***
Поправив отвороты смокинга, я спустился в гостиную, где мы договорились встретиться с Аннабет в четыре часа пополудни, но едва я ступил на нижнюю ступеньку лестницы, часы оповестили о сообщении: «Зайди ко мне пожалуйста». Развернувшись, я снова поднялся на второй этаж и медленно подошёл к двери, ведущей в спальню Аннабет. Не знаю, по какой причине, но моё сердце отбивало чечетку. Я на всякий случай постучал и, услышав разрешение войти, нажал на ручку двери. Аннабет стояла посреди комнаты и была, как мне показалось, несколько растерянна. — Что-то случилось? — спросил я. — Эм-м, да… У меня на платье заело замок, помоги, пожалуйста. Произнеся это, девушка повернулась ко мне спиной. На мгновение я замер. Мне двадцать три года, и я видел много женских спин, но такого смятения не испытывал достаточно давно. На ватных ногах я подошёл к Аннабет и осторожно прикоснулся к застежке на молнии обычного платья футляр темно-синего цвета. Нужно было всего лишь освободить кусочек ткани из замка, но поскольку он застрял на середине молнии, то Аннабет не смогла снять платье, чтобы самостоятельно решить эту проблему. Я потянул ткань из замка и нечаянно дотронулся до кожи спины, от чего по ней побежали мурашки. Мурашки… Черт… По какой причине женские мурашки производят такой отклик у мужчин неизвестно, но я огромным усилием воли остановил себя от того, чтобы поймать каждую мурашку, бегущую по телу Аннабет. Сосредоточившись на молнии, я решил проблему и застегнул платье. — Готово, — слегка охрипшим голосом, произнёс я. Аннабет едва заметно дернулась, оправила платье и повернулась ко мне. — Спасибо. Ещё один плюс к тому, что я вышла замуж, — неожиданно игриво произнесла она, отзеркаливая мою фразу, произнесенную пару недель назад. Я расхохотался. Боже! Ну, как можно быть такой потрясающей?! Не сдержавшись, я притянул её к себе, поцеловал в висок и вдохнул аромат волос. Боже! Как хорошо… — Поехали, Перси, — неожиданно тихо произнесла Аннабет, когда даже уже я начал понимать, что задержал её в своих объятиях. — Эм, да, ты права, опаздывать нельзя, — пробормотал я, чувствуя себя четырнадцатилетним подростком. — Буду ждать тебя в гараже. Не глядя на Аннабет, я вышел из спальни и направился к автомобилю. Боже! Дай мне сил!***
Подписание контракта происходило, наверное, в самом ярком из отелей Тристана Маклина. Банкетный зал состоял из двух этажей, второй из которых представлял собой баллюстраду, на которой и собрались главные лица трех компаний, собирающих подписать контракт. На банкете присутствовало около пятидесяти человек. В основном это были руководители тех подразделений, что будут принимать непосредственное участие в реализации проекта и, конечно же, близкие люди руководства. Аннабет заметила Пайпер и поспешила к ней, а я направился на баллюстраду, пообещав прийти за ней, когда настанет время представить её Сатоси Ямагути. — Персей сан, — сдержанно приветствовал меня владелец Кашима Корпорэйшн. Я поклонился, сложив руки у груди. Я опущу взаимный обмен любезностями, обычный при таких встречах. Постепенно мы углубились в детали проекта, не обращая внимания на коллег, проводящих время в основном зале. — Персей сан, когда же вы познакомите меня с тем замечательным архитектором, который стал виновником всего этого безобразия? — наконец спросил Сатоси Ямагути. Я улыбнулся и произнес: — Можем устроить это прямо сейчас. Осталось лишь найти её. — Вот она, — неожиданно произнёс отец, указывая в зал головой, — танцует с вашим сыном. Я повернул голову в ту сторону, куда смотрел отец, и увидел Аннабет. В зале ненавязчиво играла музыка. Кто-то рассматривал репродукции известных картин, висящих на стенах, кто-то наслаждался апперетивом, а кто-то танцевал. Среди немногочисленных танцующих пар были и Аннабет с сыном Сатоси Ямагути. — Ну, разумеется, — неожиданно произнёс наш японский партнёр, — следовало сразу сказать, что наш архитектор не только молода, но и ослепительна красива. Мой сын всегда там, где есть красивые девушки. — Как и мой, — хохотнув добавил уже мой отец, и оба мужчины залились хохотом. А вот мне почему-то было не смешно. С непонятным раздражением я смотрел на то, как двигаются по паркету Аннабет и молодой японец, как приторно он улыбается ей и слишком близко привлекает к себе. Тем временем, Сатоси Ямагути поднёс к уху смартфон, и через несколько мгновений пара внизу перестала танцевать. Мужчина что-то сказал по-японски, и его сын поднял глаза, после чего обратился к Аннабет и предложил ей свой локоть. Я провожал их глазами, пока они не повернули на лестницу, ведущую к нам, и с большим трудом подавился желание пойти навстречу. Мне определённо не нравился этот слащавый тип. Отец опередил меня. Он сделал шаг к Аннабет и протянул ей руку. — Сатоси сан, хочу представить вам архитектора нашего проекта, мою племянницу, Аннабет Чейз. Аннабет, как и положено, склонила голову, мужчина поклонился в ответ. — Архитектор?! — воскликнул сын Сатоси Ямагути. — Невероятно! — Тео! — воскликнул его отец. — Соблюдай приличия! — Прошу прощения, господа, — не теряя лица, произнёс парень, — отец, прошу тебя представить меня нашим партнёрам. Должен признаться, Тео Ямагути оказался умным молодым человеком. Он с лёгкостью подхватил разговор о бизнесе, архитектуре и политической подоплеке бизнеса мира. Он был интересным собеседником, но то, как он смотрел на Аннабет всякий раз, как она начинала говорить, заставляло мою челюсть дёргаться в судороге. В какой-то момент разговор плавно перетек на нашу семью. — Значит, вы двоюродные брат и сестра? — поинтересовался Тео, показывая рукой на нас с Аннабет. — Не кровные, — глядя прямо ему в глаза, ответил я, — наши родители — не родные по крови друг другу. Я бросил взгляд в сторону отца и увидел, как тот прячет ухмылку. Ну, что ещё, папа? Я не прав разве? Сказал хоть слова неправды? Тем временем, секретарь отца принесла тройственный договор, и владельцы трех компаний склонились над чтением каждый своего экземпляра. Молодёжи, по сути, делать здесь было нечего. — Мисс Чейз, не согласитесь подарить мне ещё один танец, — учтиво спросил молодой японец. — Прошу прощения, но мисс Чейз обещала потанцевать со мной, — опередил я Аннабет с ответом. Японец поклонился в ответ и ретировался. Я же положил руку на спину Аннабет и направил её в сторону лестницы. — Вообще-то я не обещала тебе танец, — несколько игриво произнесла девушка, когда мы оказались на первом этаже, и я взял её за руку, чтобы развернуть к себе. — Разве я должен ждать разрешения, чтобы потанцевать со своей женой? — хотел было пошутить я, но вместо непринужденного тона послышалось ворчание с долей раздражения. Видимо, Аннабет мой тон удивил не меньше, чем меня самого, потому что девушка вскинула брови и с несколько притворным укором произнесла: — Ты не слишком-то любезен. Тео — очень милый, а главное, умный молодой человек. Ах, он уже Тео… — Был бы милым, если бы в его мыслях, ты уже не лежала бы под ним, — ответил я и покрутил Аннабет под своей рукой. Когда она снова оказалась напротив меня, в её глазах я увидел странный огонёк. — Тебе не кажется, что у тебя навязчивая мысль, Джексон? То Крис хочет затащить меня в постель, то теперь Тео… — Я говорю то, что вижу, — буркнул я. Поворот, затем ещё один, её смеющиеся глаза снова напротив моих. — Ну, конечно, ведь каждый видит и думает в меру своей испорченности, — тоном с долей озорства произнесла она. Меня словно обухом ударило по голове. Неужели настолько видно, что меня тянет к тебе? Неужели видно, что в моих мыслях я уже зацеловал каждую клеточку твоего тела? Пока я пытался собраться с мыслями и вернуть себе способность не то, чтобы красноречиво, а просто говорить, песня закончилась. — Спасибо за танец, мистер Джексон, — Аннабет сделала реверанс и покинула меня, чтобы подойти к своим родителям. В некой прострации я поймал на себе взгляд мамы и подошел к ней. — Привет, мам, — я поцеловал её в щёку, слегка приобняв. — Как дела? — Всё хорошо. Примерно через неделю мы забираем Оливию домой, она уже вполне привыкла к нам. Я искренне рад за родителей и с готовностью согласился посмотреть на фотографии своей будущей сестрёнки. С экрана маминого смартфона на меня смотрело маленькое синеглазое создание, у неё каштановые волосы и уже сейчас видно, что они будут виться. Как у Аннабет… Мама продолжила рассказывать об Оливии, но я уже не слушал её. Что мне делать? Вам знакомо чувство, когда ты непременно сейчас хочешь узнать, что будет в будущем? Когда тебе не терпится расставить все точки над «и»? Когда у тебя сосёт под ложечкой и ты не можешь больше терпеть неизвестность? Что же мне делать? Касание маминой руки вернуло меня в реальность. Я перевёл на неё взгляд. Она смртрела… понимающе, слишком понимающе, затем по-доброму усмехнулась, качнула головой и произнесла: — Есть ситуации, Перси, в которых нельзя думать только одной головой, нельзя решать за другого. Подумай об этом. Я не успел ответить, маму перехватила Венера Маклин, и они начали обсуждать предстоящий благотворительный бал. Я тоже не смог углубиться в смысл маминых слов, меня позвал отец. Какое-то время мы обсуждали дела, пока Сатоси Ямагути не произнес: — Я считаю, что Персею, как руководителю проекта, будет полезно посетить место застройки. Как считаете, Персей? На самом деле, это потрясающая по своей логичности мысль, о чем я поспешил сказать. — Тогда решено, — японец ударил себя по коленям, — завтра в ночь вылетаем в Токио. Полетите вместе с нами на моем самолёте. — Только я? Возможно стоит взять с собой нашего архитектора? — поинтересовался я, переводя взгляд на отца. — Думаю, не стоит отвлекать Аннабет от учёбы. Если понадобится её консультация, она вполне сможет дать её дистанционно. — На сколько дней планируется поездка? Поймите правильно, я должен передать дела своей фирмы моим партнёрам. — Понимаю, — кивнул мужчина, — о вашей фирме я тоже хотел проговорить, Персей. Мне весьма интересны услуги вашей фирмы. Возможно ли устроить охранную систему в новом отеле силами вашей компании? Вот это предложение! Мы пустились в обсуждение этого вопроса, а вскоре к нам присоединился Тео, и я окончательно убедился в том, что он крайне умный парень. Да, он несколько дерзок и судя по всему имеет успех у девушек, но у него есть профессиональное чутье. Мы нашли с ним общий язык и в течение следующих двух часов делились друг с другом мыслями в сфере безопасности не только будущих гостей отеля и его персонала, но и безопасности информационных данных. Развлекательное шоу, заказанное для гостей, прошло фоном, мы спустились в основной зал, когда гости уже начали расходиться. Я нашел глазами Аннабет и подошёл к ней. — Как прошёл вечер? — Неплохо, — улыбнувшись, ответила она, — ты, смотрю, все-таки разглядел в Тео положительные качества. — Ты оказалась права, он достаточно интересный парень, — нехотя ответил я и добавил, — прости, что оставил тебя одну. — Ничего страшного, ты же не должен постоянно быть рядом со мной, — она снова улыбнулась, — дядя сказал, что ты завтра улетаешь. — Да, примерно на неделю. Может, ты пригласишь подруг к нам, я бы не хотел, чтобы ты была одна. Аннабет хотела ответить, но наш диалог прервал Тео: — Мисс Чейз, позвольте, — произнёс он, а в следующую секунду протянул Аннабет небольшую корзинку очень красивых цветов нежно розового цвета. — Благодарю, — Аннабет слегка покраснела и взяла цветы, — они прекрасны. — Жаль, что вы не летите в Токио, я бы устроил вам экскурсию. — У тебя будет возможность сделать это для меня, — несколько нервно произнёс я. — Разумеется, — Тео по-свойски закинул руку мне на плечо. — Правда, у нас будет несколько иная экскурсия. По другим местам, я бы сказал, — многозначительно произнёс Тео и рассмеялся. Я кашлянул. Этого мне только не хватало. — Насколько я помню, вы собирались работать в Токио, а не развлекаться? — вздернув брови, спросила Аннабет. — Это само собой, мисс Чейз, но мы же должны расслабиться после долгого полёта, посетить спа-центр, насладиться танцами гейш. — Прекращай, Тео, а то я захочу полететь с вами, — рассмеялся мой отец, я же посмотрел на Аннабет. Она была недовольна. Хм. — Подумай, Дон, — начал Сатоси Ямагути, — танцы гейш — незабывающее зрелище, это очень красиво, женственно и чувственно. Папа снова рассмеялся и, обняв маму, произнес: — Не в этот раз. Пусть молодёжь развлекается, иногда полезно сделать паузу. Паузу… В чем паузу, папа? Ещё несколько минут обмена любезностями, и мы, наконец, проводили наших японских гостей. — Я мечтаю снять каблуки, — неожиданно послышался голос Аннабет. — Думаю, мы уже можем уехать, — улыбнувшись, ответил я. Мы подошли к нашим родителям, чтобы попрощаться. — Хочу поздравить вас обоих. Должна признать, что вы хорошо поработали. Но это только начало, и вы не должны расслабляться, — произнесла моя тётя. — Спасибо, мама, — ответила Аннабет. Я же не мог не съязвить: — Из ваших уст, тётя, это не бальзам, а прямо-таки божественный эликсир для моей души. — До чего же ты дерзок, Персей, — не промолчала тётя. — Мужчина должен быть дерзким, не так ли? — улыбнувшись, парировал я. — Риторический вопрос, дорогой племянник. Предлагаю закончить дискуссию. Да, я и не начинал ещё… Но, едва я приготовился открыть рот, как почувствовал острожное поглаживание сквозь ткань пиджака чуть выше локтя. Я повернул голову в сторону Аннабет и встретился с её взглядом. Не нужно… Нет, её глаза не просили, они давали совет, и я ответил ей также — взглядом. Ты права. Видимо, наш зрительный контакт затянулся, потому что рядом возникла неловкая тишина. Переведя взгляд обратно на родителей, мы попрощались с ними и поехали домой. По дороге мы обсуждали мой отъезд в Токио. Аннабет говорила о том, что я должен посмотреть на участке, предназначенном для застройки, какие данные сверить с официальными документами. Разумеется, я и сам знал все эти моменты, но внимательно слушал девушку, не перебивая её. Во-первых, услышать мнение другого очень полезно, а, во-вторых, мне было безумно приятно, что моя… хм… В общем, Аннабет так умна и образована в свои восемнадцать лет. Я поймал себя на мысли, что нам легко друг с другом, и мне очень не хотелось бы все усложнять, но вместе с тем я понимал, что мы уже не останемся друзьями. Это невозможно. Отец прав, иногда нужно сделать паузу. Осталось продержаться до завтрашнего вечера, и у меня будет возможность спокойно подумать обо всём. Один день…***
Вылет в Токио был назначен на шесть часов вечера. День прошёл в суете. Я попросил приехать парней к нам с Аннабет, чтобы оперативно рассказать им о новых планах. Нико тут же начал обмозговывать новую систему защиты, а Джейсон принялся изучать юридическую составляющую международных договоров. Аннабет один раз позвала нас выпить кофе, после чего ушла в свою комнату и занялась учёбой. Таким образом, мы практически не виделись в течение дня, что было мне лишь на руку. Прощание с Аннабет вышло скомканным. Она то ли была занята, то ли недовольна. Сказала, чтобы я звонил с любым вопросом, не взирая на разницу во времени, пожелала удачи и посоветовала не терять головы. На этом все. Я не стал задумываться о причинах такого настроения, попрощался и уехал на такси в аэропорт. В Японии мы приземлились, около 10 часов утра по Нью-Йоркскому времени. В Токио же стрелка уже перевалила за одиннадцать часов вечера. В аэропорту нас уже ждали два автомобиля. На одном уехал глава компании, предварительно пригласив меня на завтрашний обед. Водителю второго автомобиля было поручено отвезти меня в элитный небольшой отель, принадлежащий семье Ямагути. Этот отель был направлен на элитных гостей Токио и располагался в Гинзе — фешенебельном торгово-развлекательном районе. Тео поехал вместе со мной. Район пестрел яркими вывесками и рекламой, напоминая Лас-Вегас. Автомобиль остановился возле невысокого, но очень стильного здания. — В нашем отеле располагается один из самых престижных спа-центров Токио, — пояснил Тео. — Здесь не только можно расслабиться телом, но и душой. Мы прошли в небольшой салон с мягкими диванами и приглушенным светом, нам подали напитки, а через несколько минут началось выступление гейш. Должен признаться, я никогда не понимал красоты их творчества, но как образованный и воспитанный человек понимал, что в каждой стране есть свои традиции, поэтому приготовился с вежливым интересом наблюдать за девушками. Вот только внезапно я понял, что не могу оторвать от гейш взгляда, и меня искренне восхищает их умение обращаться с веерами, а музыка, льющаяся из сямисэна и фуэ, будто очищает душу. Когда представление было окончено, я с удивлением обнаружил, что прошло почти два часа с нашего прихода. Тео смотрел на меня с пониманием и вежливой улыбкой. — Впечатлен? — по-хорошему усмехнувшись, спросил он. — Не то слово, — абсолютно искренне ответил я. — Что ж, души мы очистили, пора взяться за тела. Пойдём, — он хлопнул меня по плечу. Мы поднялись на второй этаж, где был спа-центр. К сожалению, Токио не мог похвастаться наличием природных горячих источников, поэтому в этом спа-центре вода подогревалась искусственно. Но, несмотря на рукотворность, бурлящие бассейны так и манили тут же в них окунуться. Мы выполнили все необходимые процедуры, после чего обернувшись полотенцами, прошли к бассейну, который, как я понял, был предназначен только для нас. Нам подали прохладительные напитки, и я погрузился по грудь в воду и… не понял, что же со мной произошло, потому что абсолютно не почувствовал погружения. Всё дело в том, что температура воды была идентична температуре тела. Это было необычно и в тоже время приятно. Наверное, так себя чувствует младенец в утробе матери. Учитывая, что я был полностью обнажен, сравнение было более, чем уместным. Я подплыл к бортику и устроился в том месте, откуда должны были забить струи воды, что вскоре и произошло. В целом, ничего необычного, подобное можно встретить в любом спа-центре, лишь с тем отличием, что бассейны были наполнены минеральной водой, иммитируя настоящие источники. Я расслабился, позволяя воде забрать всю усталость сегодняшнего дня. Ещё полчаса здесь, затем в сауну, и я с удовольствием оказался бы уже в постели, но у Тео, по всей видимости, были другие планы. Мои глазы были закрыты и лишь по стуку закрывшейся двери, я понял, что к нам кто-то зашёл. — А вот и девочки, — послышался довольный голос Тео. Черт… Девушек было двое и одного взгляда на них хватило слихвой, чтобы понять, кто к нам заглянул. Многие считают, что гейши — это проститутки, но это не так. Само слово «гейша» переводится, как человек искусства. Гейши развлекали танцами, пением, разговорами, но не торговали собой. Сексуальные утехи были задачей юдзё. Именно последние к нам и пожаловали. — Тео, я пас, — произнёс я, глядя на то, как девушки скидывают с себя полотенца, оставаясь абсолютно обнаженными. — Да, брось, Перси. Мы же отдыхаем! Насколько я знаю, ты свободен, позволь себе расслабиться. Уж, поверь мне, — его голос понизился до шепота, — американки не умеют того, что могут эти девочки. Ты только взгляни, какие красавицы. Я кашлянул. Девушки и правда были красивы, и я невольно смотрел на то, как они приближаются к краю бассейна, осознавая, что некоторые части моего тела предательски реагируют. И все же, нет. Я оглянулся в поисках своего полотенца и уже хотел было вылезти из бассейна, когда поймал взгляд девушки, плывущей ко мне. Я на мгновение замер, и этого времени хватило для того, чтобы девушка подмигнула мне и скрылась под водой рядом со мной. Не успел я подумать о причинах такого поведения, когда моих бёдер коснулись руки, а возбужденная плоть оказалась в плену горячего ротика. Твою мать! Я никогда не был с проституткой… Это противоречит моим принципам… Но я нахожусь в чужой стране и, возможно, мой отказ оскорбит моих новых партнёров… Сотни мыслей пронеслись в голове. Мне одновременно хотелось оттолкнуть девушку и в тоже время притянуть её голову к низу своего живота. У меня не было секса больше двух месяцев. И мне никогда не делали минет под водой. Очередное движение её языка заставило меня выбросить все мысли из головы. Я откинулся на бортик бассейна и раскинув руки в стороны блаженно застонал. Эта девушка явно знала толк в том, что делает. Каждое движение её рта вызывало дрожь и все больше подводило меня к пику, который мне очень хотелось отсрочить. Но остатками сознания я понимал, что она не может долго находиться под водой без воздуха и как бы мне не хотелось продлить эту пытку, она будет вынуждена остановиться и вынырнуть. Поэтому я не стал противиться накатывавшей волне удовольствия и, стиснув руки в кулаки, кончил прямо ей в рот. Девушка вынырнула и улыбнулась мне. Я кивнул ей головой и улыбнулся в ответ, но спустя секунду разум полностью вернулся ко мне. Плотские наслаждения — это наркотик. В процессе получения удовольствия для тебя все правильно, тебе не хочется прекращать начатое, да ты зачастую и не можешь прекратить, ты хочешь больше и больше, в голове рисуются образы продолжения, но… Стоит лишь дойти до пика и наступает отрезвление. Если все произошедшее было обдуманным решением, то отрезвление не приносит разочарования, в противном же случае в груди остаётся неприятный осадок. Я практически физически чувствовал, как в груди осядает чувство неправильности происходящего и… вины. Я махнул рукой Тео, показывая, что ухожу. Он хотел было возразить, но девушки, расположившиеся рядом, отвлекли парня, и он махнул рукой мне в ответ. Не глядя на девушек, я вылез из бассейна и прошёл в душ. Надеюсь, юдзё не последуют за мной. Пусть развлекаются с Тео. Я не стал мыться в спа-центре, а сразу поднялся в свой номер, где встал под душ. Если бы все неприятные чувства можно было бы также легко смыть, как и грязь с тела. Я стоял под душем и все больше ощущал, как мне гадко. Аннабет… Я понимаю, то, что произошло, с натяжкой можно назвать изменой. Нет, я не из тех, кто не считает минет изменой. Это измена, но… Мы с Аннабет не вместе. В смысле юридически мы женаты, но официально мы не вместе. И все же… Почему же на душе так гадко? Я пытался найти себе оправдания, но не мог. Возможно, вам знакомо то ощущение, когда вы хотите поскорее все обсудить и помириться с тем, кого обидели? То же чувство посетило и меня. На часах было два часа ночи, значит в Нью-йорке было три часа дня. Я спешно покинул душ и написал Аннабет. «Как дела? Ты занята?» «Я ещё в университете. У меня лекция. Что-то случилось? Почему ты не спишь? У вас же ночь». «Пока не хочется спать. Тео знакомил меня с местным искусством». «Ясно. Прости, мне некогда. Отдыхай, Перси». Либо у меня паранойя, либо она действительно недовольна. Можно было гадать, сколько угодно, а можно было просто позвонить, но я не хотел. Я не смогу сейчас говорить с Аннабет. Я уверен, что мой голос будет виноватым, ибо я накосячил. Я опустился на кровать и запустил руки в волосы. Я чувствую себя так, будто предал Аннабет. Но мы не вместе, и мы можем делать все, что захотим. Почему же мне так гадко? Может, потому, что мысленно я уже вижу себя с Аннабет? Но, если я ошибаюсь? Черт! Я взрослый мужчина, а веду себя, как подросток, ей Богу. Я должен поговорить с ней. Расставить все точки над «и». А вдруг она испугается? Быть может лучше начать ухаживать за ней, проявлять знаки внимания? Боже! Как же это трудно. Я не знал, что мне делать, но я твёрдо осознал одно — больше я так не могу. После своего возвращения в Нью-Йорк я намерен изменить наши с Аннабет отношения. Точка.***
В Токио я пробыл неделю. Невероятно сложно было созваниваться с Аннабет и отцом из-за разницы во времени, но нам все же удалось несколько раз поговорить по видеосвязи. Участок, выделенный для строительства, нас более, чем устроил. Я посетил несколько отелей Кашима Корпорэйшн и был приятно удивлён качеством строительства и уровнем обслуживания, все было на высоте. Помимо работы, Тео, действительно, устроил мне экскурсию по Токио, показав мне не только современные районы, где преобладает технологичность и прогресс, которыми гордится Япония, но и старые кварталы, где жители страны восходящего солнца чтят историю и отдают дань прошлому. В одном из старых районов города я купил для Аннабет и мамы потрясающие домашние кимоно, которые, уверен, будут согревать их зимними вечерами. Прошла всего неделя, а мне казалось, как минимум год. Мне одновременно не терпелось оказаться в Нью-Йорке и одновременно хотелось провалиться под землю, потому что я не знал, как мне начать отношения с Аннабет. Тем не менее, час моего отъезда приближался. Планировалось, что я буду спать во время полёта, чтобы приземлиться в Нью-Йорке полным сил, но жёсткая турбулентность во время полёта не дала мне отдохнуть. К тому же, я был на нервах. Поэтому я отверг предложение Аннабет встретить меня в аэропорту, сославшись на то, что мне не хотелось бы тревожить ее субботним утром. Я взял такси и подъехал к дому около 11 утра. Едва я открыл входную дверь и ступил в холл, как меня посетило потрясающее чувство того, что я дома. Сейчас в нашем с Аннабет доме пахло моим детством — ванилью и малиновым джемом. Я поставил чемодан и прикрыл глаза, вдыхая этот аромат. — Привет! — услышал я звонкий голос, а спустя мгновение Аннабет обняла меня за шею и поцеловала в щеку. — Привет, — тихо ответил я, легонько приобнимая её в ответ. — Пойдём скорее завтракать, я испекла синих блинчиков. Она потянула меня за руку, и я послушно пошёл за ней. У меня было странное чувство, будто я пьян и рассудок мой затуманен. Синие блинчики, вкусный кофе, а главное, улыбка Аннабет, словно солнышко… Она что-то спрашивала о поездке, я односложно отвечал. Всё было в тумане. — Тебе нужно отдохнуть Перси. Клянусь, ты практически клюешь носом. Потом все расскажешь. Вечером, правда, должна заглянуть Талия, но она ненадолго, — щебетала Аннабет. — Пойдём. То ли это ощущением дома, то ли нервы, то ли смена часовых поясов, но я провалился в сон сразу же, как только моя голова коснулась подушки. Последней моей мыслью было то, что я счастлив.***
Проспал я около четырёх часов. Что ж, пора возвращаться в ритм Нью-Йорка. Я умылся и пошёл на первый этаж. Подходя к кухне, я услышал, как Аннабет разговаривает по телефону. — Да, я все записала, спасибо. — Что у тебя за обследование? — услышал я голос, принадлежащий Талии. — Ты не помнишь, я упоминала, что по условиям завещания мы с Перси должны пройти обследование на предмет отсутствия бесплодия. Наши дедушка с бабушкой были очень озабочены этим вопросом, ведь они так и не смогли родить ребёнка, — снова послышался голос Аннабет. Ох ты ж, точно. Мне же тоже звонил мистер Андерсон, пока я был в отъезде. Нужно собраться с духом и записаться к врачу. Меня передернуло от одной только мысли, о том, что со мной будут делать на этом обследовании. Но ничего не поделаешь. — И что будет по итогам обследования? — снова услышал я голос Грейс. — Ничего, — ответила Чейз, — мистер Андерсон, наш нотариус, приложит результаты к завещанию и на этом все. — Странно, — хмыкнула Грейс, и это заставило меня остановится в паре шагов от кухни. — По-моему, все нормально, Талс. Через две недели я схожу к врачу, и этот вопрос будет закрыт, — ответила Аннабет, и через секунду послышался звук включения кофемашины. Я подошёл ко входу на кухню и теперь смотрел на спины подруг, одна из которых готовила кофе, а вторая нарезала сыр. Я хотел уже поздороваться, когда Талия внезапно произнесла: — А по-моему у вас с Перси проблемы, подруга. — Что ты имеешь в виду? — Аннабет в полоборота взглянула на подругу. — Только то, что по условиям завещания, ваш брак не должен быть фиктивным. Верно? — Да. И к чему ты клонишь? — К тому, Бет, — Талия повернула голову к подруге, отправляя в рот кусочек сыра, — в карточке результатов твоего обследования будет чёрным по белому написано, что ты — девственница. А теперь скажи мне, много ли ты знаешь замужних девственниц? То ли в наступившей тишине был слышан мой вздох, то ли подруги просто заметили меня. Неважно. Аннабет повернула голову, и я встретился взглядом с её испуганными серыми глазами. Твою ж мать!