***
Когда я спустился вниз, то услышал с кухни заливистый смех мамы. — Дон, отпусти! Ответом был лишь смех отца. Я осторожно заглянул и увидел следующую картину: мама что-то помешивала в сковородке, пока папа пытался ее щекотать. Я стоял в проёме двери и с улыбкой смотрел на родителей. А ведь ты прав, дедушка, я всегда хотел такие отношения, как у родителей. И первое, что я подумал, когда Рейчел отказалась полететь со мной — это то, что она не похожа на мою маму. Кстати, о Рейчел. За эти дни, что я был в Нью-Йорке, она позвонила мне два раза. Поговорили мы довольно сухо, и она, видимо, поняла, что я до сих пор обижен. Хотя, обида не то слово, я был разочарован. Я не смогу простить ей этот поступок, а самое главное, что я не хочу его прощать. В конце нашего последнего разговора мы сошлись на том, что нам нужно поговорить лично. Что ж, разговор предстоит нелегкий. Пока я предавался своим мыслям, родители заметили меня. — Ой, Перси, ты уже спустился, — с улыбкой сказала мама и шутливо добавила: — Забери, пожалуйста, своего отца, — она игриво толкнула его, — расставьте тарелки. Отец, широко улыбаясь, стащил кусочек перца из сковородки, оставил на щеке мамы поцелуй и потянулся к шкафу, где стояли тарелки. Я, не переставая улыбаться, достал приборы и бокалы для вина. Когда мы расселись за столом, я, взглянув на родителей, спросил: — Ну, рассказывайте, что у вас за тайны? На что там вы должны решиться? Родители переглянулись и, спустя мгновение, мама заговорила: — На самом деле, никакой тайны, сынок. Мы просто не успели рассказать тебе о наших мыслях, — мама вздохнула, и я увидел, что её руки подрагивают. За нее закончил отец: — У нас есть мысль взять девочку на воспитание. — Ух ты! Это здорово! — воскликнул я, расплываясь в улыбке. Зная, как родители хотели ещё и дочь, я искренне радовался их решению. — Значит, ты поддерживаешь нашу задумку, Перси? — спросила мама. — Ну, разумеется, — не переставая улыбаться, ответил я. — Неужели, вы сомневались во мне? — Ох, нет, конечно. Ты же уже взрослый. Мы, конечно, думали с папой, что, возможно, нам лучше дождаться внуков, но внуки — это не дети. Я кашлянул и произнес: — Ну, внуков, думаю, придется подождать, учитывая последние события. Я провел рукой по волосам и, вздохнув, сказал: — Ладно, не будем ходить вокруг да около. Что вы можете мне сказать по поводу дедушкиного условия? Родители переглянулись, и мама поинтересовалась: — Для начала, скажи нам, пожалуйста, что у тебя с Рейчел? — Уже ничего. Как только она вернётся в Нью-Йорк, мы расстанемся. И это не связано с завещанием, — ответил я, после чего рассказал о причинах своего решения. — Что ж, — нарушил молчание отец, — этого и следовало ожидать. Хорошо, что это случилось сейчас, а не позже, когда расставание доставило бы вам обоим еще больше боли и вдобавок проблем. Я удивленно выгнул брови. На мой невысказанный вопрос ответила мама: — Перси, мы сразу поняли, что сильных чувств между вами нет. Это было видно. — Со стороны всегда виднее, — добавил папа. — Но почему… вы молчали? — непонимающе спросил я. — Вспомни, что мы тебе сказали, когда ты сообщил о своём решении сделать предложение Рейчел, — сказал отец. — Вы спросили, уверен ли я и, что я должен подумать, — удрученно произнёс я. Мама накрыла мою ладонь своею и тихо сказала: — Пойми, Перси, родители не имеют права вот так просто озвучивать свое мнение относительно любовных отношений детей. Если бы ты пришёл к нам за советом, мы бы сказали тебе все, что видим. Но в остальных случаях… Мама замолчала, заговорил отец. — Родители, бывает, ошибаются в своих суждениях, поскольку видят перед собой лишь оболочку отношений. Вы гораздо больше раскрываетесь перед друзьями в силу одного возраста и отсутствия стеснения, которое есть перед старшим поколением, поэтому, зачастую, друзья — самые лучшие советники. Но в вашем с Рейчел случае было сразу понятно, что это не на всю жизнь. Ты смотришь на неё, как на любую другую девушку. — Нет блеска в глазах, — закончила мама. Мы ненадолго замолчали, принявшись за еду. Я укладывал в голове все, что услышал. Через несколько минут я снова заговорил: — Ну, и что вы думаете по поводу брака с Аннабет? — Скажем так, — начал отец, положив столовые приборы на тарелку, — нам будет очень обидно, если акции уйдут в чужие руки, ты сам знаешь, сколько сил вложено в семейный бизнес. Но… Перси, мы никогда не будем в обиде на тебя или Аннабет, если вы пойдёте против воли деда. Это ваши жизни и вы вольны ими распоряжаться по своему усмотрению. — Мы примем любое твоё решение, Перси, — добавила мама. Я снова провел рукой по волосам, вздохнул и, смотря в тарелку, сказал: — Учитывая то, что с Рейчел все кончено, я не вижу ничего страшного в женитьбе на Аннабет. В конце концов, три года — это не целая жизнь, и нам будет не сложно начать все заново после развода. — Если, конечно, вы разведетесь, — произнесла мама, и я поднял на неё удивлённый взгляд. Она улыбалась. И мама туда же, что ли?! Переведя взгляд на папу, я увидел, что он тоже улыбается. — Тааак, с этого места поподробнее, пожалуйста, — попросил я. — Что ты хочешь услышать от нас, сынок? — спросила мама, улыбаясь. — Хотя бы, почему вы так хитро улыбаетесь? Отец усмехнулся. — Давай так, Перси, мы не хотим, чтобы наше видение данной ситуации как-то повлияло на твои возможные чувства к Аннабет. — Брось, пап, мне же не пятнадцать лет, когда родители говорят: «Смотри, какая девочка, обрати на неё внимание», и ты невольно начинаешь смотреть на неё. — И правда, — согласился отец. — Перси, — снова заговорила мама, — жизнь сама все расставит на свои места. Мы очень любим тебя и очень любим Аннабет. Если вы будете вместе, мы будем только рады. Но не нужно заставлять себя влюбляться. — То есть, вы считаете, что мы подходим друг другу? — уточнил я. Мне и правда было интересно услышать их мнение. — Перси, мы считаем, что вы оба молоды, красивы, умны и вполне можете составить пару. Но это лишь наше мнение. Родители переглянулись, и я, прищурившись, сказал: — Что-то вы не договариваете… Мама усмехнулась и произнесла: — Сынок, — мы не хотим, чтобы ты опирался на наше мнение. — Кхм, ладно, — пошёл я на попятный. — В любом случае, Аннабет может отказаться. У неё есть парень, которого, как я понял, обожает тётя Минерва. — Вот только сама Аннабет его не любит, — сказала мама. Я снова вздернул брови и спросил: — Очередное наблюдение? Мама пожала плечами и ответила: — Люк для нее всего лишь друг. К тому же, Аннабет ему благодарна. Люк, скажем так, спас её от… кхм… некоторых неприятностей. — Это мягко сказано, — кашлянув, добавил папа и хотел продолжить, но мама осекла его. — Не нужно, Дон. Если Аннабет захочет, она сама расскажет. Хм. — Боже! — воскликнул я. — Что за тайны Букингемского дворца! Может, вы ещё и условия завещания знали? — Нет, Персей, — незамедлительно ответил папа, — но мы с мамой знали, что дедушка хотел свести вас с Аннабет. Он хотел купить вам квартиры на одной лестничной площадке, чтобы вы часто виделись и, возможно, заходили друг к другу в гости. Я тихо рассмеялся и, часто замотав головой, сказал: — Ну, Купидон… — Да, — задумчиво и в то же время грустно произнёс отец, — смерть вмешалась в его планы, и он решил поступить более радикально. Повисла не долгая пауза. — Ладно, мальчики, — обратилась к нам мама, — предлагаю закончить этот разговор и продолжить ужин, пока еда не остыла. Мы с папой не возражали. До конца ужина мы более не поднимали тему завещания. Правда, после папа звал меня в кабинет для задушевного разговора, но я не был к нему готов. Мне нужно было привести мысли в порядок, поэтому я взял машину в гараже и поехал к океану.***
— Итак, — начал мистер Андерсон, когда мы снова собрались в той же комнате, что и накануне, — для начала позвольте вручить вам некоторые документы и драгоценности, что были оставлены мистером Джексоном. Произнеся, это нотариус вручил моей маме и Аннабет шкатулки. Мне он протянул папку в твердом картонном переплете. Точно такую же папку вручил и Аннабет. Внутри своей папки я обнаружил документы на яхту, ключи и договор банковского счета. — Ну, а теперь, — я поднял глаза на нотариуса, — мистер Джексон, мисс Чейз, каково ваше решение относительно брака? Я бросил беглый взгляд на сидящую слева от меня Аннабет и ответил за нас двоих: — Мы согласны с условием, указанным в завещании. Аннабет кивнула, подтверждая мои слова. — Замечательно, — произнёс мистер Андерсон, улыбнувшись, и продолжил, — тогда я могу озвучить вам условия вашего проживания в браке. Я сцепил руки в замок и приготовился слушать. — Как я уже сказал, — начал нотариус, — основным условием является ваше совместное проживание в течение трех лет после заключения брака. Причем жить вы должны вдвоем. Исключение составят лишь ваши дети, если они у вас появятся. — Иными словами, — услышал я голос тети, — жить с родителями они не могут? — Нет, миссис Чейз, — подтвердил нотариус и, как мне показалось, подавил улыбку. Жить с тетей я бы все равно не стал. — Вторым условием является обязательное ежегодное медицинское обследование на предмет возможности рождения вами наследника. Первое такое обследование вы должны пройти в течение двух месяцев со дня заключения брака. — А это еще зачем? — удивилась Аннабет. — Это как раз неудивительно, — сказал отец, — хоть мама с папой и любили нас с Минервой как родных, но они так и не смирились с тем, что не смогли стать полноценными родителями. Поэтому мы с Минервой проходили такое обследование начиная с восемнадцати лет пока не родились вы с Перси. — Ясно, — кивнула Аннабет и снова перевела взгляд на нотариуса, который тут же продолжил: — В целом, это все, господа. Но есть некоторые нюансы, которые вытекают из основного условия. Он сделал паузу, будто подбирая слова, после чего заговорил: — Как вам известно, в законодательстве есть понятие брака, но нет понятия фиктивного брака. Поэтому собственники Нью-Йорк Корпорэйшн смогут обратиться в суд и оспорить ваше право на наследование акций, если смогут доказать, что ваш брак фиктивный. — Что вы хотите этим сказать, мистер Андерсон? — спросил я, пока не совсем понимая, к чему он клонит. — Только то, мистер Джексон, что ваш брак с мисс Чейз не должен быть фиктивным в глазах окружающих. — Вы хотите сказать, что мы должны где-то появляться вместе, — уточнила Аннабет. — Именно, мисс Чейз, — улыбнулся нотариус. — К тому же, ваш дедушка немного отсрочил возможные судебные тяжбы. У меня есть распоряжение, по которому акционеры Нью-Йорк Корпорэйшн будут извещены об упоминании их в завещании лишь спустя год после смерти мистера Джексона. Таким образом, в течение года вас никто не будет беспокоить, а за это время вы должны стать в глазах общественности счастливой парой. К тому же, у меня должны быть доказательства этого, которые я бы смог предоставить в суд. — Доказательства? — непонимающе спросила Аннабет. — Да, мисс Чейз. Фотографии, статьи из журналов, возможно видеозаписи. — Видеозаписи? Какого характера, простите? — не удержавшись, съязвил я, иронично выгибая бровь. Разумеется, Аннабет уловила в моем вопросе явный пошлый контекст и не оценила это. Ткнув в моё плечо пальцем, она прошипела: — Еще одна такая шутка, Джексон, и ты останешься без наследства. — Но это смешно, Аннабет! — уже серьезно воскликнул я. — Какие доказательства?! Вы будете следить за нами, мистер Андерсон?! — Боже упаси, мистер Джексон, — нотариус развел руки в стороны. — Я появлюсь в мэрии на заключении вашего брака и ежегодно буду запрашивать копии результатов вашего с мисс Чейз обследования. Остальное я буду брать из прессы. Поскольку вы с мисс Чейз относитесь к высшему обществу, вы периодически будете посещать различные мероприятия: выставки, благотворительные балы, бизнес-форумы и так далее. К тому же, мистер Джексон, учитывая вашу некоторую популярность, вы с мисс Чейз будете постоянно под вспышками камер. Не успел я выразить свое согласие с вышесказанным, как услышал едкий голос тети: — О какой популярности вы говорите?! Персей, что ты уже успел натворить?! Я и так в ужасе от того, что Аннабет, пусть и ненадолго, но станет твоей женой, так еще и… Я громко рассмеялся, чем перебил ее. — Знаете, тетя Минерва, — сквозь смех произнес я, — я тоже мечтал не о такой теще, как вы. Аннабет хохотнула, и я перевел на нее свой взгляд. — Не волнуйся, Чейз, в желтой прессе я не значусь. — Только в белой, — хохотнув, сказал отец. — Опустим этот момент, — кашлянув, сказал я, и обратился к нотариусу: — Грубо говоря, мистер Андерсон, мы должны появляться вместе на общественных мероприятиях в качестве пары. Правильно я вас понял? — Да, мистер Джексон, все верно. И позвольте дать вам совет — не предавайте огласке вашу женитьбу. Если вы будете просто парой, живущей вместе, к вам будет меньше внимания со стороны СМИ. Пусть о том, что вы с мисс Чейз женаты, знают только самые близкие люди. — В этом есть смысл, — хмыкнув, сказала Аннабет. — Если не будет возражений, то я уточню в мэрии по поводу регистрации вашего брака, поскольку что-то мне подсказывает, вы сами не особо горите желанием этим заниматься. — Будем признательны, мистер Андерсон, — поблагодарил я. — Что ж, думаю, мы закончили. Я оставлю вам свою визитку, мистер Джексон. Если возникнут вопросы, звоните. Я кивнул и спрятал бумажку во внутренний карман пиджака, после чего перевел взгляд на Аннабет. Нам нужно было поговорить, но делать это под зорким взглядом её мамы мне не хотелось. Поэтому, когда все начали выходить из комнаты, я взял Аннабет за локоть и слегка потянул в сторону. Она поняла мой жест. — Давай не здесь поговорим, Перси, — произнесла она, когда мы отошли к шкафу, — запиши мой номер, позвони позже. — Хорошо, — согласился я. Едва я сохранил номер, как на экране появилось фото Рейчел, извещая о входящем звонке. Я сделал несколько шагов в сторону и ответил: — Да, Рейч. — Привет, Перси. Я в Нью-Йорке, прилетела пораньше. Но завтра снова улетаю. Мы могли бы встретиться сегодня? Раньше меня, конечно, озадачил бы её отъезд, но сейчас мне было удивительно безразлично, куда и, главное, с кем она улетает. Я кинул взгляд на часы. — Через два часа в том кафе, где мы были на Рождество. Помнишь? — Да, конечно. До встречи. — До встречи. Я нажал на отбой и приложил свободную руку ко лбу, устало прикрыв глаза. Ненавижу прощания. Открыв глаза и подняв голову, я увидел, что Аннабет смотрит на меня понимающим взглядом. К её уху был приложен телефон, видимо она ждала ответа на свой звонок. Она слегка улыбнулась мне, и я вернул ей улыбку. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, после чего Аннабет поздоровалась с невидимым собеседником и вышла в другую комнату, чтобы спокойно поговорить. И, по-моему, я знаю, кому она звонила.***
Кафе с названием «У парка», разумеется, находилось у входа в Центральный парк. На самом деле, это было не совсем кафе, скорее кофейня, и в нем готовили потрясающе вкусные десерты. Это заведение всегда пользовалось популярностью, поэтому я нисколько не удивился, когда понял, что скорее всего не найду парковочного места. Мне осталось проехать всего лишь один ряд парковки. Практически в самом конце мне улыбнулась удача, я услышал рев мотора спортивного автомобиля, и с парковки в обратную от меня сторону вылетела Porshe. С чувством полного удовлетворения я занял освободившееся место и пошёл к входу в кафе. Там меня уже ждала Рейчел. — Привет, — улыбнулась она, — увидела, как ты кружишь по парковке и решила подождать тебя, — произнесла девушка и подставила мне щеку. — Привет, — я поцеловал её и вежливо спросил, — как долетела? Пока мы искали свободный столик, Рейчел жаловалась на турбулентность и шумных детей в самолёте. На улице все места были заняты, а вот в самом кафе было достаточно свободно и тихо. К тому же столики отделялись друг от друга ширмами, что позволяло спокойно поговорить. Едва мы сели за столик, расположившийся практически в углу заведения, к нам подошёл официант. Я заказал для Рейчел капучино и десерт, для себя — двойной эспрессо. Едва официант отошёл от нас, я открыл рот, чтобы начать разговор, но Рейчел перебила меня: — Подожди, Перси, — она вздохнула, — я знаю, что ты хочешь мне сказать, а потому позволь мне, пожалуйста, сохранить женскую гордость и расставить точки самой. Я усмехнулся и сделал приглашающий жест рукой. — Я много думала, когда ты уехал, и пришла к выводу, что мы абсолютно не подходим друг другу для семейной жизни. Встречаться — это одно, а создавать семью — это другое. Я не смогу дать тебе то, чего ты хочешь, а ты никогда не смиришься с той свободой, которой я хочу. Пойми, я хочу спать одна, не желаю, чтобы меня видели не накрашенной или думать о том, что я должна приготовить еду. Я — художник, Перси, а потому ценю свободу и независимость. Я прекрасно понимаю, что предала твои чувства в тот момент, когда отказалась лететь с тобой в Нью-Йорк, ведь я ничего не забыла. Я помню твою поддержку, твои опухшие от усталости глаза, когда ты писал курсовую и одновременно вёл переговоры прямо из больничного коридора, не желая оставлять меня одну, сидящую у постели матери. Прости меня, но я не смогла так. Не смогла бросить важное для себя ради другого человека, и это о многом говорит. Рейчел вздохнула, но тут же продолжила: — В общем, Перси, я благодарна тебе за эти два года. Мне было безумно хорошо с тобой. Ты же знаешь, ты единственный, кто задержался около меня больше, чем на три месяца. Она замолчала, тогда заговорил я: — Я тебе тоже благодарен, Рейчел. Но ты права, мы разные. Мне не столько больно от твоего предательства, сколько обидно и противно. В общем, не будем об этом. Мне тоже было хорошо с тобой, и я хочу оставить лишь приятные воспоминания. Она улыбнулась, хотела что-то сказать, но тут официант принёс наш заказ. Я сделал глоток кофе и спросил, чтобы поддержать разговор: — Значит, ты завтра улетаешь? Куда, если не секрет? — Решила немного попутешествовать. Начну с Италии, — ответила девушка и опустила глаза. Я мысленно усмехнулся. Ну, все понятно. — Между прочим, — снова заговорила Рейчел, неожиданно игриво взглянув на меня, — мы могли бы встретиться, когда я вернусь. — Зачем? — я вздернул брови, делая вид, что не понимаю. Она усмехнулась и, ведя под столом своей ступней по моей ноге, томно произнесла: — Решил изобразить кисейную барышню? Ну-ну. Я усмехнулся и сказал: — Не вижу смысла во встречах. — А приятно провести время? Я откинулся на стуле, положив руки на стол, и, глядя прямо ей в глаза, серьёзно произнес: — Рейчел, ты же знаешь, я не приемлю подобные отношения. Либо все, либо ничего. К тому же, — я наклонился, чтобы взять чашку, и с иронией в глазах спросил, — как же тот, с кем ты улетаешь завтра? Я сделал глоток, после чего тихо рассмеялся, увидев, как она беззвучно выругалась. — Вот как ты догадался, Джексон? — Интуиция. К тому же, я вовсе не дурак. — Ну да, дурак не попал бы в рейтинг журнала Forbes. Я усмехнулся и сказал: — От этого рейтинга одни проблемы. Остаётся надеяться, что немного людей читает этот журнал. К тому же, мне просто повезло. — Ой, Перси, ты всегда себя недооценивал. — Ты уходишь от вопроса, Рейчел, — лукаво улыбаясь, сказал я. Не то, чтобы мне было интересно, просто моя мужская гордость требовала немного съязвить. — В постели он не сравнится с тобой, Перси, — ответила Рейчел, с игривой улыбкой глядя на меня. — И я думаю, мало, кто сможет сравниться. Я снова усмехнулся. Что ж, не буду врать — слышать такое приятно. — Ладно, Перси, — произнесла Рейчел, ставя пустую чашку на блюдце, — спасибо за кофе, мне пора, — она взяла сумочку и добавила, увидев, что я тоже хочу встать, — не провожай, не нужно. Она поднялась из-за стола и, обогнув его, остановилась рядом со мной. После чего наклонилась и обняла за шею. — Подумай над моим предложением, — зашептала она мне на ухо и приложила палец к моим губам, когда я, повернувшись, хотел сказать «нет». Взъерошив мне волосы, Рейчел ушла, не попрощавшись.***
Я лениво допивал кофе, смотря как Рейчел удаляется в сторону парковки. Удивительно, но моя голова была пуста от мыслей. Ничто не тяготило меня, на душе было спокойно. Я повернул голову и медленно обвел глазами посетителей кафе. Мимо меня прошел официант, неся в руках фруктовый десерт со взбитыми сливками к соседнему столику, что был через ширму от меня. — Аннабет, — услышал я голос официанта, — ты сегодня такая грустная, позволь угостить тебя. Этот десерт за счёт заведения. — Оу, спасибо, Карл, — услышал я голос своей двоюродной сестры и чуть не рассмеялся в голос от комичности ситуации. Подождав, когда официант уйдёт, я поднялся со своего места и заглянул за ширму. Разумеется, Аннабет знала, что я здесь. — Забавно, — стараясь не рассмеяться, сказал я. Она смущённо улыбнулась и произнесла: — Прости, Перси. Когда я поняла, что за ширмой ты, мне просто неудобно было уходить. Я честно старалась не слушать. — Ладно, Чейз, — весело сказал я, устраиваясь напротив нее, — будем считать, что у нас ничья. Я из тех же побуждений спрятался за деревом, когда ты отчитывала Кастеллана за непристойное поведение около поместья. Она так забавно вздернула брови, что я рассмеялся. — Ты кого-то ждёшь или…? — Или… — тяжело вздохнула она, и я внезапно понял, чей Porshe так лихо выезжал с парковки. Внезапно мне захотелось успокоить её, и я накрыл своей рукой её ладонь, лежащую на столе. — Не грусти, Бет. Расставаться всегда тяжело, даже если чувства были не взаимны. Она помотала головой и сказала: — Понимаешь, я очень хотела, чтобы мы остались друзьями. Я надеялась на это, но… — она запрокинула голову и часто заморгала, стараясь остановить слёзы. — Пойдём в парк, — неожиданно предложил я, — с меня мороженое. Аннабет искренне улыбнулась и кивнула. Попросив счёт и расплатившись, мы вышли из кафе и пошли в парк.***
Мы гуляли уже второй час. Покормив уток на пруду и купив мороженое, мы тихо шли по дорожкам парка, непринуждённо беседуя на разные темы. Я рассказывал Аннабет о своей учёбе в Оксфорде, она мне о своём выборе университета. — Вначале я думала поступить в какой-нибудь университет Лиги Плюща, но потом сделала выбор в пользу Нью-Йорка, ведь здесь наша фирма, а у меня есть мысль устроиться хотя бы на полставки в отдел проектирования. Правда, маме эта мысль не нравится. Она сказала, что пока я не закончу хотя бы один курс, даже не думала об этом. — Почему? — искренне удивился я. — Она считает, что одного таланта мало, и я должна что-то из себя представлять, потому что ко мне будет пристальное внимание со стороны сотрудников. — Ерунда, — не согласился я, — да, конечно, тебя будут оценивать, как дочь одного из владельцев, но тебя же не начальником отдела назначат и не дадут сразу проект для разработки. С моим отцом ты не говорила об этом? — Ещё не успела. Буквально до вчерашнего дня я не хотела переступать через маму. — Ясно, — понимающе сказал я. Мы ненадолго замолчали, но вскоре Аннабет, смущаясь, произнесла: — Эм, Перси, я хотела спросить… В общем, я кое-что услышала, когда ты разговаривал со своей… мммм… — Ты же старалась не слушать? — смеясь, поддел её я. — Да ну тебя! Я рассмеялся. — Прости, — я примирительно поднял вверх руки. — Я просто не мог промолчать. Что ты хотела спросить? Аннабет немного промолчала, но все же спросила: — Твоя… бывшая говорила о рейтинге Forbes. Что она имела в виду? Я вздохнул и, проведя рукой по волосам, ответил: — Недавно моё имя появилось в этом журнале в рейтинге мужчин, заработавших свой первый миллион до двадцати трех лет. — Оу, — Аннабет изумленно посмотрела на меня, а после произнесла, — теперь мне вдвойне обидно за тебя, когда моя мама так нелестно о тебе отзывается. — Брось. Я привык, — коротко ответил я, но потом добавил, — но мне приятно, что ты не разделяешь её мнение. Она снова улыбнулась и спросила: — Расскажешь, как ты этого добился? Я пожал плечами. Почему бы и нет. Я окунулся в воспоминания. Пятничный вечер в Оксфорде ничем не отличался от таких же вечеров в других университетах. Практически в каждой комнате «гудели», снимая напряжение после учебной недели. Коменданты ослабляли свой бдительный контроль, не замечая алкоголь, и игнорировали комендантский час, позволяя парням задерживаться в общежитии девушек и наоборот. Студенты, в свою очередь, старались не переходить грань и не подставлять комендантов. В один из таких вечеров мы с парнями устроили мальчишник в компании ящика пива, снеков и компьютера, на котором собирались посмотреть один из последних фильмов Marvel. В ожидании хозяина комнаты, который завис в женском общежитии, мы с Джейсоном искали фильм и обсуждали мою недавнюю победу в соревнованиях по стрельбе из лука. Наконец, дверь открылась, и Нико вернулся в свою обитель. — О, возвращение блудного сына, — прокомментировал Джейсон. — А чем вы тут с Джексоном занимались? Где кино? — Сейчас все будет, — ответил Грейс, а затем поинтересовался, — Ди Анджело, а что это за программа? Я тоже взглянул на экран, где мой друг мышкой указывал на одну из иконок, расположенных на рабочем столе. Нико усмехнулся и, подергав бровями, спросил: — Хотите повеселиться? — В каком смысле? — спросил я. Парень согнал Джейсона со своего стула, сел сам и быстро застучал по клавиатуре. На экране заморгали какие-то цифры, буквы. Я мало разбирался в информатике, лишь на пользовательском уровне, но Нико был своего рода гением. Спустя минуты две на экране появились маленькие окошки с изображением коридоров… нашего университета?!!! — Нико… — потрясённо выдохнул я. Джейсон присвистнул и хлопнул друга по плечу. — Это мелочи, — лукаво улыбнувшись, сказал брюнет, — я вчера влез в базу Пентагона и устроил небольшой переполох. Мы с Джейсоном потрясенно смотрели на друга, не зная, что сказать. Гений. Просто гений. — Но зачем, Ди Анджело? — поинтересовался Грейс, на что брюнет лишь пожал плечами и закрыл программу. — Погоди, Нико, — внезапная мысль пронзила мозг, — если ты можешь взломать любую базу, то ты, наверное, знаешь и как защитить её? — Предположим, — задумался парень. — Тогда, что нам мешает направить твои мозги не на разрушение, а на созидание? — улыбнувшись, спросил я и увидел в глазах моих друзей понимание происходящего. — Так и началось наше сотрудничество, — рассказывал я Аннабет, — Нико — мозг нашей компании, Джейсон отвечает за юридическую составляющую и бухгалтерский учёт, а я — за поиск клиентов и переговоры. — И ваша компания уже приносит такой доход? — изумилась Аннабет. — Не совсем. Просто я не тратил свою прибыль, а покупал акции, играл на бирже. Полгода назад мне повезло, купленные мною акции небольшой компании выросли в цене в десять раз. Так я и заработал миллион долларов. — Это потрясающе, Перси! — искренне изумилась Аннабет. — Мне, действительно, повезло, — пожал я плечами. — Хотя, если бы англичане не душили нас налогами, прибыль фирмы была бы значительно больше. Поэтому сейчас мы сворачиваем бизнес в Англии и начинаем его здесь. Завтра вечером у меня запланирована важная встреча. Если она будет удачной, то вскоре не только я буду миллионером. Мы немного помолчали, доедая мороженое. Мы уже повернули в обратную сторону и медленно подходили к выходу из парка. Нам осталось лишь пересечь велосипедную дорожку. — Кстати, Бет, послезавтра мне нужно улететь, поэтому, если ты не против, мы можем завтра утром съездить в дом, который построил для тебя дедушка. — Буду только рада. — Тогда я заеду за тобой. Часов в десять нормально? — Отлично. Только, Перси, — начала она, поправляя на ходу заколку в волосах, — давай лучше… Её слова потонули в детском крике, и я увидел, что на нас несутся выскочившие из-за поворота пацаны на самокатах. Действуя подсознательно, я схватил Аннабет и оттянул с дороги, прижав к себе. Пацаны промчались мимо, крикнув слова извинений в наш адрес. Я проводил их недовольным взглядом, после чего посмотрел на Аннабет, она тоже подняла на меня взгляд своих глаз. — Всё хорошо? — почему-то шёпотом спросил я, рассматривая серую радужку её глаз и замечая оттенки, которые я не видел раньше. — Да, — тоже шёпотом ответила она, смотря мне в глаза. Я не мог перестать смотреть в её грозовые глаза, меня будто затягивало в них, но вдруг услышал совсем рядом детский голосок: — Мама, а дядя с тётей сейчас будут целоваться? — Милена, сколько раз тебе говорить, что некрасиво обсуждать других, — пожурила её мама. Мы с Аннабет одновременно усмехнулись и несколько неловко отошли друг от друга. Бросив взгляд на девчушку, что уходила вместе с мамой, я увидел, как она обернулась и помахала мне ручкой. Я ответил ей тем же. В это время Аннабет нагнулась и подняла что-то с земли. — Ох, она мне нравилась. В её руках я увидел остатки заколки, которую она, видимо, выронила, когда я дёрнул её на себя. — Покажи, — попросил я. Девушка протянула мне обломки, и я понял, что кто-то из пацанов проехал по ней колесом. — Она была тебе чем-то дорога? — Нет. Просто на этой заколке была изображена сова. Я снова посмотрел на то, что осталось от заколки, и увидел, что там, действительно, вырисовывается ученая птица. — Ну, да, помню, ты часто рисовала сов на песке. — Ладно, ничего страшного, — улыбнулась Аннабет, после чего забрала у меня обломки, перешла, наконец, дорожку и выбросила их в урну, — будем считать, что это на счастье. Я улыбнулся ей, мы пошли дальше, впереди уже была видна парковка. — Ты что-то говорила мне, когда… — Ах да. Я сама заеду за тобой, Перси. Мама завтра будет дома, поэтому… — Можешь не продолжать. Хорошо. Вскоре мы подошли к машине Аннабет. — Тогда, до завтра, Перси, — сказала она, открывая водительскую дверь. — До завтра, Аннабет, — я закрыл дверь, когда она уселась, и отошёл от машины. Она отъехала, и я пошёл к своему автомобилю, доставая на ходу смартфон и набирая отца. Он ответил после второго гудка. — Да, Перси. — Пап, не отвлекаю? — Нет. Что-то случилось? — Всё хорошо. Хотел попросить у тебя контакты нашего ювелира. Отец задумчиво хмыкнул, но ничего не спросил. — Сейчас сброшу. — Спасибо, пап, — поблагодарил я и отключился. Прежде, чем сесть за руль, я кинул взгляд на выезд с парковки, где как раз поворачивала на трассу Аннабет. Что ж, дедушка. Поживём, увидим.