***
Церковь находилась на самом отшибе городка. Она была небольшой, но Нил никогда не видел других церквей — точнее, не помнил, что их видел — поэтому точно сказать не мог. Она тонула в еловом лесу, словно еле-еле цепляясь за дорогу рядом. Стеклянный купол весь зарос лозой, а по всему периметру были рассажены цветы. А может, они сами появились рядом с «домом» Богинь — этого Нил точно не знал. Около главного входа столпилась небольшая кучка людей, они о чём-то очень оживлённо разговаривали. — Сегодня особенная служба: осеннее равноденствие. Праздник поклонения одной из Богинь, Аресет, — сказал Ники, внимательно вглядываясь в толпу. — Обычно здесь менее людно. На утренние службы ходят лишь самые верующие, к сожалению. О чём именно сожалел Ники, Нил не успел спросить. Оборотень потянул его ближе, но остановился за десять метров до церкви, глубоко вздохнув. — Что? — спросил Нил, смотря на приятеля. — Слушай, не удивляйся, если что-то пойдёт не так, как планировалось, — лишь добродушно посоветовал Ники, внимательно оглядывая толпу и словно выискивая кого-то. Кого бы Ники не искал, этого человека он явно не нашёл, поэтому вновь, как щенка, потянул Нила за собой. Что бы это значило? Что именно должно пойти не так в утро четверга на службе в церкви? Нил понятия не имел, но решил, что Ники не скажет нечто такое без необходимости. Он аккуратно осматривался, пока его вели внутрь церкви. Никого интересного юноша не увидел. Матери, следящие за буйными детишками; мужчины, обменивающиеся с приятелями рядом привычных вопросов; молодые девушки, весело хихикающие между собой; юноши, что пожирают их взглядом (побоялись бы, всё-таки находятся рядом с домом Богинь!). В любом случае, скоро эта разношёрстная толпа скрылась из поля зрения Нила. Он наконец-то вошёл внутрь. Юноша ничего не смыслил в красоте, но церковь явно была очаровательна. По колоннам вверх разрасталась лоза диких цветов. Стеклянный купол, увешанный ею и изнутри, и снаружи, не особо хорошо пропускал солнечные лучи, но сказать, что было темно — нельзя. Скорее свет просто казался приглушённым. Иногда тут и там мелькали темно-зелёные наряды прислужниц богинь. Нил понял, что это были именно они по одинаковым белым чепчикам, обрамляющих их голову. Ники вдруг поднял руку и кому-то помахал. — Рене! Одна из девушек встрепенулась и подняла свой взгляд, а потом нежно улыбнулась и буквально поплыла в их сторону. Люди перед ней расступались, уважительно кивая. — Доброе утро, Ники и… — она посмотрела на Нила в небольшом недоумении, видимо, пытаясь вспомнить видела ли его когда-нибудь. — Меня зовут Нил, — поприветствовал он её. — Никогда не видела его на службах? — спросил как-то слишком в лоб Ники, смутив Рене ещё больше. — В каком смысле? — переспросила она. — Я потерял память, — ответил сам за себя Нил, пожав плечами. — А, вот как… Что ж, если ты и посещал церковь, то очень редко, — девушка смотрела на парня без неприятной взору жалости, но явно сочувствующе. Однако даже несмотря на это Нилу чувствовал себя не в своей тарелке, когда находился рядом с ней. — Ну, мы хотя бы попытались, — протянул Ники, похлопав друга по плечу. — Не переживай, рано или поздно мы отыщем хоть кого-нибудь, кто тебя знает. Нил, вспомнивший голос матери, который всё ещё отдавался эхом в голове, уже не был так уверен в своём намерении. — Служба скоро начнётся, — вдруг сказала Рене, а потом серьёзно перевела взгляд с Нила на Ники. — Твой отец ещё не пришёл. — Он не пропустит службы, — тон оборотня тоже резко сменился. — Это было бы странно пропустить её в такой день. — Тогда советую быть аккуратнее. Но не думаю, что он позволит себе испортить праздник. — Ты очень плохо знаешь моего отца, — вздохнул тяжело Ники, но кивнул. — Спасибо, Рене. Свидимся ещё в Норе. — Конечно, обязательно. Хорошей вам службы, Нил и Ники, — она поочерёдно прошлась взглядом сначала по одному, а потом по другому и упорхнула куда-то вперёд, ближе к полукруглой сцене, на которой уже стояли служительницы в своих белых чепчиках. Видимо, они будут петь. Ники и Нил уселись на задние ряды рядом со стеной и принялись наблюдать за происходящим.***
Стоит сказать, что служба прошла хорошо. Нил не был в восторге, но он был бы не против сходить послушать служительниц ещё когда-нибудь. Да, всё было хорошо. Пока они не вышли на улицу. — Ребёнок Урупфы! — забасил кто-то из зала, когда они с Ники почти вышли из храма. Сначала Нил подумал, что это вообще адресовано кому-то другому. Кто вообще такая Урупфа? Кто-нибудь расскажет? — Началось, — вздохнул тяжко Ники, но продолжал упорно двигаться вперёд. — Не оборачивайся, Нил. Нил его не послушал, остановился и обернулся. К ним несся мужчина с сединой по бокам своей полулысой головы и густыми нахмуренными бровями. Юношу его вид вообще не впечатлил. Он сражался с монстрами, а его должен напугать какой-то дед? — Почему дитя Урупфы посмел ступить на святую землю?! — продолжал кричать мужик, на что Нил лишь приподнял брови. — Извините, вы это нам? — Да, но не вам обоим, а тому монстру! — продолжал нагнетать полулысик, уже почти подходя к плотную к Нилу. — О каком монстре вы говорите? У вас крышу снесло? — Нил посмотрел по сторонам. Люди тихо перешёптывались. И леди, и юноши, и старики, и дамы. Но никто даже не пытался что-либо сделать. И вообще казалось, словно здесь это обычная практика. — Ничего у меня не сносило, бесстыдник! Эта тварь смеет появляться на святой земле?! Пропади он пропадом! — А вы, собственно говоря, кто такой? — раздражённо спросил Нил. Он чувствовал, как странная раздражительность медленно перетекает в ярость. Почему этот мужик вообще пристал? Мог ли он знать о ликантропстве Ники? — Какая разница?! Сыну Урупфы тут не место! Ники выглядел несчастно. Он смотрел то на Нила, то на этого странного мужчину с тоской в глазах и ужасной усталостью. — Слушайте, дедок, — сказал Нил, потирая переносицу. — Я не знаю, что вы там себе напридумывали и надеюсь не узнаю. Мы можем находиться здесь точно так же, как находитесь вы. Дом Богинь — пристанище для всех, а не только для чокнутых фанатиков. Даже одна из прислужниц была с нами мила, так почему нам здесь не место? — Нил, пойдём, — Ники дёрнул его за пальто и хотел было увести, но Нил продолжал стоять на месте, словно врос в землю. — Нет, Ники, подожди. Кто это? — юноша обернулся к оборотню, а тот лишь отрицательно покачал головой. — Скажи мне, он знает? — Да, я знаю! — громко ответил мужчина. — Мерзкое ночное создание! — Да завались ты, я не с тобой разговариваю, — рявкнул Нил и вновь перевёл взгляд на Ники. Тот чуть наклонился к его уху, смирившись, и произнёс: — Это мой отец. — Ах, отец, — кивнул Нил, странно улыбнувшись. Это казалось ему знакомым. В смысле, плохой отец — он же почти у всех такой, не так ли? — Что ты хочешь, отец мерзкого ночного создания? — Да как ты смеешь?! Он мне не сын! Он предал всех нас! — Кого «нас», дед? Тебя и твоё второе «я»? Ники тихо выругался и отошёл в сторону. Было странно наблюдать как высокий и мускулистый юноша весь скрючился и поник. А ещё было немного мерзко от того, что его собственный отец несёт полнейший бред. — Он предал веру! Предатель веры! — Он всё ещё ходит в церковь, какой уж тут предатель? Или тебе что-то не понравилось, и ты решил, что нужно спихнуть на него все грехи и прикрыться за юбкой Богинь? — Ты тоже мерзкое создание?! Пропади вы пропадом, животные! Небось, прости Богини, спариваетесь, как кролики? Позор! Мужчины! И тут до Нила дошло. — А, так тебе не понравилось, что твой сын любит мужчин? — Нил маниакально улыбнулся и подошёл ближе к мужчине, чуть ли не дыша ему в грудь, на что тот со страхом во взгляде отшатнулся. — Как там говорилось в первой молитве сегодня? «И пусть семья твоя, и ближние твои сплотятся. И пусть они хранят любовь к тебе в своём сердце, пусть принимают тебя и пусть прощают». Это так ты хранишь любовь в своём сердце к ближним? — Он мне не ближний! Он мне не сын! Я отрёкся от него, когда он стал мерзким чудовищем! — Так себе ты отец, конечно. Но, слушай, я понял, что ты хотел сказать. Видимо, ты подумал, что облажался. Жёстко, знаешь, облажался. Воспитал мужеложца, все дела, поэтому решил отправить его непонятно куда, просто-напросто бросив на произвол судьбы. Только вот, что я тебе скажу, дед: именно тогда, когда ты его бросил, ты совершил самую огромную ошибку в своей жизни. Ники не заслужил ушат говна, который наверняка выслушивал каждый раз, когда приходил помолиться Богиням или успокоить свою душу. Отец Ники хотел было что-то сказать, но Нил его перебил. — И все люди вокруг, — Нил рукой указал на толпу. — Наверное, считают, что ты охуеть, как прав. Вот только загвоздка: нихуя ты не прав. Ты уёбище похуже всех лесных монстров, а я, поверь, перебил немало. Пусть монстрам и не родна эмпатия, но они знают, что раз «свой» — то нужно защищать. А ты просто-напросто мразь, потому что отрекся от сына и отправил его восвояси. Так действительно благочестивые люди не поступают. Я понятно изъясняюсь? Или что-то ещё? — Ты!.. Ты!.. — Я, я, — закатил глаза Нил, а потом поднял руку и провёл ею по щеке мужчины в «игривом» жесте. — Зови, если появится дикое желание кому-нибудь отсосать. Ой, ты уже отсосал, извини! Ники закрыл лицо рукой, тяжело вздохнув. — Мерзкие твари! — отшатнулся мужчина, оттирая своей ладонью место, где была рука Нила. — Пойдём, Ники. Будем заниматься своими мерзкими делами, ну, знаешь, жить, — Ники сокрушённо кивнул и двинулся к дороге, Нил пошёл за ним, но напоследок обернулся и показал мужику неприличный жест. — Отсоси, придурок.***
— Нил, тебе не стоило этого делать, — сказал Ники, когда они уже почти были у дома, неловко заламывая руки. Видимо, ему действительно было очень неудобно. — Мне не нужна была защита или что-то вроде этого. Нил посмотрел на оборотня и тяжело вздохнул. — Это была не защита. Этот мудак мне выбесил, и он получил по заслугам. Я не мог молчать, когда он нёс чушь. — Не такую уж и чушь, — Ники сжался, подходя к воротам. — Ты это о чём? — Я люблю мужчин, Нил. Это ненормально. — Это не делает тебя монстром. Кому, как не тебе, знать об этом? — Нил в недоумении уставился на Ники. Оборотень остановился и повернулся к юноше. Он долго и внимательно смотрел на его лицо, а потом слабо улыбнулся. И в его взгляде было что-то нежное и светлое. Без похоти или какого-то разврата — он действительно был восхищён и поражён тем, что ему сказали. — Ты хороший друг, Нил. Ты мой самый лучший, друг, На… Нил от неожиданности отшатнулся и, запнувшись об корягу, упал на землю, приземлившись точно на задницу. Перед глазами стоял мутный образ какого-то мальчишки. Он явно улыбался; в его руках был странный самодельный сачок. Он не мог увидеть его образ четко, но в этот миг его наполнила детская радость и счастье. Солнце. Было очень много солнца и зелёной листвы. Лето. Теплый ветер пробежал по мальчишечьим рукам. Пока вновь не обрушилась кувалдой на голову реальность. Воспоминание — это точно было оно. Нил не мог перепутать это ощущение ни с чем. Мальчик, его лучший друг детства. Кто он? Почему он не может вспомнить его лица? Неужели ему придётся жить так до конца? Помня лишь краткие мутные фрагменты? Нил запустил руки в волосы, сжимая их до боли. Ему хотелось узнать. Это воспоминание не внушало ужаса, оно было хорошим. Его хотелось помнить. Его так сильно хотелось вспомнить. — Давай же, давай. Вспоминай-вспоминай-вспоминай, — бормотал он себе под нос, пару раз ударив ладонью по голове. Но больше ничего не происходило. .самый лучший друг. Блять, кто ты? — Ответь, прошу тебя. Кто ты такой? .самый лучший друг. — Нил? — Ники обеспокоенно присел на корточки рядом с юношей и протянул к нему руку, махая ею перед чужим лицом. Нил лишь помотал головой и сглотнул, в ужасе оглядываясь по сторонам. — Я в порядке. Я пойду, — парень медленно поднялся на ноги и неуверенными шагами поплёлся в сторону дома, даже не отряхиваясь от грязи и пыли. Ники стоял, широко распахнув глаза, абсолютно неподвижно и лишь смотрел ему вслед. А Нил продолжал идти, напрягаясь изо всех сил. Ему хотелось знать. Ему не хотелось знать собственной матери, потому что её песня в голове приносила лишь страх и дрожь во всём теле. Ему не хотелось знать ничего кроме этого весёлого голоса так искренне говорящего о дружбе. Разве он не имел право знать? — Почему я не имею права знать? Что я сделал? Почему? Ему хотелось выть от этой несправедливости. Он поднялся по лестнице, не замечая нахмуренного взгляда Эндрю из глубины коридора и ушёл в свою комнату, закрыв её на замок и без сил опустившись на пол. Это всё так бессмысленно.***
Когда Нил открыл глаза, то уже стемнело. На улице опять была мгла. И в комнате было темно. Верно, он не зажигал свеч. Поднявшись с пола, он двинулся в сторону очертаний кровати. Внизу копошились парни, что-то громко обсуждая, но до юноши доносился лишь приглушённый гул. Вдруг кто-то громко рявкнул и послышались тяжёлые шаги наверх. В дверь постучали. — Нил? — это был Ники. Нил облегчённо выдохнул и пошёл открывать дверь. Если бы это был кто-то другой, то он, скорее всего, притворился, что спит. — Сейчас, — юноша открыл дверь и пару раз моргнул, привыкая к свету. Ники выглядел… удовлетворительно. Он не напоминал развалину, как сам Нил. Увидев сонное лицо, оборотень тоже, казалось, вздохнул с облегчением. — Спал? Мы уж подумали, что ты умер. Ты не реагировал на стук целый день, а дверь запер. Кевин предлагал выломать дверь. Помогло, что Эндрю некромант. Он сказал, что ты бы ему уже начал надоедать в виде неупокоенного. — Прости, не думал, что засну, — Эндрю видятся мёртвые? — Вы собираетесь на охоту? — Ага, и ты идёшь с нами. Собирайся, мы тебя подождём. — Эндрю не будет ворчать? Ники заговорщицки ухмыльнулся. — Да всем уже плевать, ты — часть охоты. Так что шевели задницей. Если хочешь поесть, то ужин внизу. — Хорошо. Спасибо, Ники. — А, и ещё. У тебя тут что-то темно, дай-ка я зажгу свечи. Оборотень не терпя возражений просочился внутрь комнаты, и в резком движении поднял руку, что-то прошептав. Свечи в канделябре на столе, в подсвечниках на стенах — все зажглись, распространяя тёплый приглушённый свет. — Так гораздо лучше, а то как слепник, — удовлетворённо протянул Ники и вышел из комнаты. Уже удаляясь к лестнице по коридору, он добавил: — Двигайся, милашка, мы тебя ждём. Нил почувствовал, как его губы растянулись в слабой улыбке.