***
Нил сидел, смотря в окно в своей комнате, закрывшись на ключ. Ему не хотелось никого видеть. Прошло четыре дня с момента, как он свалился в обморок в кабинете Эндрю. И ровно день с того момента, как он очнулся. Был вечер. На улице шёл снег. Хлопьями валил, да так сильно, что ничего не было видно. Возможно, ночью начнётся метель. Хотя, наверное, ещё слишком рано. Только конец осени. Ему не хотелось думать, мыслить или существовать. Всё его существо вдруг стало едино, и соткано оно было лишь из страха, боли и паники. Ему в каждом тёмном углу, до которого не дотягивался свет от свеч, мерещились глаза мёртвой женщины, которая, почему-то, продолжала следовать за ним. Личный кошмар. Персональная, так сказать, трагедия. Ещё ужаснее было от того, что Нил вспомнил. Не всё, далеко не всё, но он вспомнил бега. Вспомнил, какой была его мать. Он, конечно, и до этого догадывался, что это была не самая нежная женщина, но чтобы настолько. Задуматься только: он полагал, что главной опасностью в его жизни были, ну, например, чудовища, а в итоге ей оказалась мать. Почему они бежали? От чего? Ему не удалось ничего вспомнить об этом. Как и не удалось вспомнить, при каких обстоятельствах они с матерью пустились в бега. Когда это всё началось? И все отметины на его теле вдруг превратились в комочек страшных воспоминаний. Нил чувствовал себя грязным, брошенным и мёртвым. Без этих воспоминаний и вправду было лучше. Вопрос, который вертелся у него в голове последние несколько часов это: «почему Натаниэль не убил себя этим летом?». В тот промежуток времени, что был между последней записью человека, сошедшего с ума, и «появлением Нила». Он до сих пор не знал. Не знал, почему оказался в этом городе. Самое близкое к настоящему времени воспоминание — это то, как Натаниэль мокрый, грязный и одинокий сидит на берегу реки и тяжело дышит в тени огромного куста. Перед этим он похоронил свою мать. Смотрел, как её тело пожирают языки пламени, отдавал дань тому немногому, что между ними было. По крайней мере, с ней не было этого всепоглощающего чувства одиночества. Было больно, тоскливо, страшно. Как-угодно, но не одиноко. И сейчас, вспомнив, как он сидел тогда, пожираемый всеми этими мерзкими чувствами, его возвращало обратно. И сам он начал ощущать себя бесхозным, бесполезным и абсолютно сбитым с толку. Ему снова захотелось бежать. Бросить всех и мчатся так далеко, чтобы собственные эмоции его не догнали. Бежать и бежать, до потери сознания, до смерти. Но в нём говорил Натаниэль. Именно тот маленький, сломленный мальчик, которого долгое время только этому и учили. Хотел ли Нил сбежать? Может быть и нет. Может быть именно поэтому он закрылся в этой маленькой комнатке и не двигался. Потому что если бы он сделал хотя бы один шаг, то сразу же сбежал бы. Не смог бы противостоять этому желанию, которое пробиралось под кожу и разгоняло кровь. Так забавно делить себя, всего себя, на двух совершенно разных людей. Наверное он уже не сходил с ума, а окончательно обезумел. В любом случае, может быть это было бы к лучшему — сбежать. Здесь он слишком расслабился. Иллюзорная безопасность, в кокон которой он попал, не сулила ничего хорошего для такого, как он. Как скоро его найдут такими темпами? А может быть его уже нашли? — Нил! Ни-ил! — раздался приглушённо знакомый голос и последовало три сильных стука в дверь. Юноша вздрогнул и обернулся. — Тебе нужно поесть! Это был Ники. Ники. Да, несмотря на всё, Ники всё ещё был здесь. Он никуда не исчез от новых — или, вернее сказать, старых — воспоминаний Нила. И именно Нил всё ещё был здесь. А не Натаниэль. Да, возможно, он действительно обезумел. — Мы выбьем дверь, если ты её не откроешь, — снова громко и отчётливо прогремел голос оборотня. «Мы»? Нил еле как поднялся, слезая с подоконника. Ноги начало колоть, видимо, отсидел в неудобной позе. Он этого даже не заметил. — Я иду, — сказал он довольно тихо, даже не надеясь, что его услышат. Шаг за шагом Нил двигался вперёд, словно заново учился ходить. Возможно, доля правды в этом действительно была. Пошарив по карманам, юноша наконец-то нашёл ключ и, вставив его в скважину, провернул два раза, наконец-то открывая злополучную дверь. В коридоре было также приглушённо темно, как и в его собственной комнате. Он смог увидеть только три фигуры. — Я же говорил, что он жив. Ничего с ним не случилось, — фыркнул Кевин, сложив руки на груди и закатив глаза. — Развел тут панику. — Он целый день ни черта не ел, с того момента, как открыл свои зенки. И три дня спал до этого. Как думаешь, блять, почему я волновался? — затараторил Ники, а потом встряхнул головой и вернул свой взгляд на Нила. — На тебе лица нет, хочешь я принесу хотя бы чая? Может быть, Нил и не хотел, но эти опечаленные глаза заставили его не говорить о своих желаниях. Да и во второй раз отказываться от чая было бы грубо. — Я сам спущусь, — только и сказал юноша. Он мельком окинул взглядом Эндрю, который опёрся спиной о дверь своей комнаты, скрываясь в тени Ники, и встретился с его внимательным и задумчивым взглядом. Только бы он не узнал. Только бы чернокнижник не узнал, что Нил действительно бегунок. Тогда он его выставит за дверь — и тогда Натаниэль точно сбежит. А может он сбежит и без всего этого. — Хорошо, пойдём вместе. Ты расскажешь, что случилось, а то… — но не успел оборотень закончить, как Нил его прервал: — Нет! Не расскажет. Ни за что, даже если Эндрю приставит ему руку к горлу и начнёт шептать свои убийственные проклятия. — Хорошо-хорошо, ладно, ничего не будет. Просто попьём чаю, ладно? — Ладно. Ники аккуратно подхватил Нила за плечи, в дружеском жесте, позволив опереться. Наверное, он боялся, что парень просто рухнет на лестнице, как уже бывало. Блядская лестница. Блядское воспоминание. Блядская кочерга. Мать. Его прошибло током от этого ассоциативного ряда, но он ничего не сказал, продолжив двигаться вместе с Ники. Кевин уже спускался вниз. Эндрю безмолвной тенью шагал за ними. Если бы не скрипящие половицы, Нил бы даже не понял, что он тоже шёл. Зачем он здесь? Почему вообще они пришли за ним? Послушали бы Кевина. Тот явно не горел желанием узнавать, что случилось. Так и должно быть. Нилу на мгновение захотелось стать невидимым. — Не хочешь перекусить? У нас есть картошка в горшочках с заячьим мясом, — Ники неловко посмотрел на Нила, слегка улыбнувшись. Тот пораскинул мозгами и согласился. Есть не хотелось, да и вообще ничего не хотелось, но надо. Иначе он скоро подохнет от голода. Что звучит скорее привлекательно, чем сомнительно, но всё же. Добравшись до кухни, Ники буквально усадил Нила за стол и приказал подождать. Кевин развалился на диване, крутя в руке кинжал; Эндрю остался стоять у стены около входа и читать свой фолиант. Что такого интересного он там находил из раза в раз, Нил не представлял. И даже узнавать желания не было. По крайней мере, уже. — Вот! — Ники поставил перед юношей еду и уселся напротив. Парень взял ложку и принялся неловко ковырять в горшочке. Съев немного, он почувствовал себя настолько голодным, что сорвался и чуть ли не за секунду умял всю немаленькую порцию. — Полегче, парень! — попытался слегка утихомирить его оборотень, но у него плохо получалось. Съев всё, Нил поднял взгляд на Ники и отодвинул горшочек. — Спасибо, — сказал юноша, на что Ники лишь улыбнулся. — Всегда пожалуйста. Некоторое время все четверо сидели в тишине, а потом вдруг Нил, вспомнив о недавних событиях, поднялся. — И извини, — сразу сказал юноша, адресуя эти слова оборотню. — За что? — Ты поймёшь. Нил сбежал бы. Позже. Ему нужно было закончить дело Ники и тогда он бы ушёл со спокойной душой. Куда? Не знал. Куда-нибудь подальше отсюда, от места, которое можно было назвать домом, которого Натаниэль давным-давно лишился. Куда-нибудь подальше, чтобы те, кто за ним гнались, не достали его. Интересно, как они этого ещё не сделали? Это такая глупость, такой бред. Преследователи находили их с матерью везде, но не могли найти здесь? Почему? Если они, конечно, уже его не нашли. Просто ждут? Чего ждут? «Не время», — сам себя одёрнул Нил и двинулся на выход из комнаты. В момент, когда он проходил мимо Эндрю, их взгляды пересеклись. Чернокнижник знал. Понимание плескалось в его взгляде. Это и неудивительно. Чернокнижник знал всё. Накинув на себя плащ и нацепив ножны с клинками, Нил двинулся в ночь. Лишь свет от луны и звёзд прокладывал ему дорогу.***
Когда Нил подошёл к оружейной лавке, то по счастливой случайности смог застать там отца Эрика. Тучная фигура Хирсона маячила около двери. Его рабочий день закончился. — Здравствуй, Хирсон, — сказал ему Нил, когда подошёл ближе. Тот лениво обернулся. — И тебе привет, двойные клинки. Чего надобно? — Вы знаете, где Эрик? Мужчина замялся, явно удивлённый подобным вопросом, а потом махнул рукой. — Должен быть дома с Элизабет. Ну, женой моей. — Могу я пойти с вами? Мне нужно с ним кое-что обсудить, — напирал Нил, ни капли не сомневаясь. Чем быстрее он с этим разберётся, тем быстрее сбежит. — Если это по поводу оружия, то… — Нет, не поэтому. Личное. Мужчина сощурился, а потом пожал плечами. Если он и нашёл это странным, то ничего не сказал. Нила удивляло его равнодушие, но одновременно с этим он был рад. Это играло ему только на руку. — Ну, хорошо, зелень. Пойдём. А чего так поздно? — После охоты только оклемался, — быстро нашёл отмазку Нил, на что Хирсон понимающе кивнул. — А, понятно. Мужчина замолчал, Нил тоже. В такой обстановке они шли до самого дома оружейника. Что удивительно, юноша не увидел никого на улицах. Хотя, это скорее предсказуемо. Учитывая, что вокруг города был лес, то какой-нибудь отбившийся монстр мог с лёгкостью растерзать заблудившегося ночью гостя. Почему Хирсон этого не боялся тоже было очевидно. Скорее всего, у него самого за спиной был стаж охотника, так что подобные глупости ему были нестрашны. На крайний случай, он, уверен Нил, смог бы сбежать. Даже не смотря на возраст, его физическая подготовка была на лицо. — Ну, вот мы и пришли, зелень. Я сейчас позову Эрика. Уж в гости не приглашу, мелкие, наверное, спят. — Ничего. Спасибо, Хирсон. Мужчина кивнул и ушёл в дом, оставив Нила одного на ступеньках. Юноша сел на них и устремил свой взгляд на небо. Ничего интересного он там не нашёл, хотя очень сильно старался. Звёзды, как звёзды. Луна, как луна. Но его всё равно завораживало. Интересно, что такое эти звёзды? Он мог бы спросить у Эндрю — тот наверняка всё знает. — О, привет, двойные клинки, — услышал юноша голос позади себя и обернулся. Эрик выглядел слегка устало. Наверное, он целый день возился с хозяйством. — Привет, Эрик. Я Нил, — он протянул руку. — Нам тогда не удалось познакомится нормально. — Ага, — Эрик пожал ему руку. — Отец сказал, что у тебя ко мне какой-то личный разговор, но я не знаю, о чём ты хочешь поговорить. — О Ники. Эрик вдруг помрачнел и смутился, но взгляда не отвёл. Нил внимательно следил за его реакцией. Была ли это злость и обида? А может быть тоска? Он плохо понимал всё это, но сомневался, что сын оружейника был настроен враждебно. Уж это Нил бы заметить смог. — Что «о Ники»? — только и смог выдавить из себя Эрик. — Если это какие-то глупости, то тебе лучше уйти. — На нём проклятье, — прямо сказал Нил и поднялся на ноги. Несмотря на разницу в росте, юноша не чувствовал какого-то давления, но ему приходилось смотреть на парня снизу-верх. — Я чем-то могу помочь? — Можешь, — пожал плечами Нил. — Я всё знаю, Эрик. Про то, что у вас происходило. Эрик всё ещё хмурился, но ничего не ответил, видимо, ожидая продолжение. Почувствовав какой-то небывалый прилив энергии, сил и уверенности, Нил не заставил его ждать. — Расслабься, я отношусь к этому нормально. Ладно, неважно. Другой вопрос: ты знаешь о каком проклятии идёт речь? — Нет, — отрезал Эрик, а потом — Слушай, Ники сказал, что не хочет меня видеть. Я бы хотел ему помочь, но это вряд ли понравится ему самому. Я не буду делать ничего, что может ему не понравится. Нил пожал плечами, а потом снова сел на ступеньки и похлопал рядом с собой, приглашая парня сесть рядом. Тот, несмотря на всю странность ситуации, не отказался. — Я знаю, что вы были влюблены и всё подобное, поэтому я хочу верить, что ты не обойдёшься с Ники так, как с ним обходились другие. Уже вижу — не обойдёшься. — Ты про его родителей? — уточнил Эрик. — Да, в основном про них. Ты помнишь, что произошло, когда его отец застукал вас? — Если это какая-то проверка памяти, то тебе лучше уйти. — Я спрашиваю, Эрик. Помнишь или нет? Тот вздохнул и начал ковырять ботинком деревянную ступень. И все его движения вмиг стали какими-то по-детски неловкими. — Конечно, — он будто хотел сказать что-то ещё, но решил оставить свои мысли неозвученными. — Сколько времени прошло, прежде чем ты увидел Ники после того дня? — Почти год: одиннадцать месяцев и пару недель, — с подобной точностью мог ответить только человек, который грезил о встрече денно и нощно. У Нила отпали все сомнения насчёт правильности собственных поступков. Плевать. — Ты должен будешь спросить у Ники, что с ним происходило в это время, сам. В общем, ситуация такая: Ники оборотень. Эрик даже мускулом не дёрнул. — И? Как это всё влияет на.? — Он считает себя монстром, Эрик. Из-за того, что влюбился в тебя, и из-за разрушенной идиллии в семье. Понимаешь о чём я? — Нил приподнял брови и пару раз махнул руками вверх, словно бы пытаясь подтолкнуть Эрика к верной мысли. — Честно говоря, не особо. Ты уж прости, но я плохо понимаю намёки. Ты скажи прямо, что мне нужно сделать. — Он сам себя проклял. Переубеди его. Мы оба знаем, что он не монстр. Да и какая разница, кто в кого влюблён? Есть проблемы гораздо страшнее, чем это. Просто приходи завтра и поговори с ним. — Ага, и ты думаешь, что чернокнижник меня прямо возьмёт и пустит? Он меня был готов убить в прошлый раз. — Я это уже решил. Просто приходи, ладно? И попытайся не дать Ники сбежать от разговора. Делай, что считаешь нужным. Говори, что хочешь. Мне без разницы. — То есть мне нужно прийти, переубедить его, что он не монстр и всё? Проклятие спадёт? Никакой магической чепухи? Нил хмыкнул. — Почти никакой магической чепухи. Вот увидишь, всё решится. Эрик замолчал и закрыл лицо рукой, тяжело вздохнув. Нил не торопил его. Это было сложно. Парень слишком долгое время ждал. Любой нормальный человек бы уже махнул рукой и забил. — Ладно. Если это может ему помочь, я попытаюсь, — ответил наконец-то сын оружейника. Видимо, он не «любой нормальный человек». — Ты делаешь это не только для него, — вдруг добавил юноша, уже поднимаясь, а после подавая руку Эрику, чтобы тот тоже встал. Это было скорее жестом уважения, чем реальной помощью, но всё же. — Ники дорожит тобой. И я склонен думать, что он не ошибается в этом. Главное, если он тебя попытается оттолкнуть, держи в голове, что он сам себя уже наказал, и это всё лишь его жалкая попытка оградить тебя от него, а не наоборот. Эрик смотрел на Нила, серьёзно кивая. Вся его фигура выражала такую уверенность и непоколебимость, что юноша вполне представлял, почему он мог понравится Ники. Из того, что юноша узнал, жизнь у оборотня была шаткой и зачастую непредсказуемой, в основном из-за родителей. А Эрик был понятен и прост. Его не сдвинуть, не убрать. Он никуда не денется, словно гора, которая как была в прошлом, так будет и в будущем. — Хорошо. Спасибо. Нил ничего не ответил и спустился со ступенек. — Бывай, Эрик. Надеюсь, у тебя всё получится. И прости, что заявился без предупреждения, — добавил Нил, обернувшись на мгновение, когда его нога уже коснулась земли. — Не стоит. Далее последовало краткое молчание, и Нил уже двинулся обратно, туда, где его, возможно, ждали. — Ты хороший парень, Нил. Юноша усмехнулся и махнул рукой. После того, что он вспомнил и узнал о самом себе, «хороший парень» — это последнее словосочетание, которое можно использовать по отношению к нему.***
Когда Нил вернулся, в гостиной остался только Ники. Он, по всей видимости, убирался, если хоть как-то можно было охарактеризовать его беготню из стороны в сторону и перекладывание вещей, которые, вообще-то, лежали на своём месте. Услышав хлопок входной двери, Ники вздрогнул и посмотрел на Нила. Тот чувствовал себя так, будто воткнул оборотню нож в спину. — Ты вернулся, — с каким-то облегчением в голосе наконец разрушил тишину Ники. — Мы так и не попили чай. — Я… Лучше пойду к себе в комнату, — сказал Нил, стряхивая с волос нерастаявшие снежинки. — А, кстати, Кевин у себя? — Да, он готовится к сегодняшней охоте. Скоро будем выходить. Ты с нами? Нил хотел. Очень сильно. Возможно, сегодняшняя и завтрашняя охота — это всё, что у него осталось. — Да, конечно. Я в порядке, не переживай. Оборотень закусил губу и отвёл взгляд. Он явно знал, что с Нилом что-то «не в порядке», но после стольких попыток узнать у него явно не было желания напирать дальше. Нил злился и не понимал, почему. Возможно, он злился сам на себя. — Хорошо. Ники продолжил заниматься тем, чем занимался ранее, а юноша, тяжело вздохнул и отправился наверх. Его комната казалась слишком огромной для него одного теперь. Хотелось забиться в какую-нибудь нору и сидеть там, не высовываясь. Доковыляв до угла, он уселся, окружённый двумя стенами, и уткнулся лицом в колени. Было тихо. Настолько тихо, что это даже слегка пугало. Не свистел ветер, не было разговоров где-то внизу. Ничего не было слышно. И он позволил себе погрузиться в пелену воспоминаний, убаюканный этим безмолвием. Они сидели с матерью в дешёвом кабаке. Натаниэль с жадностью поглощал рыбью похлёбку, настолько сильно держа тарелку, будто её могли украсть у него прямо из рук. Мать наверняка смотрела на него с осуждением — «нельзя привлекать внимание», но ему было слегка плевать. В последний год ему стало почти всё равно, почему они бежали. Сейчас он воспринимал это как данность. — Лион, — обратилась к нему мать, и он поднял свой загнанный взгляд. — Прекрати дёргать ногой. Не привлекай внимание. — Будто это кто-то заметит, — пробурчал Натаниэль почти что в тарелку, и за это тут же получил подзатыльник. — Оставь свою юношескую дурость при себе. Мальчик заткнулся. Что он ещё мог ей сказать? Она никогда его не слушала. Может быть слышала, но не слушала точно. Вдруг она замолчала и посмотрела куда-то за сына, на входную дверь. Её взгляд стал ещё больше напоминать сталь. — Нагнись под стол, сделай вид, что что-то ищешь, — сказала она почти шёпотом, но так твёрдо, что он не нашёл бы сил с ней спорить. Сама женщина медленно поднялась и пошла к двери, куда недавно зашёл владелец кабака. Она пыталась сделать это непринуждённо и свободно. Натаниэль не сопротивлялся. Он так и сделал. Наклонился и принялся судорожно водить руками по полу, будто уронил что-то маленькое и незаметное. Он не знал, кого увидела мать, но ему это было и не нужно. «Преследователи». Она так их и называла. Он не знал ни то, почему за ними охотятся, ни то, кто именно это был. Вдруг он увидел чёрные громоздкие сапоги рядом со своим лицом. Его грубо схватили за руку и подняли. Видимо, не сработало. Его заметили. Оставалось верить, что с испуга он не похерил маскировку. — Пацан, че ищешь? — спросил его неизвестный мужчина, которого совершенно точно нельзя было назвать неотёсанным или грубо одетым. Если бы Нанатиэль смог снять всю одежду с этого мужика и продать, то они бы с матерью смогли питаться получше. — Пуговица отлетела, видите? — не растерялся он, показывая себе на грудь. Там и правда не хватало одной пуговицы. Но он потерял её давным-давно. — Вот и ищу. — Странный ты. Пиздюк же, и в таком месте, — протянул незнакомец, явно в чём-то его подозревая, но юноша старался не поддаваться панике. Врать, по крайней мере, у него получалось лучше всего на свете. — Так тут на несколько километров больше негде пожрать, — хмыкнул Натаниэль. — Меня Лион, кстати, зовут. Хотите присоединиться? Вы не из этих краёв? — А ты? — Я тоже, с юга иду, к сестре. Матушка с отцом почили уж две недели как, оставив меня со старшим братом. А он, че таить, не особо меня любит. Бьёт под синькой только так. Вот и решил сбежать. Вы, только, это, никому не говорите. А то вернут — а я не хочу. Натаниэль даже на секунду действительно поверил, что он этот самый брошенный мальчик Лион, бегущий к сестре, подальше от тирана-брата. — Эх, малой. Ну и история. Ладно… А кто ещё с тобой? — мужчина как-то маниакально улыбнулся и показал на вторую порцию. Натаниэль хлопнул глазами, его мозг судорожно работал. — А это не моё, господин. — Как же это, не твоё? Мать твоя где, сосунок? — Я же говорю, почила. Как и отец. Это еда какого-то другого господина, но он уже ушёл. Видите, кабак весь полный? Вот он ко мне и сел. Мужчина снова дёрнул юношу за руку и посмотрел прямо в глаза. — А глаза-то блестят синевой, — и всё. Дальше время почти остановилось, давая юноше время на «подумать». Какая-то излишняя энергия наполнила его с ног до головы. Натаниэль побежал: вырвался из хватки мужчины, грубо пнув того в пах. Он слышал, как ему что-то кричат, но его это не волновало. Попав на улицу, он понёсся меж деревянных домов прямиком к выходу из деревеньки. В лесу скрыться было гораздо легче, чем на открытой местности. А вот как его будет искать мать — это совершенно другой вопрос. Правда, до леса он так и не добежал. Заметив повозку с сеном за углом старого домишки, он побежал к ней и, зарывшись с ног до головы, старался даже не дышать. Ему повезло в тот раз. Его не нашли. Было кое-что более важное, что смог вспомнить Нил. Помимо того, что он бегунок или того, что его мать была сумасшедшей. Нил думал, что он человек. У него не было никаких признаков эльфа: ни заострённых ушей, ни магических способностей, как ему казалось — в общем, абсолютно ничего. И это казалось очевидным. Слишком очевидным. Настолько, что юноша даже не думал оспаривать этот факт. Но вот загвоздка — он не человек. Он получеловек, полуэльф, полукровка. В общем, всё, что можно описать, как «полу». Блять, он даже не человек! Это смешно. Его вдруг осенило. Впервые, когда он только проснулся в этом доме, в его голове крутился голос матери. Именно она звала его «полукровкой». И тон у неё был настолько отчаянно-яростный, что Нила бросало от этого в дрожь. И, в общем-то, это не всё. Помимо большого списка способностей, которые ему были присущи из-за крови эльфов, было кое-что очень важное: магия у него была. Не такая сильная, как у Эндрю или остальных, но была. И эти крупицы из-за определённых обстоятельств прошлого — вечных бегов — он научился использовать с умом, на бессознательном уровне. О, это самая интересная часть. У него буквально была маскировка, которую он когда-то в себя «вшил». Может быть это было до лета, может быть где-то в этом промежутке, а может быть и ещё раньше, но он точно знал одно: цвет его волос, как минимум, не настоящий. Он знал, что его волосы отнюдь не тёмные. Нет, они яркие, рыжие. Мать ненавидела их, ненавидела настолько, что в припадках вырывала целые клоки, приговаривая: «за что мне это?». А за что это было Натаниэлю? — Моя мать точно чокнутая. А, точно, — Нил вспомнил, что она, в общем-то, никуда и не делась. — Прости, мам. Ты уже мёртвая, так что говорю, как есть. Может быть стоит задуматься о своём поведении? Ты была полным пиздецом. Будем честны, как мать ты явно не удалась. Да и человеком была дерьмовым. Сквернословие, кстати, его мать тоже не любила. Она наверняка бы дала ему со всех сил по губам сейчас. Как хорошо, что сделать женщина этого не может, по объективным и вполне понятным причинам. Она мертва. — Ты окончательно с ума сошёл? — услышал юноша голос Эндрю и повернул голову в сторону прохода. В этом доме его могут оставить хотя бы на секунду одного? Что Эндрю от него нужно? — Что тебе? — безразлично откликнулся Нил, ещё сильнее вжимаясь в угол и укладывая голову на колени. В такой позе он чувствовал себя более защищённым от долгого и немигающего взгляда чернокнижника. А ещё от огромного пустого пространства вокруг. Эндрю ничего не ответил и прошёл слегка вперёд, усаживаясь рядом с Нилом и смотря в окно. — Мне нравилось смотреть в это окно, — голос Эндрю был скучающим, но было что-то ещё за пеленой отчуждённости. Что-то отдалённо напоминающее тоску. Нил чувствовал тепло его тела своим плечом, и эта относительная близость мурашками прошлась по его телу. Может быть, какая-то его часть хотела прикосновений, но он постарался об этом не думать. Обычно прикосновения приносили ему только боль. — Ранним утром. Последняя фраза вывела Нила из транса и заставила осознанно рассмотреть сказанное Эндрю. — Ты жил здесь? — спросил Нил. Он на самом деле никогда не задумывался, чей раньше была это комната. Словно бы ему было слегка не до этого. Комната и комната. Он здесь живёт — значит «его». — Да, это было моей спальней. На второй этаж обычно никто не поднимался. Это звучало одиноко. Недостаточно, чтоб Нил начал излишне сочувствовать, но всё же. — Я занял твою кровать, буквально, — со странным осознанием в голосе резюмировал Нил. — Ты ещё и поэтому хотел меня выгнать? — Может быть, — пожал плечами Эндрю. Видимо, Нил опять исчерпал количество прямых ответов на вопросы за сегодня. По крайней мере, «бесплатно». Воцарилось молчание. Нил задумался, чтобы он делал, будь на месте Эндрю. Выгнал бы он странного парня, вокруг которого крутится бешенная мать, а сам он ничего не помнит? Скорее всего. Но Эндрю этого не сделал. Да, в этом определённо была какая-то роль Ники и даже Кевина, но всё-равно. Если бы он действительно так хотел — он бы это сделал. С пинками под зад выставил на осенний холод (хотя тот не то чтобы сильно волновал Нила теперь). — Почему ты говоришь со мной об этом? — спросил Нил, продолжая смотреть на него. Свет от свеч отражался в глазах чернокнижника и переливался золотистой радужкой. Его глаза почти что сверкали. Это было красиво. Эндрю, наверное, в целом был довольно красив, если подумать. Хотя Нил мало что смыслил в красоте. Это как-то не про него. Но была определённая степень очарования в том, чтобы видеть парня настолько умиротворённым, а после вспоминать, как он выглядит во время битвы. По коже пошли мурашки. Эндрю спустя несколько секунд молчания повернулся к Нилу и сощурился. — Моя честность дорого стоит, — заметил он, параллельно съедая Нила взглядом. Что в этот момент крутилось у чернокнижника в голове? Хотел бы юноша хотя бы ненадолго влезть в его мысли, но ему бы для начала со своими разобраться. — Мне есть, что предложить, — не остался в долгу Нил. — И что же? — Узнаешь, если ответишь на вопрос. Эндрю хмыкнул и вновь отвернулся, закидывая голову назад и прикрывая глаза. Тень от ресниц легла ему на щёки, а волосы, заплетённые в низкий хвост, слегка растрепались. — Я не должен был показывать тебе мир мёртвых. И уж тем более, мне не стоило играть с этим. Я знал, что это может плохо обернуться, — начал он, видимо, издалека. Потому что Нил не понимал, как его вопрос связан с тем, что произошло несколько дней назад. Вряд ли Эндрю чувствовал за это вину. Хотя, учитывая, как много неожиданных вещей Нил узнавал о нём время от времени, это вполне реально. Эндрю, в целом, не засранец. Странно то, что он может испытывать вину по отношению именно к Нилу. По крайней мере, он выглядел не особо раскаивающимся за то, что толкнул юношу на стекло в первые дни их «знакомства». — Эндрю, к чему ты ведёшь? — Я ненавижу тот факт, что ты не можешь заткнуться хотя бы на минуту. — Я знаю. Спасибо за комплимент. Так почему ты всё равно здесь? — Мне интересно узнать, что ты вспомнил. Вот и всё. — Я ощущаю себя обманутым. Будто бы это нечестный обмен информацией, — Нил хмыкнул. — Я слишком погорячился с вопросом. — Сделки с злыми чернокнижниками редко бывают честными. Разве ты не заметил, что в какой-то момент отдал всё, что мог? — Это низко, господин Чернокнижник. — Если это шутка про рост в стиле Ники, то я тебя придушу, — тон, с которым он это произнёс, однако, был больше скучающим, чем злым. Полуэльф фыркнул и слегка улыбнулся. — Попробуй, задуши меня. Тебя никто не остановит. Только помни, я буду тебя преследовать, пока твоя чернокнижья задница не состарится. — Упаси Богини, — отмахнулся от него Эндрю. Нил вновь хмыкнул и замолчал. Все мысли о драматичном прошлом почти не имели значения сейчас, пока они перекидывались колкостями. Но юноша знал, что ему в любом случае придётся это разворошить. — Я полукровка, — сказал Нил неожиданно и, опираясь рукой о деревянный пол, поднялся на ноги. Он ждал, что Эндрю будет недоволен, но тот лишь пожал плечами. — Это всё? — спросил его чернокнижник, поднимаясь следом. Они так и стояли друг напротив друга: один — удивляясь, а другой — явно умирая от скуки. — Разве этого не достаточно? — Не сочти за грубость, но я, если и не знал, то точно догадывался. Буду честен, я думал, что ты просто скрываешь. Как и обычно. — Нет, я не знал?.. Нил выглядел дезориентировано. Странно было осознавать тот факт, что он знал о себе меньше, чем Эндрю знал о нём. Впрочем, уже не в первый раз. — Ну, я рад, что ты узнал. — И часто ты встречаешь полуэльфов? — спросил Нил. — Кто я вообще такой? Чернокнижник явно смыслил в этом гораздо больше самого Нила. Нет, конечно, он представлял, что он может делать со своими слабенькими магическими способностями — они, кстати, часто пригождались в бегах. Но всё-таки существенно и глубинно юноша про себя и свои возможности ничего не знал. — А что ты хочешь услышать? — Ну, всё? — Я не энциклопедия. Если хочешь узнать — почитай в книжках. Эндрю скептически перевёл взгляд на книжный шкаф позади Нила. Тот повернулся и покачал головой. — Ты думаешь, что я пойму хоть слово в этих твоих заумных книжках? Чернокнижник, кажется, слегка удивился, но Нила это не волновало. Да, он не мог нормально читать! Вряд ли образование было первостепенной задачей в бегах. И пусть мать учила его читать и писать, но обычно только на человеческом языке её страны. Считалось, что общеэльфийский Нил знает и так. Это, конечно, частично было правдой. Он же говорил на нём и вполне свободно. Но чтение ему давалось с трудом. Взять хотя бы эти «Нильские сказки». Понимать, о чём идёт речь, не составляет труда, но отдельные фразы вводят в ступор. А это детская книжка! — А с этого момента поподробнее, — заинтересовался Эндрю. В мягком жёлтом свете его ухмылка была еле различима. — Я не смогу прочитать любую из тех книг, что ты мне подсунешь. Ладно, нет, частично смогу. — Ты не умеешь читать? — Да умею я читать! Просто иногда не понимаю значений слов. Эндрю молчал пару секунд, а потом расхохотался. Так неожиданно и резко, что Нила даже слегка передёрнуло от неожиданности. — Наш кролик не умеет читать! — Это не смешно! — нахмурился Нил, уже собираясь выпроводить Эндрю. Идея, конечно, так себе, учитывая, что это буквально была комната чернокнижника, до того момента, пока сам полукровка здесь не появился. — По-моему это пиздец как уморительно! — возразил он. Нил ничего не ответил. Всего лишь отошёл к кровати и, усевшись на неё, прожигал эльфа взглядом. Помощь свою тот вряд ли предложит. Придётся смирится и узнать всё от кого-нибудь другого. Например, от Би. А что? Хороший вариант. Она, по крайней мере, точно не довела бы Нила до бешенства. — Чем ещё удивишь? — спросил Эндрю, а Нил ещё больше нахмурился. — А не пойти бы тебе нахуй? — ответил Нил, но, конечно, не на общеэльфийском, а на языке матери. Пусть почувствует себя на месте юноши. — Что ты сказал? — Эндрю напрягся. О, не нравится, когда не можешь понять, что тебе говорят? Ну, так поучи язык, неуч. — Я сказал, — повторил он на другом языке. — Сходи-ка нахуй. — Это не смешно, обуза. — Разве? По-моему, пиздец как уморительно. Хорошо, Нил. Один-один. Теперь можешь успокоиться. — На каком языке ты говоришь? — На одном из человеческих, — уже нормально изъяснился юноша. — Теперь ты понимаешь, в чём идея? Я не умею нормально читать на общеэльфийском, потому что никогда этому особо не учился. — Это всё равно странно. Почему тогда ты говорил на общеэльфийском, когда проснулся? И испугался, когда заговорил на другом языке в первый раз? — Я понятия не имею, чернокнижник. Хотел бы я знать, что происходит в этой черепушке, — он постучал себе по виску. — Но я не знаю. В любом случае, тебе стоит идти. Скоро охота. Мне нужно подготовиться. Эндрю задумчиво кивнул, промедлив ещё пару мгновений, а после вышел из комнаты, даже ничего не сказав. Да, очень мило. Впрочем, у них и так был вполне плодотворный разговор. Конечно, Нил для себя почти ничего не выяснил, но плевать. По крайней мере, волнения по поводу его прошлого слегка ушли на второй план. Да и по поводу Ники — тоже. А уж после охоты он наверняка будет спать мертвым сном.