю душ. Не время сидеть и ныть о своих бедах. Сжимаю кулаки в жесте готовности к бою и задираю голову. Я не так прост, как кажется. Пусть познает это! — Э? — взгляд цепляется за какую-то фигню на верней полочке, рядом с кондиционером для волос. Что-то маленькое и чёрное. Брезгливо морщусь и отхожу на шаг. Блять, лишь бы не паук или ещё какой жук. Оно не шевелится, что вызывает интерес. Точно нечто неживое. Подхожу к началу ванны, где крепятся краники, и поднимаюсь на носочки, рассматривая маленькое устройство. — Блять, это камера?!